Правило номер 2: живые, как правило, не видят мёртвых

      Как только я зашел в здание театра, мой взор уловил хрупкую фигуру девушки. По ее поведению было понятно, что она немного заблудилась. Персонала, как ни странно, рядом не было, и я счел своим долгом помочь потерявшейся. — Добрый день, вам чем-то помочь? — О, здравствуйте! — явно с американским акцентом ответила девушка. — Да, если не трудно. Вы не можете подсказать, где можно найти Сергея Юрьевича?       Хмм, и зачем ей Филин сдался? Ах, может это какая-нибудь журналистка, или еще какая-нибудь из тех особ, которые договариваются о разных встречах, мероприятиях и т.п. Хотя, по ее телосложению и движениям так не скажешь. — Да, конечно. Пойдемте со мной, мне как раз по пути.       Кабинет худрука находился на том же этаже, что и раздевалки артистов, но в другом его конце. Многие не знали, но в Большом есть лифт. Мы поспешили в него забраться. — Дмитрий, — счел нужным представиться. — Очень приятно, Роза, — с улыбкой ответила собеседница.       Девушка, однако, заинтересовала меня, и я начал незаметно изучать ее черты. Хрупкого телосложения, с длинными красивыми ногами, она смахивала на танцовщицу. Я перевел взгляд на ее шелковистые волосы: они были чуть ниже плеч, и, распущенные, водопадом обрамляли ее плечи. Неожиданно мы встретились взглядами, и, словно нас пробил мощный заряд, просто не могли оторвать друг от друга глаз. Весь мой мир сузился до двух глаз, которые, словно два маленьких гиацинта, живо бегали, в поисках чего-то неизведанного. И, похоже, они нашли это в моих глазах. Так могло продолжаться вечно, но лифт остановился на нужном нам этаже, и нам пришлось покинуть сие средство передвижения. Кабинет Филина находился на одном этаже с главным залом театра, названного в честь Галины Улановой. В последний мне, собственно, и надо было идти. Вот только кабинет худрука находился в совершено другом конце этажа. — Прямо по коридору, затем поверни за угол и иди до конца следующего коридора. Там будет дверь с надписью: «Художественный руководитель балетной труппы». — Спасибо большое, — ее улыбка была просто ангельской, — была рада знакомству, Дмитрий. Всего доброго!

***

— Брось, ты просто завидуешь, — как мне нравилось издеваться над Кристианом. — Неправда, — обиженно фыркнул тот, — я мог получить главную партию, если бы не засранец Ивашков! — Да да, мы еще тут… — не успел я закончить фразу, как нас прервали. Я только вернулся с отпуска, и конечно мне хотелось поговорить с человеком, с которым я давно не виделся! Я уже было начал поворачиваться, чтобы нахамить тому, кто посмел прервать мою беседу, как вдруг передо мной очутился Сергей Филин. Глаза мои вылезли на лоб, и Слава Богу, что я вовремя закрыл рот и не ляпнул чего-либо. — Господа, попрошу поторопиться в зал. У меня для вас важное сообщение. Беликов, думаю, вам с Озера особого приглашения не надо.       Найдя в себе желание жить и продвигаться вверх в своей карьере (ну, последнее относилось к Крису), мы отправились в зал. Там собралось много народу. Большинство уселось на пол, но некоторые стояли. Итак, все, вроде как, в сборе, можно и начинать. — Попрошу тишины! — перекричал гул танцовщиков Филин. — Я был вынужден сделать сегодня небольшое собрание, на котором должен огласить несколько новостей. — среди труппы начались перешептывания. — Первое: как вы знаете, послезавтра к нам приезжает французский хореограф Жан-Кристофф Майо, который будет ставить на труппу новый балет. Постановка будет современная, поэтому руководство решило, что учить будет несколько составов. Списки с участниками составов вы увидите внизу на стенде. Второе: с радостью сообщаю, что Дмитрию Беликову присвоен статус премьера Большого театра. Поздравляю, — по, если это можно так назвать, традиции худрук закончил эту новость аплодисментами, после чего к нему присоединились и остальные. Я посмотрел на Кристиана: его глаза были похожи на 2 тарелки фрисби. С горделивой улыбкой я повернулся обратно. Вскоре все более менее утихли, и Филин продолжил свое собрание. — И третье: сегодня в нашей труппе пополнение. Как вы знаете, мы работаем по программе обмена с Соединенными Штатами. Поэтому, прошу любить и жаловать: новая прима-балерина Большого Театра Розмари Хэзевей!       И тут в зал зашла та самая Роза, с которой я встретился сегодня утром. Я оказался прав на счет ее внешности, она действительно была балериной. Пока все аплодировали новой балерине, я пересказал Крису на ухо все произошедшее со мной утром. — Ммм, а она на вид так ничего, — подметил парень. Моим ответом послужили закатанные к потолку глаза, ибо Кристиан особо не отличался примерным поведением на любовном фронте. Дон Жуан хренов.

***

— Деми-плие, вперед пор-де бра, к станку наклонились первый, потом второй раз; и так же по всем позициям для ног — первая, вторая, пятая; на пятой пор-де бра, реливе, постояли, руки открыли, опустили.       Каждый день артиста балета начинается с класса — занятия у станка и на середине зала. Класс обязателен для всех: на нем тело танцора просыпается, приходит в норму и готовится к трудовому дню. Так как я был, так сказать, в «элите» труппы, я стоял у станка напротив зеркала, чтобы балетмейстеру-репетитору, дающему класс, было лучше видно артистов. Я, если честно, был немного удивлен, когда Розу поставили к станку рядом со мной. Но я даже был рад этому: я мог любоваться ею с близкого расстояния.       С класса я вышел под впечатлением таланта Розы: ее изумительная растяжка, аккуратные и гибкие стопы, руки, словно крылья птицы, и шикарные длинные тонкие ноги. Ну чем не идеальная балерина? Верно, она идеальна.