***
Благородная знатная семья Бейфонг практически распалась. Но была ли она настоящей? Да и нуждалась ли Тоф в ней сейчас, когда до совершеннолетия оставалось пару лет? У неё были небольшие свои сбережения. Небольшие, конечно, по меркам её богатейшей в Царстве Земли семьи. На эти деньги можно было прожить пару лет, не тревожа родителей. Остальное ей досталось бы лишь после свадьбы, по дарственной, что подписали её родители ещё несколько лет назад. Или отец уже передумал и вложил капиталы в другое дело, ведь неспроста он так резко разорвал отношения с семьей? Тоф старалась не думать об этом, хотя мысли о будущем невольно закрадывались в её голову. Все её друзья планировали свои семьи, уже вовсю строят отношения с представителями противоположного пола. У Зуко невеста. У Сокки есть Суюки. У Аанга Катара… Для леди первостепенным долгом было найти себе достойную партию. «Так положено!» — говорили ей родители. И наверняка, они оценили бы по достоинству Аватара в качестве зятя. Ведь именно перед этим титулом издревле испытывали благоговение. Какие грандиозные возможности открылись бы от союза Аватара и богатейшего клана, затянутого в политику, как никакое другое, ведь Бейфонги уже несколько столетий составляли ощутимую конкуренцию королевской семье?! Это сейчас у них всё стало так плачевно, что Тоф осталась единственной наследницей, словно последним булыжником от когда-то внушающей страх громадной горы. Встать у руля империи была давняя и несбыточная мечта её предков. Когда-то грандиозные средства были брошены на поддержку Аватара, жаль, что вышла досадная ошибка и перерождение Светлого духа было определено неправильно. Всё пошло не так. Новые ставки были поставлены на сотрудничество с династией Огня, и Аватар Киоши им этого не забыла. Дипломатические союзы поломаны, связи порушены. От земель, оставшихся под их влиянием, лишь уцелел Гаолинь. Создать что-то общее с огнем всё же осталась идеей фикс. Может потому, она испробовала наладить контакт с Зуко? Он тоже мог бы быть хорошей партией, по мнению её отца. Она слишком хорошо знала амбиции отца. Попытка — не пытка. Не вышло. Да и не надо было. Нет, это всё не для Тоф! И она никогда не желала брака по расчету. К кому у неё были чувства? И какие? Вообще как складывались отношения с противоположным полом? Жизнь её кардинально изменилась в двенадцать лет, с тех пор, как она сбежала из отчего дома с командой Аватара. С ними было весело, опасно, а главное — интересно. Вот интерес, как средство от скуки и был изначально, что уж скрывать, ведь это свойственно всему новому, но со временем он не испарился, а это означало, что он истинный. Как и тяга к подпольным боям, эмоциям, что переполняли не только ринг, но и трибуны зрителей. Тоф всегда проверяла фундаментальность чего-либо. Итак. Интерес… и к кому более прочих? Раз основное чувство удалось обозначить, стоило разобраться и с остальными. Копаться в себе было не лучшим занятием для мага земли. Тоф предпочитала наблюдать и выжидать, чтобы лучше обрисовать себе картину действий. Она, будучи весьма прозорливой, понимала, что для некоторых важно, чтобы излюбленные думали на ясном для них языке, а по таинственному закону подлости чаще тянет к тем, кто словно «из иного мира». У Тоф были оба этих примера: отношения с Соккой и отношения с Аангом. Если возможно считать дружбу началом отношений, как её учили наставники. Ведь дружбы между леди и возможными кавалерами не существует, дружба между представителями противоположного пола лишь отсроченные и пока не утвержденные варианты. Это добавляло путаницы в голове. Итак, для первых отношений важно спокойно беседовать, положительно кивая на мнение своего любимого человека практически в любом вопросе, что они с Соккой иногда и делали, делясь сокровенным. Там было всё понятно и близко. А во втором случае интерес к собственным чувствам и переживаниям превалировал почему-то. Аанг всегда оставался за гранью понятного. Это интриговало, так как всё происходящее рядом с ним необычно, но тогда всё, что бы ни выходило из его рта, оказывалось темой для их споров. Вот так — они с Аангом не ругаются, а просто постоянно спорят. И стоит заметить, уже несколько лет, он позволял себе с ней намного больше, чем с остальными, словно зная, что она спустит ему с рук и всё равно простит. Это не могло не бесить. Но эмоции были «яркими», если возможно так говорить при её слепоте. С ним даже ругаться было в удовольствие, если честно. Их стычки начинались из-за каких-то пустяков, а доходили порой до важных политических решений. Её раздражало, что Аанг больше прислушивался к советам Катары. Что могла мыслить в делах мира девушка с полюса? Тоф не кричала о своей образованности. Да читать она не умела в силу слепоты, писать могла лишь с огромным трудом и посторонней помощи. В её случае знания могли быть получены лишь из устной речи. Но наследницу знатного рода готовили к управлению поместьем. А чем так сильно поместье отличается от мира? Лишь габаритами!. И ей было что сказать Аангу и о чем поспорить с ним. И ей это нравилось в нем — его интеллект, его любопытство и жажда знаний. У неё с Аангом было гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд. И при всей похожести, в них было полно того, что могло дополнить их, и можно сказать, они были противоположностями, которые притягиваются. Не зря же говорят — любят, ведь, не за что-то, а вопреки. А она любит? Или не любит? Может ненавидит? Просто она не может относиться к нему легко и предвзято, как к прочим. Говорят, ненавидя человека, вообще невозможно питать к нему высокие чувства… если, безусловно, он не сменит подобное отношение к себе. И он изменил… И она знала, кто вызвал ненависть изначально, а потом словно привязал к себе. При этом привязал сильнее чем хотелось бы и заставил уважать. Айро говорил, что уважение является началом любви. И Тоф знала, кого она уважала. Ненавидела и уважала