Наследие.
Стены библиотеки невероятно высокие, но Тензину нужно лишь подпрыгнуть, и он уже наверху, висит в воздухе. Пыль вьется вокруг него, когда он добирается до верхних полок, тех, к которым годами никто не прикасался. Он пробегает глазами названия, выбирает те, что дразнят его воображение, и спускает их туда, где сидит его сестра. Они полдня провели среди тысяч книг, составляющих библиотеку Храма Воздуха. Здесь есть все, что они только могли представить: история, древние сказания Воздушных Кочевников, книги, записи нот и утраченных песен магов воздуха, справочники по уходу за летающими бизонами и их привычкам, как выращивать воздушные сливы, как печь знаменитые фруктовые пироги… и тысячи и тысячи свитков магии воздуха. — Это даже слишком… Широко открыв ясные голубые глаза, Кайя читает об Аватаре Киоши. Потом о Янгчен, о ее детстве в Храме Воздуха и ее путешествиях по миру. Она готова схватить планер и взмыть в воздух, зов крови бешено бьется в ее венах. Жаль, что она умеет только планировать по воздуху, а не летать. Она ведь маг Воды. Тензин пролистывает повествования о старинных обычаях и задумчиво почесывает недавно обритую голову. Он усмехается, прочитав о новом трюке, который этот проказник хочет поскорее опробовать, его глаза вспыхивают, когда он доходит до легенд. Он читает о Первом маге воздуха и Летающем Бизоне, сказание о монахе Фенге и о том, как тот бросил вызов Духу Ветра, Философские труды Гуру Лагхимы, бесконечные сказки и рассказы о наследии Аватаров, хранимом Воздушными Кочевниками. И он задумывается. Окажется ли когда-нибудь и его имя среди этих книг? Прочтет ли однажды какой-нибудь юный маг Воздуха о Тензине, сыне Аватара Аанга, и о том, как он вернул к жизни свой народ? На его лице расползается широкая улыбка. — Здесь есть все! — он готов зарыться среди этих книг, как истинный книжный червь, вобрать все знания, окуклиться, а потом выпорхнуть отсюда прекрасным ярким крылатым существом.***
Аанг обнаруживает их свернувшимися среди старинных пергаментов: Кайя положила голову на ноги брата, а Тензин пускает слюни на вегетарианскую поваренную книгу. Они крепко спят, но все равно цепко сжимают книги, в которых — вся культура Воздушных Кочевников. Аватар улыбается широкой, теплой улыбкой, аккуратно раскладывает пергаменты по местам и на цыпочках выходит, чтобы принести одеяла и подушки, жалея о том, что прошли те времена, когда он мог подхватить обоих и отнести в кровать. «Ты моя прелесть, мое сокровище…» — нежно шепчет Аанг, заботливо подкладывая подушку под голову дочери. « Тензин, сынок никогда не забывай кто ты… я верю, ты возродишь наш народ!»…» — ласково проводит Аватар кончиками пальцев по голубой стреле на бритой голове сына — «Сейчас всему чему знаю, учу тебя я, но когда-нибудь ты будешь учить меня. В следующей жизни. И главное — всегда будь надежной опорой и защитой для своей мамы…» Он оглядывается на них с нежностью. Кайя и Тензин продолжают спать, окруженные воспоминаниями своего народа. А где же Буми ? Аанг склоняется над столом наполовину заваленным бумагами и одиноко стоящей оплавленной свечой. Среди свитков с картами и книг о приключениях, как всегда ни одного о Воздушных Кочевниках. Все что помечено «тремя вихрями» небрежно отпихнуто в сторону. Аанг вздыхает: «Другие интересы, что поделаешь? Хотя разве сам я не мечтал о дальних странствиях и увлекательных приключениях? До того, как спасение мира и ответственность за геноцид целой нации легли тяжким бременем на мои плечи… Пусть хоть у него будет так как он желает!» Аанг склоняется и внимательнее вглядывается в чертеж посреди стола, закапанный свечой. «Опять чертил ночью… Ну хоть рисует неплохо! Получше Сокки, по крайней мере. Теперь понятно где этот непоседливый проказник скорее всего пропадает. Наверное, опять запускает самодельные кораблики усовершенствованной конструкции на реке. Он будет отличным адмиралом флота!» Аанг улыбается. Катара подходит сзади и обнимает его за плечи, прижавшись теплой щекой между его лопаток, где шрам давно зажил, шепчет: «Я самая счастливая!» — Катара, ты говоришь, что ты самая счастливая на свете, но это не правда! Она забавно надувает губки и он беззвучно смеясь, шепотом добавляет: «Потому что самый счастливый это — Я!!!» Пусть дети спят, а у них с Катарой…Танец жизни.
