***
Мое утро явно не задалось. Разбужена я была громким писком Лаванды и Парвати, стенающих о том, что их платья не прибыли в срок. Со всклокоченным видом, я высунула голову из щели полога, вежливо, но слегка сонно интересуясь, в чем дело. Девушки лишь фыркнули: - Тебе-то какое дело, Грейнджер? Все равно помочь не сможешь... Будучи глубоко возмущенной тем, что кто-то усомнился в моей возможности помочь, я вскочила на месте, пытаясь вылезти из своего убежища, но, вставая, запуталась в одеяле и рухнула на пол, под дружный смех моих соседок. По правде говоря, я даже злиться не стала, представив сколь комично выгляжу сейчас, по-этому, лишь подняла руку вверх, с глубоко несчастным видом прося о помощи в подъеме. Лаванда подала мне руку, и я, крепко ухватившись, встала наконец на ноги. Убедившись, что довольно твердо стою на своих двух, я поблагодарила соседку, затем спрашивая: - Я могу попытаться помочь вам, правда. Объясните хоть, в чем дело и что вас так огорчило. Парвати вздохнула и, обменявшись взглядом с Лавандой, стоявшей ближе ко мне, взяла в руки какой-то каталог, лежавший до этого на кровати блондинки, подошла ближе к нам. Я пригласила девчонок сесть на мою кровать, в то время, как они принялись на перебой рассказывать мне о своей проблеме с платьями, листая страницы каталога и указывая на фасоны, что были выбраны ими. Ожидаемо было и то, что для себя с сестрой Парвати заказала традиционные индийские праздничные наряды, довольно приятных цветов (оранжевого, темно- и светло-фиолетового, чередующихся между собой), в то время как Браун отдала предпочтение довольно броскому по фасону платью (вырез на груди был немаленьким, на мой взгляд, хотя и допустимым для колдовской моды двадцатого века) в пол, цвета красного вина. Я почесала макушку палочкой, которую успела взять в руки перед тем, как свалиться из-за путаницы в одеяле. Соседки приуныли, глядя на мою озадаченность. Лаванда грустно обронила: - Видишь, тебе не по силам что-либо сделать, ты ведь не можешь ускорить творение нарядов, которые, к слову, по присланному нам письму от мадам Малкин, будут готовы лишь завтра. - А Бал уже сегодня, - Парвати буквально ныла, в то время, как я усиленно соображала, что же я могу со всем этим поделать. Спросонья, голова все еще туго мыслила, а удвоенный вой голосистых знакомых, лишь ухудшал ситуацию, - ну же, Греееейнджер, что нам делать? Я взглянула на своих соседок, слегка нахмурившись. Парвати Патил и Лаванда Браун были неплохими девушками, естественно, со своими тараканами в милых головушках, но кто сейчас без этого. Еще с первого курса у нас установились довольно нормальные отношения, омрачающиеся иногда лишь тем, что в моменты шума, который они создавали своей любовью к обсуждениям всего на свете, я могла и рыкнуть на них, дабы были тише. Но даже это со временем стало привычным. Порой, мы могли втроем увлеченно обсуждать некоторые происшествия, но, когда дело доходило до сплетен, я отдалялась от них, чтобы не быть вовлеченной. В общем, мои соседки меня вполне устраивали и, я никогда не считала их плохими. Такого же мнения они были и обо мне, это я знала наверняка, так как не раз слыхала, что они говорили обо мне, думая что я сплю. Конечно, как и все, они думали, что я порой очень занудна, но отрицать тот факт, что я довольно умна и недурна внешне, они не могли. Так что, сейчас я искренне желала помочь им, понимая, что моя помощь станет лишь плюсом в их "копилочке отношения к Гермионе Грейнджер". Фух, чушь какая... Стоит вернуться к мыслям об их проблеме. Что же делать-то, ну? Оп! Идея, буквально загорелась в моей голове, и, если бы я была одним из героев мультфильмов старины Диснея, он изобразил бы меня со светящейся лампочкой над головой. - Я могу помочь вам, девочки. У меня же "Превосходно" по трансфигурации. К тому же, я жутко люблю заниматься для себя внеурочно, отрабатывая разные заклинания... - Меня занесло, это было видно по вскинутым бровям соседок, глаза которых, несмотря на ироничный жест, горели надеждой. - Короче говоря, я трансфигурирую любую вашу одежду в платья на этот вечер... Радостный визг оглушил меня, разносясь по комнате, заглушая мои попытки договорить. "Сонорус" и