одновременно того же человека, восхищаясь внутри, но стараясь унизить. И унижала, и колотила, но… Знала, кого ценила более остальных… Какой коктейль чувств! Разве можно испытывать такое к другу? И что это за чувства? Может дружба давно переросла в нечто большее? А может никогда и не была просто дружбой? «Прозрение» — как иронично звучит это в её случае. Невозможно говорить, когда это произошло точно. Словно это росло, росло, росло, пока не выглянуло из-под камня робким ростком. Оказалось всего лишь было припрятано в закромах сердца. Это настоящая любовь или лишь мимолетная влюбленность? Однако вот, как это оказывается забавно происходит: сначала приходит мысль о том, что без данного индивида дни являются скучными. Попытки побороть эту мысль идут прахом. А из-за этого, всё более задумываешься над ней. И что же в итоге? Всё! Выходит, что не можешь отвернуться от всепоглощающего чувства. Что же… Однажды она уже прошла через это, а потом ждала от Сокки знаков внимания, благородных поступков и мечтала поцеловать его. А потом всё пошло прахом, больно ударив по самолюбию и разрушив надежды вдребезги. Может и сейчас стоило не сдерживать себя, не накручивать, не бороться, а просто поговорить? Как тогда с Соккой. Тет-а-тет. Просто стать чуточку ближе. Но при этом разрушить барьер запретного, снять иллюзию и понять, что просто друзья, как и прежде. Она помнила тот злополучный вечер, как сейчас. В стране Огня, когда они прячась скитались от одной деревни к другой, их, ночующих посреди леса, настигли странные люди. Их шум было слышно издалека. Сокка назвал их «чокнутыми» и предложил бежать от них подальше, но, кажется, это была лишь банда музыкантов. Группа состояла из пятнадцати разновозрастных людей, довольно шумная компания, таким было опасно попадаться на глаза. Но Аанг и Катара утверждали, что это «кочевники», они с ними давно знакомы, и эти весёлые люди не представляют опасности. Просто к ним присоединились их фанаты, которые тоже наверняка милые. Тоф в своей манере решила понаблюдать, прежде чем принять чью-либо сторону. Главарь пригласил команду «Бумеранг» на «Фестиваль Любви», который они устраивают этой ночью. Предложению обрадовались лишь Катара и Аанг. Далее происходило какое-то безумие с песнями о любви, и гвоздём этого балагана стало испитие «Эликсира Любви номер восемь». Сокка единственный спросил о составе эликсира. Но ему заявили, что это тайна. Кажется это добавило всем лишь азарта. Подозрительный номер, явно говорящий о первых семи попытках создания, никого не остановил. Никто не задал вопроса, как прошли первые семь и насколько лучше восьмой. Тоф принюхалась к зелью, но ничего кроме аромата лесных ягод не смогла уловить. Как она заметила, Аанг сделал то же самое. Брат и сестра водного племени уже опустошили свои кружки. Правда, Сокка задержался на мгновение, видимо, припоминая своё знакомство с кактусовым соком, которое было весьма неудачным. Далее буйство музыки и танцев продолжилось. Катара и Аанг, конечно, присоединились к танцам, кружась, обнимаясь и хохоча в голос. А потом уединились. Но Тоф всё видела и слышала. Катара начала первой, сжимая руку мальчика в своих ладонях. Сердце девушки гулко билось, дыхание сбилось от ритмичного танца: «Я хочу довериться тебе» Какая-то странная и двусмысленная фраза. Тоф раздражало, как Катара излагала свои мысли и чувства. Никакой конкретики. Понимай как хочешь. Сердце Аанга просто выделывало кульбиты, бешеный пульс отдавался гулко в почве. Слышать его сердцебиение Тоф удавалось даже лучше, чем видеть «сейсмозрением». Ведь его образ всегда размывался, лишь мелькающие пальчики ног. Воздушный Кочевник практически не контактировал с почвой. Между его ступней и поверхностью земли всегда была прослойка воздуха, позволяющая ему буквально скользить, как на воздушной подушке. «Ты, Катара, особенная для меня…» — после мучительных мгновений молчания, отчаянно произнёс Аватар. Эликсир реально подействовал на них?! Тоф стало тогда просто не по себе. Или эликсир действовал и на неё? Так хотелось, чтобы и её считали особенной. Так хотелось довериться… «Я хочу объятий! Обними меня, Сокка!» — вымолвила она, озвучив свои желания, сидящему рядом парню. Прямолинейно в лоб. Никогда не умела юлить. Да и быть откровенной с парнем из Племени воды было куда проще. Чудо случилось! Сокка обнял её! Наконец-то! Стало так уютно и тепло. Его сильные руки обвились вокруг её хрупкого тельца, крепкие, прохладные как вода, ладони примяли растущую грудь. Он прижался к её спине так по-родному. Что даже запах его дурно пахнущих ног не портил впечатления. Запахи всегда были слишком важны для слепой, ведь все остальные чувства компенсировали её незрячесть. Вонь Сокки чувствовали даже нормальные люди, что уж говорить о супернюхе Тоф? Но эта его неидеальность позволяла леди Бейфонг ковыряться при нём в носу, зубах, делать отрыжку, сморкаться, харкать на пол. И при всём этом чувствовать себя вполне естественно. Быть собой, не строить из себя великосветскую особу. А это дорогого стоит! Она давно поняла, что симпотизирует ему за его живой веселый характер, за непосредственное отношение к жизни и своеобразный оригинальный способ мыслить, не смотря на его низкий уровень образованности. Юноша был весьма любвеобильный, но Тоф для него пока не была объектом вожделения. И вот наконец он проявил к ней чувства! Как же хорошо было! — Да, жалко, что здесь нет Юи и Суюки… — пробормотал парень Тоф на ушко. И она была готова вырвать ухо, чтобы никогда не слышать больше подобного. Вспылила. Ей никогда не быть для Сокки номером «один», и даже номером «два», а на третий… стоило ли расчитывать?! Возможно, её время не пришло. Тоф всегда оставляла себе лазейку. Но точно не сегодня. Она отбросила его и ушла, гордо задрав голову. А потом заменила на Оэва, мальчишку, что прежде был слугой в её богатом доме, а теперь сбежал и скитался с бродячими музыкантами. Она неплохо провела вечер, даже позволила мальчишке поцеловать себя. В щеку, правда. На большее тот не решился. Замена, замена, замена. Цепочка становилась длиннее. А горечи и боли в сердце прибавлялось. Больно, ох как больно ей тогда было. Но ждать и питать иллюзии ещё больнее.