Дитя солнца

— «Депо Ист-Сайд», — Нуада слегка скривился, прочитав примитивные человеческие письмена. Сколько времени прошло? Тысяча лет или может больше? Добровольное изгнание длилось долго. Он почувствовал это несколько столетий назад. Сестра покинула Ирландию. Он всегда чувствовал её, таково было благословение и проклятье близнецов — одна душа, разделённая на двоих, всегда стремилась воссоединиться. Отец учил Нуаду закрывать сердце от родного брата, пока тот находился в изгнании. Что он хотел скрыть? Свою слабость или боль? Сидх не мог понять, сестра не показывала ему ничего, что было связано с королём. Подземные коридоры были ветхими, отовсюду разило плесенью и человеком. Принц старался не дышать, этот смрад раздражал хуже отходов жизнедеятельности зубных фей. Лестницы переходов вводили в сомнение, стоит ли по ним спускаться. Ржавчина покрывала перила из ядовитого для всех волшебных существ металла. Железо, как отец, может заставлять свой народ обитать в подобном месте. Оно отравляет их, сокращая срок жизни и популяцию. Сидх сомневался, как здесь вообще могли родиться дети. Моргун шёл сзади. Нуада ясно ощущал его волнение. Тролль не любил незнакомых мест и чувствовал тревогу и смятение своего друга. — Ваше Королевское Высочество! — за следующим поворотом сидх столкнулся с высоким бледным существом в окружении охраны. Церемониймейстер Балора практически не изменился за прошедшие годы, лишь немного похудел и осунулся, что совсем не удивительно при таких условиях жизни. — Принц Нуада. Вы удостоились нас своим возвращением, — существо высотой в три с лишним метра немного неуклюже склонилось перед особой королевской крови, но тут же выпрямилось и, слегка замявшись, продолжило. — Прежде чем войти в зал Совета, вы обязаны сдать оружие. — И не подумаю, — рука быстро легла на рукоять клинка, и лезвие с тихим шелестом начало покидать ножны. — Таковы правила, сир, будь вы принц или низший… Церемониймейстер начал заламывать длинные руки и покрылся испариной, когда серебряное лезвие коснулось его шеи. Маленькие глазки бегали из стороны в сторону, выдавая паническое состояние своего владельца. Но в следующий момент кожа сидха покрылась мурашками, он почувствовал невероятную тоску и отчаяние. Не свою. Вслед за этим раздался нежный голос, отражавшийся от сводов проржавевшего и ветхого здания. — Прошу тебя, брат, сдай оружие. В мгновение ока клинок рассёк воздух, не причиняя вреда церемониймейстеру, и Нуада резко развернулся, встретившись взглядом с обладательницей голоса. — Ради тебя, сестра, всё что угодно. Дева с золотыми волосами благосклонно кивнула, приветствуя того, кто был так дорог её сердцу. Но не задержалась и на мгновение. Шёлк кремового платья с золотой отделкой прошуршал еле слышно, а Нуада уже скрылся в дверях зала Совета. — Отец… Нуада склонился перед своим королём. Хватило и доли секунды, чтобы заметить досаду и злость на лице правителя. — Зачем? — почти закричал Балор. — Зачем ты это сделал?! Отец был в курсе того, как Нуада поступил с людьми на аукционе. Но принц даже не дёрнулся, сейчас гнев короля был на втором плане. Он гордо выпрямился и заговорил, обращаясь одновременно к правителю и совету: — Настало время вернуть себе свободу, отец. — Ты нарушил древнее перемирие между нашим народом и человечеством! — Это позорное перемирие! — Нуада тоже повысил тон. — Люди! Забыли богов, уничтожили землю, и ради чего? Ради парковок, супермаркетов! Алчность прожгла в их сердцах глубокую пропасть! Им всегда и всего будет мало! Тяжело дыша, принц вновь повернулся к отцу, его лицо отражало всё, что сейчас творилось на душе сидха. Злость, ненависть, отчаяние исказили красивый и бледный лик. — То, что творят люди, у них в крови, для нас соблюдение перемирия — дело чести, — упрямо ответил Балор. — Чести? — принц тяжело дышал, в отчаянии пытаясь достучаться до отца. — Оглянись вокруг! Много ли чести жить в этой яме?! Ты был гордым воином, отец. Как им удалось тебя приручить? Балор отвёл глаза, понимая правоту сына, но не принимая его убеждений. — Я вернулся, чтобы начать войну и вернуть нашу землю, наше право первородства! — понимая, что король слушать не будет, Нуада обратился к совету, благородные сидхи проявили больший интерес к его речи, чем родной отец. — Я призову на помощь всех своих союзников, и они откликнутся! Хорошие, плохие