— Ну что, каково твое мнение? — Катара откинула волосы назад, поправила легкие складки юбки, осторожно подцепила левой рукой тонкую цепочку. — Ты божественна, — Аанг мечтательно прикрыл глаза. — Я не самый беспристрастный зритель, но сейчас, клянусь, говорю истинную правду. Ты моя Воплотившаяся Прекрасная Мечта! Маг воды присела на край дивана рядом с ним и осторожно провела рукой по его щеке. — Знаю, знаю, ты тоже в восторге от этой идеи, мы так давно не выбирались в свет — того и гляди, зарастем мхом и покроемся плесенью. И, честно говоря, мне до смерти захотелось вспомнить те балы, в которых мы участвовали раньше. Свечи, цветы, краски, теплый вечер… Кавалеры оттаптывают дамам парадные туфли, дети носятся между колоннами, Тоф и Сокка дружно уничтожают угощения, у первой скрипки во время вальса с треском лопается струна… Ну разве не романтично? Аанг довольно хмыкнул — конечно, он был всегда не против бального веселья, тем более что Тензин и Кайя дружным коллективом отправлены ночевать к Тоф домой, и, пока они на пару с Лин и Су разносят ее жилище на дрова, взрослые могут предаться праздности и побыть друг с другом. Да… Собраться старой компанией, забыв на время о делах, заботах, неурожаях, инфляциях и коррупциях. Хотя где-то внутри бесконечно зудела мысль, что сейчас он должен находиться совсем не здесь, а в деревне, ожидающей со дня на день спуска селей с гор. Они разработали систему отвода грязи и воды, сельчане готовы встретить катаклизм, но все же… Аватар взглянул на жену. Ее тоже ждут. Ждут в шести больницах, в домах престарелых, в эпидемиологическом госпитале и во многих других местах. Аанг сдержал вздох и провел рукой по лицу, сбрасывая тяготящие его мысли. Ничего страшного. Катара десять раз уточнила и проверила — серьезных и срочных случаев нет. Сегодня она может немного расслабиться, а завтра приступить к работе. «Хватит об этом думать. Мы оба заслужили отдых, и к тому же… Я хочу пригласить ее на танец, на нежный, быстрый, огненный — какой угодно, а лучше на все сразу. Эту ночь я хочу отдать только ей, безраздельно ей». Они проследовали по полутемной галерее в южное крыло, где уже звучала музыка и смех, откуда доносился голос Сокки, взявшего на себя (скорее, всего, по чистой случайности) роль конферансье. Двери распахнулись, и Аватар с женой вступили на блестящий паркет зала, встреченные криками «Наконец-то!», «Вот они где!» и «Года не прошло». Последняя реплика определенно принадлежала шефу полиции Репаблик-Сити — Тоф бей Фонг, честно ненавидевшей светские балы и уважающей их только за возможность послушать прекрасный столичный оркестр. Впрочем, Аанг уже забыл обо всем на свете. В груди толкнулось старое, восхитительное чувство, сладостный восторг надвигающегося танца. Он, как мальчишка, затаил дыхание, предвкушая предстоящее и испытывая удивившую его робость. «Надо же… Вроде далеко не в первый раз танцуем, а я боюсь пригласить ее… Ну я даю…» Он еще раз взглянул на жену. Она махала рукой друзьям, смеясь и не замечая его непонятного смущения. По мягким волосам, бывшим сейчас в невыносимой близости от его губ, стекали, словно плавясь в отблесках свечей, жемчужные нити. Одна из них сползла вниз, покачиваясь и легко задевая смуглую кожу шеи. Мгновенно в мозгу Аватара вспыхнуло видение: нить рвется, и жемчуг тяжело летит вниз, скользя по шелку платья, со странным стеклянным звуком ударяется, отскакивает, снова падает и растекается пенными волнами по всему залу… А она стоит в самом центре бушующих перламутровых водоворотов и смеется, смеется, с наслаждением погружая обнаженные руки в белую перекатывающуюся прохладу… Сердце колотилось так, что, казалось, звук его биения разносится по всему залу, в голове шумел только что пережитый шторм, и глаза все еще искали несуществующие следы жемчужных волн. Невыносимо, до боли хотелось прижать к себе возникшую из пены богиню, которая еще пять минут назад была его женой, его Катарой, знакомой, привычной, родной. Что с ним? Он не понимал, что произошло, но внезапно исчезли прожитые рука об руку годы, уверенность, опыт — он ощутил себя подростком, смущенным, не знающим, как пригласить ее — ту, которая останется с ним навсегда. Зазвучали новые аккорды. Танец сменился. — Ну же, Аватар, ублажи свою даму сердца… Дама хочет танцевать, пока не упадет замертво! — Катара потянула его за собой, принимая вальсовую позицию, прижимаясь к нему… — Ого! — сказала она чуть удивленно, подняв на него глаза. — Что это с тобой? Почувствовала. Ну конечно, скрыть от мага крови эту сумасшедшую молотильню, пляшущую сейчас глубоко в груди… Она так близко, рядом… Но она всегда здесь, всегда с ним, давно, вчера, сегодня и завтра, неизменно и неотступно — всегда! Так почему же у него, привыкшего к этому неотделимому, родному теплу, все внутри сходит с ума? Может, он болен? Аанг прикрыл воспаленные веки и усмехнулся. Да, пожалуй… Болен этим странным недугом с непредсказуемыми симптомами, который некоторые зовут любовью… — Катара, — голос немного охрипший, смятенный, — я … Он не успел ничего сказать. Она не успела ему ответить. Двери снова распахнулись, впустив в праздничную залу одинокого, грязного, трясущегося человека. Танец захлебнулся и погас. — Аватар! Во имя всего святого! — человек едва держался на ногах, видно было, что он только что одолел многие километры. — Оползень сходит в деревню! Сердце в последний раз бухнуло и замерло. Вот оно. Прямо сейчас, срочно. Он кинулся к выходу, опомнился, вернулся к ней. «О духи, почему так тихо? Как сказать в такой кромешной тишине то, что должно быть предназначено только им двоим?» Грохот, звон разбитого стекла, люди удивленно зашумели, оглядываясь на звук. — Упс… Прошу прощения… Этот стол такой неустойчивый… Я на него почти не облокачивалась, а он возьми да и рухни! — в своей металлизированной полицейской униформе Тоф, действительно выглядела угрожающе. «Великие духи, да будет вечно благословенен ангел по имени Тоф!» — Любимая. Хорошая моя… Мне пора. Прости, я не думал, что все произойдет так внезапно… Я знаю, что ты хотела… — Аанг! Ну… — ее глаза обиженно посуровели, но тут же снова вспыхнули мягким светом, заглядывая в его душу, проникая в самые тайные ее уголки. Аватар почувствовал, как дрогнули тяжелые тучи внутри него, подались, не в силах сопротивляться, и как, пробивая их темные клубы, рванулись к его сердцу теплые, свежие, прозрачные солнечные лучи. Катара улыбнулась, ласково погладила его по плечу и легонько подтолкнула: — Иди, любимый. Тебя ждут. Аанг кивнул, рванулся — и вот его уже нет. Только шторы немного колыхнулись, и качнулись тени в зале. Танцующие неуверенно стали возвращаться на свои места, слуги подбирали обрушенные торжествующей Тоф угощения, музыканты осторожно продолжили вальс… Катара сделала шаг к стене, пытаясь понять, не побежать ли ей сейчас следом за Аангом — так быстро она, конечно, в деревне не будет, но рано или поздно ее помощь там пригодится. И тут дверь снова хлопнула, и Катара узнала в новом посетителе целительницу из детской больницы. — Мастер Катара! — она подбежала к ней и взволнованно зашептала. — Только что… Буквально десять минут назад… Есть донорская почка для малышки Чинг… Это наш шанс! Маг крови вскинула голову. Глаза заблестели холодно и ясно. Надо подготовить операционную. Что ж, Аангу придется обойтись без нее. Операция сложная, может занять больше суток. Сейчас только от нее зависит, напрасной ли была смерть неизвестного пока маленького донора или благодаря ей сможет жить юная уроженка Ба-Синг-Се, смертельно больная девочка Чинг. Сейчас они не были рядом. Их мысли сосредоточенно и четко работали для спасения жизни, жизней тех, кто погибал без их помощи. Но каждый из них незримо стоял рядом, давая друг другу опору, поддержку, силу для дыхания, желания, действия. Это и был их танец — быстрый, медленный, горячий, прохладный, нежный, яростный — танец, длившийся целую жизнь.Усталость.