Тем более Аватар был занозой в душе изначально. И чем дальше эта заноза сидела в сердце, тем больше копилось гноя. Она дожидалась, пока они с Аангом останутся в доме одни, чего почти никогда не случалось. Наконец наступил день, когда к ним в гости приехал Хакода, и Катара с Соккой отправились со своим отцом на семейную прогулку в то время, как Суюки была в академии боевых искусств. К своим «задохликам» в Школу Металла Тоф не спешила. «Наконец-то одни». Она снова нервничала, что было очень непохоже на неё. Ей хотелось спросить его об этом очень давно, если честно, но проходил месяц за месяцем, а она вела себя странно сдержанно. Она не боялась его реакции. Нет. Возможно, он просто рассмеется и весело ответит на её вопрос. Она боялась дать ему понять, что хочет лучше узнать его. Что он ей интересен, что ей вообще есть до него дело. «Он знает, что есть…» — прошептала она себе. И это была правда. Сколько бы она ни обзывала его тупым и наивным, внутри она всегда догадывалась о его уме и внимательности. И о его скрытом желании нравиться всем. И что греха таить Аанг не только нравился ей, но и был ей очень дорог. Вообще команда Аватара — все эти люди были её семьей в гораздо большей мере, чем кровные родственники. Но она чувствовала себя неловко с теми, кто знал, что ей не всё равно. Это был верный путь к тому, чтобы позволить кому-то растоптать свои чувства. И она знала, что разрыв любых отношений именно с Аангом, будет наиболее болезненным. Она поняла, что всё пропало в тот день, когда осознала, что ей уже настолько не всё равно, что она готова рискнуть своими чувствами. И ненавидела свою зависимость от него и свою ранимость. «Давай, найди его и покончи с этим!» — дала она себе мысленного пинка. Ведь вероятнее всего это вовсе не один из этапов влюбленности. Просто момент взросления, элементарный период, когда друзья противоположного пола вдруг открываются с иной стороны. Он просто откажет ей, просто поставит на место, ведь у него есть Катара. Она знала, где его искать по вибрациям из сада. Он практиковался в магии огня. Эта дисциплина давалась ему труднее других, и поэтому в последнее время Аанг тратил на неё немало сил. Магия воздуха была для него, как дыхание, и магия воды почти так же естественна. И хорошо, что ему больше не нужно было практиковаться в магии воды так же усердно, как раньше, потому что они с Катарой были совершенно не в состоянии тренироваться вместе. В какой-то момент магия воды стала для них чем-то вроде прелюдии, и Тоф уже не помнила, когда они в последний раз доводили тренировку до конца, прежде чем заняться друг другом. Его знание магии земли тоже давно переступило уровень Мастера; в принципе, всё, что ей оставалось преподать ему — была магия Металла. А она всё тянула с этим. Многие наверняка думали, что это означало для неё — расстаться со званием единственного в мире покорителя металла. Но у неё были уже ученики. И они делали успехи, хоть и не без труда. А вот Аватара она не обучала. Зачем? Он и так был величайшим магом на планете! Человек способный подчинить все стихии и любого лишить магии — уже выходил за пределы нормы. Хотя если бы он покорял ещё и металл, то… Тоф бы чувствовала себя бесполезной для него и не нужной. Не было бы оправданий для её постоянного присутствия рядом с ним. И не было бы мотива на будущее. Возможно, чувствуя это, Аанг не настаивал. Конечно, магия земли была полной противоположностью характеру Воздушного Кочевника. А магией металла мог овладеть лишь один из сотни магов земли. Но Тоф была уверена — нет ничего неподвластного Аватару. Он был изначально самым одаренным учеником из возможных. По сути он с рождения обладал способностью покорять все стихии и подвиды магии, просто вместе с тем имел некий психологический блок. Ведь и магия огня, которую Аанг испробовал ещё до полного покорения воды, всё ещё вызывала у него затруднения. Чисто психологически. Молнию — как высший элемент, он ещё тоже не покорил. Зуко старался изо всех сил, когда приезжал к ним, но тот сам не владел, так что Айро чаще помогал ему в отсутствие Зуко. Однако Аанг все равно напряженно относился к магии огня, и этот негатив невозможно было преодолеть и позволить ему овладеть в полной мере этой частью его сущности. Он утверждал, что всё ещё не мог освоить её и просто быть собой, всякий раз, в его памяти возникали обожженные руки Катары и слова Джонг-Джонга о разрушающих свойствах огня, необходимости постоянного контроля. Тоф прекрасно знала Аанга, но оставался вечным сюрпризом. Выйдя в сад, Тоф почувствовала тепло, которое исходило от Аватара сейчас, и рисунок его движений. Он как раз проходил основы, чтобы освоиться с огненной стихией — дыхательными упражнениями. Если Катаре нравилось наблюдать за покорением им магии земли, то «Слепому Бандиту» больше импонировала его магия огня. Просто потому, что тепло пламени она чувствовала даже на большом расстоянии, в отличии от воды, а тем более воздуха. «Может, не стоит его прерывать? Может оставить всё как есть?» — она уже повернулась, чтобы уйти, когда он окликнул её. — Эй, Тоф! — О, а… привет! — сказала она, снова оборачиваясь к нему, будто и не собиралась уходить, нет, вовсе нет, просто крутилась на месте без всякого умысла. Он прервал тренировку и подошёл к ней. Да, как и следовало ожидать, наблюдение за его упражнениями без Катары под боком выглядело по меньшей мере странно. — Что-то случилось? Тоф набрала в легкие воздуха. — Можно тебя спросить? — Конечно! — легко отозвался Аанг. — Как выглядят твои татуировки? «Ну вот выдала в лоб!» — она почувствовала его удивление в ответ на вопрос, который непонятно откуда