фраза "Дайте договорить!", сделали свое дело. Девушки встрепенулись, вновь обращая ко мне внимательные взгляды. - Только это не навсегда. Максимально, трансфигурация продержится часов восемь. Так что, видоизменять одежду для тебя, Лаванда, и, для вас с сестрой, Парвати, я буду лишь ближе к самому мероприятию. А то есть, часам к восьми вечера. А к четырем утра вы должны быть в своих комнатах, ибо чары спадут. Вам все ясно? - Мы тебя, поняли, Гермиона, - Лаванда благодарно взглянула на меня, - в четыре утра мы будем в спальнях. Я кивнула, в душе тихо ликуя, ведь понимала, что с этого момента для этих девушек я стала уважаемой личностью, с которой точно стоит считаться. - Этот твой жест помощи с нарядами для нас очень многое значит, и мы знаем, что надолго в долгу перед тобой, но, возможно, чем-то можем быть полезны тебе сегодня. - Парвати звучала очень серьезно, и я решилась попросить у них помощи с макияжем и прической. Конечно, я могла бы и сделать все сама, ведь уже точно знала каким вижу свой образ, у меня даже фото были, но собиралась я все это делать маггловскими средствами, и не потому что не знала положенных для сего чар, а потому что, так было привычней. Но все же, магия - это магия. И, она позволит макияжу не растечься, а прическе не распасться. Этим я и аргументировала свою просьбу. - Мы поможем тебе, - Лаванда приняла из рук Парвати фото с изображением макияжа и укладки, - не сомневайся в нас. Магический способ наложить косметику и уложить волосы действительно продлит свежесть вида, ты совершенно права. К тому же, это малая часть того, что можем мы сделать для тебя. Я улыбнулась и поблагодарила девушек, предлагая отправиться на трапезу, ведь, пока мы со всем разбирались, настало время обеда. Завтрак был безбожно проспан мною, так что голод был вдвойне сильнее. Уже войдя в Большой Зал и, садясь, рядом с Джинни, я ухмыльнулась, представляя шокированные взгляды моих друзей и знакомых сегодняшним вечером и, предварительно ощущая себя победительницей.***
Я не ошиблась, предвкушая внутренне шок со стороны моих друзей. Многого стоил удивленный взгляд Гарри, которого дернула за руку Парвати, стоящая рядом с ним, в удачно трансфигурированном мною, наряде. Еще большего стоил обалдевший вид Рональда Уизли, увидевшего меня только тогда, когда я вошла в Зал под руку с Крамом и пускаясь с ним в танец, открывающий наш праздник. С самого детства я любила танцевать. Стояло музыке зазвучать, а мне услышать первые аккорды любой незатейливой мелодии, так я и пускалась в танец, забывая обо всем на свете. Так было и сейчас, под аккорды, звучащие в Зале, танцевалось легко, а наличие хорошего партнера, коим был Виктор, лишь улучшало качество танца и поднимало настроение. Этот вечер действительно становился все лучше и лучше, но, даже самые прекрасные моменты часто портятся неожиданными, ужасными поступками тех или иных личностей. Отвратительная стычка с Рональдом отняла немало сил и настроения, так что я решила немного выпить (благо, старшекурсники, жаждя оторваться по полной, протащили с собой огненный виски, эльфийское вино, не забывая и невероятный ирландский сидр, который, к слову, я и предпочла испить), желая немного расслабиться, прежде чем полностью отдать свое тело во власть звуков музыки, а сознание – экстазу, который был моим верным спутником во время танцев. Невольно, в голове мелькнули воспоминания детства, когда отец впервые заметил меня танцующей под ласкающую разум мелодию, лившуюся из радиоприемника на тот момент. Ею была "Лунная соната", что была написана любимым композитором моих родителей, Бетховеном. Папа же, немедля, позвал маму (чего я не заметила, поскольку была жутко увлечена движениями в такт), которая сразу же загорелась мыслью отвести меня в балетную школу. С того момента, как куратор танцевальной группы, в которую меня привела мама, приняла меня в ряды маленьких танцоров, поразившись моему умению чувствовать музыку, моя дальнейшая жизнь навсегда туго сплелась с танцевальным искусством. Данному раскладу я никогда не противилась, ведь обожала танцевать, и неважно, каково было направление танца, выбранного мною в тот или иной раз - завораживающий балет, аристократические