…Неделька выдалась не из легких. Катара откинула покрывало с постели, с вожделением глядя на подушку и представляя, как коснется щекой прохладной ткани, перевернется на живот, обнимет пухлую подушку и погрузится в сладкий сон. И тут же с отвращением подумала, что придется еще раздеваться, умываться, переплетать косу… Она обреченно вздохнула и поплелась в ванную. Неделю назад они почти всей семьей (кроме Буми находящегося в очередном плавании) прилетели в Северный Храм Воздуха по дороге на Северный Полюс. Изначально они планировали вместе лететь на саммит Зимнего Солнцестояния, но в Северном Храме многим жителям нужна была помощь опытного целителя, и Катара с детьми осталась на материке. Дети были только рады: в Храме, как и почти везде, где им приходилось бывать, у них было полно друзей, с которыми они сутками пропадали где-то во внутренних помещениях или в окрестностях Храма. Кроме того, разве можно было найти лучшее место для юных умов, чем то, что хранило историю их народа?! Катара, хотя и беспокоилась за непоседливых сорванцов, не могла уделять им много внимания, поскольку сама почти все время проводила с пациентами. Раньше Буми и Кайя даже обедали не дома, а где придется — то есть там, в чьем доме их заставало обеденное время или голод. Но Тензина Аанг теперь всегда брал с собой, чтобы тот не пропускал тренировки, он торопился обучить наследника всему тому, что должен знать настоящий Мастер Воздуха и будущий главный духовный наставник. Сегодня Кайя, оставшись без компании брата, попросила разрешения переночевать в доме подружки, с родителями которых Аватар и его жена были хорошо знакомы, а потому Катара была уверена, что проблем не должно возникнуть. Она была даже рада — от Аанга прилетел ястреб с сообщением, что он вернется завтра утром или днем, и ей очень хотелось провести наедине с мужем хотя бы несколько часов. Вечером она приготовила любимый пирог Аанга с горными ягодами, навела порядок в отведенной им комнате, перестелила постель и, едва ее голова коснулась подушки, крепко заснула, без тревог и сновидений. Ночью пришел снег. Сперва его несло огромными тучами с юга, но вскоре ветер стих, и метель превратилась в медленное кружение огромных мягких хлопьев. Острые пики башен Храма и окрестных скал выбелило за несколько часов, превратив творение человеческих рук в часть горного пейзажа, неотличимую от всего остального, и только тоненькие дымки из труб домов напоминали о том, что здесь живут люди. Сонное пушистое покрывало неотвратимо наползало на небольшое поселение, ворожа им глубокие, мирные сны, ровное дыхание и долгожданный отдых. Следы серебристых горных лис, порой наведывавшихся в поселок, чтобы поживиться остатками человеческой пищи, мгновенно исчезали, стертые новыми слоями снежинок. Снегопад, подобно рачительной хозяйке, отстирывал темные пятна и утюжил неровные складки и вмятины. Низкие облака были такими белыми, что, казалось, они светятся изнутри даже в ночи, подсвечивая беззвездное небо своим мягким сиянием. А когда наступил рассвет, никто не заметил его прихода, убаюканный бездонной тишиной и кроткими утренними сумерками, плавно перетекавшими в день. Аанг нашел ее письмо, притороченное к седлу (они всегда делали так, прятали в укромных местечках записки друг другу, где писали то что обычно не могли высказать, предпочитая потратить ценное время на ласки): «Ты — Воздушный Кочевник. Небо — твой дом. Всю жизнь ты будешь ходить по земле, стараясь не слишком касаться ее. В твоих глазах будут отражаться облака. Ты — лишь наполовину человек, тебе, как и птице, дана радость высоты и свободы. Вздохни поглубже. Чувствуешь, как сходятся и расходятся острые лопатки? На самом деле это — невидимые крылья, что были даны тебе при рождении. Ты всегда будешь таким. Ты будешь отрываться от земли и парить, подобно ангелу, весел и безгрешен. То, что люди носят на руках, ты будешь носить на крыльях. Чувствуешь? Чувствуешь эту легкость и белизну? Это твои крылья, твой символ, твоя душа, твоя сущность. Воздух — ничто сам по себе. Воздушная оболочка укрывает Землю от холодных глубин вселенной, но, не держи ее голубая планета, хрупкая атмосфера сорвалась бы с места и понеслась в космическом пространстве, одинокая, ненужная и ничья. Магу воздуха необходим кто-то, кто удержит его, не даст потеряться в бездонном небе. Ему, как усталому моряку, нужна спокойная гавань, дом, где он всегда сможет бросить якорь. Этот якорь — крепок и надежен, он не сорвется и не заржавеет. Пока ты держишься за него, он держит тебя, и ты не останешься один, потому что одиночество — твоя гибель. Смысл твоей жизни — не полет, но приземление, встреча после разлуки, объятие после пустоты. Не отпускай свой якорь, и ты всегда будешь счастлив». Аанг вернулся еще затемно, оставил Аппу и Момо в храмовом зале для бизонов, и незаметно проскользнул через сонный поселок аколитов к дому, где остановилась его семья. Уже через полчаса от его собственных следов, съеденных снегопадом, ничего не осталось, так что никто и не заметил бы его возвращения. Дверь была не заперта, как он и ожидал, и Аанг на цыпочках, боясь разбудить дочь, прошел в спальню и положил спящего Тензина, на кровать. Катара