Другая

       Голос спокойный, холодный. – Нужно глубже.        Они оба вздрагивают. За спиной, над ними.        Голос мурлыкающий, грохочущий из-под земли. – Что-то непонятно, ублюдки?        Лопаты с трудом вскрывают обледенелый грунт. Земля уже на уровне глаз, а они не смеют даже взглядом между собой обменяться. Куски грунта вперемешку с камнями монотонно падают к дорогим кожаным ботинкам.        Какой длинный день. И всё ещё в офисной одежде. Он расслаблен и вдыхает воздух земного леса. Листья опадают с деревьев, и он слышит всё на милю вокруг: как шуршит о ласкающий ветер крыло кукушки, как то тут, то там скребутся когти зверей, как заходятся в жертвенной гонке сердца этих двух уродов.        Он должен был выйти из Роллс Ройса, войти в дом, ответить на поцелуи невесты и умиротворённо читать с ней книги. Он лежал бы на бархате юбки-карандаша, и сквозь прикосновения к его волосам её руки читал бы повторно бессмысленные строки...        Глаза Джеймса давно не медового цвета, а золотые со свечением пурпура. Из мозолей воров идёт, сочится бурая кровь. Запах леса, ржавого железа лопаты, тёплого железа крови он тоже чувствует.        Он должен был выйти из Роллс Ройса, войти в дом, ответить на поцелуи невесты и они могли бы выбрать куда пойти: в оперу или театр. Он непременно попросил бы её одеться в то самое багровое платье, и в ложе их руки держались почти не расставаясь, ладонь к ладони, их взгляды пересекались бы. И он к концу спектакля вновь понял, что необходимо попасть обратно, в особняк. Как можно быстрее, как можно нежнее...        Джеймс не шевелился под пронизывающим ветром. Его взгляд направленный в спины этой падали был очень далеко. На целый бесконечный час назад.        Он вышел из Роллс Ройса, вошёл в дом. Дверь не щёлкнула. Он побоялся самого страшного. Он хотел бы ответить на её поцелуй, но вместо этого ворвался в темноту холла, где отблески от скудосветных туч оттенили её фигуру. – Милая?        Она вздрогнула, подняла голову, не разжав руки вокруг колен, выдохнула его имя, и, одетая в клетчатое пальто, задрожала сильнее, когда Джеймс встал на колени и дотронулся до вздрагивающих плечей. – Почему не позвала меня? – Он смотрел прямо, не злясь на истёкшую для его женщины угрозу, а только пытаясь понять, предугадать ещё скрытое. – Это был кто-то из знакомых тебе людей? – Но последний вопрос отлит сталью к невидимой угрозе. – Тебя... тронули?        Она по-детски испуганно, чуть ли не виновато, отрицательно замотала головой. – Я... И-их не знаю.        Обнял. Во мраке отражались от мрамора всхлипы. – Прости, Джеймс. – Зарылась носом в воротничок сорочки. – За что? – Разомкнул объятия, наклонив любимое лицо к себе, отирая большими пальцами слёзы.        Она закрыла глаза, нечаянно сжав правую руку в кулак. Джеймс заметил неосторожный жест, бросил взгляд на пальцы – у неё не было кольца. Его кольца. Догадка как тонкая спица уколола его. – Ты не захотела меня звать.        Сглотнула. И в темноте заблестели полные слёз глаза. И она согласно кивнула. – Джеймс, они просто ограбили. Они были тут, уже в доме. Я-я, – вновь вздрогнула, – умоляла оставить, – он прижал её к себе целуя в лоб, – только кольцо.        Демон закрыл глаза. Нахмурился. Сердце её ёкнуло в предчувствии беды. – Они не стоят твоего гнева... – Как и твоих слёз. – Они очутились через пурпур в библиотеке, он разул её, целуя колени через надушенный капрон, снял её пальто, укутал в плед и ответил на мольбу во взгляде зелёных глаз. – Не волнуйся, я не убью, не сведу их с ума, они будут дышать, мыслить, ходить по одной земле с тобой. Хотя и не достойны этого.        Взгляд наполнился нежностью вместо страха. Он вернётся, утешит её, она перестанет дрожать. – Демоны, знаешь ли, помимо прочего, имеют также и великий дар убеждения. – Он вернул невесте нежность поцелуем.        И пока она устало закрыла глаза, он точно сосчитал сколько шагов прошли эти мрази с того момента как Джеймс заметил пропажу кольца.        Раэстро вышел из комнаты, бесшумно закрыв дверь: его жёлтые глаза уже множились по коже, и ни в одном не было идеально круглого человеческого зрачка, но все желтели янтарём. Сквозь когти заискрилось пламя. И вспышкой демон унёсся к добыче.        Какая скучная охота. Трое против одного демона. Уклоняясь клубом темноты от пуль, утопил в тумане первого, самого молоденького идиота и переломал ему руку, двух других унёс дальше, в гораздо более тихое место.        И никто из них не стоил и мысли её. Ваше счастье, ублюдки, что ей хватило доброты и на вас.        Лопаты не переставали стучать. Ему этот страх нравился. Под него, как под песню, он рассматривал то самое кольцо, согретое теплом Его лишь женщины. И он сладко улыбнулся высоким оранжевым веткам земного леса и закрыл глаза, впитывая кожей порывы тающего ветра.        Джеймс отскоблил от липкой земли ботинки, осмотрел себя в зеркало, выудил пожелтевший лист из непослушных волос. Прошёл в гостиную, уселся напротив в кресло. Прокатил по пальцам кольцо, и смотрел через него на множество языков камина... Глядел, любовался так долго, что обернулся только когда любимые руки дотронулись до его плеч.       ...До кровоточащих ран они копошились червями в мерзлоте до самой полуночи. И, как только одному из них хватило смелости или отчаяния поднять взгляд к прямоугольной пасти звёзд, вопль сумасшедшей радости огласил лес. Демона не было рядом.