и ужасные! На последнем слове принц вытащил часть золотой короны из кармана и повернулся к отцу, всем своим видом демонстрируя решимость. — Золотая Армия! — Балор схватился правой рукой за пояс, в который был выставлен второй фрагмент золотой короны, и в ужасе воззрился на сына. — Неужели ты настолько безумен?! — Может и безумен, — ответил сидх, задумчиво проведя пальцем по золотой поверхности желанного артефакта. — А может, меня таким сделали. — Ты разбудишь армию, но наши зелёные луга не вырастут на этой крови, — голос сестры зверей серебряными колокольчиками ранил сильнее кинжала. — Пусть армия спит. Если наши дни сочтены, позволь нам раствориться в вечности. — Мы не уйдём в вечность! Охрана короля встрепенулась от резкого вскрика, а следом прозвучал вопрос отца, боль скользила в его голосе, и от этого принц напрягся. — Я последний раз спрашиваю тебя, сын мой, ты действительно хочешь пойти этим путём? — Да, отец, — тихо ответил Нуада. — Я выбрал его. Ужас промелькнул в глазах правителя, но через секунду он справился с собой и почти ровным голосом ответил: — Тогда ты не оставляешь выбора мне. Смерть. Приговор был вынесен. Но Нуада в первую очередь обернулся к сестре, игнорируя птицеголовых воинов, готовых взять на себя роль палачей. Они уже встали в боевую стойку и обнажили оружие, но пока не тронулись с места. — А ты, сестра, примешь ли этот вердикт? — Да, брат мой, приму. — Смерть так смерть, ты сам так решил. Резкий, судорожный вдох, и видение пропало, растворяясь во мраке ночи. Холодный пот струился по лбу, напоминая о кошмаре, пережитом несколько секунд назад. С тех пор, как ведьмы вернули его к жизни, Нуада видел один и тот же сон. Страшное событие из собственного прошлого. Он всегда обрывался на разных моментах, но принц знал, как всё закончилось, и от этого было не легче. Ужас и страдание, что он переживал в моменты повторяющегося сновидения, были не его. В тот момент он оставался сосредоточен и уверен в своей правоте, был полон решимости. Но не сестра. Её сердце рвалось на части с каждым словом, произнесённым тогда в зале Совета. Дрожащей рукой Нуада стер капли пота со лба и только после этого сделал новый вдох. Оглядевшись, воин богини Дану отметил тишину, царящую вокруг. Лишь шелест листвы напоминал о том, что он сейчас находился в лесу. *** — Я смотрю, вылазка в компании лесных бандитов прошла удачно? Хелег лежал в гостиной на странном подобии кушетки и злорадно ухмылялся при виде Таринар. Девушка смерила его презрительным взглядом и продолжила своё занятие. Просушить такую гриву волос без магии оказалось не так просто. И Ариана как назло куда-то пропала. Подруга отсутствовала весь вечер, и никто не мог сказать точно, куда она ушла после того, как они вернулись из каменоломни. Зато Локи топтался рядом и неимоверно раздражал своим громким «Кар» на каждое слово черноволосого. Мелиса с Седриком что-то делали на кухне, Таринар не хотела им мешать, хотя находиться в одном помещении с кайт ши становилось всё невыносимее. — Тебе какое дело? Ты ведь не выразил явного желания идти со мной, в отличие от Арианы. — Я был уверен, что парочка чудовищ и непутёвых примитивных созданий не смогут причинить тебе вред, но ты сама неплохо справилась. — Что ты имеешь в виду? — Я поясню, — Хелег встал и прошёлся до камина, усаживаясь рядом с Таринар. Подобрав под себя ноги, мужчина задумчиво перебирал длинные мокрые пряди волос девушки. — Ты изменилась здесь, мы все. Странное нетипичное поведение, глупые выходки. Я как будто снова стал подростком и не могу контролировать свои желания. А ты, ты моя милая, начала вести себя глупо и безрассудно почти так же, как много лет назад, когда мы познакомились. Ариана замкнулась в себе, а теперь вообще пропадает неизвестно где, игнорируя свои прямые обязанности. Обычно я с ума схожу от её болтовни. А с тех пор, как мы прибыли сюда, она молчит, и я много раз замечал, что она что-то обдумывает. — Доля правды в твоих словах есть. Она действительно странно реагирует на Йорвета. Клянусь, сегодня я услышала нотки ревности в её голосе. Она никогда так себя не вела. Всё действительно выходит из-под контроля, — Таринар нахмурилась каким-то своим мыслям. Они все вели себя странно и необдуманно, даже Мелиса из осторожной девочки превратилась в отвязную искательницу приключений. И Седрик