Растущий ветер
Вот уже прошло двадцать лет с момента победы над в Столетней войне.
Западная Колония народа Огня в Царстве Земли после долгих переговоров получила, наконец, независимость и именно здесь воплощалась мечта Аанга о Репаблик — Сити. Бывший городок Рыбожуравль, завод «Земля-Огонь», портовый причал — всё это стало частью огромного города, где жили в мире представители всех стихий. В городе без королей и царей, лордов. Там правил избираемый народом Совет.
Вот уже взметнулись огромные здания, такой вышины, что казалось, царапали небо.
Вот построена система дорог, как в Омашу, но еще лучше, по проекту Сокки и Механиста. Вот уже слепит взор своими золотыми куполами «Арена» — детище Сокки и Тоф, где воплотилась их мечта о зрелищных поединках магов всех стихий (кроме воздуха).
Сам Сокка возглавляет Совет, управляющий Репаблик–Сити.
Ну, а Тоф создала и усовершенствовала систему охраны. Она шеф Полиции. Спокойствие города охраняли элитные маги Металла, ученики Тоф.
Но спокойным этот город не являлся, там кипела жизнь, которая оказалась очень непростой и насыщенной событиями. Так как в многонациональном строе часто возникали конфликты. В отличие от его собственного мирного тихого островка, неподалеку от Репаблик–Сити. Кусочка гармонии и уюта, на который жители любовались лишь издалека, не нарушая личных пространств семьи Аватара.
Их с этим мегаполисом разделял пролив.
И именно здесь, неподалеку от свершенной своей мечты, Аанг воплотил их совместные с Катарой мечты о Своем Доме.
Здесь на этом островке он воздвиг Пятый Храм Воздуха.
Не такой помпезный, как здания Репаблик-Сити, не такой обширный, как великолепные отреставрированные прочие Храмы Воздуха, но возвышенный, светлый и лаконичный. А главное это был Его Дом, Дом их Семьи.
Белоснежные стены башень, витки лестничных крутых пролетов. Арочные окна с витыми узорами на ставнях. Уютный сад с закрытым от лишних взоров бассейном. И качели… На которых сейчас качались его подросток сын и пятилетняя дочь. В этом году они впервые позировали фотографу. Новое исскуство пришло в мир и Аватар был на пике прогресса, дав возможность технологиям развиваться. Он даже решил провести телефонную линию на свой остров, чтобы всегда быть на связи с миром. Проект был в разработке. Пока же он ежедневно прилетал в резиденцию в городе, для получения отчета Совета и Полиции. Но вход на остров иным был запрещен. Белый Лотос стоял на страже. Даже пленку с изображением его семьи надежно скрыли, распечатав лишь одно памятное фото. Аватар не афишировал свою личную жизнь и детей. Буми мог покидать остров, навещая дядю Сокку или тетю Тоф, но не болтать лишнего. И первенец Аватара всегда заботился о своей милой сестричке, как когда-то Сокка о Катаре. Правда был значительно старше малышки. Ведь с рождением второго ребенка не спешили, отстройка нового мира отняла много сил и времени.
Аанг чистил шерсть Аппы, когда услышал крик Катары. Понадобилось несколько лишенных воздуха секунд, чтобы распознать в ее крике свое имя — пронзительно визжащее во всю силу легких, пугающее своим отчаянием.
Аанг знал, что его жена более чем способна держать себя в руках при опасной ситуации. Он знал, что во всем мире есть лишь несколько людей, которые могут быть лучше нее в честной схватке. Он знал, что она никогда не нуждалась чтобы он спасал ее от чего бы то ни было.
И он также знал, что оставил ее на кухне с их третьим ребенком, маленьким сыном Тензином. Ещё пока беззащитным младенцем.
Четверть секунды ушло у него на эти мысли, и, бросив стукнувшую по камням длинную ручку щетки, он пулей летел по коридорам, призывая элементы, чтобы увеличить скорость и ловкость, и он вдруг резко остановился, чтобы не врезаться в противоположную стену и едва не потерял землю под ногами.
«Пусть все будет в порядке,» — молился он. — «Будь в порядке. Это все, о чем я прошу. Будь в порядке».
Мысли наполнили простые видения: большие серые глаза, моргающие на него с лица цвета кофе с молоком, тонкие маленькие ручки, требовательно тянущиеся к матери, наклонившей, чтобы взять ребенка на руки, смех — ручонки зарываются в ее распущенные волосы.
«Я никогда ни о чем не просил,» — напомнил он Року, Киоши и всем тем, кто был до него, когда путь до уже видневшейся в конце коридора двери вдруг оказался слишком долгим. — " Пусть так будет. Это все, что я прошу. Пусть они будут в порядке».
Он врезался в дверь, дернул ее, не отступая назад и едва не угодив себе в голову, ворвался на кухню. Немедленно принял оборонительную стойку, перешагивая через порог и оглядывая комнату пронзительным взглядом, ставшим только острее за прошедшие годы.
Крови не было ни на стенах, ни на столе, всё выглядело в обычном порядке, как и всегда, за исключением маленького ручья каши из сахарного гороха, водопадом стекающего из перевернутой деревянной миски. Чашка лежала напротив усевшегося на полу малыша, который смеялся и хлопал в ладошки. Увидев отца, Тензин весело завизжал и потянулся к нему пухлыми ладошками, просясь на руки.
