В окружении

Хибари просыпался тяжело. Глаза не хотели открываться, а веки как будто были склеены между собой. Глубоко вдохнув, Кея растянул губы в улыбке. Аромат ванили с примесью молока делал это утро таким теплым и уютным. Приоткрыв глаза, альфа поднял взгляд. Тсунаеши полусидел в его кровати, припустив ворот и рукав футболки и прижав к груди головку Изуки. Омега неуклюже поглаживал сына, стараясь не задеть покрытую черными волосками кожу ребенка длинными и острыми коготками. Звонко чмокнув губами, малыш соскользнул с соска в сторону и отвернулся, отказываясь продолжать «трапезу», от чего по груди стекла белая струйка. Грудь омеги была покрыта мелкими ранками почти зажившими и совсем новыми. Хибари сразу вспомнил сказанные в шутку омегой слова. — И правда жертва садиста, — хрипло сказал Кея, растянув бледные губы в полуулыбке. Тсуна вздрогнул и взглянул на Кею. Его щеки покраснели, и он быстро поправил рукав, прикрывая грудь. Шатен отвел глаза. Его смутила эта ситуация. Он несколько раз кормил при альфах, но тот факт, что Хибари сейчас наблюдал за ним так пристально, заставлял в смущении отводить глаза. — Прости, Кея-сан. Мы тебя разбудили? — примерно оправившись от смущения, Тсунаеши положил ребенка к брату, который уже вовсю пытался забраться на бок проснувшегося альфы, весело похрюкивая и рыча. — Нет, — Хибари потянулся и серьезно посмотрел на шатена. — Ты в порядке? — Да, — кивнул Савада, его уши слегка дрогнули. — Простите, что заставил вас поволноваться. — Зверек, — хмуро сказал Кея, садясь. — Не смей отдаляться от меня. Я понимаю, что тебе тяжело сейчас, но не собираюсь из-за какого-то кошачьего выродка переходить на товарищеские отношения с тобой. Ты мой, Зверек. И должен помнить это всегда. Я не отступлю ни на шаг. — Кея-сан, — удивленно проблеял Тсуна, но через несколько секунд на его лице появилась улыбка. — Спасибо вам. Большое вам спасибо. — А сейчас вставай, и пойдем завтракать, — брюнет протянул раскрытую ладонь Тсуне, но тот лишь посмотрел на нее и потупил взгляд.— Зверек? — Кея-сан… Я это, — промямлил Савада. — Встать не могу. Меня ноги не держат… Совсем… На несколько секунд в комнате повисла тишина, а после брюнет разразился громким, заразительным смехом. Даже из стальных, сейчас зажмуренных, серых глаз, потекли слезы. — Ну, и что мне с тобой делать? — прыснул в кулак Кея и, вновь посмотрев на омегу слезящимися глазами, продолжил. — Ладно. Жди. Сегодня будет завтрак в постель. — И, Кея-сан, — позвал Савада. — И ножницы принеси, пожалуйста. — Зачем? — удивился альфа. Тсунаеши лишь поднял вверх руку, показывая длинные когти, увенчивающие пальцы. — А, точно. Альфа хлопнул себя по лбу и вышел из комнаты. Тсунаеши, продолжая улыбаться, посмотрел на недоуменно смотрящих на дверь малышей. В их виде так и читалось: «Что это значит? Почему он уходит? Он нас бросает?». Шатен тихонько свистнул, привлекая внимание детей. Крохи обернулись и Изуки заладил свою привычную «песенку»: «Папа-папа», Тетсуя же заворчал и заполз на колени папы. — Он скоро вернется, — как будто понимая детей, успокоил омега, приподнимая руки, что бы малыши не поранились. *** Кея сидел в кресле, наблюдая как только что поевший омега пытается поудобней перехватить ножницы. Устав ждать, Хибари выхватил из рук парня остро-колющий предмет и, сев поудобней, перехватил маленькую ладошку. — Кея-сан, — испуганно попытался вырвать руку Савада. — Т-ты чего? — Помогаю тебе. Чего, — хмыкнул Кея, перехватив руку бывшего Вонголы поудобней. — Сам ты себе скорее палец отрежешь, чем подстрижешь ногти. Тсуна надулся и отвернулся. Кея же, не обратив на это внимания, приступил к своему занятию. Когти на руках омеги оказались необычно твердыми, и их было сложно отрезать, но Хибари управился довольно быстро. Тсунаеши осмотрел свои руки, удивляясь тому, насколько они аккуратно и прилежно стали выглядеть. Если альфа