пострадал из-за того, что она вовремя не обратилась за помощью в оказавшемся не таком простом деле. Теперь сестру на тёмных улицах города и в его окрестностях поджидает свихнувшийся Элеас. А может, не её одну. — Тёмная магия на крови, призрачная мгла. Возможно, это она виновата, а может нестабильные магические потоки этого мира. Хантал предупреждал о чём-то подобном, но я был слишком самоуверен. Наши пороки, всё, что прячется где-то на дне души, они лезут наружу, как наливающийся гнойник. Нужно быстрее с этим покончить. Помочь ведьмаку разрушить проклятье и сделать то, зачем мы здесь. Я помогу ему. А ты найдёшь Ариану, если ещё не поздно. И не высунешь носа из города, будешь осторожна. Следи за Арианой и своей сестрой. Рыжеволосая удивлённо подняла брови, воззрившись на мужчину рядом. — Ты отдаёшь мне распоряжения? — Этого требует ситуация, помни, ты вообще не должна была здесь появиться. — Помню, прекрасно помню, но равновесие… — Будет восстановлено. — Прежде чем уйдёшь, возьми кристалл, я оставила его для Геральта, — Таринар начала рыться в своей сумке, но вскоре откинула её. — Балорово семя. Он пропал. Неужели... Нет, она не могла. — Верни Ариану, пока она не натворила бед. — Но она может не захотеть. Здесь я с ней не справлюсь, её магия другая. — Тогда пошли того, кто справится, — мужчина недвусмысленно кивнул на ворона Анешки, который полез в оставленную без присмотра сумку. Позже, после ужина, Мелиса заплетала длинную косу сестры, которая наконец-то высушила волосы. Девушке нравилось это занятие, оно переносило её на много лет назад, когда сёстры были ещё маленькими и, делая друг другу причёски, мечтали о своей будущей жизни. Это позволило на несколько минут забыть насколько всё плохо в настоящем. Мелиса не представляла, какое будущее ждёт её теперь. В мире, полном ненависти, с грозящей вот-вот разразиться войной. Даже если сестра заберёт её с собой, как обещала, что ей делать там? Жить без мужа и детей, не нарушая гейс, который дала в обмен на жизнь того, кто стал дороже всех на свете. — Мне нужна твоя помощь, Мелиса, — еле слышно произнесла Таринар, когда девушка наклонилась чуть ближе к сестре. — В полночь выйди на задний двор, когда все будут спать, и возьми с собой ворона. Ученица травницы была удивлена просьбой, но сестре она верила, поэтому положила свою ладонь на плечо Таринар, показывая, что согласна. *** Осторожно выскользнув из-под одеяла, Мелиса на цыпочках прокралась к выходу из комнаты. Не удержавшись, в последнюю секунду, обернулась: Седрик мирно спал. И в этот момент девушка чётко осознала, что никто другой ей не нужен. Хелег был прав: «Никого и никогда из смертных или бессмертных не назовёшь ты мужем. Ни один мужчина не наденет брачные браслеты на твои руки. Не приведёт в свой дом и не сделает там хозяйкой», — вновь зазвучал в голове голос оборотня, напоминая о гейсе. Так и будет, Седрик никогда не попросит её стать ему женой, Мелиса это знала. Охотник считает себя слишком старым для неё. У него больше нет дома, в который можно привести женщину и сделать хозяйкой. И сейчас, всматриваясь в спокойное лицо эльфа, ученица травницы поняла, что без всего этого она будет счастлива с Седриком всё время, которое ему отведено. Осталось только выбраться из ловушки под названием Верген, а лучше из этого мира, чуждого добродетелям и состраданию. Мелиса удивлённо отметила, как изменился задний двор всего за пару часов, что она провела в постели, ожидая полуночи. На каменных дорожках горели масляные лампадки, источая какой-то пряный аромат. Старая заросшая клумба преобразилась, теперь в её середине, освобождённой от всякой растительности, находился священный лабиринт камней, выложенный из гладких, почти отполированных булыжников. Таринар обнаружилась в центре всего этого сооружения. Сестра стояла, не двигаясь, прикрывая рукой пламя свечи, что трепетало от лёгкого ночного ветерка. Облачённая в белую до пят нижнюю рубашку и с распущенными огненными волосами, она на секунду показалась Мелисе бестелесным призраком. Ворон, всё это время сидевший на плече ученицы травницы и сонно прикрывающий глаза, при виде сидхи оживился, забеспокоился, хлопая крыльями и неосознанно впиваясь когтями девушке в кожу. Она не знала, что ей делать, Таринар молчала, а заколдованный сидх начинал беспокоиться всё больше, но тут