бальные или зажигательные латиноамериканские танцы - я любила абсолютно все жанры, ведь нередко они совпадали с моим настроением и душевным состоянием, когда я позволяла себе расслабиться, отвлекаясь любимым занятием. Так получалось, что все, что происходило со мной в дальнейшем, все события, все эмоции – все это выплескивалось в четких движениях, заученных со временем, тем самым позволяя импровизировать, творить свое, личное соло, и двигаться с особым, довольно таки чувственным, колоритом… Естественно, мои друзья и знакомые, с которыми я училась в Хогвартсе вот уже четвертый год, не могли даже догадываться о моем пристрастии к танцам. Мне удавалось скрываться ото всех, танцуя в заброшенных, пыль в которых не убиралась годами (хорошо, что волшебство может и не с таким ужасом справиться), позволяя так нужной мне тайне, ставшей частью меня, оставаться в сохранности. (Ed Sheeran – Give Me Love) На танцполе заиграла иная, но не менее приятная мелодия, со слегка затяжным ритмом, идеально подходящая для медленного танца, исполненным вальсирующим шагом. Виктор присел, подавая мне руку, словно приглашая. Не раздумывая я вложила свою ладонь в его, и с той минуты ничего иного не существовало вокруг... Была лишь наша пара, и мелодия, нежно обволакивающая нас и подталкивающая в незатейливый, но обворожительный танец. Крам двигался грациозно, искусно танцуя ведущую партию, ни разу не наступая мне на ноги. Танцевать с Виктором было одним лишь удовольствием. Сильные руки болгарского ловца, ловко вздымали меня над землей, придерживая за талию с особой аккуратностью и не причиняя мне боли. Постепенно наш танец стал притягивать взоры окружающих. Вот, мои лучшие друзья, сидящие за столиками с недовольными лицами, потрясенно вглядываются в средину танц-зала, слегка трясут головами, словно пытаются отогнать видение, схожее с галлюцинациями; вот, раскрывшиеся рты близняшек Патил, первых сплетниц школы, часто недооценивающих меня, в плане девичьих умений, и часто критикующих мой вовсе неженственный вид; вон, Шеймас и Дин, разинув рты (от чего их напитки выливаются на парадные мантии), взирают на нас Виктором, с неким неверием... Да уж, как, в прочем, и все мои сокурсники, сокурсницы и ученики старших курсов. Даже профессора выглядят так, словно впервые видят меня, не узнавая в девушке, с необычайной грацией и точностью танцующей со знаменитым Виктором Крамом, Гермиону Грейнджер - лучшую ученицу, которая всегда выглядит чрезвычайно строго. Но самым главным взглядом для меня стал взор Джорджа Уизли, который потрясенно смотрел на развернувшееся действие. Я отвернулась, искренне улыбаясь Виктору, который слегка наклонил меня, придерживая левой рукой за талию, а правой крепче сжимая мою ладонь, словно давая понять, что он не позволит мне упасть, не сейчас. Стояло ли говорить, что внутри меня вновь разливалось чувство ликования и самодовольства. Наконец! Он заметил меня, он увидел, каковая я на самом деле! Да и не только он. Все, кажется, сумели разглядеть, что заучка-то не так проста. Что внутри привычно холодной с виду, правильной, слишком умной Грейнджер, скрыта иная натура. Женственная, теплая, грациозная личность, что так долго жаждала показать себя, расцветая внутри. Словно это роза, неприступная, колючая, что, разрастаясь внутри, оцарапала душу, причиняла боль, с первыми настоящими чувствами к молодому человеку, подталкивая сам цветочный бутон к скорейшему раскрытию, дабы каждый увидел как прекрасна эта девушка, с разодранной острыми шипами, душой... Этот вечер был моим. И, даже очередная ссора со вспыльчивым Роном, приведшая к истеричным слезам, что лились из моих глаз, пока я бессильно восседала на одной из ступеней лестницы, расположившейся у входа в Большой Зал, где меня все еще ожидал Виктор, чтобы продолжить празднование, не испортила мне первый в моей жизни Бал, ставший самым лучшим событием за все года. Ведь сейчас, утирая слезы, и вновь обуваясь в туфли, я четко осознала, что с этого момента все изменится. Образ "зубрилы Грейнджер" навсегда в прошлом и, самое интересное, важное, лишь впереди. В будущем не один бой и не одна победа, и я готова бороться, чего бы мне это не стоило.