не услышала его прихода. В предрассветных сумерках ее лицо выглядело таким безоблачным, таким детским, что Аватар не решился ее разбудить. Он быстро скинул одежду и, ежась от прохладного воздуха, тихонько забрался под одеяло, обвил руками тело жены, нежно коснулся губами тонкой венки на виске. Она была теплой, мягкой, такой нестерпимо родной, такой своей, что у него защипало в носу, и он уткнулся ей в теплую шею. Катара чуть повернулась, приоткрыла глаза, в которых стояла сонная пелена, и потянулась к нему. Тишина. Ни слова. Только едва слышные звуки поцелуев. Их руки и ноги переплетались все теснее, тела прижимались все ближе, пока, наконец, они сами не перестали понимать, где начинается рука одного и заканчивается нога другого. Через минуту Аанг почувствовал, что Катара снова спит, и ее ровное легкое дыхание щекочет ему шею. Он нежно улыбнулся в полутьме, понимая, что надежды на что-то большее придется на время отложить. И через несколько секунд сам провалился в сон, убаюканный ее сладким дыханием и неслышным шорохом снежных хлопьев, все так же равномерно засыпавших поселок, которому давно пора уже было просыпаться.***
Ночное небо под снегопадом почти не видать — кажется, будто это сами звезды падают на них и сапфировыми каплями оседают на одежде и волосах. Очередной перелет, путешествие по миру никогда не прекращается. Но… У них теперь есть Свой Дом. Куда они периодически возвращаются. Пятый Храм Воздуха. Катара не шевелится, боясь спугнуть эти мгновения покоя — такого редкого и сиюминутного, что каждая секунда его кажется наполненной до краев нежностью. Она не шевелится, хотя легкий зимний ветер то и дело шаловливо треплет ее волосы, когда умный, уже выучивший дорогу летающий зубр начинает спускаться к земле. Она не хочет будить усталого Аватара — Аанг лишь совсем недавно заснул, измученный и опустошенный. Зарылся лицом в полушубок на ее коленях и тут же затих. — Пожалуйста, еще совсем немножко! Мироздание сегодня открыто для каждого сердца — и оно будто слышит ее мысли, когда Аппа замедляет свой полет. Дети тоже спят, свернувшись калачиками. Старший сын приехал на побывку из Армии. Она смотрит на него, спящего, отмечая невероятную схожесть с отцом сейчас, когда лицо его расслаблено. Подмечая неприкрытую грусть его. И припухшие глаза Кайи. Сегодня она случайно стала свидетелем их разговора, самой концовки видимо, когда сестра рыдала в объятиях старшего брата. Он шептал, что все равно поддерживает и понимает ее, так как и его первая любовь стала огромным разочарованием. Подумать только, Кайя и Буми уже такие взрослые, но для нее они все еще как дети. Ей так жаль их, но они давно решили с мужем не вмешиваться в личную жизнь кого-либо. И ей хочется верить, что еще все будет. Правда, так же верилось ей, когда она ждала Буми — магом Воздуха, а Кайю — мальчиком. Но вера и надежда — это ее вторые имена. И она никогда не перестанет верить в лучшее. И она верит, что хоть одному из детей, но обязательно удастся, создать большую счастливую семью, как у них с Аангом. Хоть одному из них, но удастся отыскать человека безусловно любящего и готового всегда поддержать. Ей повезло со всем этим. Вспоминает прочитанные Аангом строчки, в какой-то из книг его обширной библиотеки: «Не пытайся сделать детей счастливыми, давая им всё, что захотят. Будь счастлив сам. Твой пример, лучший пример. Сможешь быть счастливым, они сами научатся, глядя на тебя». Она с благодарностью улыбается заснеженному небу и снова опускает глаза на любимого. Она пишет очередную записку, чтобы приторочить ее к седлу летающего бизона. Он найдет ее позже… «А знаешь ли ты, что каждая секунда этого мира подобна биению сердца — словно один огромный организм живет в постоянной гармонии ритма, поддерживающего жизнь на планете? Хотя, тебе ли не знать этого, ведь ты и есть квинтэссенция природы, по сути — ее душа, заключенная в теле человека. И знаешь, мне кажется, что этот ритм, который для тебя привычен и необходим как дыхание ветра, а другие лишь изредка чувствуют его, этот ритм подобен бесконечному повторению одного и того же слова. Самого сокровенного и святого для всего, что живет и дышит на земле… А знаешь, в чем счастье воздушного змея? Он радостно летает по небу не потому, что свободен, а потому, что есть веревочка, которая когда-нибудь притянет его. Был бы он свободен, никакая высота… даже Вселенная не подарили бы ему счастья. За веревочкой — дом, куда он может вернуться. Даже если он истреплется, порвется, станет бесполезным, нежная рука обнимет его. А знаешь ли ты, что каждая секунда этого мира подобна биению сердца — словно один огромный организм живет в постоянной гармонии ритма, поддерживающего жизнь на планете? Он повторяет одно и то же слово, связывая всех нас в одно целое, как четыре стихии связаны в тебе. Конечно же, ты знаешь. Но в тебе это знание настолько совершенно и идеально, что стало неотъемлемой частью тебя самого — как было испокон веков, с самого начала жизни каждого Аватара. Но мое сердце, такое крошечное и невзрачное рядом с твоим, бьется в той же гармонии, в унисон с твоим… повторяя ритм вечности одного и того же слова. Люб-лю, люб-лю, люб-лю…»Жажда.
