If it hurts/Если будет больно

Со дня первого испытания, которое проходили все четверо участников Турнира Трех Волшебников, прошла неделя. Как я и предполагала, все это время моему другу было очень тяжело справляться со всеобщей неприязнью. Но Гарри усердно игнорировал ненавистные взгляды и едкие реплики завистников, продолжая морально и физически готовиться к первому соревнованию. К слову, даже Рон поддался общему антинастрою по отношению к нашему общему другу и вел себя, словно был обижен до глубины души. Я же держала нейтралитет, стараясь не ссориться с Рональдом, но и не желая оставлять еще одного лучшего друга в одиночестве. Правда, Рон все же решился помочь Гарри, несмотря на свою огорченность происходящим, и подсказал ему, каким же будет первое испытание. Вернее, Рональд придумал очень странную легенду, что должна была подтолкнуть Гарри на встречу с Хагридом, желающим поведать ему нечто важное. Ее же он и заставил меня повторить слово в слово нашему другу, оставаясь при этом в тени. Я думаю, что рыжеволосый парень был уверен в том, что Гарри догадается, кто именно подсказал ему, что участников ожидает борьба с драконами. К сожалению, несмотря на всю свою сообразительность, юный герой иногда ужасно тормозил, а тут еще и нервы сыграли свою роль, совершенно отнимая у того способность размышлять. Так что, двое моих лучших друзей были в ссоре аж до самого дня начала соревнований. Я ужасно переживала за близкого мне человека, и поэтому не смогла сдержаться и заглянула в шатер, специально поставленный для участников Турнира. Там же, нас за крепкими объятиями застала Рита Скиттер. Отвратная дамочка, в ужасно вызывающих одеяниях. К слову, ей удалось вогнать меня в краску и поставить в ужасно неловкое положение. А неловкость ситуации была обусловлена тем, что на тот момент в шатре, помимо моего лучшего друга, находились и другие участники, среди которых был юноша, который, практически с самого начала учебного года, оказывает мне знаки внимания, пытаясь ухаживать – Виктор Крам. Не то, чтобы он мне не нравился, ведь Виктор был очень приятным человеком, прекрасно соблюдающим правила приличия и уважающим мое мнение. Просто, он не был тем, чье внимание вызвало у меня бурные эмоции. Его ухаживания, конечно, были приятны, а пристальные, изучающие взгляды, которыми он одаривал меня каждый совместный завтрак, обед или ужин, льстили до ужаса сильно, ведь прежде на меня никто и никогда не обращал внимания. Ни в маггловском, ни в волшебном мире у меня не было поклонников среди личностей противоположного пола. Так что, симпатия со стороны Крама была первой, и мне очень не хотелось терять поклонника. Эгоистично, не так ли? Да, здесь важную роль сыграли эгоизм и самолюбие, с которыми я не смогла совладать. Но, не это подтолкнуло меня на принятие ухаживаний со стороны болгарского ловца. Самым главным фактором были мои до безумия сильные, неконтролируемые чувства к Джорджу. Я прекрасно помню день, когда впервые просто и прямо согласилась на прогулку с Виктором, хотя прежде отлынивала при каждом удобном случае, пользуясь невероятно глупыми отмазками, а затем терзаясь под тихий рокот совести, которая сжималась в комок, когда я глядела вслед уходящему, простодушному Виктору, принявшему мое виртуозное вранье. Этим днем стал тот же, в который Рон наплел с три короба Гарри о Хагриде, желая косвенно помочь другу. Мы как раз удалялись от Черного Озера, когда в поле зрения нам попался старший брат Рональда, страстно целующийся с капитаном гриффиндорской команды по квиддичу – Анджелиной Джонсон. Стояло нам приблизиться, как ребята оторвались друг от друга, явно услыхав наши шаги. И в тот момент, мое сердце остановилось. Впрочем, как и я, прикладывая руку к солнечному сплетению. Потому что, ржавый крюк непозволительно сильно натянулся, под коротким взглядом Джорджа Уизли, еще пару секунд назад, целующего Анджелину. Потому что, боль, которая притупилась на время, вспыхнула с новой силой, словно в тлеющий огонь страданий подкинули сухой хворост, валяющийся на земле жалкими обломками некогда великого, древнего дерева любви. Мне стало непозволительно тяжело. А еще, мне было обидно. Обидно настолько, что я буквально ощутила, как в моей изодранной душе зарождается злость, растекаясь пьянящими ручейками по всему телу, вместе с кровью, что с новой силой начала бурлить, как только сердце мое, под влиянием эмоций, заново пустилось в бешенный пляс. В тот день я окончательно убедилась, что моя любовь, мое желание быть рядом лишь с одним единственным человеком – бессмысленны. Все это - нелепость, глупые романтические бредни. Такие эмоции, которые испытываю я – непозволительны, недопустимы и слишком прекрасны для такого, как Джордж Уизли. Хотя, при чем здесь он? Как можно ожидать, что на девушку, подобную мне, обратит внимание один из самых популярных парней школы? Так что, все вполне логично: популярный юноша и популярная девушка вместе. Все очень просто. И тогда, изнемогая от обиды, граничащей с отчаяньем и злостью, я решила дать согласие тому, кто втрое превосходил в популярности Джорджа Уизли, при этом был заинтересован именно мной, неприметной, простой заучкой Грейнджер. Виктор Крам был вне себя от счастья, услышав мое тихое «я согласна» на свое предложение пройтись как-нибудь вечером по окрестностям Хогвартса, небрежно брошенное мною, проходящей со