— Катара? — Аанг позвал жену, которая до сих пор стояла камнем и опиралась спиной на столешницу, вцепившись в нее трясущимися руками. Ее волосы торчали во все стороны, выбившись из традиционной прически.
— А? — выдохнула она, прижимая ладонь ко лбу и чуть покачиваясь. Аанг всё еще тревожился, но было не похоже, будто кому-то из них причинили боль. Более того, Тензин даже не выглядел расстроенным. Аанг повернулся к жене, окутывая её в обьятия надёжных рук и целуя во влажный висок.
Сын обиженно завопил, стоило отцу отойти, на мгновение казалось, что он может зареветь, но потом ребенок снова обнаружил размазанную на полу кашу и решил, что намазать ее и на лицо будет лучшим вариантом действий.
Пол слегка плыл под ногами. Катара отдаленно слышала смех сына сквозь шум в ушах, и Аанга, зовущего ее. Чьи-то руки обхватили ее плечи и потянули в кухню. Затем взгляд снова сфокусировался, предметы обрели четкие очертания.
— С тобой все в порядке, Любовь моя? — спросил Аанг, встревожено глядя на ее растерянное лицо.
Она уставилась на него, не моргая.
— Ты кричала, — напомнил он, ему все больше не нравилась эта отрешенность. — Что случилось?
— Ничего, — мгновенно ответила она. Внезапная улыбка озарила ее лицо. — Ничего страшного, но что-то… Что-то невероятное случилось. Просто…
— Просто? Что?! — требовательно проговорил он, когда она вырвалась из его объятий, кинулась к Тензину, ликующе прижимая сына к груди, и, не замечая, что каша размазалась по его тунике. Когда Тензин грязной ручкой потянулся к косе матери, Катара передала ребенка Аангу, по-прежнему стоявшему в растерянности.
Тензин вытер испачканную кашей руку об его щеку, а затем потянулся укусить его за подбородок — больше сжимая дёснами, чем реально кусая четырьмя зубами. Их дети всегда были такими озорными и разбалованными. Аанг рассеяно поцеловал сынишку в темный пушок волос на голове, наблюдая, как Катара лихорадочно роется по шкафам.
— Ты уверена, что все точно в порядке? — снова спросил он, когда она достала банку с мукой и запустила туда руку. — Может, тебе лучше присесть?
— Всё отлично, — перебила его Катара, сверкая еще одной ослепительной улыбкой. — Даже больше, чем отлично! Я в восторге! Я… так рада! Счастье! Геле! Дэва!
— Я рад, что ты знаешь так много слов, обозначающих «счастье», даже на языке Кочевников, — растерянно проговорил Аанг, усаживая ребенка на бедро. — Тебе точно не нужно присесть?
— Я сяду через минуту, — успокоила она его, вытряхивая лишнюю муку из руки. — Теперь придержи его. И сядь.
— По-моему, тебе самой надо сесть… — продолжал свое Аанг, хотя сделал именно то, что она просила.
Встав рядом с ним и сыном, Катара обхватила рукой его плечи и одновременно поднесла к верхней губе малыша покрытый мукой палец.
— Любая инородная субстанция заставит ребенка чихнуть, — уклончиво пробормотала она. — Это единственный способ прочистить ему нос.
Тензин гукнул, хватая палец матери и запихивая его в рот, как и многие малыши. Потом он остановился, отпустил руку Катары, которая быстро отпрянула назад, и мальчик сморщил маленький нос, готовясь чихнуть.
Вместо того, чтобы пропустить удар, как это было чуть раньше, сердце Катары забилось быстрее. Воздух в комнате, казалось, зарябил вокруг малыша, когда он закинул назад голову, чтобы затем чихнуть, высвободив накопившийся в легких воздух. Это было далеко не так мощно, как видела Катара у Аанга, но чиха оказалось достаточно, чтобы с грохотом свалить банки на стол, заставить занавески затрепыхать — и почти свалить Аанга, который был настолько поражен, что забыл, как вставать и едва не врезался в стену.
Тензин потер нос обеими ладошками и радостно рассмеялся, вытирая измазанное лицо о плечо отца.
— Он… то, что… то есть… — бормотал Аанг, глядя на макушку сына, прижавшейся к его плечу. Тут же озорной малыш одной рукой вцепился ему в ухо и начал оттягивать.
— Теперь ты не последний маг Воздуха! — легко ответила Катара, все еще улыбаясь и ласково гладя малыша по голове.
Следующие несколько дней Аанга будут видеть с улыбкой, граничащей с идиотской, но сейчас все, что он мог сделать — это обнять свободной рукой Катару и наклониться, чтобы поцеловать жену. Тензина, видимо, не сильно беспокоил тот факт, что на данный момент родители заняты друг другом, а не им. Он сидел тихо, а когда они закончили свой странный ритуал, выплюнул гороховую кашу на закуску.
Папа засмеялся и еще раз поцеловал его в лоб. Это была большая радость. Ведь несмотря на то, что детей было трое, магом Воздуха был только самый младший. Кая была магом Воды, вся в маму. Старший сын Буми был простым человеком.
