***
Вернувшись вновь в жаркую страну Огня, Аанг, неоднократно замечая охлаждение в отношениях между Зуко и Мэй, решил иначе расставить приоритеты в своих отношениях и удивить Катару, пригласив провести вечер в Кальдере. Это был день праздника, последнюю сотню лет посвященного Осеннему Урожаю, а ранее — столетиями Аватару Сзето. Когда-то Аватар из народа Огня положил всю свою жизнь на то, чтобы спасти Родину от хаоса и междоусобицы. Но прошли времена Янгчен, Курука, и нация Огня встала с колен. А Киоши пришлось уже сдерживать зарвавшуюся элиту Огня с большими амбициями, стать словно «надсмотрщиком» над Лордом Огня. Во времена Року, будучи лучшим другом, Лорд Созин решил захватить весь мир. А после смерти Аватара, не разделившего его амбиций, выставил его врагом нации. И память об Аватаре и всем хорошем, что для них было им сделано, были стёрты. Как и то, кому был посвящен праздник издревле. Зуко решил вернуть древнюю традицию. Улицы были увешаны золотистыми шарами-светильниками, а над головой, на фоне ночного неба, роились золотые светляки. Они растолстели, отъевшись яблоками последнего за лето урожая, и теперь собирались в рои на территории страны Огня, прежде чем отправиться за океан, чтобы спариться и умереть, и вернуться в виде яиц, которые вынесет на берег прибой, и начать жизненный цикл заново на заре весны. Пригласить Катару на ужин в городе была частично затея Аанга, но ресторан выбрал Зуко. (Он ведь обещал помочь устроить «настоящее» свидание, и Аанг не забыл об этом. Аватар спросил Зуко: «Что обычно люди делают на свиданиях?». Вопрос был совершенно невинным, но Лорд Огня поперхнулся чаем, кое-как прокашлялся, потом вздохнул и, смягчившись, объяснил, что, по его мнению, было бы неплохим началом). «Праздник Сзето вернули. А фестиваль Янгчен? Разве не заслуживала она людской памяти?» — Аанг помнил, что ещё сотню лет назад её имя было всё ещё святым. Он сам присутствовал на этих празднествах неоднократно. Аватар стоял на бордюре снаружи, ожидая Катару, подняв лицо к небу, разглядывая светляков, поэтому не видел девушки до тех пор, пока она не встала рядом с ним и не взяла его за руку, тоже откинув голову, чтобы любоваться вместе с ним. Не видел глазами, но ощущал сейсмозрением. Слушал её пульс, учащенное дыхание, торопливые шаги, которые она постаралась замедлить, приближаясь к нему. Он любовался её плавными движениями, свойственными магам воды, и покачиванием её бёдер… Последнее так увлекло его, что потребовалось усилие над собой, чтобы повернуть голову, открыть глаза и любоваться ею воочию. Хотя это зрелище по красоте не уступало предыдущему. Волосы Катары были собраны в свободный узел, на ней было шелковое платье с серебристой вышивкой по канту того небесного оттенка, что так прекрасно подходил к её голубым глазам. Традиционные одежды Племен Воды часто были шерстяными и хлопковыми, подбиты или оторочены мехом, совершенно не подходя жаркому климату. Наряды женщин Огня были слишком откровенны. Да и цвет бывших врагов Катара не очень любила. Он же желал видеть её небесную красоту и дивную прелесть её целомудрия. Потому долго и старательно выбирал шёлк, заказывая этот наряд. Ожидания оправдались. Он не сводил с неё глаз. Она покраснела, когда он прошептал ей слова восхищения и потянулся, чтобы поцеловать её в щеку. Сегодня Аанг был внутренне спокоен, как никогда. И именно сейчас, возможно, он смог бы поговорить с ней о Миссии Аватара, чакрах, Космической энергии и всём том, что занимало его ум в последнее время. Но он не хотел портить этот счастливый момент рассказами о трагедиях, войнах и всем, что было с этим связано. Хотя Катаре, наверное, стоило знать об этом… но не сейчас… может быть позже… Они бродили по запруженным народом улицам Королевского города Кальдеры. Аанг купил серебристый цветок, который подходил к отделке её платья, и осторожно вплел его в её каштановые волосы, стоя так близко, что она чувствовала тепло его тела. Наверняка торговцы могли бы даже запросто подарить ему, зная, кто перед ними. Но Аанг специально оделся так, чтобы никто из прохожих не тыкал в него пальцами с восторгом вскрикивая: «О, Агни! Да это же Аватар!». Он постепенно вёл её в магазинчик, который присмотрел заранее. Катара была необычной девушкой, и они были необычной парой, и она не любила вольностей. Он всегда знал это, в конце концов, Катара была его лучшим другом, так что же он мог купить ей, чтобы выразить свои чувства? По меньшей мере, показать, что он знает её и заботится о ней, и хочет сделать её счастливой, он хотел видеть её застенчивую улыбку, адресованную только ему. — Аанг, расскажи мне какой-нибудь свой секрет? Что-то, чего я не знаю… — довольно посмеиваясь и загадочно подмигивая промолвила Катара. Он сглотнул, и его пальцы сжались на её руке. — Э-э, секрет? Катара склонила голову набок, и на её губах появилась полуулыбка. Она повела бровью, прикусив край пухлой коралловой губы своими перламутровыми зубками и заинтригованно блеснула клыком. О каком спокойствии ранее была речь? Аанг глубоко вдохнул, хватаясь за воротник, пытаясь успокоиться и отыскать в памяти что-то, не касающегося волнующей его темы. — Секрет. Э-э, ладно. Помнишь, когда мы занимались Водной магией с учителем Пакку на Северном Полюсе? Я, ну… как бы…специально завалил тренировки. Чтобы тебя признали Мастером, и ты могла меня учить. Он отчасти думал, что она уже сама догадалась, но, судя по её реакции, она понятия не имела. — Ты… ты… что?! Аанг также не думал, что это так смутит его. Он снова глубоко вдохнул и продолжил: «Ну, понимаешь, я как бы, наверное, уже тогда влюбился в тебя». Ему было любопытно, знает ли она, что выражение её лица в тот момент очень напоминало выражение, которое он часто видел у Сокки: один уголок рта изогнут в улыбке, появившейся будто случайно, и бровь недоверчиво вскинута вверх. — Как бы, наверное? — сказала она, и её улыбка изогнулась ещё сильнее. — Ага, — согласился он.— Как бы, наверное. Поэтому я подумал: разве есть лучший способ постоянно быть рядом с девушкой, которая мне как-бы-наверное-нравится, чем плескаться рядом с ней в одном нижнем белье, пока она учит меня магии воды? О, Духи, ему никогда не надоест заставлять её краснеть вот так. Зная, что всё еще улыбается, не обращая внимания на её неуверенное протестующее бормотание, он наклонился и прижался губами к её щеке. Кожа девушки была очень гладкой и теплой, и ему не хотелось отрываться от неё, может, даже поцеловать её по-настоящему, но он всё равно отстранился. Теперь не хотел спешить… — Это не… — …Честно? — перебил он, договаривая за неё, и Катара посмотрела на него так, словно видела впервые. Он не мог сдержать смех, и это только сильнее сбивало её с толку. — Ну же, Катара, давай по-честному. Я много путешествовал, но ни на одном из полюсов не видел, чтобы для тренировки раздевались. Мы ведь только первое время тренировались одетыми. А потом… ну, как я мог сосредоточиться? Ты… смущала меня… Ты же поступала так со мной с тех пор, как… Аанг замер, пораженный догадкой, и теперь пришла её очередь ухмыляться. — …С тех пор, как вытащила тебя из айсберга… тебе было двенадцать…— договорила Катара. А потом она наклонилась, намеренно неторопливо, приблизила губы к его уху, и её дыхание тепло коснулось его кожи, а голос прозвучал, как тихое мурлыканье, которое он сперва даже не мог перевести, особенно учитывая, что она была так близко, так что он чувствовал её тело. — Я уже смущала тебя тогда? Я делала это специально. Ты не думал, что возможно тоже как-бы-наверное-нравился мне? Он наблюдал за ней, прищурившись. Она снова покраснела, но лишь слегка, и рука её крепко сжимала его руку. — Я… — сказал он. — Но ты… Катара глубоко вздохнула и убрала прядь волос с лица. — Подумай об этом, Аанг. До тебя там в нашей деревне было лишь несколько малышей, я и Сокка. И