Городок спал, облитый светом полной луны, будто маслом. Звуки на пустынных улицах гулко отражались от стен, заставляя ее вздрагивать от напряжения и глубже втягивать голову в плечи. Радуясь, что дети все выросли и больше не путешествуют с ними, и не видят ее такой, она кралась как вор, стараясь не будить игривое эхо каменных перекрестков. Когда она вышла к гостинице на окраине города, то с облегчением прислонилась на минуту к стене: почти все окна были темны, гости разошлись спать, и ей не придется столкнуться в обеденном зале ни с кем из припозднившихся постояльцев. Перед тем, как шагнуть внутрь, она несколько раз зажмурилась и потерла веки — в глаза лезла красноватая муть, мешая ясно видеть ступени, мерная пульсация внутри спящих в комнатах тел сводила с ума… — Катара… Остановился рядом, протянул руку — коснуться щеки, но она уклонилась от красного трепетного цветка пальцев и, обойдя его, стала подниматься по лестнице. Он не позволил, подхватил на руки, и в два прыжка они оказались на втором этаже, в своей мансарде. Катара неловко выкарабкалась из объятий, избегая его взгляда, отошла к столу, тяжело опустилась на табурет. — Подожди. Я устала. — Поужинаешь? По ее телу прошла судорога, словно она удерживала рвотный спазм. Он мгновенно оказался у ее ног, заглянул в посеревшее лицо, взял в ладонь ледяные пальцы, которые тут же мелко задрожали. Она осторожно высвободила руку. — Так плохо? — Аанг, видя, что ее бьет озноб, принес меховой плащ, но коснуться больше не пытался. — Спасибо, любимый, — она благодарно улыбнулась. — Да, сегодня было ужасно много работы… Трое рожениц — у всех неправильное предлежание… перелом ключицы… мальчик упал с крыши сарая. Язва желудка… ой, лучше не спрашивай! — Не буду. — Что у тебя? — Ничего нового. Разборки между магами Земли и магами Огня на сталеплавильном заводе… Обвал в угольных шахтах… Взрыв в лаборатории… Двое мальчишек, заблудившихся на болоте… Потом надо было провести воду на поля… — Что, и это теперь тоже обязанность Аватара? — спросила Катара с нескрываемым раздражением. — Мне не трудно. А у них на это уйдет неделя, не меньше. — И все же вспомни, что говорил Айро. Люди сами должны строить свою жизнь. Мы лишь помогаем… — Я знаю, знаю. Но тебя все не было, и я решил: почему бы нет… Ты ведь тоже могла не вмешиваться. Как-то местные целители справлялись до этого без тебя. Катара опустила голову на руки, сложенные на столе. — Они так кричали… Даже после того, как им дали отвар. И эти малыши, новорожденные… Им было так страшно там, внутри, так тесно, душно… Ее снова стал бить озноб, и она закуталась плотнее. — Так нельзя. Катара, ты совсем измотана… Ничего, завтра станет легче — луна идет на убыль. Милая, давай ложиться спать, тебе надо отдохнуть. — Ложись без меня. Я не смогу заснуть, пока луна не зайдет. У меня сейчас хватит сил еще на три таких же дня. — Дорогая, еще немного, и от тебя просто ничего не останется, ты таешь на глазах. Катара вскинула голову и выпрямилась. — Я чувствую каждое теплокровное существо в этой гостинице, я могу точно сказать, у кого проблемы с сердцем, у кого плохие сосуды, я знаю, что в комнате на первом этаже пара занимается любовью, что в кладовой за мешками с фасолью мышь вывела мышат. И ты думаешь, что я смогу заснуть?.. Я шла сюда, боясь разбудить своими шагами спящих в домах людей, потому что, когда они спят, мне спокойнее. Я вижу не стены и не мостовую, а десятки красных кровяных телец, скорчившихся в кроватях и на матрасах. С каждым человеком, исцеляя которого я применяю магию крови, мои чувства обостряются все сильнее. Я теперь как никогда понимаю, как видит Тоф, будучи слепой. Но больше всего на свете я хотела бы избавиться от этого нового «зрения»! — Любимая… — Аанг, лучше оставь меня. Тебе не надо быть рядом со мной сейчас. Меньше всего — тебе. Я чувствую себя чудовищем… — Но это не так! Ты мой голубоглазый Ангел! Подумай, скольким людям ты спасла жизнь! Я несколько раз за день слышал разговоры людей — они благодарили духов, что ты приехала в этот город. Не Аватар, а Катара, маг Южного Племени воды! — Они не знают, что это значит! Они не знают, какими я их вижу сейчас! Они бы ужаснулись и прокляли меня, если бы знали, от кого и как я научилась магии крови! Аанг, я боюсь потерять себя, как это случилось с Хамой, боюсь потерять контроль над своей силой! Он смотрел на нее снизу вверх, сидя у ее ног. Взгляд его был совершенно серьезен. — Что ты чувствуешь, расскажи мне. Почему ты боишься? Чего ты хочешь? Она не выдержала его взгляда, встала и принялась ходить по комнате. — Я не знаю. Когда-то я сказала бы, что не хочу вторгаться внутрь человека без его согласия… Но теперь, в полнолуние я просто не могу не видеть изнутри каждого, кто оказывается рядом. Сила переполняет меня настолько, что мне необходимо давать ей выход — например, в лазарете — иначе… иначе я не знаю, что может произойти. Я вижу себя каким-то жутким существом багрового цвета с множеством щупалец, которые тянутся к каждому, чтобы в какой-то момент дернуть за ниточки, подчинив своей воле, играть как марионетками. Мне даже спать сейчас удается только днем, пока в небе нет луны. Я не хочу этого! Я не просила об этом даре! Я хочу быть просто Катарой, твоей женой, помогать тебе, быть рядом, готовить еду, шить, стирать, рожать детей! Я хочу проснуться от этого кровавого кошмара и больше не вспоминать о нем! — она оглянулась на мужа и, стремительно подойдя к нему, опустилась на колени рядом. — Ты Аватар. Ты смог лишить Хозяина Огня его силы… И вот теперь я, твоя жена, прошу тебя: забери мою магию! Иначе я просто сойду с ума!!! Аанг вздрогнул и встал, не сводя с нее потемневшего грозового взгляда. — Ты не понимаешь… — Это ты не понимаешь! — воскликнула она, тоже вставая и отворачиваясь от него. — Моя магия стала моим проклятьем! С