Запах карамели
»…Конечно, я не спорю, когда Тоф по старой привычке называет меня детским прозвищем, а ты, даже глядя снизу вверх, даже став моей женой, все равно дразнишься и говоришь, что я — мальчишка… Но я помню момент, когда мое увлечение перестало быть детской влюбленностью, хотя ты тогда даже не подозревала о нем.
Это было в те дни, когда я ходил в школу в том городе Народа Огня… Не помню его названия. Из-за драки, которую я якобы затеял (даже сейчас мне смешно вспоминать об этом), директор потребовал, чтобы я привел в школу родителей, и мне ничего не оставалось, как уговорить вас с Соккой взять на себя эту роль. Сокка, как всегда поломался для вида, а ты почему-то сразу согласилась. И вот после уроков вы встретили меня у кабинета директора…
Сокка со своей дурацкой бородой и усами смотрелся смехотворно, и я бы непременно все провалил, если бы начал вышучивать его. Но тут я увидел тебя и потерял дар речи: тонкие руки ласково поддерживали округлый фальшивый живот, а грудь была непривычно полной. Я мучительно покраснел, когда поймал себя на том, что пытаюсь вспомнить, какого она размера на самом деле, и одновременно воображение мое пыталось проникнуть к тебе под одежду, представляя, как ты в действительности будешь выглядеть когда-нибудь, когда будешь вынашивать ребенка… Конечно, никто не понял, почему я вдруг залился краской, а Сокка, втянув меня за влажные пальцы в кабинет, вытер ладонь о штаны: мой стыд и страх перед грядущим наказанием выглядели вполне естественно. Но я не слышал ни слова из того, что было сказано тогда…
Я вспоминал последний Праздник Осеннего Равноденствия в Южном Храме Воздуха. В эти дни в наших храмах традиционно собирались все Воздушные Кочевники, там становилось шумно и многолюдно. И я с любопытством смотрел на мальчиков и девочек, которых воспитывали родители, а не монахи. Ведь были и такие, из тех что поселились когда-то на материке, в горах Царства Земли. Говорили, что у них принято многомужество. Одна жена на несколько братьев. Старший брат выбирал себе жену, а остальным она доставалась по умолчанию. Едва достигнув совершеннолетия мальчик автоматически становился ей мужем. Или должен был уйти из семьи. Монастырь был лучшей судьбой в данном случае. Обычно младших и отправляли туда сразу. Это было даже почетно. Ведь в монастыре любой становился магом, рано или поздно. И имел возможность получить титул Мастера.
А покинуть монастырь и отречься — равносильно позору.
В тех семьях магами становились не все, как и в других цивилизациях. (Знаешь, вспоминая это сейчас, я надеялся, что этих «не магов» не уничтожили всех, ведь они были без татуировок и не жили в Храмах, что им возможно как-нибудь удалось выжить и смешаться с людьми из Королевства Земли, оставить потомство). Но это было лишь небольшое поселение. И я слышал, что все дети в таких семьях тоже были общие. Я видел их и раньше, но впервые мне пришло в голову, что у меня тоже были родители, которые вынуждены были отдать меня на воспитание в Храм, потому что я родился через несколько дней после смерти Аватара Року, а значит мог оказаться его реинкарнацией.
Я смотрел на них. Дети, играющие со своими матерями, сидящие у них на коленях, малыши, спящие у них на руках, вызывали в моей душе острую, неутолимую тоску. Тогда я с новой силой ощутил, как многого лишился из-за того, что Великий Дух выбрал меня в качестве своего смертного воплощения.
Очевидно, Гиацо заметил мой взгляд, неслышно подошел и опустил теплую ладонь на плечо, но в тот раз я не готов был принять его молчаливое утешение. Я отошел и сел в стороне от всех на площадке, обрывающейся прямо в долину. Было невыносимо чувствовать свое одиночество среди такого количества людей и такую тоску среди всеобщего веселья и радости.
Кто-то толкнул меня в спину, и я оглянулся: маленький мальчик отпустил руку матери, делая первые шаги, и использовал мои плечи, как подходящую опору. Она смотрела на нас, улыбаясь, а малыш вдруг обнял меня за шею, что-то лепеча на своем детском языке. Он был таким теплым, таким мягким, и его макушка пахла так сладко и щемяще…
Я вспоминал все это, не смея взглянуть на тебя снова, не слыша, о чем говорят Сокка и директор школы, а потому чуть не свалился со стула, когда твой брат вдруг заорал на меня, доигрывая свою роль строгого родителя.
Именно тогда я впервые позволил себе подумать, что хотел бы, чтобы у меня были дети, — если бы именно ты согласилась стать их матерью…»
…Он слышит тихий, мяукающий звук, доносящийся из колыбели, и мгновенно оказывается рядом, берет сопящий сверток на руки, ласково прижимает к груди, погружаясь взглядом в серые глаза сына, он прикасается губами к его лбу, на котором когда-нибудь вечным оберегом и гордым знаком принадлежности к великому народу будет красоваться голубая стрела Мастера магии Воздуха.