всё! Брат сразу подколол меня, дескать пошли спасать твоего парня. И сколько бы я не отнекивалась… Он подумал об этом. — О… Под его испытующим взглядом её румянец стал гуще. — И тем более… — продолжала она. — Я как бы всегда мечтала найти Аватара. — О-о! Катара выдохнула, не в силах поднять на него глаза. Её щёки пылали от признания, и золотые искры от уличных фонарей отражались в глубине голубых очей. — Поэтому когда я нашла тебя… когда мы поняли, кто ты… думаю, можно сказать, я была… предрасположена как-бы-наверное влюбиться в тебя, — это было произнесено на одном дыхании, а потом она искоса посмотрела на него с легкой улыбкой и добавила. — Наверное. Чуть-чуть. Аанг понятия не имел, что ответить на это. Он думал, знает ли она, что всё это значит для него. Что всё это время, ослепленный своей любовью, он даже не подозревал, что между ними с самого начала уже была искра. Что каждый раз, когда она брала его за руку или обнимала, или целовала его, с каждым взглядом, который останавливал его сердце, — она чувствовала то же самое. «Ей совершенно точно понравится этот подарок…». Он перевел её через улицу, крепко сжимая руку, пока они пробирались через музыкантов и ряды продавцов, и бой барабанов, и запах печеных перцев, наполнявший воздух. Он втянул её под навес какой-то палатки на блошином рынке, где прилавок был завален разным барахлом: старыми инструментами, кастрюлями и шарфиками, морскими раковинами и экзотическими перьями, свитками и кинжалами, и дешевыми украшениями. Аанг взял обе её руки и притянул ближе к себе, чтобы она оказалась под тентом, избегая толпы. Он заглянул ей в глаза, и сказал: «Я кое-что затеял для тебя. Ничего выдающегося, но…» Аватар отступил и обернулся к ней, которая ждала позади, улыбаясь. В руках его красовалась золотая лента… Катара разочарованно скривилась, но тут же постаралась натянуть улыбку. Аанг приблизился к ней, поцеловал её в лоб и аккуратно повязал эту ленту ей на глаза. Катара удивленно вздернула брови. А затем услышала характерный хлопок его планера, почувствовала, как он подхватил её на руки и взвился в воздух. Они летели овеваемые ветрами, некоторое время, она чувствовала, что они поднимаются куда-то выше и выше. Это были минуты блаженства, она обожала летать с ним. Приземлились. Он отстранился на мгновение, и она услышала свист ветра, но знойный воздух вокруг неё даже не шелохнулся, а потом всё окутала странная тишина, и повеяло приятной свежестью. Он обнял, расцеловал её щеки и сдернул повязку. Катара недоуменно озиралась кругом, её глаза слепило. Немного привыкнув, она осознала, что это был снег. Снег! В стране Огня, где никогда не было снега! — О, Духи! Снег! Мой любимый снег! Как дома! Откуда? — Ты спрашиваешь это у Повелителя Стихий? — усмехнулся довольный Аватар. Она не верила глазам и кинулась сгребать пушистый, обжигающий колким холодом снег в большие сугробы, весело смеясь. А снег все падал и падал мягкими пушистыми хлопьями. — Хочешь… — с придыхание спросил он, как тогда. — Покататься…? — …На пингвинах?! — не веря, усмехнулась Катара. — Я думал об этом, но вряд ли им здесь бы понравилось. Слишком жарко, а изменять климат надолго нельзя. Хотя этот снег я создал только в этом потухшем кратере. Катара огляделась, наконец, поняв, где они находятся. Снег засыпал крутые склоны, обступавшие их кольцом, остался нетронутым только круг с зеленой травой и огненными лилиями, в котором она стояла прежде. — Пингвинов нет, но зато Тео придумал для нас вот этот снегокат! — он топнул ногой и поверхность почвы раскрылась, извлекая на свет чудо гениальной мысли Механика и его сына: полированное деревянное седло с четырмя крылышками-подставками для ног, металлический корпус с лыжами и рулём, спереди винт с двумя лопастями, а позади небольшой мобильный парус для тормоза. — Ух ты! Отличный фокус! И отличная замена выдро-пингвину! — умилилась Катара. — В этот раз смастерили по моему рисунку… а не Сокки. Он, смеясь, подхватил её, усадил, и они помчались, обгоняя ветер и поднимая в воздух снежную поземку. Катара ликовала, как ребенок. Он снова окунул её в детство. И снова она почувствовала себя как тогда, когда они катались на пингвинах, и как тогда она впервые забыла о всех бедах: о смерти мамы и всех лишениях войны. Она была счастлива! — Как я говорил, снег очень скоро растает, но я хочу, чтобы этот момент остался в твоей памяти… В руках у него был небольшой сверток. Аватар грациозно поклонился Катаре и протянул ей подарок. Понадобилось всего мгновение, чтобы оттянуть бечевку и раздвинуть хрустящую бумагу. Тут она заливисто и восторженно рассмеялась. — Пингвин! Аанг, ты… я… — она держала вырезанную им из дерева фигурку, и в глазах её танцевали влажные блики. Катара наклонилась и поцеловала его, свободной рукой обняв за шею. — Спасибо… — нежно сказала она. — Я рад, что тебе понравилось, — сказал он. — Я могу подержать его, если хочешь. Вряд ли у тебя есть карманы. Нет их и на моей новой самхати, но это дикий шелк, пусть согреет тебя. А мне и так тепло, особенно когда ты так улыбаешься… Он укрыл её плечи легкой, но приятной на ощупь накидкой. Когда она передавала ему статуэтку, в её глазах было что-то особенное, какая-то искра, которой он не мог придумать названия. Хлопок планера — и они взмыли снова в облака, возвращаясь в столицу страны Огня. Теперь с высоты полета она любовалась нарядной Кальдерой и яркой праздничной процессией, шествовавшей по центральной улице. Они приземлились на одной из немного удаленных от центра улиц, но по-видимому элитного района. Их проводили к столику в открытом павильоне, раскинувшемся позади ресторана. Низкий навес, увитый цветущей лозой, выходил на сад камней и большой пруд с золотыми рыбками. Спокойная музыка струн сямисэна, тихие голоса других посетителей, плеск воды о камни. Катара сидела напротив своего «мальчика», чувствуя странную неуверенность. Она не знала, куда деть руки: то клала их на стол, то теребила палочки и салфетку, то складывала на коленях, расправляя складки платья. Сердце билось слишком быстро, трепеща где-то в горле. И совсем не было аппетита. Она слишком нервничала, чтобы даже подумать о еде. Аанг смотрел на неё слишком пристально, склонив голову набок, слабая улыбка играла на его губах. Катара отводила взгляд, поглядывая на любопытных, но гордо-сдержанных огненных. Наконец она посмотрела на него, и когда щеки её залились румянцем, он засмеялся. — Ты нервничаешь… — сказал он, явно забавляясь. — Ну я… («Как же объяснить это?») Я просто… я ни разу… не ходила на настоящее свидание. — Я тоже. Ну и что? — Аанг пожал плечами. — Это просто обычный наш день. Конечно, День Аватара. Но не меня, Аанга из Воздушных Кочевников. Потому я предпочел провести этот вечер с тобой, а не в окружении элиты Огня, у которых слишком большие ожидания на мой счёт. Но я учту ошибки моего прошлого. «Опять он про свои аватарские дела! Только настроилась на романтику…» — возмутилась мысленно Катара. Он был порой невыносим. Перемены в нём были настолько стремительны, что она не успевала подстраиваться. — И всё же… с чего всё это? — проговорила Катара вслух. — Значит мне удалось удивить тебя? — вопросом на вопрос ответил её «мальчишка». — А то… то, что это немного странно, и всё. Тебе не кажется? Я имею в виду… ты же всегда был — мой, как бы друг. Мы мило общались, целовались. А теперь у нас ни с того ни с сего… настоящее свидание. В ресторане. Он усмехнулся. Его глаза сверкали радостью. — Да, знаю! — это прозвучало как «Это же здорово!» Так и было, но это было так ново, так необычно, и она толком не знала, что и думать по этому поводу. То, как он смотрел на неё, улыбка и уверенность в себе, непринужденность и расслабленность — она и хотела видеть его таким, но она совсем забыла о себе и теперь понимала, что оказалась совершенно не готова. — Дело в