взялся. Он не знал, что она думала об этом почти с момента их знакомства. — А, ты ведь не можешь их почувствовать, да? — спросил он. Она знала, как он выглядел. Она ощупывала его лицо, знала его форму и что у него бритая голова. Она знала, что большинство людей считают его красивым, хотя такие подробности не имели для неё смысла. Из разговоров она знала, что у него есть стрела на голове, и на руках тоже, но больше никто не считал нужным описывать их более подробно. Он пригладил её челку своей легкой теплой рукой, отодвинул волосы, оголив лоб. Прямой взор на её слепые глаза и нарушение личного пространства… Она вдруг смутилась, вместо того, чтобы ударить хорошенько. — Ладно, неважно. Дурацкий вопрос… — Тоф сделала неуверенный шаг назад, пытаясь избавиться от смущения и его присутствия. — Нет, вовсе нет! — он схватил её за кисть руки и притянул ближе. — Мы постоянно забываем, что ты не видишь. И мне никогда не приходило в голову, что тебя интересует, как выглядят мои татуировки. — Я знаю, что у тебя на голове — стрела… — начала она, дернув краешки губ вверх, стараясь звучать обыденно и не напряженно. — Ага. — И на руках? — вопрос был простой, ответ на который она знала. Он замялся. — У меня татуировки по всему телу, Тоф. На миг она опешила. Такого она и вообразить не могла. — Серьёзно? — Да, — сказал он, усмехаясь. — И… ну они голубого цвета… — Это для меня не имеет смысла. — Думаю, ты не понимаешь, что значит голубой? — Неа. — Ну, это цвет неба… которого ты, правда, тоже никогда не видела… — он с досадой вздохнул. — Это сложно объяснить. У Катары и Сокки голубые глаза. — А у тебя нет? — У меня серые. Она вздохнула. Вроде разговор был простой и незатейливый, но с каждой фразой пропасть между ними увеличивалась: — Ну вот, снова непонятные слова… — Э-э… ну-ка, пойдем! — он схватил её за руку и потащил в дом. — Я покажу их тебе. — А зачем нам в дом? — Потому что мне нужно зеркало. Я же не могу видеть собственного лба, — они зашли в ванную комнату. — Дай-ка руку. Тоф протянула ему руку. Аанг взял её за указательный палец и приставил к своему лбу точно между бровями. — Вот здесь наконечник стрелы. — Ого, так низко. Я думала, он выше. — Поэтому я и носил ту повязку в Стране Огня, помнишь? — он обрисовал орнамент кончиком её пальца. — Точно. Ясно. Она ещё больше смутилась, почувствовав, что он снимает одежду. — Т-ты раздеваешься?! — невольно заикнулась она, осознавая своё волнение. Ну с чего бы? Он раздевался множество раз за их путешествие. — Напоминаю. У меня татуировки по всему телу, Тоф. Ну, вот! Он относился к этому вполне спокойно. Чего же она так отреагировала? Аанг взял её за другой указательный палец и, используя обе её руки, очертил головку стрелы. — Наконечник расширяется вот тут, а потом стрела уходит вверх, через всю голову и по всей спине — вниз. Тоф позволила ему очертить своими пальцами контур на его голове. Стрела оказалась куда шире, чем она представляла себе. Она думала, это была просто тонкая линия, а оказалось, что это целая полоса. Неудивительно, что она была так заметна и привлекала столько внимания. Аанг вёл её чувствительными пальцами по своей атласной коже, прикосновения были приятны. Ей пришлось встать на цыпочки и вплотную приблизиться, ощутив грудью его горячий обнаженный торс. Мурашки сами собой побежали по её чувствительной коже, раньше она такого за собой не замечала. Только ли интерес был у неё к нему? Когда её пальцы пошли ниже его шеи, она попыталась убрать руки — ей не нужно было прослеживать рисунок дальше, чтобы понять, что полоса тянется по всей спине, ведь он это только что озвучил. Кроме того, было бы странно прикасаться к нему так… Аанг был значительно выше её, и они оказывались в каком-то двусмысленном положении. Конечно, Аватара чаще видели с обнаженным торсом, чем одетого, да и объятия в их группе были чуть ли не святой обязанностью каждого, но обычно они делали это все вместе или по очереди… В прошлый раз они обнимались под Ю-Дао… Как же это было здорово! Конечно, её обнимали и Сокка с Катарой, между прочим первые — как только она очутилась в седле Аппы. А вот Аанг всё тянул с традиционным в их группе приветствием, и обнял лишь только после приземления, когда брата и сестры не было рядом. Пока они не видели… Но так тепло! Так крепко! А сейчас? Он держал её за кисти, почти сведённые за его шеей. Что-то было в этом волнительно-соблазнительное. Несмотря на сосредоточенность всех чувств на Аанге, она всё же ощущала присутствие неподалеку вездесущей любопытной прислуги, и не хотела быть случайно застигнутой и неправильно истолкованной. Катара была весьма ревнива. Когда Тоф убирала руки, то почувствовала что-то необычное. — Проклятье, Быстрые Пятки! Он огромный… — воскликнула она. Почему прикосновения к другим парням не вызывали в ней этой робости? — Угу. И не говори… — пробормотал Аанг, почесывая кончиком пальца грубую заплатку на спине. — Катара считает, что мне следует восстановить татуировку на месте шрама. Сейчас на этом месте линия прерывается… Он продолжал делать вид, что это просто дружеская беседа. Но её нельзя было обмануть, как других. — А ты что думаешь? — Думаю, не стоит притворяться, что… его там нет. Тоф вздохнула. — Ты ведь знаешь, почему она этого хочет, правда? Он кивнул. — Знаю. Но из памяти-то не сотрешь. Хочешь посмотреть остальные татуировки или нет? — Конечно. Он снова взял её руку и приложил к внутренней стороне плеча. — Эта начинается здесь, обвивает мою руку и заканчивается наконечником здесь, — сказал он, ускоряя темп экскурсии, бегло проводя её пальцами по линии и намечая витиеватые орнаменты, словно прикосновения смущали и его. — На обеих руках. А линия на спине — на пояснице она делится надвое и проходит через мой…э-э… — Твой зад? — иронично усмехнулась Тоф, щипая его за упругую ягодицу. Его смятение вдохновляло её на большее. Она почувствовала, как он краснеет. — Да. Там символ ветра: три воздушных спирали… — Где? Там не только стрелы? Ты собираешься обрисовать моими пальцами и эти орнаменты? — …Проходит по задней стороне бедер, обвивает ноги и идет сюда… — проигнорировал он смущающие вопросы, объяснил довольно ровно, но ускорил ещё экскурсию, нервно убирая её бесстыжие конечности от своих прелестей, и быстренько прикладывая её палец к своему колену, а далее переводя его на переднюю часть голени. —… И снова заканчивается наконечником стрелы на верхней части ступни. На обеих ногах. — Всё?! — Тоф сама торопилась закончить это волнующее действо, боясь выдать своё смущение. Она просто прикасалась к другу… Так ведь? Или нет?! — Э-э-э, почти. Оставшееся слишком личное, и я не хотел бы… ну понимаешь… Он встал. А Тоф продолжала сидеть у его ног, скользнув рукой вверх по его голому бедру, по самой чувствительной внутренней бархатистой части. Аанг вздрогнул, схватив её за руку и не позволяя исследовать дальше. Но она всё увидела, теперь, она смогла почувствовать частички своей родной стихии в его чернилах под кожей. Краска была частью земли, ведь пигменты получали из минералов. Его образ наконец перестал быть мерцающим для её «сейсмозрения», и она увидела его во всей красе, каждый изгиб, каждый орнамент. Тоф издала изумленный звук: она никогда не думала, что этот ажур прекрасен и татуировок так много. — Обезьяньи перья, Твинклтос! Это же море чернил! — Не больше, чем у любого другого Мастера магии Воздуха. — Тебе протыкали кожу прямо по потокам ци. Было больно? — Да, очень. Но так было нужно. Это обряд инициации. И это — огромная честь. Я очень старался, чтобы получить эти татуировки, — он вздохнул. — И теперь я единственный в мире, у кого они есть. И, кажется, именно по этим татуировкам вычислили всех магов Воздуха и убили… всех… Тоф услышала печаль в его голосе. Ещё мгновения назад он смущенно проводил экскурсию по своему телу, что не могло не рассмешить её прежде. Но теперь его охватила такая грусть, что не удалось натянуть улыбку. Это напомнило ей разговор с Катарой несколько месяцев назад. Они наблюдали, как Аанг и Сокка играют в какую-то игру с мячом и двумя палками, которую они, кажется, только что придумали. — Удивительно, что Аанг может так веселиться после такого ужасного. — заметила Тоф. Катара пожала плечами. — Он предпочитает быть веселым. — Но он же всегда такой. Сколько я его знаю. Какое-то чудо природы просто. Мистер развеселый Аватар! Катара на время замолчала. — Людям он кажется жизнерадостным и беззаботным. Так и есть. Но внутри… он всегда печален. Тоф это озадачило. — Я не знала… — наконец сказала она. — Я единственная, кто это знает, — сказала Катара. — За весельем он скрывается, как за маской. Шрам у него не только на спине, но и на сердце, и в душе. Потом она занялась другими делами, и тема была закрыта. Нет, Аанг не был источником веселья и средством от скуки, она поняла это ещё тогда, когда Сокка учился у Пьяндао. Было другое… — Эй, Аанг… — позвала его Тоф (впервые по имени), прерывая затянувшуюся паузу. — Знаешь… — она фыркнула. Пытаясь вернуть себе благоразумие и одновременно найти более близкий контакт. —… Можешь рассказать мне. Ну, если захочешь. — Рассказать что? — Ну не знаю. Ну про Воздушных Кочевников, например… Да хоть что… Что тебя печалит… Ну просто… ты не обязан все время быть Мистером Развеселым Аватаром. Я тоже ведь могу поддержать тебя… — Спасибо, Тоф… — тихо сказал он. Но она чувствовала недосказанность. — Но? Он вздохнул. — Но есть вещи, которые… ну… — Ты можешь рассказать только Катаре. — Можно и так сказать, хотя мы не так часто болтаем по душам, как хотелось бы. Зачем она напомнила ему о ней? Далее всё выглядело скорее попыткой бегства и попыткой удержать одновременно. То, что сработало с Соккой, не выходило с Аангом. — Нет правда, мы все твои друзья и сможем понять тебя, и принять, и посочувствовать. Ты просто попробуй. — Ладно, я учту. Потом. Как-нибудь. — Да в любое время. Эй, да от меня не убудет. Ну, если ты просто выскажешься, правда ведь? — она пихнула его в плечо, пытаясь вести себя как обычно. Словно не она только что млела от прикосновений и восторгалась увиденным. — Ты давно хотела меня спросить о них? — Ну некоторое время, — замялась она и криво ухмыльнулась. — Просто подчищаю мысленный образ. Например, в моем воображении у Сокки всегда жуткая прическа и волосы во все стороны. Странно — полубритый и длинные волосы — «Волчий хвост»! Жуть какая-то, еще хуже «Лохм Дикобраза» Зуко… Я права, Лысик? Аанг усмехнулся: «Вообще-то, обычно его волосы выглядят вполне пристойно и аккуратно…» Упоминание Сокки помогло ей отвлечься. — Агась. Ну ладно. Всего не угадаешь, — она собралась уходить, потом приостановилась, не в силах удержаться от комментария. — Уверена, Катара считает, что эти чернила на тебе выглядят очень впечатляюще и соблазнительно, да? — Аанг не ответил, но она почувствовала, что его пульс слегка ускорился. — Да, я так и думала. — А что думаешь ты? — спросил Аанг кокетливо, так, что захотелось его ударить. Святые кротобарсуки! Он заметил её восторг и дрожь пальцев, её трепет от прикосновения, её смущение от «дружеских» объятий?! Тоф мгновенно ушла в защиту, игнорируя адресованный ей вопрос. — Но всё же она реагирует на тебя не так, как на других мужчин… Ну ты сам понимаешь… — Тоф хотела уколоть, но вдруг прекрасно поняла, что это замечание справедливо и для неё. Но абсолютно противоположно. Почувствовала его реакцию на эту фразу. Попыталась сгладить. — И спасибо за экскурсию по татуировкам. Если вздумаешь поплакаться мне в жилетку, давай только без соплей. — Я смотрю, тебе самой не особо весело… — отозвался маг воздуха, переходя в ответное наступление. — Меня-то не обманешь, как других. Думаешь, я не замечаю, что творится с тобой? Твоё сердцебиение, твой пульс, температура, твоё напряжение. Ты сама научила меня «сейсмозрению». Я, конечно, не вижу проползающих вдали муравьев, как