Катара спит, свернувшись калачиком на краю постели: усталые тени залегли под глазами — она уснула перед самым рассветом, и ему до боли жаль будить ее. Поэтому он нежно укачивает сына в надежде продлить ее сон. Письмо, которое он пишет для нее перед отъездом на Ассамблею Летнего Солнцестояния, и которое она найдет в один из ближайших дней, он прячет под подушку. Мягкие шоколадные завитки на макушке младенца щекочут ему лицо, он прижимается к ним щекой и вдыхает сладкий, ни с чем несравнимый и в тоже время до головокружения знакомый запах. Запах карамели….
Якон.
Восемь лет спустя...
Вроде бы такие важные встречи, совещания, заседания, перелеты, а… Все просто смешалось в какую-то пеструю кучу, так что не заметил, как пролетело еще несколько лет. Не заметил, как перешагнул сорокалетний рубеж. Только сладкие моменты в объятиях Катары и новые приемы освоенные Тензином добавляли красок к череде будней, от перенасыщенности событиями кажущимися бесконечным потоком.
Сегодня был один из обычных дней, когда он спозаранку после разминки с Тензином, спешно посетил Совет, и решил пару вопросов с проведением в Островной Храм телефонной сети. Прогресс не стоял на месте и Аанг шел с ним в ногу. Теперь он надеялся, что если решение какого-либо вопроса не потребует его личного присутствия, а будет решено по телефону, у него появится чуть больше времени, чтобы проводить его с семьей.
Но сейчас мечтать об этом было рано.
Да и дело, по которому он должен был встретиться с Шефом Полиции не могло быть решено одним звонком. Тем более он всегда был рад встрече со старыми друзьями.
К Аангу подошла Тоф со взводом своих ребят в доспехах. За её спиной возвышался Канто.
По словам Сокки, это был очередной её ухажер.
«Долго ли этот продержится?» — мысленно усмехнулся Аанг, припоминая уже приличный список «её разочарований» и смерил его критичным взглядом.
Первое, на что он всегда обращал внимание — глаза. Серо-зеленые радужки, какие редко, но встречались у людей Царства Земли. При этом суженные зрачки Канто выглядели странновато-угрожающе. Второе — он всегда смотрел на руки: хваткие, с неопрятными ногтями, спрятаны в перчатках-беспальцовках как у Сокки. Высокий, с бородкой. Длинные темные волосы были завязаны в конский хвост, а виски выбриты. Кажется, традиционная прическа водного племени стала популярна и в Царстве Земли. Канто был закован в металлическую броню, под мундиром, как и все ученики Тоф. (Но он слышал от Катары, как-то оказывающей тому помощь, в качестве Целителя, что все его тело в татуировках и шрамах)… Обут он был в ботинки со стальными набойками. Канто был в черных кожаных штанах с железными наколенниками. Они были украшены гербом ворона, который расправил крылья и собирается взлететь. Под изображением ворона был начертан девиз: «Без Оплаты — Нет Убийства». (Оставалось только догадываться откуда Тоф подобрала его, но что такого человека ей удалось склонить к охране правопорядка — в принципе даже радовало). За спиной висел двуручный меч в кожаных ножнах… Что же, видимо это был собирательный образ ее закадычных друзей, так и оставшихся ее друзьями. ((Хотя были подозрения на счет Сокки…) Возраст мужчины был где-то лет тридцать, вполне себе зрелый мужчина… Но Тоф то уже было сорок (надо отдать должное, Тоф прекрасно выглядела для своих лет. Не мудрено, что она вызывала интерес у мужчин гораздо моложе себя). И Аанг все же усмехнулся, раздумывая над тем хватит ли у этого Канто силёнок, чтобы составить пару столь великолепной и могучей женщине, как Тоф.
— Я же сказала, все под контролем. Я и Канто, да еще с моими людьми легко справимся, — самоуверенно сказала Тоф, прерывая беглый ход его мыслей.
— Но если показание той жертвы верны, мы имеем дело с необычным преступником, — сказал Аанг. (Его беспокоили рассказы о массовых убийствах со странными повреждениями. Было похоже на Магию крови. Катара могла бы подтвердить это точно. Но он не хотел втягивать ее во все это)
— Прекрасно. За мной, Твинклтос.
— Тоф, мы уже не дети. Сорок лет. И ты не можешь обойтись без кличек?
— Боюсь, что нет. За мной, Твинклтос! — с этими словами Тоф пренебрежительно махнула рукой,и развернувшись на пятках, пошла в сторону. Походочка у нее была та еще.
Аангу ничего не оставалось, как последовать за ней.
— Канто, ты ей хоть что-нибудь скажи! — сказал Аанг по пути, задев ухажера Тоф плечом. Тот развернулся всем торсом.
— Если уж ей господин Аватар не может перечить, так что вы хотите от меня?
— Хочу чтоб ты заботился о ней. Не давал ей глупо рисковать.
— С чего бы это? То что было между нами давно забыто. Она бросила меня. Уже лет семь-восемь как…— Канто повернулся к Аангу спиной и пошел следом за Тоф.
Ну и избаловал же он всех своим мягким нравом, раньше никто бы не посмел так разговаривать с Аватаром!