том, — сказала она, продевая палочки в кольцо для салфетки. — Что я… по-настоящему никогда не задумывалась на тему свидания с тобой… У Аанга в глазах появилось очень странное выражение, и она поторопилась объяснить: — То есть… Я давно думала о том, что мы будем вместе. Ждала четырнадцатилетия, потом ты сказал про восемнадцатилетие. Так что я уже скорее представляла наше будущее. То есть, как мы… Его глаза округлились, и огоньки свечей отразились в их серой глубине. — Э-э. Будущее? Ты имеешь в виду как бы… — он остановился. Катара боялась встретиться с ним взглядом. Её щеки пылали, как и его. «Почему я так ужасно выражаю свои мысли?» — Я имею в виду, что всякий раз, когда я думала… о нас… я представляла нас уже вместе. Просто не задумывалась о том, как именно это произойдет. — А-а… Она не поняла, что это значит, что таилось в этом единственном слове. Он казался… удивленным? Разочарованным? Смущенным? Их спас официант, подавший салаты, меню и напитки. Она наблюдала, как Аанг мгновенно отвлекся, и разговаривает с ним, обсуждая вегетарианские блюда. Пользуясь моментом, она попыталась снова привести мысли в порядок. Это было непросто, потому что, ну… Она знала, что давно любит его, и что почти испортила всё, и ей даже казалось, что после всего этого у них нет будущего, но сидеть здесь, в ресторане страны Огня на свидании с лучшим другом… То есть парнем… Уже год, как они поняли, что значат друг для друга, как стали парой. Но весь этот год Аанг вёл себя именно как «друг», не позволяя себе лишнего. Конечно, тайком целовались иногда. И она уже успела привыкнуть к таким невинным и словно «далеким» отношениям, на расстоянии пусть и пары дюймов. А тут… Это казалось чем-то нереальным, но в то же время в животе вздрагивала какая-то легкость, в сердце было странно тепло, и она понимала, что, несмотря на всю необычность ситуации, она хотела этого: эту неловкую странность влюбленности и возможность узнать его заново. Катара подняла глаза от своих пальцев, скрутивших салфетку в нечто непригодное для использования. На лице Аанга бродило престранное выражение, слабая улыбка на губах и такое сияние в глазах. Может, это всё же не «обычный» день, как он выразился вначале. Может он решил сделать предложение замужества здесь в ресторане? — Мы год вместе … а ты все ещё не поняла? Ты ожидала чего-то другого? Его вопросы смутили её. Она начала теребить волосы, как всегда при волнении. — Вообще-то, да. Ну…в смысле… если это годовщина наших отношений, то должна быть не в этот день. Я уже не ожидала… я чувствую себя сейчас… это как-то… — Потому что мы на людях. И все смотрят? Или потому что это не годовщина, не тот самый день? — Нет, это… я… — она неуверенно замолчала. Как же ей объяснить это ему, если она и сама не понимает? Значит он не придавал огромного значения датам, не отмерял периоды, словно достижение. И, кажется, не собирался делать предложение, утверждая, что они и так уже вместе. Это так и было по сути. Они всегда рядом, все близкие в курсе об их любви. Они давно осознали, что значат друг для друга. Но чувства, отношения растут, как и сами люди. Возможно, пришло время для перехода на более глубокие взаимоотношения. Она смотрела куда-то вдаль, и голос её звучал задумчиво: — Теперь тебе четырнадцать, всё будет иначе, так ведь? «Знакомая фраза…» — Он опустил подбородок, и его улыбка изменилась, и все его поведение стало другим, но так неуловимо, что она не могла понять, в чем это выражалось. — Ну, — сказал он, прикладывая указательный палец к подбородку с видом мудреца. — Не совсем. Я имею ввиду, что должно измениться? Просто теперь мне можно целовать тебя по-настоящему. Или… Её щеки снова вспыхнули жаром, а в его улыбке появилось что-то озорное. — Прости, Сахарная Царевна… — сказал он, облизнув губы. –Я знаю, что ты относишься к этому серьёзно. Просто мне нравится тебя дразнить. Катара жалела, что ему это так просто удается. Она не привыкла занимать пассивную позицию, не привыкла к мысли, что Аангу удается так легко сбивать её с толку, но… ну, если честно, она так долго делала с ним то же самое, что предположительно была ему кое-чем обязана. Он потянулся через стол, чтобы взять её за руку. Катара встретила его взгляд, когда он сплел их пальцы. Огонь свечи между ними заставлял тени вокруг сгущаться. — Я имею в виду, — тихо сказал он. —…Что никогда не думал, что быть твоим другом и быть твоим… парнем… невозможно одновременно. Ты моя девушка, и я хотел сделать тебе приятный сюрприз. И возраст тут ни при чём. А для праздника не нужны поводы. Мы можем любой обычный день превратить в праздничный или романтичный, если захотим. Именно поэтому она любила его. — Так значит всё же это обычный день? И ты не планировал… — Катара поняла, что предложения сегодня не дождется, хотя былая надежда чуть не разгорелась вновь. Но она не давала себе повода расстраиваться, ведь он прав, и всякие условности — это лишнее для двоих влюбленных. Праздник для них двоих просто так… От мыслей отвлек шум приближающейся праздничной процессии. — Значит думаешь колодец сюрпризов исчерпан на сегодня? На улице играла музыка, какая-то радостная мелодия народа Огня, страстная и быстрая, как и сами представители нации. Прежде чем он понял её намерения, она схватила его за руки и потащила из ресторана. Маг воздуха всегда казался куда легче своего реального веса, это она заметила ещё при первой их встрече. Он парил над поверхностью благодаря своей магии, как перышко. Потому только семенил ногами, пока она легко втянула его в толпу, улыбаясь только ему, словно в мире не было никого, кроме них, и среди толчеи праздничных улиц, под мигрирующими светлячками, похожими на золотые звезды в ночном небе, они стали танцевать. Аанг мечтал об этом, он провел множество ночей, представляя эту улыбку, думая, что она думает о нём, воображая её теплую руку в своей, перезвон её смеха и мерцание язычков пламени в глазах. Её волосы были собраны в свободный узел на затылке и скреплены шпильками, подаренными Айро, две пряди свисали на лицо. На ней было летнее платье голубого цвета неба. Она улыбалась только ему, она была самым прекрасным существом из тех, что ему доводилось видеть. Он выполнил несколько па, зажигая их танец. Притянул ближе и качнул бедрами, задавая ей темпераментный задор, свойственный танцам огненных людей. Она тут же кокетливо отозвалась. Катара двигалась вместе с ним, следуя безмолвным знакам, и их движения создавали свободное пространство в людской толпе. Руки её крепко сжимали его ладони, бедра прижимались к его бедрам, золотистое пламя вспыхивало в глазах цвета индиго, цвета океана в полночь. Они подзадоривали друг друга и задавали темп, он — удерживая и сжимая руку на её талии, она — внутренней частью бедра, то приближаясь, то отдаляясь. Они кружили вокруг друг друга. Легкие ноги отбивали четкий такт и вырисовывали замысловатый узор следов на мостовой. Она плыла мимо, закручивая его в водоворот своего голубого платья. Потоки воздуха кружились вокруг, играя с её подолом и лаская щиколотки. Катаре хотелось смеяться от этой щекотки голых ног. Тело, ведомое им и неосознанным призывом, перемещалось в такт музыке, выгибалось, посылая движение волной от головы до носочков ступней. Её глаза были снова закрыты. Хотелось забыть обо всех присутствующих здесь. Она отрешилась от всего вокруг. Ничего кроме мелодии, ничего кроме ритма, ничего кроме его гибкого тела, предугадывающего её движения. Катара то поднимала руки вверх, то медленным изящным движением отводила их за голову, то рисовала ладонями невидимые узоры вокруг себя. Голова запрокидывалась, клонилась то к одному, то к другому плечу, и снова выпрямлялась, повинуясь ритму и мелодии, пытаясь освободиться ото всех мыслей, которые не давали покоя. Он перекинул её через бедро, склонив почти до земли, девушка грациозно вытянула