каждым полнолунием я боюсь сорваться, сделать что-то ужасное, причинить боль, прервать случайно чью-то жизнь! А ты… ты всегда рядом, держишь за руку, нежишь в объятиях, целуешь в артерию на шее, такой горячий, такой живой… Неужели ты не понимаешь, что мне достаточно сжать кулак, чтобы у тебя остановилось сердце! Я боюсь даже смотреть на тебя — я вижу не тебя, а то, что внутри, у меня все плывет перед глазами! — Катара зажмурила глаза и в отчаянии взмахнула руками. — Я боюсь прикасаться к тебе, потому что тогда все это становится реальностью, а не просто кровавым бредом… Ее ладонь уперлась прямо ему в грудь, и Катара в ужасе отшатнулась к стене, но Аанг подошел так близко, что она не могла избежать прикосновения. Его потемневшие глаза блуждали по ее лицу, он молчал, не пытаясь обнять ее и успокоить. Как раз наоборот. Глаза ее расширились, и сердце пропустило удар. Желание. Жажда. Горячее частое дыхание, рвущееся из груди. Холодный ток ударил возбуждением в низ живота, и вернулся к лопаткам, заставляя ее кожу ощетиниться мурашками. Сердце снова стукнуло невпопад. — Аа-а… — его имя превратилось в ее сжавшейся гортани в протяжный стон, пальцы судорожно впились в ткань на его груди, и она стала сцарапывать с него одежду, внезапно поняв, что нет ничего важнее прикосновения к его обнаженной коже, ощущения полного единения, безраздельного обладания и принадлежности. Бешеный ток его крови больше не пугал, он звал за собой в головокружительный омут, заставляя ее собственные вены петь под напором его желаний.***
…Солнечные лучи текли в окно, извещая о том, что давно наступил день, но они не обращали на это внимания. Аанг рассматривал на просвет тонкие пальцы жены, казавшиеся прозрачно-красными. Катара тихонько улыбалась ему в грудь. Жажда отхлынула, страсть впиталась волной в песок рассвета, оставив их, обессиленных и бездыханных, в пене простыней. — Ты прекрасна, — сказал Аанг, — Совершенна. Воспоминания заставили ее вздрогнуть всем телом и еще теснее прижаться к нему. — Я была сама не своя… — Ты была моей. Я не променяю эту ночь ни на какую другую. Я чувствовал каждый удар твоего сердца, каждый изгиб твоих вен, жажду в твоей крови… Катара резко села, оглушено уставившись на мужа. — Ты… тоже? — Конечно, — Аанг игриво провел кончиками пальцев по голубоватым линиям на ее смуглой руке, вызвав волну дрожи в ответ. — Столько полнолуний рядом с тобой не могли пройти даром… Я ведь тоже маг Воды, а следовательно и потенциальный Маг Крови! Твой вечный ученик! — Его горячие пальцы искрами чиркнули по ее коже, и ее сердце затрепетало, окатывая теплой волной, наполняя ее силой. — Ты мой самый одаренный и талантливый ученик… — нежно улыбнулась она, заглядывая в его серые глаза. Мысль о том, что он чувствует это, слышит бешеный стук крови в ее артериях, толчками вырывающийся из губ воздух, и это будит в нем ответное желание, кометой пронеслась в ее голове, сжигая дотла. Он прижался к ее спине, целуя волосы, до головокружения вдыхая их аромат. Она вывернулась, ловя его блуждающий взгляд, поманила к себе, и он наклонился в надежде на поцелуй. Ее бездонные глаза были совсем близко, их сияние вдруг заслонило собой весь свет в мире, и Аанг вплел пальцы в ее волосы, прижал к себе, припал к губам. Она ответила мгновенно и горячо, ее прохладный язык коснулся его неба, и тело как-то дивно переплелось с его, повторяя каждый изгиб и впадину. Снова… Так каждое полнолуние он гасил в ней неуемную жажду крови, спасал ее от ее же могущества, выматывал, успокаивал, дарил гармонию, тратя на это свои жизненные силы. И она обессиленная сладко засыпала на его груди. Он отдавал всего себя без остатка служению миру, своей семье, своей любимой. Его жизнь была подобна падающему метеору — стремительная, яркая, переполненная событиями и впечатлениями, эмоциями, любовью, испепеленная страстью, но стремительно угасающая. Однажды, в такую же полнолунную ночь, спустя года, она в очередной раз будет в отчаянии умолять его лишить ее магии Крови навсегда. И он не чувствуя больше сил сдерживать ее жажду, исполнит ее заветное желание. Она обретет, наконец, умиротворение. Но когда его любящее сердце перестанет биться — она больше не сможет спасти его…Бессилие.
(Незадолго до этого. Накануне мощнейшего Суперлуния, что бывает раз в 50 лет). — Ну, полно. Не стоит так переживать. Мы и ждали чего-то в этом роде. Тебя никто не винит. Аанг не ответил. Он опустил голову на руки и устало прикрыл веки. Иней на ресницах начал таять, и со стороны казалось, что Аватар оплакивает свою неудачу. Катара покачала головой и принялась убирать со стола остатки вчерашней трапезы. Вчера они были вынуждены броситься спасать людей, как всегда, забывая о себе. Не доужинав и бросив все здесь в беспорядке. — Где твоя мудрость, Аватар? Или ты забыл законы природы? Любая жизненная форма рождается, растет, плодоносит, старится и умирает. Мы с тобой — не исключение. — На нас с тобой больше ответственности, чем на других… формах, — Аанг так и не поднял головы. — Мы не имеем права на слабость. — Никто не умер, — напомнила ему Катара. — Жители вовремя ушли из деревни. А дома… Что же, выстроят новые. В следующий раз будем проворнее. — Не будем! — Аватар ударил кулаком по столу, волна, омывающая их остров ударилась о берег, взметнула к небу брызги и обессилено упала на песок. Он замер и словно в изумлении посмотрел на сжатые пальцы.