— Восемь лет как расстались? — Аанг еще раз поразился скоротечности времени. С тех пор как у Тензина открылись способности к магии Воздуха, его жизнь разделилась на "до" и "после". События последних лет промелькнули калейдоскопом. Ему лишь оставалось гадать, с кем Тоф заимела детей. Но в личные дела друзей он предпочитал не лезть, чтобы и они не лезли в его. И то, что они жили практически в одном городе, постоянно пересекаясь по делам, вовсе не означало большую его осведомленность о её связях, если б только Сокка по-дружески не сообщал об этом за кружкой байджо. Но про себя Аанг не мог не заметить, Су скоро три, а Лин было восемь лет. Он прикинул, что Канто на момент рождения Лин было лет двадцать или около того. Вполне возможный кандидат в отцы хоть одной девочке, но не слишком ли молод был? Не удивительно, что Лин осталась без отца… Удивительно, что Канто при этом все еще служил под началом Тоф. Как она могла так легко переступать грани, делать вид что ей все равно?! Если бы не пьяный треп Сокки, то он бы никогда и не догадался о связи этих двоих. У этой женщины не только каменные кулаки, но и явно железные нервы!
Тем временем Тоф с магами металла и Канто вошли в ресторан.
— Все кончено. Ты арестован, Якон… — безапелляционно заявила Тоф и Аанг любовался её норовом, властными жестами и изгибом спины.
— Куда катится республиканский город? А ведь когда-то я наслаждался миром и покоем… — отозвался долговязый мужчина с явно нехорошими глазами.
Как только Якон шевельнул рукой, Тоф тут же схватила ее стальным хлыстом. А Канто заломил ему обе руки и одел наручники: — Ну, что еще?
— У нас полно свидетелей, Якон. Мы знаем, что ты такое, — сказал Аанг внося хоть какую-то ноту участия.
— Заберите этот мусор, — сказал Канто с пренебрежением, и ударил ногой по спине Якона. Пленника схватил один из «воронов».
Аанг хотел бы сказать, что так обращаться до суда не стоит, но промолчал, видя ехидную ухмылочку Тоф. Казалось она видела его насквозь и предугадывала его действия.
— Никому еще не удавалось довести дело против меня до конца… И не удастся, — прошипел Якон. Его глаза мстительно сузились.
***
Зал Совета был полон.
Судебное заседание по делу Мага Крови приобрело широкую огласку и газетчики слетелись словно мухи.
Аанг занял место в первом ряду. Он не собирался возглавлять Совет по этому делу.
Во главе Совета сидел Сокка. Он был ярым противником Магии Крови и добился ее запрета. Вообще тот раньше полагал, что его сестра была единственной в этом роде (кроме старухи Хамы, сосланной в тюрьму, где она и закончила свою подлунную деятельность). И он точно знал, что она не обучала своих учеников этому темному искусству. Но случаи участились и приобрели массовый характер. Расследование заняло долгий период, и все ниточки тянулись к этому Якону.
Заседание началось.
Свидетели выходили один за другим, излагая жуткие подробности. Хлопали страницами газетчики, щелкали вспышками фотокамер фотографы. Тоф со своим отрядом стояли поодаль. Якон тем временем, пытался при помощи магии крови избавиться от наручников, но никак не получалось. И вдруг, почти все присутствующие потеряли сознание. Остальные не могли пошевелиться, находясь под его властью. Застыли словно статуи. В том числе и Аанг. Лишь кончики пальцев дрожали, пытаясь побороть сковавшую их постороннюю силу. Глаза грозились лопнуть или выйти из орбит. Якон при помощи магии крови поднял Тоф над землей. Она тихо застонала. И Аангу невероятно сильно захотелось защитить её, спасти. Силой воли Якон подтащил ее к себе. Рука Тоф,дрожа достала ключи из-за пояса, и нечеловечески выгнувшись, отомкнула замки наручников Якона.
Тоф рухнула на пол, как поломанная театральная кукла. Аанг прохрипел:
— Якон… Тебе это не сойдет с рук!
— Хаххахах! Республиканский город принадлежит мне, Аватар. Однажды я вернусь, чтобы потребовать его обратно.
И Якон подняв Аанга в воздух, как тряпичную куклу, бросил об стенку.
Он сел в колесницу запряженную птицелошадями и попытался удрать.
Аанг потерял сознание. Лицо Аватара исказилось вдруг, словно сделав его визуально старше. Так всегда было теперь после Воскрешения. Стоило возникнуть смертельной опасности, как просыпалось альтер-эго монаха. Этот Аанг был старше всего на несколько лет, но пережил столько, что казалось был старше на целую жизнь. И этот другой Аанг, не собирался терять время. Он вошел в режим Аватарстейта. Молниеносно, оседлав ветер, помчался за Яконом при помощи магии воздуха. Ничто не могло остановить его. Он мчался по отвесным стенам. Один резкий взмах и прочные упряжи лошадей лопнули, из-под земли вырвались камни застопорив и заблокировав повозку, которая перевернулась. В этот момент другой Аанг занял вновь свое место. И черты лица вновь разгладились. Он спокойно, приблизился, позволяя ветру распутать комок и опустить его на землю. Он совершенно спокойно отнесся к тому факту, что не помнил, как очутился здесь. Он уже давно догадывался о причинах своих провалов в памяти. И уже даже научился доверять своему «второму Я». Он помнил смутно о причинах своего нестабильного состояния: к духовному он всегда был близок, а после столетней заморозки, любое нервное перенапряжение перекидовало его в мир Духов. Но после ранения, смерти и воскрешения под БаСингСе это всё обострилось. Если Року потребовалось очень много усилий для перехода и создания моста между мирами, то Аангу напротив приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы стабилизировать своё состояние, оставаться в этом мире. И он помнил какой ценой обрел шанс на вторую жизнь. Поэтому и с последствиями приходилось мириться. В нем жил другой Аанг. Загадочный, спокойный и холодный до безразличия, жесткий в своих решениях. Он появлялся, как только ситуация этого требовала и это было тем самым последствием.