сестра поманила Мелису рукой, призывая подойти ближе. Несмело ступив в лабиринт из камней, ученица травницы медленно двигалась вперёд, приближаясь к его сердцу, в котором сейчас стояла Таринар. Когда это произошло, рыжеволосая заговорила медленно и нараспев. — Melltigedig alltud yn amddifad o hud a sêr, torri i ffwrdd oddi wrth y ffordd yn ôl. Yr un sy'n rheolau y nefoedd a'r ddaear. Мелиса старалась идти ровно и размеренно, но от каждого слова, произнесённого сестрой, мурашки бежали по её телу. — Rydym yn maddau i chi am gymryd bywydau. Yr wyf yn maddau i chi. Gwaed o'r gwaed yr un sy'n dedfrydu i chi. Y gwaed, gwaed yn ei gwneud yn ofynnol. Cymryd i mi ac yn cymryd eich ffurflen wir. Cymerwch eich grym y gwaed sy'n melltigedig chi! Ворон постепенно успокоился, а вот девушка наоборот начала нервничать. Уже поравнявшись с Таринар и заметив, что та достала небольшой кинжал, Мелиса чуть не рванула назад. Заколдованный сидх подался вперёд, когда рыжеволосая полоснула себя по запястью. Он с готовностью открыл клюв, принимая кровь, что капля за каплей падала ему в горло. Когда сестра отдёрнула руку, с птицы уже начали сыпаться перья. — Отпусти его, — глухо произнесла она. Мелиса послушалась, быстро опустив своего пернатого друга, который начал содрогаться в конвульсиях, схватила сестру за руку и бодро побежала прочь из сердца лабиринта камней. Ученица травницы было обернулась назад, да так и застыла. Она с ужасом смотрела на то, как раздувается и деформируется тело птицы. Пульсирует и наливается. Ворона уже было не угадать в этом бордовом светящемся коконе, который с каждой секундой разрастался всё больше и больше. Он издавал тихий вибрирующий звук, от которого хотелось зажать уши, но девушка стояла и смотрела, не в силах этого сделать. Внутри что-то шевелилось, проглядывали мимолётные очертания, но понять, кто сейчас находится там, не представлялось возможным. Достигнув невероятных размеров, кокон потух. Подобно душному кошмару из детства, он был неестественно отталкивающим. В свете горящих лампад смотреть на него без отвращения было тяжело. Пульсирующая бесформенная масса, что стекала с его стенок, падала на траву, от чего та мгновенно увядала. Спустя минуту оболочка перестала издавать звук и пульсировать, казалось, всё стихло, Мелиса даже выдохнула, её, кажется, начало тошнить от этого неестественного звука и отвратительного зрелища. Рядом послышался протяжный вздох. Ученица травницы обернулась и увидела, как Таринар оседает на землю. Сестра была бледнее полотна. Оцепенение спало, сменившись беспокойством. Мелиса кинулась к рыжеволосой, пытаясь привести ту в чувство, но она не открывала глаза, дыхание было медленным и еле чувствовалось. Кожа стала холодной, как лёд. — Таринар, прошу. Очнись же! Девушка хлопала сестру по щекам, сначала осторожно, а затем всё сильнее. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем темно-каштановые ресницы затрепетали и лишившаяся чувств медленно открыла глаза. — Что случилось? — ученица травницы осторожно помогла рыжеволосой сесть, с беспокойством заглядывая в её глаза. — Всё... всё хорошо, просто слишком сильная магия, — блуждающий взгляд Таринар остановился на гигантском коконе, и её глаза расширились. — Балор задери меня! Мелиса не ожидала такой прыти от той, что минуту назад была в глубоком обмороке и, судя по всему, сейчас находилась в магическом истощении. Об этом свидетельствовала неестественно бледная кожа с тёмными прожилками вен, придавшая красивой девушке вид потустороннего существа. Вскочив на ноги, сестра во все глаза уставилась на то, что получилось из проклятого сидха благодаря её действиям. Казалось, она не верит своим глазам. А тем временем бесформенная масса пришла в движение. Внутри двигалось что-то крупное, пытаясь вырваться наружу, и от этого зрелища Мелису пробил холодный пот. Она совершенно не представляла, кого или что они выпустили из тела птицы, и, судя по реакции Таринар, это далеко не их сородич. Содрогающаяся масса прорвалась давно сдерживаемой силой. Из её недр хлынула белёсая жидкость, исходящая паром на прохладном ночном воздухе, гигантская фигура, до сего момента заключённая в отвратительный сосуд, начала медленно подниматься. Ученица травницы отчаянно боролась с приступом тошноты от резкого неприятного запаха, что мгновенно заполнил ноздри. Глаза