– Посмотри, Катара! Моя рука стала рукой больного, немощного человека. Кого она сможет защитить? Стихии больше не слушаются меня так, как прежде. Зрение и слух раз за разом подводят своего хозяина. Я больше никого не смогу спасти. Я… — его плечи опустились, спина сгорбилась, — я… чувствую себя стариком. — Посмотри на себя Аанг, ты еще молод. Даже еще не поседел, в отличие от меня. Выглядишь получше многих моих ровесников. Ты наверное, навсегда останешься для меня мальчишкой. — Разве дело во внешности? Почему так? — Аватар измученно посмотрел на жену. Стоило признать, стариком он, действительно, не выглядел. — Не стоит сравнивать меня с твоими ровесниками. Мои учителя, мои предшественники — все они в моем возрасте находились в расцвете сил. Они лишь становились могущественнее с годами. Почему это происходит со мной? — Сто лет в айсберге, — Катара убрала тарелки в шкаф. — Смертельный удар Азулы. Обвал в пещерах Ко-Ши. И многое, многое другое. Молодой организм легко переживает любые травмы, но они не исчезают, они ждут, и рано или поздно каждая напомнит о себе. Аанг хмуро изучал столешницу, проводя сухими пальцами по линиям, некогда отмечавшим жизненный путь давно спиленного дерева. Он был уже не тем прелестным в своей свежести ангелоподобным юношей, каким его изображала гигантская статуя в Репаблик-Сити. Статуя Свободы и Мира. Он был уже не тем красивым молодым мужчиной, высоким и статным, таким что Катара казалась рядом с ним такой миниатюрной. Таким, как его изображали статуи во всех храмах мира. Но он был, действительно, еще по-прежнему хорош собой. Правильные благородные черты лица, обрамленного аккуратной темно-каштановой бородкой, которой даже еще не коснулась седина. Годы не смогли согнуть Аватара, но исчертили морщинками лицо и руки, прорезали горькие складки возле губ. Его поступь стала тише, а движения — отрывистей. Беспечная улыбка мальчишки, у ног которого лежал весь мир, сменилась молчаливой печалью. Маг Воды оглянулась на зеркало. Она тоже не осталась прежней. Смуглая кожа истончилась, стала полупрозрачной, привычные бусины теперь холодно синели на снегу седеющих волос, под глазами навсегда залегли усталые тени. Года лишь ненадолго скрыли их разницу в возрасте. Сейчас она выглядела гораздо старше своего мужа. Он снова был словно «мальчишка» рядом с ней. Но она пока что была здорова и сильна, она все еще поднимала чудовищной силы бури, закручивала водовороты, плавила глыбы льда, и полная луна заставляла ее совершать сумасшедшие пробежки и смеяться от плещущего через край могущества. Аанг же… Он таял. Он уставал. Он сдавленно кашлял по ночам, пытаясь скрыть от нее свой недуг. На его лице все чаще и чаще мелькала гримаса боли. Все чаще и чаще во время работы случались осечки. И — что пугало ее сильнее всего, — он больше не летал. Раньше Катара не могла удержать его на земле. Теперь он сам был не в силах подняться в небо, и здесь великая целительница оказалась беспомощна. Если бы он был болен чем-то, то она непременно исцелила бы его. Ведь она лучший лекарь в мире. Но причина его недуга видимо была иной, не подвластной ей. Словно жизненные силы иссякли в нем. Иногда ей казалось, что он жив вопреки всему. Только ее магия Крови была способна разогнать по жилам его стынущую кровь. Только в полнолуние. Но нужный эффект сохранялся все менее продолжительный период. По лицу мага Воды пробежал солнечный зайчик, заставив Катару заслониться рукой, и в следующую секунду комната залилась перламутровым светом мартовского утра. — Пойдем свежим воздухом подышим, — Катара потянула мужа за рукав, не обращая внимания на его слабый протест. — Вставай-вставай, нечего киснуть. Они вышли в сад и опустились на старые качели, некогда взлетавшие в небо под детский смех, а теперь подпиравшие стену дома. Подставив лицо первому весеннему теплу, маг Воды расстегнула меховой воротник и взяла Аанга за руку. — Смотри, какая красота! Больше полувека смотрю на этот пейзаж, и все не надоедает! — она ласково взглянула на мужа. — Ну что, разве плохо? Аанг прищурился, вглядываясь в нежные тени на дальних склонах гор, где уже начинал серебриться легкий пар, а прозрачные капли стекали по стволам деревьев. — Разве в пейзаже дело? — А в чем? Не отворачивайся. Скажи, в чем? В подвигах? В борьбе? В гонке за счастьем? Эх ты, Аватар! Полвека я живу с тобой и любуюсь этим пейзажем! И тобой! — Катара, прошу… Неужели ты не чувствуешь? — в серых глазах блуждало горькое недоумение. — Я стал бесполезным. Понимаешь? Я остановил столетнюю войну. Всю жизнь я помогал людям, спасал их, выручал, вытаскивал, отводил от них беду. Я был создан для этого. Я создал республику, где все нации живут вместе. Они могут создавать семьи независимо от происхождения. Там нет царей, королей, хозяинов. Люди сами управляют республикой и создают законы. Я максимально облегчил им жизнь, чтобы обычные люди не чувствовали себя ущербными рядом с магами… Я сделал все, что мог. Я создал и отстроил Репаблик-Сити. Город, которого не могли себе раньше даже вообразить. Это был смысл моей жизни, моя миссия. А теперь… — Теперь она исполнена. — Что? — Аанг повернулся к жене, потрясенно всматриваясь в нее. Катара встретила его взгляд, по-прежнему держа за руку, прислонившись к шершавой стене и чуть откинув голову назад. Ее пальцы легко поглаживали его ладонь, а в уголках губ играла ласковая насмешка. — Подумай, хороший. Все долги заплачены. Дела завершены. Мы жили судьбами других — что же, настала пора подумать о себе. Уже понятно, что мир мы не изменили. Технический прогресс и видимое благополучие не принесли желанного счастья. Мы надрывались, пытаясь устроить людям рай на земле, а он оказался им не нужен. И знаешь, теперь мне как-то… все равно. Не нужен — и духи с ними! Пусть живут, как живется. Мы больше им не принадлежим. Она обняла его. Шепнула, ласково касаясь губами мочки его уха: «А пока люди знают, что ты существуешь, ни один человек не сможет воспользоваться магией во зло, ведь духом ты силен по-прежнему… одно прикосновение и ты лишаешь силы любого мага.» — Может, мне лишить всех магов их способностей? Может тогда окончательно, наконец, наступит мир и покой на планете?.. Сокка не раз высказывал подобную идею. — Он лукаво улыбнулся и