Остановив колесницу преступника, Аанг вынудил Якона выйти из неё. Его задача была остановить, но не убивать. Он соблюдал свои принципы, как и прежде.
Но неукротимый Якон скрутил Аанга при помощи магии Крови. Это было невозможно!!! Посреди ясного дня. Руки и ноги его не слушались, со скрипом они выдирались из сухожилий, принимая нечеловеческое положение и форму. Капилляры и вены лопались. А голова и вовсе грозила открутиться от туловища. Все тело трясло, а глаза вылезали из орбит.
— На этот раз ты уснешь навсегда! — заявил Якон.
Он собрался убить Аанга. Но другой Аанг не собирался сдавать позиции. Он, прошедший сквозь миры и познавший петлю времени, был обучен когда-то Магии Крови Катарой в ином измерении. Сияние татуировок. Ветра окружили его, играя плащом. Он легко блокировал Магию Крови, а затем и самого Мага. Заключив в камень, он шагнул ему навстречу. Затем Аанг дотронулся большим пальцем одной руки до лба Якона, а другой рукой до груди и лишил его магии. Теперь он делал это гораздо легче и проще. В одно касание.
— Вот и все… — сказал он скорее, самому себе, чем Якону. И внутренний Аанг спокойно согласился. — «Мы сделали это снова»
***
— Хорошо, что ты Сокка тоже здесь, — Тоф как всегда начала с порога, ни «привет» тебе, ни «как дела».
— Доброе утро, — Аанг таким не был, он приветливо улыбнулся, отвлеченно левитируя горстку металлических шариков над кончиками пальцев, перекатывая их от мизинца к указательному и обратно, — Мы тебя не ждали. Чаю?
— Якон сбежал из тюрьмы, — раздраженно сообщила Тоф в ответ.
Сокка привстал с дивана, дети как по команде подняли головы. Катара нахмурилась и резко опустила чашку на стол.
— Из комнаты, — приказала она голосом, не терпящим возражений. — Предупреждай сначала, если приходишь по делу, — обвиняюще прибавила она покосившись на Тоф, как только за Каей и Тензином закрылась дверь.
Буми нерешительно мялся у порога, а потом кинулся к Тоф в объятия.
— Ах, Буми — Буми, мой милый проказник! Только ты и обнимаешь старую одинокую тетку… Ласковый малыш у тебя получился, Аанг!
— Я не малыш! А ты не старая! — возмутился парень, который уже был выше ее на целую голову. Он недавно вернулся из своего первого плавания, на военном корабле. Аангу даже самому не верилось, что его изнеженный и требовательный к вниманию сын, сам отважился на военную карьеру. Сначала он не мог дождаться когда же его старшенький образумится, теперь он не мог принять насколько сын повзрослел и отдалился.
Сокка между тем подавился печенькой и прокашливался.
— И я участвовал в поисково-спасательных операциях… — добавил Буми.
— Для тети Тоф все недостаточно взрослые здесь… — отозвался Аанг, и немедленно увидел нахмуренные брови и скошенный набок рот, гримассу которой старший сын всегда выражал недовольство. Ах, дети, они никак не поймут, что даже если станут выше тебя, то все равно будут лишь детьми. Аанг хотел бы обнять сына и потрепать его непослушную копну волос, как делал это раньше, но не стал, боясь вызвать этим еще большее его недовольство, потому заключил, — Я до сих пор Твинклтос. Так что ты тем более «малыш».
Юноша надул пухлые губы, собираясь опять спорить. Непокорный мальчишка.
— Буми, выйди нам надо поговорить! — прикрикнула на парня Катара, и он тут же скрылся за дверью. Мать он всегда слушался.
Однако, дверь приоткрылась снова и послышался его голос: «До вечера, Тоф. Ты должна услышать мою новую мелодию для флейты. Я зайду сегодня».
И Сокка кашлянул, допивая чай.
Дверь захлопнулась. Но тут, же открылась снова. Заглянул Тензин: «Я тоже. Поиграть с Лин». И со смехом скрылся.
Катара лишь закатила глаза к потолку со вздохом.
— В отца! — Тоф махнула рукой и плюхнулась в свободное кресло.
Сокка вздохнул. А Катара довольно ухмыльнулась и забрала у брата кружку, готовя стол к «внеплановому заседанию».
— Когда? — просто спросил Аанг, ожидая когда Тоф присоединится к ним за столом.
— Исчезновение заметили вчера в одиннадцать вечера… — небрежно изрекла она, развалившись на диване.
— И я узнаю об этом только сейчас?
— Моим людям не нужна нянька, чтобы ловить бессильного старика, — буркнула та. — На что он может быть способен без магии?
— Спасибо за твое ценное мнение о нас, простых смертных, — со смешком вставил Сокка.