слезились, и картинка стала мутной, но даже сквозь пелену девушка увидела то, от чего сердце ушло в пятки. Существо невероятного роста распрямило спину, расставляя в стороны руки с широкими ладонями и длинными пальцами, каждый из которых оканчивался заострённым когтём. Оно как будто потягивалось, но Мелиса поняла, что это была своего рода демонстрация. Окинув себя взглядом, чудовищное создание остервенело начало отрывать куски тонкой плёвы, покрытой розовато-мутной субстанцией, открывая абсолютно обнажённую кожу сероватого оттенка. Обе девушки стояли, не шевелясь — Таринар перестала ругаться сквозь зубы, а ученица травницы просто боялась привлечь к себе внимание. Но было поздно. Существо подняло голову, которую украшали два внушительных гладких рога, и уставилось на застывших девушек горящими во мраке оранжевыми с красными разводами глазами. Лицо с острыми чертами казалось сосредоточенным, но лишь на несколько секунд. В следующее мгновение трёхметровый монстр осклабился, показывая острые, будто заточенные зубы. И без того потрескавшаяся кожа на лице, в некоторых местах покрытая шрамами в виде рун, смысл которых был не особо понятен, стала выглядеть особенно отталкивающе. Мелиса громко сглотнула и отступила на шаг, когда заключённый до недавнего времени в теле ворона демон поймал её взгляд и по-птичьи склонил голову набок. — Назови своё имя! Таринар пришла в себя быстрее, чем Мелиса. Её властный голос требовал от чудовища послушания, но тот по-прежнему молчал и сверлил взглядом девушек. — Я приказываю! Назови своё имя, порождение Бездны! Ты не смеешь ослушаться, иначе останешься в ловушке. Монстр изогнул потрескавшиеся губы, как показалось Мелисе, в издевательской улыбке. И секунду спустя он было открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закашлялся. Засунув когтистую руку в рот, демон вытащил оттуда длинное чёрное перо и, с омерзением взглянув на него, швырнул себе за спину. — Повтори ещё раз, песчинка, — глубокий грудной голос разнёсся по саду, заставляя ученицу травницы ещё больше съёжиться под немигающим взглядом потусторонних глаз. — Ты приказываешь мне? — Да, фомор, я приказываю тебе! — Таринар заслонила Мелису, которая и так жалась к сестре, ища спасительного укрытия. — Кровь от крови, — задумчиво проговорил монстр. — Хорошо, будь по-твоему. Ты имеешь честь говорить с Артмаэлем. Я величайший из сыновей Домну. Непобедимый повелитель камня. Принц Бездны! А кто ты, песчинка, я догадываюсь. Светлой госпоже стало скучно, и я вновь удостоен её милости, ведь так? — Я не понимаю, о чём ты. Но всё равно приветствую тебя, Артмаэль, принц Бездны. Ты имеешь честь говорить с Таринар Лашэр-Рианнон. — Вот как, — назвавший себя повелителем камня снова внимательно присмотрелся к сестре Мелисы. — Как же я сразу не догадался. Это имя, этот взгляд. Дочь Меллоу. Того, кто убил моего короля. Так что же привело тебя сюда, Светлейшая, если Мэб не смилостивилась над проклятым ею? — Не ты цель моего пути, прости, Артмаэль, но так уж вышло, что я сняла твоё проклятие, и за избавление от него ты можешь мне помочь. — Уверена? — фомор снова по-птичьи склонил голову. — Более чем, без моей крови ты из лабиринта не выйдешь, лишь священная клятва способна тебе помочь. — А что потом? Отправишь меня к Мэб, чтобы она завершила то, что не решилась сделать много лет назад? — Мэб мертва, в Аркадии теперь другие законы. — Наконец-то! Артмаэль распростёр руки и поднял голову к тёмному небу, усыпанному сотнями сверкающих звёзд. Он несколько секунд стоял неподвижно, а затем просто расхохотался. Весело и задорно, как будто это было одно из счастливейших мгновений в его жизни. Мелиса совсем перестала понимать происходящее. Некая Мэб, которая превратила фомора в ворона и отправила сюда в изгнание, по-видимому, сделала ему что-то немыслимо плохое. Иначе как объяснить подобную реакцию. Наконец, отсмеявшись, демон вновь придал своему неприятному лицу спокойное выражение. — От чьей руки пала королева хрустального дворца? — От моей, — ответила Таринар. — Прикончила собственную тётку. Обожаю вашу семейку. Я готов заключить сделку. Светлейшая. Сделав странный пасс рукой, фомор полоснул её своими острыми когтями, и кровь, казавшаяся в свете лампад почти чёрной, густыми каплями окропила землю. Рогатый заворожённо смотрел на это, не произнося ни