Only you my friend

      Одиноко. Ему было одиноко. Сколько времени он лежал здесь? К тому же, здесь — это где? Кожа чувствует холодный мрамор, липкую жидкость и неприятное покалывание. Это точно не его старенькая комната или кухня. Да и вообще, он был не дома. Он был далеко от дома, да? Так ведь?       Тим просто выпил со своими товарищами по несчастью, пришел домой (мама, наверно, давно спит), сразу завалился в кровать. А потом каким-то боком оказывается в очень холодном помещении, которое не отапливалось около полугода. Сейчас зима между прочим (так он думал). Правда, зима же? Или нет?       Тело не подчинялось встать: снова с кем-то подрался ради наркоты, либо просто грохнулся с лестницы. Но в плачевном состоянии Тим не собирался оставаться: ему нужно домой! Лица неожиданно коснулась довольно приветливая и теплая улыбка и избитый до полусмерти вновь повторил попытку встать. Потом ещё одну, ещё… Нет, встать парень не сможет.       Медленно приблизив пока что живую руку к лицу, он осознал, что лицо — не совсем лицо. Маска, мокрая к тому же. Откуда она у неё?       «Чёрт, что происходит? Где я? И что за хрень на мне надета?»       Разлепив отекшие веки, Тим увидел перед собой прорези маски, чрез которые слабо проскальзывал зеленый мигающий свет фонаря. Он определенно не дома и не в гостях. Серый грязный потолок, весь в паутине и толстом слое пыли, разбитая лампочка и зеленый фонарь в правом углу не подходили под описания комнаты. Скорее тюрьма или, что ещё хуже, лаборатория какого-нибудь психа. Не важно где он, но ему нужно катиться прочь с этого места.       Больно. Ему было очень было. Не только в теле, но и остатки разума начали пудрить ему мозги, причиняя боль. Он наверняка что-то упустил, забыл…       Тим не ночевал дома уже с восемнадцати-девятнадцати, а друзья его давно пропали то в тюрьмах, то в других городах. Он остался один, в своем пространстве, не деля его ни с кем. Про мать лучше умолчать, все равно не в курсе, что с ней приключилось. Конечно, выгнала его, а в дом привела какого-нибудь жирную свинью, которую Тим не прочь бы на мясо пустить. Так, стоп! Что за мысли? Ты же не убийца или маньяк там какой-то! …       Его вдруг осенило. Он… Он… ОН — УБИЙЦА!

***

— Не пытайся, Розали, — хмыкнул Ник, направляя дуло на Худи, — я же вижу, что ты просто пытаешься спасти его. Понимаю, но помочь ни чем не смогу. Просто гляди, как эта тварь будет медленно умирать и молить о пощаде, — истерично начал смеяться Наблюдатель, всем корпусом повернувшись к брыкающемуся прокси, который всё ещё пытался освободиться от веревок. — Я и не пытаюсь, — на удивление спокойно и твердо сказала Розали, шагнув в их сторону. Незаметно девушка приложила к щели двери обломанный кусок дерева, так чтобы она не закрылась за собой и чтобы Горсон не увидел. — Я лишь говорю то, что было на самом деле.       Плечи Ника дрожали. Он не хотел слышать эту девушку. Не хотел верить её словам. Это всего лишь её отличная способность манипулировать всеми. Да, именно так. Она не убивала его мать, а этот жалкий кусок дерьма, который ещё не готов с жизнью расставаться. Ничего, Наблюдатель всё исправит. — Хватит, Роза. Ты этим никого не спасешь. Я просто убью этих прокси, а после самого Палочника! — резко повернувшись к ней лицом, — А потом мы уничтожим всё, что когда-либо напоминало о нём. — Ты сказал мы? — Я снова повторю: мы — я и ты — уничтожим… — Не говори глупостей, Горсон, — свирепым тоном перебила она его, — Этого не уничтожить! Всё, что напоминает о Нём, всегда будет преследовать нас. Всех до единого. Хочешь избавится от Слендера? Боюсь, ты никогда этого не добьешься. Как и того, что собираешься сделать с Алексом.       Выстрел резанул уши Худи. Большего труда составило развязать веревки и почувствовать некую легкость на запястьях. Ещё минимум час и его пришлось бы ампутировать. В глазах была полнейшая темень, но он сумел подняться на ноги. В суставах покалывало, раны кровоточили… В общем, состояние у него худшее из худших.       Кто же упал? Розали или Ник? Как он помнил, пистолет был у Наблюдателя. Глухо он услышал: «Сука! Я тебя прикончу! Вы все заплатите!». -…кс… Алекс! Беги! Оглох что ли?! — видимо это была Роза. — Направляйся в шестую камеру, Тим сейчас там!       Тим? Что за Тим? Алекс не помнил такого. Не было ни родственника, ни друга с таким именем. А может был?       Он помнил, как кто-то попросил или поручил отправиться в офис, чтобы забрать какие-то бумаги. Один. Роза должна была забрать его потом. Но заявился Ник и решил хорошенько всыпать ему, что ему-таки удалось сделать. Он связал его, калечил…       Причём же тут Тим? Кто он так…       ТИМ! *Пояснение к главе:       Якобы «любовь» Алекса к Тиму вызвана трагическими фальшивыми снами. И когда прокси стал осознавать это, у него началась переработка мозга и появилась кратковременная амнезия. Он забыл настоящую свою цель прибытия в тюрьму и своего напарника. И то, кем он являлся.       А у Тима типичная ситуация: он избит до полусмерти, дозы успокоительного нет и у него начались что-то вроде глюк.