своими друзьями мимо него, готовящегося к очередному тренировочному забегу. Только вернувшись в комнату тем же вечером, после свидания с болгарцем, я поняла, какую же ошибку сделала, дав ему надежду. Мерлин, ну, как же я могла позволить эмоциям ослепить меня? Почему я поддалась соблазну доказать что-либо парню, который меня даже не замечает, да и к тому же, вовсе не знает о моих чувствах к нему, при этом прекрасно себе живя и обжимаясь по углам с Джонсон? И, самый главный вопрос: почему я решила использовать Виктора в своих целях? Непрошенные слезы, так долго отсутствующие, выступили на глазах. Больше быть сильной я не могла. Опустив полог кровати, попутно не забыв наложить звукоизолирующее заклинание, я дала волю эмоциям. Со слезами выходило все, что накопилось внутри за эти дни. Мне казалось, что внутри меня словно что-то разбилось. Нечто хрупкое, хрустальное, что так легко разломать на миллионы осколков, что затем вопьются в легкие, делая каждый вдох и выдох мучительно болезненными. Да, борьбу с бессмысленными чувствами ко младшему из близнецов я давно прекратила, приняв их еще в начале года. Но воевать с самой собой продолжала, пытаясь быть сильнее, строя стену хладности и сдержанности, ограждающую меня ото всего и всех. Жаль, я не учла, что материалом для сей стены, сослужит тонкое стекло, которое вмиг пойдет трещинами в тот день, когда злость и ненависть к Джорджу Уизли пересилят любовь, становясь затем вряд с нею. Содрогаясь тогда в рыданиях, я вспоминала тот момент, как увидела Джорджа с Анджелиной. Вспоминала я и то, каким счастливым был Виктор, когда мы гуляли у Озера, и как он, ужасно картавя и коверкая мое имя, слегка запинаясь, пригласил меня на Святочный Бал, и, как помрачнел он, услышав «я подумаю, спасибо» в ответ. Еще долго плакала я той ночью, но, засыпала под утро с твердым решением довести до конца задуманное, чего бы мне это не стоило. Я прекрасно понимала, что, поступая так, я не становилась лучше. Наоборот, я принимала свою темную сторону, подписывая контракт с демонами в моей душе, от которой практически ничего не осталось из-за бесконечной, уничтожающей боли, что осела на илистое дно ручьев моих печалей, огромным, острым камнем, который отшлифовать не под силу ничему... С поры моего принятия ухаживаний Крама, время летело неумолимо быстро, и день первого соревнования среди участников, настал. Конечно, Гарри Поттер вышел победителем, сумевшим отнять золотое яйцо у дракона. Наблюдавшие за борьбой прекрасно поняли, что парень ни за что бы в жизни не подписал бы себе смертный приговор, и не стал бы бросать бумажку со своим именем в кубок. Ведь сражение было очень опасным, хоть и зрелищным, и национальный герой легко бы мог погибнуть. Так что, все до единого, открыто презиравшие моего друга до этого дня, принесли свои извинения. Рон Уизли был в их числе и, честно говоря, практически все гриффиндорцы выдохнули с облегчением, когда двое закадычных приятелей вновь сошлись в теплой, сильной дружбе. Я была также несказанно рада тому, что теперь среди нас троих все, как прежде и мне больше не нужно метаться меж двух огней. Радостная эйфория длилась недолго, ведь спустя неделю, на завтраке, мне на глаза попалась газета со статьей Скиттер, речь в которой шла о том, что я закрутила двойной роман с участниками Турнира, и теперь играю ими, совершенно наплевав на их чувства. Естественно, никто это не воспринял всерьез, ведь как могла неприметная зубрила Грейнджер заинтересовать таких известных парней как Гарри Поттер, который, к слову, ее лучший друг и просто не может быть ей парнем, и Виктор Крам, который наверняка встречается лишь с вейлами из групп поддержки квиддичных сборных всего мира. Только вот, Рита, увы, оказалась ужасно проницательной и написала о том, что сумело пробудить внутри меня бушующие эмоции. Потому что, в какой-то мере, эта неприятная женщина была права. Я совершенно не уважаю чувства Виктора. Каждый раз, гуляя с Крамом подальше ото всей ученической толпы, я хочу лишь одного – натолкнуться на Джорджа Уизли, затерявшегося в тихой местности опушки леса, в ожидании своей избранницы, и заставить его обратить на меня внимание. Дать понять ему, что я могу быть замеченной и могу быть любима. И, совершенно не важно, кем. Популярным парнем или кем-то таким же незаметным, как и я. Но я заслуживаю внимания. Его внимания. Просто потому, что мне действительно нужен лишь он один. Смешной рыжеволосый парень, с глазами цвета неба, перевернувший в одно мгновение, мой рациональный мир с ног наголову. И никто, никогда не заменит мне его. Не сможет этого сделать и Виктор, который сейчас растирает мои ледяные ладони, в попытке согреть их, попутно приговаривая, что обычно у людей с холодными руками теплое сердце, и они никогда не смогут никого обидеть. Милый Виктор, если бы ты только знал, как прав ты, и как заблуждаешься одновременно. Ведь я обижу тебя, обязательно обижу. Не сегодня, не завтра... Но это произойдет. Мое сердце горячо. Но оно бьется сильнее, горя Адским пламенем любви к другому человеку. Этот огонь разъедает все внутри, сжигая дотла мои чистые помыслы. А мутные ручьи грусти, текущие в самых глубинах сердца, обращаются маслом, из-за которого тлеющий пепел, опадающий серебристыми хлопьями, загорается с новой силой. И, я ничего не могу с этим поделать... Унять свои чувства мне не под силу.