— На побег хватило, — в голосе Аанга не слышалось нетерпения, но шарики беспорядочно заплясали над его пальцами, а он казалось даже не замечал этого, — На то, чтобы скрываться от вас в течении десяти часов хватило. Почему ты не доложила об этом раньше? Как минимум Совет должен был узнать сразу.
На лице Тоф злость смешалась с досадой.
— И что Совет сделал бы тогда? Наколдовал мне Якона из воздуха? Или это можешь ты? Поиски беглых преступников так и так по нашей части. А я сообщаю Аватару и Председателю Совета обо всем сейчас. Не мешайся мне с этой твоей бюрократией.
«Шеф нашей полиции ненавидит следовать законам," — устало подумал Аанг, — "К тому же, из нее кричит задетая гордость. Якон тогда опозорил ее отряд перед всем городом, а теперь снова оставляет нас в дураках».
— Ты сама понимаешь, что это не пустые правила, — Аанг не был уверен, знала ли она это. — Но что теперь тратить время на споры. Лучше скажи, как ему это удалось?
— Это еще выясняется, — Тоф мрачнела с каждой секундой, признавать поражение она не умела еще никогда, — Ему должен был помочь кто-то из персонала. Способностей ты его может и лишил, но не друзей и напарников… мы ведем расследование и задержали нескольких подозреваемых, но главные силы сейчас задействованы на облаву.
Сокка тихо фыркнул.
— Простите, вспомнилось, как мы с Зуко бежали тогда с Кипящей Скалы… вот это было сложно, а из этой тюрьмы любой дилетант выберется.
— Сокка, нашел время для ностальгии, — закатила глаза Катара.
Тот развел руками и попытался вернуть лицу серьезное выражение.
— Ладно, шутки шутками. Тоф, надо решить, что сказать прессе, иначе они закидают тебя тухлыми яйцами и снова начнут требовать отстранения! — размахивал зажатой в руке ватрушкой Сокка. — Вон, Гаовей точно не упустит шанса скатить на тебя бо-о-ольшую бочку, ты на прошлой неделе арестовала его протеже.
Сокка демонстративно прокатил ватрушку по столу.
«Спасибо, Сокка, метко наступил на еще одну мозоль!» — пронеслось в голове у Аанга, пока он наблюдал за тем, как начали трепыхаться ноздри Тоф. Она неприкрыто презирала журналистов, а те отвечали пылкой взаимностью. Ставшую уже почти традиционной вендетту она с азартом вела против главного редактора «Репаблик-Сити Таймс» Гаовея.
Уже легко было представить себе заголовок вечернего выпуска.
— Он мешал расследованию, — яростно отрезала Тоф и Аанг не успел придумать смачный заголовок. — И пусть хоть миллион статеек накатают, мне на это плевать с макушки дурацкой статуи Аанга!
«И ничего она не дурацкая!» — хотелось запротестовать ему, припоминая какие статуи установили в свою честь сами Сокка и Тоф. Эту же презентовал городу Зуко. Пусть и изображала она Аанга ещё юным мальчиком, но была дороже ему статуй в святилищах. Это был подарок лучшего друга.
— Я еще докажу связь Гаовея с «Красным Муссоном», тогда посмотрите на их титульный лист… — не унималась Тоф. В какой-то момент Аангу показалось, что та пыталась скрыть что-то за этой напускной бравадой и излишней нервозностью.
Была ли такая связь вообще, оставалось сомнительным. Аанг этого не исключал, но сомневался, Сокка отмечал, что с Яконом в свое время якшался каждый влиятельный человек Репаблик-Сити, а Катара считала, что дело просто в том, что Тоф спит и видит, как бы избавиться от ненавистного редактора.
— Я возьму ответственность на себя, — пресек дальнейшие споры Аанг. — Тоф, Сокка прав, ты дальнейших пятен на репутации позволить себе не можешь.
И Тоф побледнела на миг.
— Я перейму поиски Якона и мы скажем, что этим с самого начала занимался я. Сокка, собери заседание Совета…
Его речь была прервана звоном подпрыгнувших на столе чашек и грохотом упавшей со стены картины — Тоф встала на ноги, вызвав в комнате легкое землетрясение.
— Не играй моего защитника, — с расстановкой произнесла она, — Ты должен был убить Якона тогда, раз не сделал — держись подальше! Теперь это не твое дело. Мне не нужна твоя помощь ни с газетенкой, ни с облавой! Я донесла новость до твоего слуха, теперь изволь не путаться под ногами!
— Тоф, я всего-лишь…
— Ты меня не слышал?! Ты отобрал у него силу, он не представляет экстренной опасности, мне не нужна твоя помощь! Не убил — я это сделаю!
— Это решать не тебе, а Совету, — холодно отрезал Аанг, — Ты не имеешь права никого убивать без разрешения.
— Правда?! — она с усмешкой подняла бровь. — В целях самообороны имею! Или потом докажешь, что у меня не было повода?!
Казалось, температура в комнате резко упала на несколько градусов. Что-то темное и неприятное сжалось внутри Аанга.