ты, но способен подмечать многое. Ты очень привязалась к нам всем. То, что ты не вернулась в семью даже после победы, говорит мне о многом. Тебе лучше с нами! Но тебе всегда недоставало настоящей любви… Тоф застыла камнем. Покоритель всех стихий продолжал. — Тебя берегли, как куклу. И не потому, что ты слепая. Мне кажется, если любовь родителей подлинная, они будут одинаково любить одарённого ребёнка и ребёнка-инвалида. Но отношение к тебе родителей основано на «обусловленной любви». Для нас Воздушных Кочевников — любовь — это целая философия. И у моего народа существовала целая классификация этого жизненно важного чувства. Так вот… Может быть, это просто разновидность контроля, которую назвали любовью? Дети не являются собственностью своих родителей, и если родители относятся к ним, как к собственности, это привязанность, а не любовь. Похоже, твои родители использовали обусловленную любовь, чтобы контролировать тебя. Но монахи учили меня, что только те отношения можно назвать настоящими, где любовь людей друг к другу превышает список требований и претензий. Если тебе потребуется жилетка, то можешь даже с соплями. Редкий-Экспонат-Столетней-Давности-В–Единственном-Экземпляре всегда к вашим услугам. Удалось выстоять в этой пылевой буре слов. Аанг всегда был многословен, но тут его словно прорвало на эмоции. Она всегда провоцировала его на ответ, превращая этот легкий игривый ветерок в настоящий ураган. Потоки слов обточили её сердце, словно скалу в пустыне, оцарапав собственными песчинками. Несмотря на эту браваду, она уловила горечь в его словах. Он припомнил ей, как она объявила его передвижным экспонатом на помолвке у Зуко? Его задело это? Ну почему он приписывал себе эти эпитеты, как отрицательные? Он сам считал себя пережитком прошлой эпохи? Он неправильно истолковал её восторг по поводу его познаний в танцах и их стилях? Кажется, выражать свою симпатию кулаками у неё получалось лучше. Он не понял её? Или предпочёл не замечать намёков? Вопрос оставался открытым… Их отношения всегда были «камневыми», напоминая бурю в пустыне. И это ведь просто дружба, которую они пронесут через всю жизнь, и которая продлится даже в следующей.***
Отмечена моим знаком Не так часто у Катары выпадало время, чтобы поговорить по душам с Аангом. Даже если оно появлялось, они вечно были не одни. Так, что тема для беседы легко отыскалась, когда они сидели вечерком в престижной чайной, не принадлежащей Айро. Катара радовалась, что здесь они не под пристальным присмотром «Белого Лотоса». И нет навязчивой нахалки Менг, что не могла скрывать свои аппетиты к Аватару. Оба уже забыли, насколько приятно быть только вдвоём, и всячески выражали это: игривые взгляды, касания рук под столом, жесты и замысловатые телодвижения, и, более всего, ухмылки. Конечно, теперь он мог целовать её, даже когда они были не одни. Но делал это крайне редко и весьма сдержанно. Все ещё утверждая, что им нужно дождаться его совершеннолетия. — Интересно, а где они заканчиваются? Он покраснел. Потому, что она спросила его о стрелах-татуировках, на которые так часто смотрела с самого первого дня их знакомства, когда они с братом приволокли, то ли пребывающего без сознания, то ли крепко спящего мальчика, но явно в конец обессилевшего после вековой заморозки, а потом вдвоем с бабушкой раздели, чтобы натереть тюленьим жиром его возможные обморожения. Бабушка тогда быстро выпроводила её из иглу, не дав всё рассмотреть подробно. Но сейчас почти все его татуировки она уже знала… … — Когда-нибудь узнаешь, когда придет время… Теперь пришла её очередь покраснеть. Потому, как после того купания с Кои на острове Киоши, она заметила, что ажурные полосы ныряли под его шоколадное нижнее белье. И дальше этого у них пока не доходило. Магией крови она, конечно, уже изучила его вдоль и поперек, но воочию никогда не видела. Аанг указал кончиками пальцев на свою стрелу на запястье. Он не смотрел на неё, когда хотел высказаться. — У каждого символа есть своё значение. И самые сакральные в сакральных местах. Это не банальные рисунки чернилами под кожу, а целая философия, жизненный выбор и путь, которые могут подарить своему обладателю везение, безбедное существование, крепкое здоровье и долголетие, силу и признание. Эти наколки наносят в соответствии с энергетическими путями ци, они содержат в себе молитвы и мистические символы, взывающие о помощи высших сил. Они на древнем наречии, таком же древнем, что и молитвы, возносимые на льве-черепахе до разделения миров Людей и Духов. Если бы я заговорил на этом языке, многие меня попросту бы не поняли. Ритуал с нанесением татуировки проводился в специальном месте — Самнак. Истинный Риши — мастер магического тату — должен был обладать рядом высоких моральных качеств. Только в таком случае он способен был перенести свою духовную чистоту на посвященного. Татуировки Мастера Воздуха наносились на тело человека в соответствии с древним ритуалом. Их магический смысл активировался благодаря произношению во время процедуры специальной молитвы или мантры. Это позволяло зарядить изображение особой силой и наделить его уникальными способностями, влияющими на судьбу владельца. Каждый Воздушный Кочевник стремился к этому с рождения и путь мог быть долгим. Для меня этот путь был длинною в двенадцать лет, а чисто физическое воплощение заняло всего двенадцать часов, — старательно объяснял Аанг. — Но сначала нужно было три недели поститься, три дня голодать и духовно очищаться молитвами, ну и трижды очищаться физически в ледяной воде. А после растирали маслами, травами и всё тело в бинтах. Я помню отчетливо, и сейчас те длинные костяные иглы… Аанг развел руками, видимо, обозначая размер иглы и тот оказался довольно внушительным — почти в локоть. — Звучит болезненно. — Так и было, — он заметно вздрогнул, заставив Катару усмехнуться такой экспрессии. — Любые отметки на теле чертовски болят в первое