напомнил Катаре того милого веселого мальчишку, в которого она когда-то влюбилась. На миг…– А если серьезно Катара… Я Аватар, тысячи раз приходил в этот мир под разными обличьями с одной, лишь целью — обеспечивать мир и гармонию на планете, охранять природу — тысячи раз я пробовал разными способами добиться этого, но люди всегда находят новые поводы для конфликтов, новые способы причинять вред себе подобным и природе … да когда же они поймут, что мы все — единый народ, не так уж сильно отличаемся друг от друга, когда же они перестанут выяснять чье племя, чья магия лучше и сильнее? — Лишить всех магии — дурная идея Сокки! Его идеи всегда оборачивались против нас! Надеюсь, не найдутся такие, кого эта идея впечатлит. Ведь если не будет магов, то может быть не станет и Аватара, по крайней мере у тебя не будет учителей. Это глупо! Она ласково погладила его по гладковыбритой голове: «Я не знаю, что так беспокоит тебя. Знаешь, ты все сделал отлично. Объединил племена. Теперь есть республика, где все нации живут вместе и там все в порядке…» Поцеловала в щеку. Он вернул ей поцелуй, легко касаясь чувствительного уголка рта. Прижал к себе, согревая ее спину. Положил подбородок на её плечо, щекотя шелковой бородкой её ниже шеи. — Пока… Но когда я покину этот мир и Дух Аватара переродится, пройдет 16 лет прежде чем новый Аватар приступит к обучению и примет всю ответственность за мир на себя… Иногда мне кажется, что это будет последний Аватар. На Северном полюсе теперь вечная буря. Мне пришлось ее устроить, закрыть портал, чтобы предотвратить войну Духов против людей. Теперь я понимаю, почему Аватар рождается по циклу в разных племенах. Это баланс. Стоит только Аватару проявить благосклонность к одному из племен, как сразу начинаются проблемы. Этот маг Крови Якон, что управлял толпами людей среди бела дня и даже не в полнолуние. Я усмирил его, лишил магии. Но я не думаю, что все на этом закончится. Я ничем не лучше Року, оставляю в наследство кучу проблем. Ты даже не представляешь какие проблемы… Ну почему, Племя воды забыло о своей тесной связи с духами, нарушили гармонию, уничтожили священный лес? Разве они не понимают, что могут спокойно жить только в гармонии с природой? Северное сияние там погасло. И это только начало… я лишь отсрочил время, конфликт с миром Духов неизбежен. А еще Гармоническое слияние… Катара вывернулась из объятий и отстранилась. — Ничего не хочу об этом слышать. Бла-бла-бла. Оставь это другим. Ты уже сделал достаточно для этого мира. Подсела снова ближе. Обняла. Приблизила лицо к его лицу и заглянула в посветлевшие с годами, но все же серые глаза. — А как же я? Проблемы все не кончаются… А как же наша с тобой жизнь? В этом мире все время что-то случается. И ты ничего не поделаешь с этим. Ты все равно все исправишь, как исправлял десять тысяч лет. Но это будет в следующей твоей жизни Аватар, а пока все хорошо… Ты сделал все что мог, даже больше… Я думаю, что ты величайший Аватар из всех. И все остальные так думают… и сейчас давай ты будешь просто Аангом, моим милым любимым Аангом, только моим… — Но это должна была быть моя самая главная миссия… — А кто это сказал? Не ты ли сам строишь свою Судьбу? — Неужели все прошло, сладкая моя? — он по-детски прижался к ней щекой и обнял. — А ты как думаешь? Подумать только мы женаты пятьдесят лет! Мы счастливы и мы вместе… — она нежно погладила его стрелу на гладко бритой голове. — Катара, Любимая, а ты помнишь как когда-то, медитируя, я вспомнил, что в прошлой жизни был Аватаром Року и дружил с Гиацо, так же как дружил с ним я в этой жизни?! Я понял тогда, что ЕСЛИ ДРУЖБА НАСТОЯЩАЯ, ТО ОНА МОЖЕТ ДЛИТЬСЯ БОЛЬШЕ ЧЕМ ОДНА ЖИЗНЬ! … Мы с тобой, Сокка и Тоф взялись все вместе вчетвером за руки и решили, что даже в следующей жизни мы непременно будем друзьями… Она кивнула, заставив качнуться свои синие бусины на седых косах. — А помнишь, то испытание с тысячей игрушек? Я рассказывал ведь…. Монахи предлагали каждому малышу выбрать любые четыре. Я выбрал те, что принадлежали прежним аватарам. Неосознанно. Я не помнил тогда о своих прошлых жизнях. Но есть, что-то еще… какая-то более тесная и глубокая связь. Словно Память ДУШИ. Аанг прижал руки к вискам. — Я отыскал то, что было МОИМ прежде! Знаешь, воспоминания о прошлых моих жизнях с годами приходят все чаще… и я вспоминаю… ты не поверишь, ТЕБЯ… Ты была разной, тебя звали иначе, но это всегда была ты. Он посмотрел ей в глаза своим стремительным взором, словно заглядывая в саму её душу: «Мы любили друг друга с древних времен… Я любил тебя всегда… и я буду всегда любить тебя.» — Скоро Кровавое Полнолуние… ты помнишь? — попыталась очнуться она от его гипнотического взгляда. Он закрыл глаза и устало тряхнул бородкой. — Да, конечно. Я отыскал способ частичной блокировки… Они замолчали. Солнце переплывало из облака в облако, оставляя теплые следы на лицах. Мир, подобно огромной реке, скользил мимо крохотного островка, где они сидели вдвоем, вспоминая, листая память, как старый альбом. Вот первая встреча, вот дружба, победы, разочарования. Вот их друзья — один за другим, молодые, опасные, полные идей мечтатели, все вместе в кругу … Когда наступает вечер, и тени залегают под усталыми веками, рука сухо спит в руке, а смерть заглядывает в окна — тогда растворяется мишура, затихает галдеж и проступает чистое, ясное, невыносимо дорогое, то, что бережно хранилось в глубине сердца и теперь, извлеченное на свет, пылает с новой силой. Миражи исчезают один за другим, и из их призраков появляется последний рубеж. Через этот перевал — глаза в глаза, душа в душу, жизнь в жизнь — уходят незаметной тропой двое, все дальше и дальше. Через мгновение они повернут за угол и исчезнут навсегда, но пока мы смотрим им вслед, и слезы двоят силуэты в глазах, и точка превращается в многоточие….