стройную ножку, а потом Катара вспорхнула вверх, и он закружил её. Она откинулась назад, плавно изогнувшись в пояснице, раскинув свои руки крыльями, полностью доверяя ему, перенеся вес ему на руки, и глаза её смотрели прямо в небо. Катара больше не могла сдерживать своё счастье внутри и оно выплеснулось смехом. От этого глубокого перезвона хохота у него по спине бежали мурашки. Они танцевали с такой безудержной страстью прямо посреди толпы, и что-то в том, как она отводила глаза, в изгибе её рта, в покачивании бедер, ускоряло его пульс и обнажало нервы. Было что-то почти опасное в том, как вспыхивали её голубые глаза, в том, как сжимались её пальцы. Потому что она больше не играла с ним. Это было похоже на что-то большее. Чего она ещё не познала, но что уже казалось сладким и желанным. С ним. Танец окончился, и она тяжело дышала в его объятиях. Поцелуй, теплый и нерешительный, как и их первый поцелуй (любовь — это свет во тьме), но она медлила, оставаясь так близко, что каждый вдох был украден у него. Звучали аплодисменты, далеко, за целые миры от них, свистели и ободряюще кричали, но здесь и сейчас была только Катара, горячие ладони держали его лицо, ярко-голубые глаза полузакрыты, бедра слегка прижаты к нему. Она пахла невероятно, морской солью и цветами, и от её близости у него кружилась голова. Знала ли она, как это опасно, когда сила тяжести покидает мага Воздуха? Он судорожно выдохнул и потянулся к ней снова, ловя ртом её губы. Он пил воздух с её губ. Сколько раз они целовались, но сейчас… В этом была доля сладострастия, грозившая поглотить его целиком, без остатка, сделать точкой невозврата к его целибату — он твердил себе, что, конечно, вкус не мог быть так прекрасен, конечно, обычный поцелуй не мог заставить весь мир померкнуть, и теплую тьму туманом опуститься на его сознание. Но её губы были мягкими и податливыми, и её вкус был не похож ни на что другое. Её руки, касавшиеся его лица, слегка дрожали, и в горле её раздавались эти тихие жадные всхлипы, и все её тело растекалось по нему. Одна его рука лежала на её бедре, а другой он обнимал её за плечи, притягивая так близко, насколько это было вообще возможно, прижимая её к себе точно в нужных местах. Он собрал все силы, чтобы не сорваться, чтобы вернуть себе благоразумие. Тем более жар внизу живота не предвещал ничего хорошего. В этот раз, когда они оторвались друг от друга, ни один не мог дышать, и он был одновременно рад, что вокруг толпа, потому что это означало, что все смотрят, а значит, надо остановиться, здесь и сейчас, и в то же время раздосадован — по тем же причинам. Её глаза потемнели, дыхание было быстрым и сбивчивым, она прижималась к нему всем телом, потому что не могла стоять на ногах. «Это я сделал! Это сделал мой поцелуй?!» Осознание этого было более потрясающим, чем он мог выразить в словах. Все рекомендации Айро он выполнил на отлично, тот оказался куда более сведущ и словоохотлив в этих вопросах, чем Зуко или Сокка — его «Учителя Любви». — Где ты так научился? — спросила она, мурлыча ему на ухо. Он широко улыбнулся ей и приподнял одну бровь, в ответ она коротко и нервно засмеялась. — Аанг, ты… — Кузон? В девичьем голосе за спиной была странная смесь догадки и уверенности, и он обернулся, нехотя оторвавшись для этого от Катары. На кромке толпы стояла Он Джи, такая как он её помнил, даже школьная форма была все та же. Она выглядела смущенной и в то же время ликовала, что узнала его. — Кузон! Я бы и не узнала тебя, но только ты умеешь так красиво танцевать и изящно двигаться… Его сознание было туманным, пальцы Катары крепко сплетались с его, и ему все ещё не хватало воздуха, он был полон осознанием её близости, его чувства чутко настроены на звук её дыхания, тепло её кожи, пот, блестевший в ярком свете золотых фонарей. Потерявший равновесие и смущенный. — Э-э, Он Джи? — Кузон… Как ты изменился! Ты стал другим… зачем-то сбрил такие прекрасные волосы… и странные татуировки, я раньше не замечала их… и ты вырос… На лбу Аанга была повязана повязка, но рукава во время танца сползли к локтям, обнажив его татуированные стрелы. Он Джи смущенно приподняла хрупкие плечи и, разрумянившись, захлопала густыми ресницами. Раньше они были одного роста, а теперь он был выше на голову. Щеки девушки вспыхнули, когда та ещё раз смерила его взглядом и она развернулась, чтобы крикнуть через улицу сгрудившимся на обочине подросткам из школы Народа Огня: — Видели? Это он, я же говорила! Катара издала звук, похожий одновременно на фырканье и смех. Это была та самая ученица из школы страны Огня, та самая, с которой Аанг музицировал в школьном оркестре, та самая, с которой он лихо отплясывал на Тайном Вечере Танцев, та самая, из-за которой его вызвал на поединок самый крутой парень школы — Хиде. Аватар снова повернулся к ней, вопросительно подняв бровь. — Тебя обнаружили, Кузон, Твинклтос, Бонзу Пипенподал Апсокополис Третий… — сказала Катара, перечисляя его выдуманные имена и на этот раз он засмеялся вместе с ней. Они сидели все вместе за столиком на обочине, и вопросы сперва возникали медленно и нерешительно, но постепенно любопытство одержало верх, и ребята расслабились. То, что он вовсе не Кузон из колонии народа Огня в царстве Земли, было раскрыто. Огненные и Он Джи были ошарашены. «Кузон» был их школьным другом и стал их кумиром, даже не раскрывая своего статуса Аватара и своих способностей. Он покорил всех просто как очень обаятельный веселый парень и отличный танцор. Он подарил им ощущение Свободы и способ самовыражения через танец. Они все были готовы встать на его защиту, тогда на тайном Вечере Танцев, и повязали на лоб повязки (как у него), давая ему возможность сбежать от преследователей. Он Джи, вероятно, застала все шоу с танцем и поцелуем, но все равно глазами показала на их сплетенные руки, а потом встретилась взглядом с Катарой, и та, улыбаясь, крепче сжала пальцы. Мой. Катара почти не участвовала в беседе, она наблюдала за Аангом, видела странное сочетание попытки держать дистанцию и стремления слиться с ними, неловкости, скованности и страстного желания в его глазах, и было больно видеть его таким. Они не знали, что думать о нём, насколько можно ему доверять. Узнав, что он Властелин Мира и Повелитель всех стихий, победивший Хозяина Огня Озая Короля Феникса, некоторые из них пытались упасть перед ним на колени, и он умолял их не привлекать к нему внимания. Некоторые недоверчиво смотрели исподлобья, чем ещё больше смущали его. Катара думала, так ли всё это было тогда, много лет назад в Южном Храме Воздуха, когда друзья, которым он доверял, вдруг исключили его из своего круга по причине, от него не зависящей. Сейчас, наблюдая за ним, за тонкой напряженной линией его скулы, за далеким блеском глаз, она понимала, что да, именно так оно и было. Так было всегда — в первую очередь он был Аватаром. Этот непрошеный, данный при рождении груз долга. Его исключительность, его статус. Он, должно быть, думал, что со временем это пройдет, что люди научатся видеть дальше его предназначения, сквозь мантию судьбы, и увидят просто Аанга, ждущего, готового простить отверженность, готового снова быть нормальным. Катара тоже никогда не думала, что быть друзьями и быть вместе невозможно одновременно, потому что она вообще об этом не думала. Но они были лучшими друзьями и были влюблены, и, несмотря на странность этой идеи на первый взгляд, не было ничего, чего бы она желала сильнее, в чем она больше бы нуждалась. Катара скользнула кистью вдоль его руки, пока не нашла его узкую легкую кисть и сплела с ним пальцы. Она знала — он без слов поймёт её поддержку. Аанг, не прерывая беседы, даже не приостановившись, накрыл её руку другой рукой, и она склонила голову ему на плечо, придвигаясь ближе. Бывший парень Он Джи заявил, что проигрыш его в поединке можно аннулировать, раз