слова, а когда раны на коже перестали кровоточить, в ожидании устремил свой взгляд на Таринар. Сестра Мелисы в свою очередь подобрала кинжал и, слегка надрезав им ладонь чуть выше предыдущего надреза, подошла ко входу в лабиринт. Окровавленной ладонью она сдвинула камень с первой спирали, и что-то произошло. Ученица травницы буквально почувствовала, как воздух разрядился от потоков магии, дышать сразу стало легче. Фомор сделал неуверенный шаг вперёд, затем второй, остановился, прислушался и спустя секунду уже уверенно двинулся в сторону девушек. У Мелисы опять заколотилось сердце, ей отчаянно захотелось уйти отсюда, скрыться от пугающего взгляда демона, что сейчас беспрепятственно покинет защитный круг. Каждый шаг, что делал Артмаэль, странно отражался на нём. Когда демон переступал очередной виток спирали лабиринта, он заметно уменьшался в росте, кожа разглаживалась, приобретая светло-серый цвет, исчезали шрамы в виде рун. Даже хвост этого выходца Бездны неумолимо изменялся, делаясь тоньше, исчезали наросты, когти на длинных пальцах втягивались, но всё же оставались чёрного цвета. Когда же повелитель камня переступил последний виток и поравнялся с Таринар, то всё равно оказался на голову выше девушек, и это не считая рогов. Мелиса стыдливо отвела глаза, когда последняя склизкая плёнка упала с бёдер фомора на землю, оставляя его обнажённым, но это, казалось, мало беспокоило его, скорее даже забавляло. — Говори, дочь Дану, чего ты хочешь от меня? Таринар не ответила демону, она повернулась к сестре, с ужасом взирающую на происходящее, и потянула с её плеч платок, что Мелиса накинула перед тем, как выйти из дома. Ученица травницы даже не шелохнулась, боясь опустить глаза вниз, её сильно смущала нагота принца-фомора. Тот с улыбкой принял платок из рук рыжеволосой, прикрываться не стал, а лишь использовал его как полотенце, тщательно вытирая каждую часть тела. Тонкий и мягкий женский аксессуар упал на траву безнадёжно испорченной тряпкой, а Артмаэль тем временем приблизился вплотную к Таринар. Он как бы невзначай принюхался к длинным распущенным волосам, аккуратно, едва касаясь большими ладонями, взял небольшую прядь, перебирая её пальцами. — Какой чудесный аромат, — демон даже закатил глаза от удовольствия. — Чудесный-чудесный. У тебя есть секрет, прекрасная Ши, и его запах напоминает мне о былых временах. Таринар отшатнулась от фомора так резко, что Мелиса даже вздрогнула, а когда в лунном свете блеснул кинжал, направленный в грудь Артмаэля, девушка всерьёз забеспокоилась. Но повелитель камня лишь улыбнулся, обнажая белоснежные клыки. — Не бойся, я его не выдам. — Ты же помнишь леди Ариану, мою спутницу? — рыжеволосая опустила лезвие и гордо вскинула голову. — Девочка-полукровка, проворная служанка. Она вышла из-под контроля, и ты опять хочешь её приручить? — Она не служанка. С ней что-то случилось. Со всеми нами происходит что-то странное, но на неё повлияло сильнее, она сбежала, и я не смогу… — Не сможешь заставить её, если она не захочет. Я знаю. Девочка может менять облик, да так, что ни один фейри не распознает подвоха, лучше любого доплера. Ей здесь не место, как и всем вам. Нестабильные магические потоки этого мира сводят с ума. Это лишь вопрос времени. У вас его немного больше, у меня и Арианы намного меньше. Сюда не просто так отправляют в ссылку, это место ломает сознание магических созданий, заставляет разрушать себя. Я вижу, ты хочешь спросить, как не сломался я. Это очень просто, Мэб хотела этого: проклятье, которым она одарила меня, берегло разум. Она хотела, чтобы я помнил, всё помнил. Но это неважно. Ключ у тебя. Отдай его мне, а ещё дай гарантию, что я не буду казнён по возвращении в Аркадию. — Где мне искать его? — За городом, через врата Махакама, в старой каменоломне есть проход к ущелью, там покоится разбитый корабль, а возле него тайная дверь в каменный дом, она заросла кустарниками, но ты быстро найдёшь её, оттуда несёт магией. Я положу ключ в сундук. Об этом месте никто не знает, ни одна травинка рядом не тронута. — Откуда такие познания местности? — У меня есть крылья, — лукаво улыбнулся фомор. Таринар скептически посмотрела на него, но ничего не сказала, тем не менее, она сняла с шеи золотой кулон и протянула его Артмаэлю. Тот ловко подцепил цепочку пальцем и поймал кулон. — Живая и здоровая