— Ты становишься слабаком, когда речь заходит об этом, — Тоф не пыталась оскорбить, а просто говорила со свойственной ей прямотой, — Может ты не убил Озая во время войны, и это сработало, но не будет работать всегда. Ты мягок, Аанг. Поэтому и металлом владеть никогда не научишься, — она кивнула на железные шарики, оставшиеся кружить над столом, — Чтобы развлекаться и катать их по воздуху, тебе может и хватить немного подуть, но чтобы управлять ими по-настоящему нужна крепкая хватка. Вот так! — под ее невидящим взглядом шарики сначала сплющились, потом, с легкостью пластилина в руке ребенка, слились в один металлический комок. Длинным острым штыком они воткнулись в столешницу.
— Спасибо за демонстрацию, — короткая волна гнева за это время ушла и Аанг без труда вернул своему голосу спокойно-дружелюбные нотки. — Я знаю, что из меня вышел ужасный ученик, Тоф, но речь сейчас не об этом.
— Тоф бы тоже неплохо поучиться паре вещей, — внезапно заговорила Катара холодным, резким голосом. Только сейчас Аанг понял, как странно было ее молчание все это время, но одного взгляда хватило, чтобы понять: Катара до сих пор просто сдерживала ярость.
— Правда?! — с подчеркнутой наглостью поинтересовалась Тоф.
За одну секунду они будто перенеслись на много лет назад, когда детьми спасали мир. Точно так же тогда мог начаться любой из их споров.
— Правда! — Катара тоже поднялась на ноги, почти карикатурно уперев руки в бока, — Например, тебе пора поучиться терпению в общении с людьми!
Тоф громко фыркнула.
— Признавать свои ошибки!
— Ха!
— Не винить других за свои проступки!
— Я этого и не делаю!
— Ты упустила Якона, а не Аанг! Не надо теперь причитать, что он не стал убивать человека, чтобы облегчить тебе работу!
— Облегчить мне работу?!
— Ну начинается… — со смесью веселья и ужаса пробормотал Сокка.
— Достаточно!!! — чтобы ни утверждала Тоф, но за годы Аанг научился пользоваться авторитетом своей позиции. И сейчас его голос прозвучал настолько повелевающе, что обе женщины моментально замолчали, в некотором замешательстве повернувшись к Аватару.
Аанг встал, окинув их строгим взглядом. Этот навык тоже пришел со временем.
— Помощь предлагают, а не навязывают. Если ты не хочешь, то я не буду содействовать тебе в поисках, Тоф. Но ты не будешь убивать его без дозволения Совета, ты проявишь терпение в общении с прессой и если ты не поймаешь его за месяц, то я перейму твое задание, а ты не будешь мешать мне.
Бывали такие моменты, когда даже Тоф Бейфонг не перечила его словам и когда даже Катара не пыталась внести пару поправок.
***
Прошло несколько месяцев с этого разговора, когда Аватару Аангу приснился сон. Точнее это казалось сном, но происходило реально.
Он не знал как называть это состояние, потому как тело его оставалось на месте, а сознание перемещалось в пространстве. «Видение», «духовное проецирование» или «сон наяву» не важно. В нем был человек, который не выглядел как Якон, но был Яконом. Он вышел из юрты, стоящей среди других таких же на заснеженной равнине.
«Так вот где ты скрываешься», — понял Аватар Аанг и прикоснулся к его сердцу.
Там было много пустоты, много ненависти и много жажды мести, и Аанг узнал все эти чувства с того страшного момента, когда так же дотронулся до его сознания и уничтожил его силу. Но было там еще что-то новое и умиротворенное.
Из юрты вышла женщина. Встав рядом с Яконом, она положила голову ему на плечо, а он естественным мягким жестом обнял ее за талию.
— Он любит ее, — произнес Аватар Аанг, — Даже в злом человеке есть что-то хорошее, поэтому я не убил ни его, ни Озая, ни кого-либо другого.
— Но то, что в человеке есть что-то хорошее, не значит, что он не сделает зла, — покачал головой Аватар Року, становясь рядом со своим перерождением, — Возможно, ты сделал ошибку.
— Я не убил его даже преступником, как я могу убить его мирным человеком?
— Это один и тот же человек.
— Я всегда прислушиваюсь к твоим советам, — медленно произнес Аватар Аанг. — Но решать остается мне.
— Ты не послушал и тогда, когда я советовал тебе убить Озая, — заметил Аватар Року.
— И оказался прав.
— Но ты и не был бы неправ, убив его.
Аватар Аанг устало вздохнул, наблюдая за Яконом и женщиной, а Аватар Року продолжил свою речь:
— Когда-то я проявил милосердие по отношению к Созину, и за это заплатил весь мир. За это твой народ пролил всю кровь до последней капли. И это должен был исправлять ты, Аватар. Испокон веков мы передаем свои ошибки следующему поколению.
Женщина, тем временем, осторожно положила руку на свой живот.
— Не каждый раз милосердие это ошибка, Аватар Року, — с мягкой настойчивостью произнес Аватар Аанг.
Во сне наблюдая за Яконом и женщиной, он видел их будущее, видел их детей, играющих в снегу так же, как играли его дети.
— Разве может это быть ошибкой? — спросил он у своего прошлого Я.
—
Даже Аватар лишь человек, а человек видит лишь то, что хочет видеть, — ответил Аватар Року, хмуря брови.