Кузон — Аватар. Он Джи обвинила Хиде, что это наверняка он донёс администрации школы о вечеринке тогда. Она стала особо грустной, наблюдая за Аангом и, казалось, без повода, со слезами на глазах ушла прочь, в противоположную сторону, ушедшему ранее задире. Остальные подростки с уважительным поклоном и извинениями отправились догонять процессию. Дорога назад, во дворец, шла по длинной тропе, извивающейся по склону горы. Внизу золотом сиял город, над ними были серебряные звезды, на черном бархате неба радужными взрывами полыхали фейерверки. Аанг, кажется, по-настоящему всегда был отвержен и одинок, даже среди Кочевников, которые названые братья друг другу, даже имея кучу друзей по всему миру. Теперь она осознавала степень своего проступка год назад. Он ведь доверился ей, полюбил и подарил ей всего себя, свою жизнь, а она тогда оттолкнула его и бросила в самый ответственный момент, перед финальной битвой, откуда он мог не вернуться. Она не достойна его. Она причинила ему боль, разбила ему сердце, буквально оборвав крылья, разрушила его мечты и надежды… хотя он простил её и подарил ей ещё один шанс, она не понимала, чем заслужила это. Разве может она когда-нибудь стать достойной его? И в тот момент, когда Катара подумала об этом, Аанг обернулся к ней, улыбнулся, медленно и робко, нежно взял её за руку и соединил с ней пальцы. Ей не нужно было слышать его. Всё было понятно по тому, как он смотрел на неё, мягко и чуть застенчиво, чуть нерешительно, понятно по теплоте в его глазах, по тому, какая в них была тоска и уязвимость. Она бы отдала все на свете за то, чтобы вернуться в тот вечер, на балконе театра на острове Тлеющих Углей, чтобы сказать ему правду: «Аанг, я люблю тебя». Наблюдая за ним, пристально рассматривая его, пока он смотрел на город, и по его лицу скользили тени, блики звезд и фейерверков, она видела, что глубина взросления тяготит его. И тогда Катара молча поклялась себе: она никогда, никогда в жизни не станет ничего от него скрывать. Разве сможет она когда-нибудь простить себя за то, что оттолкнула его, когда он больше всего в ней нуждался? Она отдаст ему всё, она станет всем, что ему нужно, она станет тем, чего он всегда желал, и не позволит никому причинить ему боль. Истинность этой клятвы проникает в неё, как камень опускается в воду, и по воде расходятся круги. Правильность этого укореняется в её душе. Умиротворение приходит к ней, словно ранее она была оторвана от мира и лишь теперь обрела его. Спаянная, связанная с этим юношей, который смотрел на неё уже с некоторым беспокойством. Катара могла лишь гадать, что он видел в её лице. Она чувствовала такую решимость, такую уверенность в себе и в своём месте в жизни, такую твердость, какой никогда не было раньше. Может быть, его судьба в том, чтобы защищать мир, но её судьба в том, чтобы защищать его. Катара замерла, и Аанг смотрел на неё, подняв одну бровь, и уже открыл рот, чтобы спросить, что не так, когда она потянулась и взяла в ладони его лицо, и поцеловала, пытаясь всем телом сказать ему то, что — она знала — никогда не сможет выразить словами. «Я не отпущу тебя никогда.» Когда она наконец отстранилась, Аанг смотрел на неё блуждающим взглядом, ему опять не хватало дыхания. Руки его висели по бокам, словно он запретил им касаться её сейчас. Она погладила пальцами его гладкие щеки с едва заметным пушком, длинную шею с уже формирующимся кадыком, пробежала руками по его уже развитой груди с вдруг затвердевшими бусинами сосков под тонким шёлком, заставив его содрогнуться. Шагнула ещё ближе и заключила его в тесные объятия, закрыла глаза и прижалась к нему так крепко, как могла. Его руки обвились вокруг её талии, и он положил голову ей на плечо, она чувствовала его горячее сбившееся дыхание. Катара легонько гладила его по затылку, другой рукой обнимая за плечи. Теплый, и надежный, и близкий, и просто её Аанг, его аромат напоминал запах летнего солнца, его свежее дыхание гладило её горло. Её сердце захлебывалось в чувствах, так что ей пришлось сморгнуть слезы. (Всем, что тебе нужно, — вот чем я стану ) Пока она прижимала его к себе, поняла, что одного роста с ним, её озарило: — Я когда-нибудь говорила тебе, что мне нравилось быть выше тебя? Аанг отстранился, чтобы посмотреть на неё, в широко раскрытых серых глазах — недоверие. — Правда? Я думал… — он оборвал себя, потом спросил: — Почему? Катара снова притянула его к себе, прижимая его голову к своему плечу, прижимаясь щекой к его лицу. — Мне нравилось так. — Я уже не могу стать ниже… — он уткнулся в неё, прижимаясь ещё теснее. — Ты и так хорошо мне подходишь… — пробормотала она ему в ухо. Вздох, удовлетворение — и все его тело расслабилось рядом с ней. Остаток пути они прошли молча, наслаждаясь теплой и приятной тишиной. Катара посмотрела на луну, освещающую их путь. Сегодня было необыкновенно яркое полнолуние, кровь бурлила в венах, наполняя её безумным ощущением нарастающей силы. Они шли медленно, но все равно слишком скоро оказались у дверей ее комнаты. Катара приложила ладонь к деревянной поверхности, потом развернулась и прислонилась к ней спиной. Поцелует ли он её на ночь? Он всё ещё не выпустил её руку, и теперь его пальцы исследовали её ладонь. — Вечер был… потрясающим! — сказал он. — Да, — она откинула волосы с лица. — Спасибо, что нашёл время для этого. И за то, что проводил до моих апартаментов… Он нервно сглотнул. Сжимающая её руку ладонь дрогнула. Казалось, впервые за весь вечер он был выбит из колеи. — Я рад, что тебе понравилось. То есть, рад, что тебе было хорошо, — он снова сглотнул, внимательно глядя ей в лицо. — То есть… так ведь и было, да? Не надо говорить, что было, если не было, то есть, я не обижусь и… Мы ведь должны лучше понимать друг друга, поэтому я просто хочу убедиться, ну… — Аанг, — перебила она, чувствуя одновременно раздражение и веселье. — Просто замолчи и поцелуй меня, ладно? Сейчас всё было иначе, когда они остались наедине в темноте освещенного факелами коридора рядом с дверью её спальни, а не посреди шумной, ярко освещенной и переполненной людьми улицы или на террасе, залитой закатом, куда в любой момент могли выйти друзья. Это было совсем иного рода напряжение, туго сжимавшее даже воздух, разделявший их, и дрожащее желание трепетало в их сердцах, ускоряя дыхание. Аанг сделал глубокий дрожащий вдох, потом очень осторожно положил руки на её бедра, и невероятно нежно прижался губами к её губам. Это больше напоминало их прежние поцелуи — в день Вторжения или на Острове Тлеющих Углей — и совсем не было похоже на то, что происходило между ними позже. Поцелуй был мягким, нежным и нетребовательным. Очень вежливым и сдержанным. «Сокка бы одобрил…» — подумала она. Одна проблема: это было совсем не то, чего она хотела. Через несколько мгновений Аанг оторвался от её губ, и Катару на миг захлестнула полная растерянность. Как же ей объяснить ему, что она хочет… большего? Было ли удобно… сказать об этом, попросить больше, чем было предложено? Или она слишком спешит? Поймет ли он, что ей просто хочется более глубокого, более чувственного поцелуя, как тогда после их зажигательного танца на праздничной улице, не решит ли он, что она компрометирует чистоту их неокрепших отношений? Может, это было то, что большинство девушек узнают от своих матерей? Может, она, наполовину сирота, единственная испытывала такие сомнения? Судя по тому, как Аанг смотрел на неё, по его замешательству и сосредоточенному выражению, эти мысли частично отражались у неё на лице. Она вздохнула, делая сознательное, намеренное усилие над собой, чтобы собраться и не чувствовать волнения или неловкости. Глубокий выдох, чтобы укротить расходившееся сердце, а потом она посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы. — Это не совсем то, что я имела в виду, Аанг. Он выглядел растерянным, но щеки его пылали, и про себя она подумала, что он прекрасно знал, чего она ждала. — Не знаю, хорошо ли это, эээ, если… если мы… Внутри неё вспыхнула решимость. Она резко схватила его за плечи и развернула так, что он оказался зажат между ней и стеной. Он нервно сглотнул. При такой близости она отчетливо слышала, как бешено колотится его сердце. Катара улыбнулась ему, чувствуя себя немного хищницей. «Что он там напридумывал себе, что так смущается? Всё же иногда он так странно реагирует на мои предложения. Неужели?..» Зная, что заставляет его чувствовать неловкость, но совершенно не заботясь об этом, она решила снова забрать инициативу в свои руки. Это ведь так было здорово! Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, спросить или возразить, но она не дала ему даже сделать вдох. Она начала свой поцелуй мягко, но настойчиво, наслаждаясь его вкусом, окончательно лишая его воздуха, затем она смачно втянула его нижнюю губу, и его пальцы сжались на её бедрах. Сквозь него прошла словно судорога, вызывая у неё ответную дрожь. Стало так тепло в низу живота. Она сейчас на самом краю чего-то опасного, некой неисследованной и рискованной области, какой-то жажды, рождавшейся глубоко в её теле. Катара сделала дрожащий выдох, и прижалась к нему ещё теснее, раздвигая коленом его сжатые бедра. Она лизнула его горячие губы, и когда он приоткрыл их, проникла языком внутрь, как он сам делал прежде. Только ещё глубже. Аанг тихо всхлипнул, но руки его сжались на её затылке, путаясь в прядях, распуская узел волос, скрепленных шпильками, а потом скользнули вокруг её талии, бережно прижимая её, пока она смаковала поцелуй на вкус. Она не знала, сколько времени прошло, но когда она наконец оторвалась от него, мир был темным и жарким, и ей было трудно самостоятельно держаться на ногах. Аанг не отпустил её, лишь сильнее сжал держа крепко за плечи, он ничего не предпринимал далее, не прижимаясь к ней больше, соблюдая дистанцию, пока она не начала дышать ровнее и отступила. — Возможно, это к лучшему, — сказала она и облизнулась, не отрывая взгляда от его губ. — Я имею в виду, что тебе надо идти. — Да, — вздохнул он, стоя с припухшими губами и побледневший. — Наверное. Покорность в его голосе, вызвала у неё смешок, и она знала, как он смотрит на неё, когда наклонилась и мягко поцеловала его в щеку. — А теперь, спокойной ночи, Сладенький. На лице его ясно читалось сожаление, и он криво улыбнулся в ответ, Катара и не догадывалась скольких сил ему стоило сдерживать себя. — С-спокойной ночи…***
Катара бросила тяжелую сумку со свитками и записями на пол возле стойла Аппы. Та громко бухнула об землю, подняв облачко пыли. Влажный нос Аппы уперся ей в грудь, и его щедрое приветствие практически подняло ее в воздух. Он издал звук, похожий одновременно на мычание и мурлыканье, и она почесала его сквозь густую шубу. Ей нравилось бывать здесь, в большом открытом загоне, вдали от жары и суеты дворца. И она точно знала, что для летающего бизона это много значит. Это началось с того, что она подыскивала тихое место, где могла бы изучать целительские записи, достаточно открытое для того, чтобы можно было упражняться, и в то же время уединенное, чтобы ей не мешали. Потом она подумала об Аппе и о том, как ему должно быть одиноко, пока Аанг занят своими аватарскими делами. В первый раз, когда она навестила его, он был так счастлив, что у нее просто сердце разрывалось. Его одиночество проявлялось в том, как он следовал за ней, пока она совершала свои ежедневные упражнения в магии воды. Потом она достала один из свитков и устроилась на ворохе сена, быстро углубившись в подробные описания и зарисовки анатомии и теории о функции крови в организме. Через минуту что-то толкнуло ее ступню, и когда она подняла голову, то встретилась с парой карих глаз, нарисовавшихся перед ней. — Ты тоже скучаешь по нему. Так её визиты к нему стали частью её ежедневного расписания. Слуги, следившие за домашним скотом и боевыми животными во дворце, привыкли к ее присутствию, и по ее — и Аппы — желанию постепенно передали ей все обязанности по уходу за бизоном. За исключением уборки навоза. Маг воды решила, что у всего есть границы. Катара упала на морду Аппы, чувствуя крепкие тяжелые кости под густым мехом. Его приветствие прогрохотало сквозь ее кости, и она уткнулась лицом в мех. Он пах сеном, яблоками и большим мускусным животным. Когда он фыркнул, ее ощутимо встряхнуло. Пожалуй, лучшей чертой Аппы было то, что он был просто замечательным слушателем. Она могла рассказать ему все, что угодно, обо всех своих заботах, а он только согласно бурчал что-то в её одежду, оставляя на рубашке следы травы и своей слюны, потом просил ещё яблоко. Сейчас она открыла ему своё сердце, озвучивая тревогу, которая росла в ней несколько недель, то, что настойчиво преследовало её сознание все время, пока она была на свидании с Аангом. — В древности мои люди верили в свой тотем: Зверя-покровителя, Зверя-заступника. И если удавалось войти с ним в контакт — человек обретал магическую власть над происходящими событиями и окружающими людьми. Тотем моего рода — «Волк»… даёт человеку обострённое чувство справедливости, храбрость. Качества лидера и вожака, ответственного за своих людей, готового вести за собой: чуянье опасности и умение договариваться, умение находить близких по духу людей и создавать из них команду. Аппа качнул согласно рогами. — Звери-хранители и их хозяева связаны. Но у каждой силы есть и обратная сторона — «харя». Когда человек перестаёт идти по пути своего предназначения, забывает свой тотем или боится, отказывается от силы и даров, которые даёт зверь-хранитель, тогда включается закон хари. В моем племени верили, что если мужчина не принимает в себя силу Волка, то на его место приходит бродячий пёс — всеми брошенный, озлобленный, несчастный выпивоха или кусака-кобель, не несущий ответственности ни за что в жизни… Аппа задумчиво хрустел сеном. Он доедал последнюю охапку. — Ты такой огромный, сильный и добрый. Наверное, будь ты тотемом Воздушных Кочевников, давал мужчине физическую силу и выносливость, умение быть первым, лидером, проявлять себя во внешнем мире и достигать цели. А что с обратной стороной? Упрямство, ярость, беспричинная переживательность, зависание в иллюзиях и приукрашательство действительности? Мямля? Аппа рыкнул. Она прижалась к нему, вцепившись в мех. — Тш-ш-ш. Ты лучший тотем из известных мне. Ты всегда с ним рядом и готов спасать его. Ты его защитник и хранитель. Но знаешь, я тоже за него в ответе. Перед собой и своим сердцем. Мы должны вместе оберегать его. Думаю мы давно поняли с тобой друг друга, стали командой. И спасибо, что не дал ему тогда улететь. Помнишь, как он хотел сразиться с ней в одиночку, Аппа?! «С Азулой». Кажется, он понимал, о чем она говорила. Ее вздох проложил дорожку в мехе, окружавшем ее лицо. — Помнишь, что случилось в прошлый раз? Его вздох приподнял все её тело, а потом резко опустил. В своем воображении она видела, как Аанг падает. Обугленная рана и острый запах крови. Этот образ никогда не покинет ее. Часть её личности, часть её воли, потому что — больше никогда! Мертвый груз в её руках, и — о, Духи! — кровь, вытекающая из него, ярко красное на белом меха Аппы, на голубом её собственного платья!Она держала его на руках, а сердце его не билось! Катара разгладила клочки шерсти, которые сжимала в кулаках, теперь влажные от её вспотевших ладоней. Она скатилась с мохнатого бока, как в детстве с огромного сугроба. — Мы не можем позволить этому случиться снова. Не давай… — Катара отступила, чтобы заглянуть в огромный карий глаз, держа ладонь на щеке бизона. — Не давай ему никуда улететь без меня, ладно? Обещаешь? Аппа снова фыркнул и лизнул её в лицо. Она задумалась, было ли это бизоньим «обещаю».***