время. Катара пожала плечами и взглянула на оставшийся чай в своей чашке. — Это неправда, Аанг, — тихо проговорила она. — Родинки и родимые пятна не приносят боли. Аанг сделал долгий, жадный глоток из глиняной чашки. Словно длинная речь осушила его горло. — Да, я забыл об этом, — ей нравилось, как легко он соглашался с ней. — Наверное, потому что у меня их нет. Правда, в моём народе существовали приметы, и считалось, что родинки — «Знаки Судьбы» и они многое могут поведать о человеке. Говорили, например, что женщина, у которой есть родинка на правой груди, произведет на свет много мальчиков, но у неё могут быть дурные помыслы. Если у неё есть родинки на плечах, она, возможно, обретет такое могущество, что её будет трудно победить. Если у неё есть родинка на животе, она отличается отменным аппетитом. Все отметины на левой части тела женщины, говорили о добродетелях или пороках. У мужчин всё было наоборот и совершенно другие значения. И у Гиацо было одно пятнышко, за ухом, — взгляд Аанга слегка остекленел от воспоминаний, которые затерялись более ста лет назад. — Но это было скорее родимое пятно, чем родинка. Оно было похоже на тающую свечу. — И у меня есть… — проговорила она и покраснела, зная, что теперь он будет спрашивать, где, а она не сможет сказать ему. А она всего лишь рассчитывала пробудить его от мыслей. Иногда она проклинала свою инициативу — слова выскакивали через рот, минуя голову. — Я не знал. — Как тебе чай? — Хороший. Я не знал, что у тебя есть родинка, Катара. Её лицо приобрело насыщенный, яркий румянец. Хотя Аанг не заметил, она спрятала от него глаза. — Теперь знаешь. Не знала, что Кочевники так увлекались подобными темами. Так… кто тебе делал татуировки — монахи? Или монахини? — Конечно, монахини… — ровно проговорил Аанг. Когда она посмотрела на него, то увидела игривую, лишь одним уголком рта, улыбку. Он опять дразнил её. — Ты сменила тему? Её колебание ответило за неё. — Что? Нет! Нет, конечно, нет. Какую тему? Просто Айро чрезвычайно гордится своей чайной, добавляя в свой чай разные травы и оттачивая рецепты заварки, а Зуко считает чай — просто горячим напитком из листьев. У нас на Полюсе чай — роскошь, чаще мы пили просто бульон или отвар моллюсков. — Где у тебя родинка, Катара? — прозвучало скорее, как команда отвечать, чем вопрос, всё с той же провоцирующей улыбкой. Катара зажмурила глаза и закусила губу, раздумывая. Надо быстро что-то придумать, что спасет её. Ложь должна быть совершенной. Но затем знакомый голос прогудел позади стула Катары: — Не о той ли жуткой кляксе на твоей заднице вы говорите? Сокка… Катара почувствовала мгновенное желание задушить его чем-нибудь тонким и болезненным. Всё тело вспыхнуло жаром, перерастающим в дрожь. У неё даже не возник вопрос, что он здесь делает — даже если это её единственное время, чтобы побыть наедине с Аватаром?! «Сокка должен был знать это!» Вжав голову в плечи, она не стала поворачиваться к нему для ответа. Лишь мрачно пробурчала, прежде чем с яростью уставиться в чашку с чаем, словно это она была её противным братом: — Это не пятно, у него есть форма. Аанг сдержал желание захохотать — он всегда находил их разборки забавными. — Оставь нас, Сокка, — отрезала Катара, всё ещё не поворачиваясь. — Сделай что-нибудь полезное. Аанг видел, как тот пожал плечами и покинул дальний столик. Он всё время был там. Только прятался. — Вечно он вмешивается! — пробормотала девушка расстроенным голосом, потирая лоб. — Все в порядке, — ответил Аанг, беря кусок лепешки. — Сокка редко думает, прежде чем сказать что-то. — Да уж. — Катара вдруг поняла, что похожа с братом в этом. — Ничего страшного. Хочешь лепешку? Взгляд Катары остановился на предлагаемой Аангом пище. Она сделала непроницаемое лицо. — Нет аппетита! — призналась она, поднимая руки в отказе. — А какой формы твоя родинка? — В форме кляксы! — Ты сказала, что это не так, — заявил Аанг, разминая мягкий хлеб пальцами. — Я уверен, что ты знаешь об этом больше, чем Сокка. Он ведь, наверное, не видел её с тех пор, как ты была ребёнком. — Не передашь лепешку? Он сделал то, что она просила. Противоречивость и мгновенное изменение всегда были чертами мага воды. — Так на что она похожа? — Замечательна чайная. Они готовят хлеб прямо здесь — первоклассный. И не фасуют его. — Катара! — Аанг не терял терпение, просто чувствовал себя слегка уязвленным. Его татуированные стрелы тоже деликатный вопрос, но он рассказал ей каждую деталь, которую помнил об этой давнишней процедуре. — Что такого плохого в её форме? Почему ты не скажешь мне? Ну или хотя бы где: справа, слева, внизу, вверху, на копчике. — А есть разница? — Конечно. Если «символ Судьбы» в нижней части справа. То его обладательница наделена легкомысленностью, семейные узы её пугают. Она считает, что отношения будут ограничивать её в общении с многочисленными поклонниками, от которых она получает подарки. Мужчины тянутся к ней, так как она умеет расположить их к себе. Под её чарами парень готов расстаться со всем, что имеет. Как только обладательница родимого пятна, найдет мужчину богаче и лучше всех, кого знает, то применит всё свое обаяние, чтобы выйти за него замуж. Но это не остановит её от встреч с любовниками… Катара кинула лепешку на тарелку и положила руки на колени. Лицо — как воск, затуманилось. Но Аанг распознал — раздражительность, смущение, неуверенность. Ей тяжело открыться, это очевидно по мурашкам на её открытых руках и розовому оттенку, никак не покидающему её лицо. — В нижней части справа, говоришь? А если, наоборот слева? — Такая обладательница «знака Судьбы» очень влюбчива. Не любит всё, что связано с риском. Ей нравится помогать людям, так она чувствует себя уверенней. Тратит заработанное размеренно, с умом. Предпочитает спокойную жизнь, хорошую семью. Как спутник жизни — она мягкая, нежная и заботливая. Любит детей и животных. Но с ней надо держать ухо востро и