леди Ариана — твоя гарантия благополучия. Найди моего сына, его зовут Ирима Рианнон-Сетанта, он позаботится о вас, думаю, где хрустальный замок, ты знаешь, — демон кивнул с абсолютно серьёзным выражением лица. — И ещё, передай ему, что я обязательно вернусь, несмотря ни на что. Каменный принц изобразил шутливый поклон, щёлкнув хвостом в воздухе. Затем он обратил своё внимание на стоявшую немного в стороне Мелису, девушка ужаснулась тому, с какой скоростью тот приблизился к ней. Вдохнув воздух рядом с её лицом, демон осклабился и решительно схватил ученицу травницы за похолодевшую ладонь. — Ты боишься меня? — спросил он иронично. — Боишься, маленькая пташка, но я благодарен тебе за всё, хоть мы уже и квиты. Ты и Анешка заботились обо мне, к травнице я, пожалуй, заходить не буду, она не поймёт. А ты, — он наклонился к самому уху девушки и зашептал, — не горячись и не спеши идти вслед за сестрой, это место порой лучше прогнившей насквозь Аркадии, посмотри что они сделали со мной, а ты ведь тоже не похожа на них. Демон резко отстранился и скрылся за ближайшими зарослями, и Мелису сразу же отпустило. А вслед за этим появились вопросы и не очень приятные догадки. В девушке было слишком много человеческой крови, естественно фомор смог её обмануть. Она чувствовала сильные потоки магии, места силы или капища, но так и не смогла распознать в заколдованном вороне фомора. Да, она знала, что это магические создания, но магия в них другая, она отличается от всего, с чем ученице травницы приходилось сталкиваться. Порождений Бездны чувствуют лишь чистокровные фейри. Это и понятно, они много лет враждовали друг с другом, но сестра не посчитала нужным рассказать Мелисе о природе любимца Анешки. Что ей двигало, почему? Раньше между ними не было секретов, а сейчас она по-новому взглянула на Таринар. Добрая, заботливая и сострадающая девушка сильно изменилась, превратившись в женщину. Теперь она была гордой, подозрительной и, что совсем не укладывалось у ученицы травницы в голове, надменной. Что так изменило её? Аркадия? Неужели Артмаэль прав и им с Седриком не стоит надеяться на мир фейри, а попробовать поискать своё место в этом мире? — Всё в порядке? — Таринар подошла незаметно, прервав размышления Мелисы о дальнейшем будущем. — Не совсем, — ответила девушка, ловко увернувшись от объятий сестры. — Знаешь, я испугалась, мне было безумно страшно всё это время. Ты могла бы предупредить меня, что здесь будет твориться. Того и гляди сюда прискачет Филиппа Эйльхарт. Ты представляешь, сколько магии выпустила? — Мелиса, я… — Даже не пытайся сказать, что не знала, что в теле Локи заперт фомор! А что случилось с Арианой я и спрашивать не стану, Артмаэль всё подробно рассказал. Полукровка, Таринар. О чём ты думала? Я как овца верила каждому твоему слову, беспрекословно выполняла твои просьбы. Так радовалась, что наконец нашла сестру, а в итоге ты даже не доверяешь мне. Знаешь, с меня хватит, я не буду продолжать, больше не проси меня ни о чем, если не можешь откровенно делиться всем. Я тебе не враг, мы выросли вместе, подумай об этом. Выпалив всё на одном дыхании, Мелиса даже не захотела слушать того, что скажет ей сестра, сейчас она была слишком зла на неё. Всё, чего она хотела сейчас, это упасть на кровать, обнять Седрика и больше не думать ни о чём. *** Ариана тихо кралась вдоль покосившихся лачуг. Туфли безнадёжно вымокли в грязных лужах, глубоких и широких. Не зря эту деревню называли затопленной. Воды здесь было предостаточно. Сердце пропустило удар, когда в соседнем домике с громким скрипом открылась дверь. Девушка вжалась в строение, спасаясь под его тенью, благо на дворе властвовала ночь и кое-где расположенные факелы и фонари не смогли разогнать мрак полностью. Один из эльфов вышел на улицу, покачнувшись на доске, заменяющей порог. Он что-то прорычал на своём грубоватом языке и, передумав куда-либо идти, вновь захлопнул хлипкую дверь, сколоченную из старых досок. Немного успокоив дыхание, девушка начала тихо красться дальше. Там, в конце извилистой улочки, стоял каменный дом, старый, но ещё добротный. Он то и был конечной целью. Свет около порога отсутствовал, что не могло не радовать. Ставни настежь распахнуты, являя печальное отсутствие оконной рамы. Он был там. За кривоватым и старым, но ещё крепким столом сидел Гроза Долины Понтара. Без