— Не могу поверить, что они прибыли на две недели раньше… — прошипел Лорд Огня сквозь улыбку. Мэй рядом с ним вздохнула. Это было обычное действие для вечно скучающей аристократки. Потом весело фыркнула. А вот это было совсем на неё не похоже, но отсутствие всегда подавлявшей её принцессы, видимо, начинало сказываться в лучшую сторону. В отсутствие Азулы, флегматичная красавица стала проявлять хоть какие-то эмоции. — Ты просто младенец, так же наивен и так же ноешь. Этот её колкий язык, всегда был остёр, как и её ум. Впрочем, как и всё в ней: от острейших ножей и сюрикенов, припрятанных повсюду под бордовым стильным кимоно, до острого личика с миндалевидными лисьими глазами, и столь же острых лопаток, локтей и коленок. Кстати и ногти её были остры по-звериному. (Дань великосветской моде). — Пришлось освободить половину Восточного крыла! Всего за пару дней! Если бы Катара с Соккой не объяснили отцу, почему Племя Воды застряло в коридоре возле комнат прислуги, это было бы расценено, как серьезное нарушение этикета! — пояснил ситуацию Зуко. Мэй пристально смотрела на него из-под густой челки, сведя брови, и один уголок её надменного рта приподнялся, будто она не могла решить, рассмеяться ей или наорать на него. Она вернула невозмутимость своему лицу, когда они стали спускаться вниз по ступеням рука в руке, чтобы приветствовать делегацию Царства Земли. — Зуко, ты серьезно? Это звучит… смешно. Эта политика и правда тебя достала. Возможно, тебе следует взять пару уроков у Аанга… — Мэй, он и так учит меня всему, что знает о дипломатии, но даже он… Давление на его руке заставило его замолчать, и он поднял на неё взгляд. Мэй остановилась на ступеньку выше него и теперь стояла на виду у всего двора и двадцати делегатов из Царства Земли. — Зуко, — сказала она, когда снова смогла заговорить, глядя на него сияющими глазами. — Я говорю о его свиданиях, о его отношениях с Катарой. Ты раздаешь советы, сам их не соблюдая. Я имела в виду, тебе нужно научиться расслабляться. И, возможно, уделить немного времени своей невесте, пока ты будешь этим заниматься. Лорд Огня прочистил горло. — А, — просто сказал он. — И мне кажется между ними, куда больше тайн и секретов, чем между нами. Но они хотя бы пытаются понять друг друга. Мэй, улыбаясь лишь краешком узких губ, покачала головой, и снова выровняла с ним свой шаг. Весь путь до подножия лестницы они молчали: один погруженный в смущенную задумчивость, другая охваченная нежной привязанностью.***
Свежий запах яблок донесся изо рта Аппы, когда он прорычал своё приветствие. Бизон быстро преодолел ограждение и распластал Аанга на земле. — Привет, приятель. Я тоже по тебе скучал, — он пробежал руками по свежерасчесанному меху на морде Аппы. — Они здесь о тебе хорошо заботятся, правда? Аппа ворчал, не переставая с тех пор, как увидел Аанга, выражая свое недовольство тем, что хозяин в последнее время навещал его недостаточно часто. Аанг знал его достаточно хорошо, чтобы уловить смысл. — Знаю, знаю, — сказал он, почесывая чувствительное место за рогом Аппы, куда летающий бизон никогда не мог дотянуться сам. — Но, честное слово, это очень важно. Судя по фырканью Аппы, у них с Аангом были разные представления о смысле слова «важно». В стойло протиснулась целая гора сена верхом на скрипучей тачке, и Аппа, забыв про своего хозяина, устремился к обеденному угощению, которое тряслось и раскачивалось, пока доставивший его человек боролся с тяжким грузом. Аанг обогнул преграду, чтобы помочь. — Сейчас, я все сделаю. Аппа мой… Он был совершенно не готов и необычайно рад увидеть голубые глаза, прищуренные от усилий, и темные волосы с запутавшимися в них травинками. — Катара! — Привет, Аанг… — тележка неуверенно качнулась, и он вытянул руки, чтобы удержать её. Аппа, напиравший на них с другой стороны, никак не помог делу, тем более что он почти подпрыгивал от нетерпения, покрывая пол вокруг скользким слоем слюней. — Что ты тут делаешь? Я думал, ты занята своими целительскими изысканиями. Пот проступил на её лице, и его капли скатывались по шее за ворот платья. Он проследил за капелькой, скатившейся по её шее в декольте, с трудом оторвал взгляд от этого зрелища… А встретив её глаза, увидел, что она смотрит на него, забавляясь. Между тем они боролись с громоздкой тележкой, пытаясь опрокинуть её в ясли Аппы. Аанг мог бы сделать это гораздо быстрее, не пялься он так на свою подружку. — Этим я и занимаюсь, — сказала она, тяжело дыша. — Здесь очень тихо… и Аппа… скучает по тебе… и… — они, наконец, раскачали тележку, шумно вывалив её содержимое в ясли. Аппа зарылся мордой в сено, фыркая и чавкая от жадности. Катара выпрямилась и убрала выбившиеся пряди волос с лица. Она выглядела почти смущенной. — Я знаю, насколько ты занят, и не хотела, чтобы он чувствовал себя одиноко, — она положила руку на бок Аппы. — Мы составляли друг другу компанию, да, Аппа? — тот что-то прорычал в ответ и повернул к ней голову, толкнув носом в её руку, выражая привязанность. Аанг смотрел на неё с восхищением. Всякий раз, как он думал, что его чувство к ней достигло предела, она совершала нечто такое, что заставляло его усомниться в финальности этого уровня — например, вытаскивала его на танец посреди улицы в стране Огня, или привязывалась к его бизону так сильно, что проводила часы рядом с ним, просто чтобы составить ему компанию. — Неужели можно быть более совершенной? — не скрывая своего восхищения, произнёс он. Её губы сжались. — Аанг, я далека от совершенства. Особенно сейчас… Её обычное хлопковое платье-халат было запачкано, покрыто бизоньей шерстью, и в волосах всё ещё торчали травинки, её лицо лизал Аппа, и она пахла потом (очень приятно, как ему казалось). Но она была его. Аанг улыбнулся ей, делая шаг навстречу и сокращая расстояние между ними. — Да, — тихо согласился он, делая ещё шаг. — Ты не идеальна. И дело не во внешности вовсе. Ты упряма и любишь доказывать свою правоту, и можешь затаить обиду до тех пор, пока мир не рухнет. В полнолуние не можешь сомкнуть глаза. Сегодня снова полная Луна, третий день, даже днем не покинула небосвод, сомневаюсь, что ты уснула. В голову лезет всякий бред… >В её глазах на мгновение вспыхнула тревога. О чем он? Догадывается о её странностях в полнолуние?! — Но я такой же. Я тоже не мог уснуть и вчера, и сегодня. Особенно сегодня… И ты знаешь почему… Как после всего того я могу спать спокойно? Ты не идеальна, говоришь сейчас… Не надо быть идеальной, чтоб быть удивительной. Но почему то… именно сейчас… Я… О чем он? Она подвела его к самому краю тем поцелуем на ночь? Он, как и она, не сомкнул глаз с того момента. Возможно, сейчас пришло время для… Маленькой мести? Хорошо. Аанг покачал головой, молитвенно сложил руки и зачем-то уставился на небо. — Я знаю твои недостатки. Я знаю, чего ты боишься, и что причиняет тебе боль, хотя ты и пытаешься все это скрыть. Но этот период времени мог бы стать особенным для нас обоих. Её глаза сузились в уголках, и было очевидно, что она не знает, как реагировать на это. Он её запутал. — Я не знаю, о чём ты и никак не могу разгадать твоей двойственности… Диалог их был довольно странным. Хотя иногда ей казалось, что он видит её насквозь. На каком-то ином уровне. И, что перед ней сейчас вовсе не подросток. Иногда ей начинало казаться, что тело юного Воздушного Кочевника — лишь вместилище сотен душ и нечеловеческой мудрости. Он мог быть таким разным. Словно личность его была многогранна. Её дыхание участилось, когда он оказался вплотную с ней и положил руки ей на бедра. Её взгляд остановился на его губах. Аангу показалось, что он узнал огонек, вспыхивавший в синих глубинах. Это было именно то, что он чувствовал сам. Он потянулся вперед, и она наклонилась, уткнувшись в него лбом, и дыхание их смешалось. Его голос перешел в шепот. — Я хочу сказать… тебе не нужно скрывать это от меня. Может, ты