ограничивать её от дурного влияния, потому что она не в силах отказаться от выпивки за компанию и от пустого времяпровождения. Он ожидал, что она даст ему пощечину или заорёт на него, но вместо этого девушка глубоко вздохнула. — А какой формы твоя родинка? — рискнул снова Воздушный Кочевник. — Форма тоже имеет значение? — затеребила волосы руками Катара, выдавая волнение. — Возможно, если это действительно форма. Она привстала с места, оторвав свою обладательницу «знака Судьбы» от стула, не отрывая взгляда от поверхности стола, и чуть наклонилась к нему. Аанг последовал её примеру. — Никому не рассказывай… — прошипела Катара, пытаясь успокоиться. — Не буду. — Я серьёзно… Сокка думает, что это просто пятно, так что если кто-нибудь узнает, я буду знать, что это ты виноват. — голос как лезвие, в глазах — искры. Но даже в более устрашающем состоянии Аанг находил Катару прекрасной. — Обещаю. Я ничего не скажу. Она ещё раз глянула по сторонам, вытянув шею и выглядывая Сокку — он был далеко. Затем приблизила губы к его уху. Её дыхание было теплым и пахло чаем. — Оно в форме стрелы… — четко и медленно прошептала она, чтоб только он один смог услышать. Когда она отодвинулась от Аанга, то увидела, что румянец перешел к нему. Он заморгал и стал стирать воображаемую грязь с колена. — Ух… — пробормотал он, пытаясь скрыть растущий в горле спазм. — Это признак большого таланта, который может передаваться по наследству… А главное…такая метка указывает на миссию в жизни… на избранника. И на… Аанг заморгал длинными ресницами и сглотнул, заставив её улыбнуться: его смущение и наивная любовь была такой милой и драгоценной для неё. — Точно? — через стол, кинул вопрос Катаре, словно всё ещё не веря. Она кивнула и усмехнулась, словно выиграла в какой-то тихой, секретной игре. — Теперь ты — единственный, кто знает… — доверительно проговорила она, беря хлеб с вдруг открывшейся уверенностью. Деталей не надо: какая стрела, как выглядит? Она знала, что и так сказала ему достаточно. — Ты уверена? — простая мысль породила дрожь по спине Аватара. Как сладко, как восхитительно было знать, что ещё с рождения Катара отмечена магическим символом Воздушных Кочевников! Это наполняло его желанием и соблазном раздеть её — просто чтобы увидеть. Просто чтобы знать наверняка. Его стрела на одном из самых интимных мест Катары… — Уверена. — А давно она так выглядит? — волнение заставило голос дрожать, но звучать спокойно и глубоко. — С тех пор, как я смогла смотреть на себя в отражении и разобрать её форму, я полагаю… — ответила она тем же низким тоном. — И ты уверена, что это точно… она… Та самая?! — он не хотел, чтобы это прозвучало, как вызов или провокация. Это просто был вопрос для уверенности. Глаза её расширились в лёгком удивлении. Катара скрестила руки на столе, усмешка вернулась. — Та самая!.. Если ты не веришь мне, — маняще проговорила она. — То сам однажды увидишь. Запастись терпением… Катара подмигнула ему, переваривающему информацию. Только Аанг. Только он увидит её! Они болтали о других вещах тем вечером, переходящим в ночь. Но ни одна тема не смогла приблизиться к тому прежнему ощущению: родимое пятно. Аанг пытался повернуть разговор в прежнее русло, но Катара пресекала все попытки. И тогда усмешка возвращалась на её лицо, она говорила, что, несмотря на его ум, она больше не даст ему никаких фактов. Он должен увидеть. Однажды, в будущем, он её увидит. Друзья отыскали их в этой чайной. Но они словно не видели остальных. Что-то изменилось между ними. Они обращались друг с другом с вдруг открывшейся нежностью. Близилась полночь, а ребята всё не расходились по домам. Аанг молча указал на своё запястье, будто спрашивая «Сколько времени?» — и Сокка ответил «Почти полночь». Но Катара понимала его без слов, что на самом деле он указывает на свою стрелку, спрашивая девушку, когда он сможет увидеть её. Катара заметила его улыбки, подмигивания и жесты. Она была польщена и рада, что такая вещь, как стрела на её теле, делает Аанга таким тоскующим и влюбленным. Инициативным и настойчивым. Для неё это было восхитительно. Их движения в тот вечер стали значимей. Просто ощущения тепла тела Катары — её рука рядом с его, их спины так близко друг к другу — всё это наполняло Аанга тихим счастьем. Он выманивал её из чайной в крытый сарайчик за беседкой в саду, просто чтобы поцеловать. Просто чтобы побыть одним. Молчаливый секрет наполнял обоих нетерпением и желанием. Аангу хотелось поскорее увидеть родинку, Катаре хотелось показать её, и оба боялись за свою неловкую неопытность. Когда их поцелуи стали ещё более страстными, и, намереваясь разглядеть её родинку, Аанг старался — медленно, аккуратно — снять с неё одежду, она решительно остановила Аватара, удерживая руки на его груди. Он громко застонал и стиснул зубы. — Кому-то надо запастись терпением… — прошептала Катара в темноте. — Я просто хочу это увидеть… — нетерпеливо пробурчал Аанг. — В любом случае здесь слишком темно. — Я могу легко зажечь огонь! — и он тут же продемонстрировал это, зажигая сноп пламени на ладони. — Аанг! — она прижала руку к его щеке, такой горячей. «Только увидеть!» молил он всем выражением лица, делая то такие жаждущие, то щенячьи глазки. Но она знала, что на этом не остановится. — Это наш секрет, помнишь? Никто другой не знает. Он потушив огонь, приблизился, словно для поцелуя. — Но, Катара… — И я подожду тебя, Аанг. Я помню наш разговор. Я подожду, хотя это не так легко. Но хочу, чтобы ты тоже подождал меня… — её слова убедили его. И больше он не просил увидеть. Когда время придёт — они узнают. «Как прекрасно», — думал он, провожая её до комнаты. — «Разделить секрет с самым близким человеком для тебя. Катара, девушка из Племени воды, которая оказалась отмечена моим знаком даже раньше, чем я коснулся её». Их отношения всегда были облачными, мягко обволакивающими, игрой бриза с прибоем. Правда и на море случаются бури.