такое творит обычными ножницами, то что будет, если дать ему пилочку и остальные принадлежности? — Вау! Кея-сан, ты просто нечто, — восхищенно заметил Савада, осматривая аккуратные ноготки. Стало немного стыдно. Он сам никогда так красиво сделать не мог, всегда оставались острые углы. — Надо уметь следить за собой во всем, — пожал плечами брюнет. На некоторое время вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь пыхтением играющих детей. — Зверек. Я бы хотел познакомить тебя со своей семьей, — разорвал тишину Кея. — С семьей? — непонимающе спросил Тсуна, но после покраснел и отвел взгляд, поняв. — Ты же говорил, что ничего не изменится. — Когда? — не понял альфа. — Ну, с утра, — потупился Тсунаеши, прижимая уши к голове. — Я сказал, что не отступлю, — серьезно сказал волк. — Я не говорил, что не буду наступать. Зверек, я очень хочу, чтобы моя семья знала о моих намерениях. И чтобы ты понимал, насколько я серьезен. — Но разве твоя семья не живет раздельно? — решил хоть как-то отклониться от ответа Савада. — Да, — кивнул Хибари. — Но ради такого, думаю, они будут рады собраться. Тсунаеши, поверь, я предельно серьезен. — Кея-сан, я помню вашу фамилию и помню конфликт, который так разделил наши поселения, — серьезно начал Вонгола. — Ты уверен, что твоя семья меня хотя бы на порог пустит? — Зверек, это все пережитки прошлого, — с легкой неуверенностью сказал брюнет. — Я уверен. Вся деревня забыла про то, что тогда случилось. Даже если не забыла, моя семья прилична, и понимающе относится ко всему. К тому же, мой отец слишком горд, чтобы что-то высказывать или позволить другим позориться. — Кея-сан, — вздохнул омега. — Вы же не позволите мне отказаться. Так? — альфа кивнул. — Хорошо. Я постараюсь не опозорить вас перед семьей своими манерами. — Не волнуйся, Зверек. Ты идеален, — улыбнулся Хибари, беря ладонь парня в руку и оглаживая ее пальцем. — Папа, надо! — крикнул Изуки ударяя Хибари кулачком в бок. Кея удивленно посмотрел на крольчонка и перевел взгляд на Тсуну. Омега вздохнул и погладил сына по голове. — Изу, только папочка тебя понимает так, а Кея-сан — нет, — сообщил ребенку Савада. — Говори правильно, малыш. Давай. Как тебя учили папочка и Мук-кун. Малыш надулся, что сделало его очень похожим на отца-омегу, и зло глянул на шатена. Тецуя кашляще засмеялся, за что получил от брата по наглой моське. Фыркнув , альфочка залез на колени некогда Вонголы и уткнулся в живот, рассерженно сопя. У Тецуи была такая привычка: если он злился или расстраивался — а иногда и просто так — оккупировал колени отца. — Ке, надо Моту, полалуйста, — сказал Изуки, все еще обиженно посматривая в сторону довольного Тсунаеши. Хибари моляще посмотрел на парня. Савада хихикнул в кулак и, потрепав сынишку по голове, перевел детский говор: — Изуки просит, чтобы ты ему принес его плюшевого медвежонка Моту, — крольчонок закивал, подтверждая слова отца. — Спасибо, — кивнул Хибари, смотря на детей. Через пару секунд, видимо, наконец поняв, чего от него хотят, брюнет вскочил с кровати и со вскриком: «Сейчас!», кинулся к двери. Дети вновь завозились. Изуки пытался тоже забраться на колени папы, а Тецуя толкал братика обратно. Все закончилось лишь после сердито-осуждающего взгляда брошенного омегой на слишком разыгравшегося шатена. Тецуя понурил голову и уступил немного места омежке. Изуки довольно устроился на ногах папы и показал брату язык. Тсунаеши вновь хихикнул и откинулся спиной на спинку кровати. Ему так не хотелось, чтобы все это спокойствие заканчивалось. Все-таки, такие дни не могли длится вечно. С его-то невезучестью. Но к тому, что все закончится так скоро, Савада готов не был. Единственное что радовало — это то, что теперь он мог спокойно встретиться с братом. И познакомить с Джотто детей, Мукуро и, конечно, Кею. «Точно, — мстительно подумал Тсуна. — Надо бы тоже обрадовать Кею-сана.»