своего засаленного карминового платка с пёстрым птичьим пером он казался обычным эльфом с печальным лицом. Слегка ссутуленные плечи несли тяжкий груз, непомерный для многих его соотечественников. Сейчас этот сильный телом и духом мужчина с суровым лицом, пересечённым ужасным шрамом, казался таким уязвимым без своего доспеха и кривой ухмылки на губах. Сидя на грубо сколоченной лавке в простой полотняной и грязной рубахе, Йорвет напивался. Бездумно смотря в одну точку, эльф опрокидывал в себя кружку за кружкой, даже не закусывая, хотя и было нечем. Ариана слегка повела носом, и чувствительного обоняния коснулся запах сивухи. От всего этого хотелось чихнуть, но она поборола этот странный порыв и, глубоко вздохнув, призвала всю магию, что кружила вокруг неё в воздухе. Она ей сейчас очень пригодится. Пару минут девушка стояла, не шевелясь и вглядываясь в окно. Но затем встрепенулась, осмотрела изящные руки, дотронулась до длинных распущенных волос, что в отблеске факела играли золотыми искрами, поправила зелёное платье с длинным подолом и глубоким вырезом. Результат был удовлетворительным, не сказать, что это её лучшая работа, но никто не поймёт. Главное было не нарваться на Киарана. — Ты? — когда дверь тихонько скрипнула, Йорвет обернулся на нежданного гостя, хотя недавно приказал его не беспокоить. Сначала он не поверил своему глазу. — Что ты здесь делаешь? — Я пришла примириться. И в качестве жеста доброй воли решила отдать тебе это, — девушка достала из кармана золотистый кристалл и протянула его эльфу. Йорвет забрал камень и, сунув его за пазуху, слегка покачнулся и странно посмотрел на гостью. — Что-то ещё? Если нет, то я занят. — Да, — ответила девушка и, прежде чем эльф среагировал, шагнула к нему и поцеловала. Сначала скоя’таэль попытался оттолкнуть явно сумасшедшую гостью, но его рука сама легла на её затылок, и он ответил на поцелуй. По телу разлилось тепло, а мысли, которые ещё недавно были заняты другим, сосредоточились лишь на девушке. Она пахла лавандой и свежестью. А губы были такими мягкими и горячими, что Старый Лис хотел целовать их, не переставая. Он давно не испытывал чего-то подобного. Желание жгучее и неистовое вновь взыграло в нём. Будто он вернулся в свою юность в синих горах. Промелькнувшая мысль о Киаране ускользнула, как только девушка издала глухой стон. Этот тихий звук смёл все преграды и принципы. Эльф сильнее притянул к себе изящное тело. Поцелуй длился долго, скоя’таэлю стало жарко, настолько, что казалось тело горит огнём. Не отрываясь от гостьи, он дёрнул за ворот рубахи и просто разорвал её, скидывая на пол. Кристалл с громким стуком ударился об каменный пол, но не разбился. Никто не обратил на него внимания. Он хотел её, девушку, что сейчас так неистово и умело целовала его. Сидха с лёгкостью поддалась, когда Йорвет подтолкнул её к столу и, не отрываясь от поцелуя, усадил на него. Дерево едва слышно скрипнуло. А скоя’таэль тем временем скользнул рукой под подол платья. На гостье не было нижней рубашки, и Йорвет с лёгкостью подобрал ткань. Девушка обхватила эльфа руками, скользя прохладными ладонями по разгорячённой коже, и прильнула своим телом к нему. Старый лис провёл рукой по внутренней стороне её бедра, прикасаясь к самому сокровенному. Сидха была горячей и влажной. Она застонала, наконец разрывая неимоверно долгий поцелуй, когда эльф погрузил палец в податливую плоть. Девушка откинула голову назад, тяжело дыша и тихо постанывая, а мужчина, не прекращая своих действий, прильнул губами к её тонкой шее. Это длилось недолго, скоя’таэль больше не мог ждать, желание причиняло боль, разгораясь всё больше, как лесной пожар. Эльф отпустил свою гостью лишь на пару мгновений, чтобы сбросить одежду, что была сейчас так некстати. Затем Старый Лис снова притянул девушку к себе и, не тратя времени даром, резко вошёл в неё. Сидха застонала и впилась короткими, но острыми ноготками в плечи скоя’таэля, одновременно обхватив ногами его поясницу. Йорвет зарычал как дикий зверь и резко начал двигаться. Стол заскрипел, но это сейчас его не волновало, как и открытые ставни. Никто не скажет и слова, если он не позволит. Никто даже не выглянет на улицу, пока командир не закончит то, что начал, а он не собирался так просто отпускать свою гостью. Скоя’таэль насладится ей сполна, раз уж пришла сама.