не идеальна… но, Катара, ты моя вторая половинка. Я непостоянен, так же, как и ты. Но больше. Воздух и Вода. Мы всегда играем, создавая рябь. Или уравновешиваем друг друга. Именно это делает тебя идеальной в моих глазах. Катара почувствовала, что краснеет ещё больше, и чуть дрогнула, когда он дотянулся и убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо, которая, прилипнув к мокрой шее тонкой змейкой, щекотала её. Он намотал эту прядь себе на палец, словно вырисовывая орнамент или иероглиф кончиком на её шее. Она закрыла глаза и смогла вообразить нарисованное на потном теле «Сладкая», «Моя». Как он может так делать? В одну секунду быть просто очаровательным четырнадцатилетним подростком, а в следующий момент заставить её покраснеть и потерять голос, как влюбленную девочку. Он заправил локон в её прическу. — С-спасибо, Аанг… — её голос стал ещё мягче. Катара была так очарована его теплом, дымчатыми каре-серыми глазами, он наклонился над ней. «Что?» Не заметила, как… Наклонился? Над ней? Когда же он вырос? Так она уже даже не одного роста с ним? Всё это время она воспринимала его по привычке, не замечая практически, как он растёт день за днем. Казалось, ещё совсем недавно ему приходилось приподниматься, чтобы дотянуться до неё. Аанг на самом деле был совсем чуть выше сейчас, но Катара была готова поспорить, что ещё пару месяцев — и уже она будет смотреть снизу вверх на него. Он такой рослый! И только миловидное по-детски лицо пока выдавало его юность. Девушка затаила дыхание в предвкушении его дальнейших действий, взгляд скользнул по его приоткрытым губам, он облизнулся. Он собирается поцеловать её? Она видела его мягкую улыбку, их губы были в дюйме друг от друга. Это был один из тех моментов, когда она чувствовала, что не может устоять перед искушением… Её по-прежнему поражало, как он может так влиять на неё? Она целовалась с ним двенадцатилетним. Может она и вправду дефективная идиотка, как сказал брат? Озабоченная? Расхитительница колыбелек! Аватар вдруг отодвинулся, широко улыбнулся и указал рукой куда-то вниз. Проследив взглядом за направлением, она заметила что, он сжимает в руке что-то красивое. — Это… мне? — спросила она, чувствуя, как сердце неровно забилось. Он мог быть очень романтичным, когда хотел. — Без повода? — Ага, — был простой ответ. — Закрой глаза. И не открывай. Катара усмехнулась и послушно закрыла глаза. И тут же, охнув, широко их распахнула, когда почувствовала на своем виске губы Аанга, нежно целующие её. Зажмурилась. Потом почувствовала скользнувший на её руку браслет. — Аанг… Какая прелесть… — Агась, сплел той «спокойной» ночью. Без повода. Надо было руки чем-то занять. Румянец мстительно вернулся к нему. Предвкушение тоже вернулось, и ещё раз за ним последовала досада, когда его губы мягко коснулись только щеки и по тому, как озорство плескалось в глазах парня, она была уверена, что он знал это. — Аанг… — начала она, но тут же замолкла под хитрым взглядом, пробежавшим по его лицу. — Ты так часто сегодня повторяешь моё имя. Мне нравится это. Он снова дразнил её, этот «мальчишка». Сложил бантиком свои пухлые губки. Катара почувствовала разочарование, когда Аанг опять миновал её губы, и задрожала от его теплого дыхания возле уха. Полная луна задержавшаяся на небе делала её чрезвычайно чувствительной. — Ох, чуть не забыл, ты сказала, что ЭТО не совсем то, что ты хочешь от меня. Ты хочешь большего, детка? — прошептал Аватар, проводя рукой по волосам девушки и мягко притягивая её к себе. «Детка?! Большего? Ну дает! » Катара снова залилась краской из-за его вдруг открывшейся дерзости. И он тут же повалил её на сено, и она почему-то повиновалась. Аппа недовольно замычал. Она задрожала, когда почувствовала его руку, скользящую вверх и вниз по её спине, развязывающую пояс. — Это… — девушка обвила руками его шею, но тут же уперла кисти рук в его упругую грудь, осознавая, что он намерен сделать прямо здесь и сейчас. — Говоря это… я имела в виду только поцелуй. Тот ли самый застенчивый мальчик сейчас перед ней? Улыбнулся и покачал головой, прежде чем наклониться снова. Может он обдумал всё ночью и решил действовать более решительно? Детские игры закончились? - Ты опять хочешь меня запутать, Сладкая моя?! — шепнул Аанг, она почувствовала его дыхание на губах, когда он удовлетворенно вздохнул, обхватывая руками её талию, скользя ими по её бедрам, настойчиво притягивая ближе к себе. Хитринка вперемешку с дерзостью мелькнули на его лице: — Так вот чего тебе недостаточно?! Я осыплю тебя поцелуями! И не останется у тебя ни одного местечка, которого я не целовал… Моя Конфетка! Катара лишь недоуменно моргала, приоткрыв рот. Он покрыл её лицо и шею поцелуями, оголил плечи, спускаясь всё ниже. Аанг рассчитывал лишь немного подразнить её, но она не останавливала его, а он и сам уже не мог остановиться и не хотел, чтоб это было просто игрой. Она и правда была не против? Его прошила дрожь. Опять. Вдруг реальность начала терять для него очертания. Он — мост между Мирами. И, кажется, этот мост слишком раскачался от эмоций. Всё поплыло перед глазами. Это напугало его. Он знал, как может быть страшен и опасен в неуправляемом состоянии. Необходимо вернуть контроль, сосредоточиться, зацепиться хоть за что-то в этой реальности. Этим «что-то» стала её нагрудная повязка — сложная конструкция из тонких белоснежных полосок ткани. Он так и не разгадал её секрет, хотя уделял ей гораздо больше своего внимания, чем приемам водной магии во время их тренировок. Его татуировки и глаза то вспыхивали ослепительным потусторонним светом, то гасли. Если бы он заговорил сейчас, то голос его стал бы многоустовым. Словно тысячи людей говорили одновременно. Он переставал быть обычным человеком. Это был один из моментов, когда Катара боялась его… Не потому, что он был страшен в таком состоянии, а потому, что эмоции, которые Аанг вызывал в ней, смущали и душили её, но в то же время заставляли чувствовать, как сильно он нужен ей. В таком состоянии он мог повелевать всеми стихиями одновременно. Он был существом иного мира в оболочке обычного. Но сейчас всё перемешалось в нём. Мальчик, Дух, Мужчина… Она чувствовала его возбуждение и… кажется, мужчиной он был сейчас в первую очередь. И то, что желало его тело… Она не находила в себе сил остановить его, хотя осознавала, что нужно остановиться. Обычно он входил в это состояние для победы в битве… или при угрозе жизни. С ним творилось явно, что то неладное, потому, как состояние было нестабильным, словно его переключало из одной ипостаси в другую, словно кидало из мира в мир. Конечно, ей всегда было интересно: «А что если…?» Она хотела бы… Но не сейчас, и не здесь, и не так. Его мягкий, но уже с хрипотцой голос вырвал её из ступора: — Прости … не подумай, что я не хочу этого или боюсь, или слишком маленький, но нам не стоит торопиться… с этим. — Не знаю, что насчет второго, но то, что ты хочешь и уже не маленький — это я чувствую отчетливо… — Катара скользнула рукой вниз его живота. Аанг смутился и мгновенно соскочил с неё, не дав ей даже прикоснуться. — Извини. Мне надо к этому привыкнуть. Не могу объяснить, но точно знаю — не стоит спешить. Я не готов. Подожди меня, ладно? Понимаешь?! Подожди… до моего совершеннолетия… — схватив планер, он исчез в облаках. На самом деле Катара была очень благодарна Аангу. За то, что он смог сдержаться и возможно, не испортить всё… Но она не смогла сказать ему об этом, потому что не видела его потом несколько дней. После бессонниц полнолуния ей требовалось время, чтобы восстановить силы и войти в нормальный для всех ритм жизни. Аватар улетел то ли в Омашу, то ли в Гаолинь по срочным делам. К Аангу пришло письмо из Царства Земли, сообщающее о неком важном собрании, которое просто не может состояться без его присутствия, (как сказал ей позже Зуко).