***
Кагами судорожно перелистывает страницы учебников, слишком поздно осознавая, что одной ночи для подготовки к экзамену было слишком мало. Без Акаши разобраться со всем этим в такой короткий срок оказалось непосильной задачей. Кагами старается не сожалеть о том, что Сейджуро не оказалось рядом вчера, как и о том, что он сам отнёсся к этому так безответственно. Он старается сосредоточиться на учёбе и не злиться, что Акаши — это именно Акаши, а не кто-нибудь другой. К трём часам ночи Кагами не в силах сопротивляться сну и отключается прямо за столом. В пять утра у Кагами, проснувшегося от настырного звонка будильника, слипаются покрасневшие глаза, оттеняемые чёрными кругами, и он готов вставлять в них спички, чтобы не заснуть снова. Через четыре часа он встретится с листом, ручкой и кучей вопросов, на большую часть которых, он уверен, не сможет ответить. Он пытается запихнуть в свою голову ещё какие-то знания, но та отказывается запоминать их так быстро. Похоже, ему всё-таки придётся испытывать удачу — другого варианта не остаётся. У Тайги даже проскакивает мысль проконсультироваться с местным экспертом, но он сразу же отбрасывает её, считая абсурдной. Только такому чудаку, как Мидориме, и удаётся наладить отношения с удачей. Тайга почти на ходу заливает в себя две чашки американо, запихивает в рот бургер, свободной рукой собирая сумку — опаздывать сегодня точно нельзя. Как назло Тайга попадает в пробку, и забегает в кабинет на последних секундах, когда преподаватель уже раздаёт тесты. Он смеряет Тайгу строгим взглядом из-под очков с квадратными линзами, но позволяет зайти и занять своё место. Все сорок пять пар глаз прикованы к нему, и Тайге сразу бросаются во внимание насмешливые с третьего ряда. Он предпочитает в них не смотреть и несколько напряженно проходит на своё место. Тайга переворачивает лист, и оказывается прав: как и предполагалось, он почти ничего не знает. От усиленного думания он грызёт карандаш так, что через сорок минут от него остаётся один грифель с незаточенной стороны. По истечению времени Тайга сдаёт листок со случайными ответами. Тайга снова ловит на себе насмешливый взгляд и ему как никогда хочется проехаться кулаком по этой наглой роже. Сейджуро, похоже, это понимает, и умышленно смотрит на него свысока. Тайга бросает на него парочку испепеляющих взглядов, чем вызывает лишь лёгкую ухмылку; брови Сейджуро подымаются чуть вверх, а лицо выражает: «О, так ты понял, насколько беспомощен?» Тайга мысленно показывает ему фак и отвечает: «Не дождёшься». Для себя он решает, что обязательно сдаст этот предмет. В паршивом настроении он выходит из кабинета, не видя причин там задерживаться и желая отоспаться ещё больше, чем ударить Сейджуро. Он как можно быстрее направляется в сторону дома и чуть не пропускает свою станцию, задремав по дороге.***
Сейджуро плохо спал этой ночью из-за глупых абсурдных слов Мидоримы, поэтому с утра ему приходится пить ненавистный горький кофе, чтобы взбодриться. Впервые за долгое время он чувствует себя потерянным и ведёт себя рассеянно, что совсем ему несвойственно. Он скучает по дороге в метро, не имея возможности зацепиться взглядом хоть за что-либо интересное: бесцветные пейзажи и серые незнакомые лица людей снуют вокруг него и проходят мимо, будто проезжаясь по неожиданно скользкой дороге. Акаши кажется, что он тоже покрыт чем-то скользким, какой-то кислотой, и по этой причине до него невозможно дотронуться, а сам он растворяется в ядовитом облаке тумана, невидимом всей этой толпе, так угнетающе-раздражающей сегодня. Ехать в метро сегодня было не лучшей идеей, но другого варианта не было. В университет Акаши приезжает заранее, и впервые за долгое время жалеет об этом. Непонятная пуста и необъяснимая скука расползаются внутри и вскоре охватывают его целиком, пока он не знает, чем себя занять, и не сопротивляется им. Сейджуро кажется, что он выглядит, как оживший мертвец, потому что таким пустым внутри он себя ещё не чувствовал — будто все внутренности из него вынули и вымыли для бальзамирования. Он точным движением переламывает карандаш прямо посредине, сидя с всё таким же каменным лицом. Перед ним вытягивается чья-то рука с новым карандашом. — Возьми мой, — говорит кареглазая рыжеволосая девушка, сидящая по соседству. На её лице рассыпались мелким солнечным песком веснушки, она чуть морщит нос, смотрит по-доброму, но не улыбается. Дружба? Поддержка? Помощь? Почему люди так ценят это? Акаши не понимал этого, когда думал, что всего можно достичь в одиночку. Сейчас он думает чуть иначе, но всё равно не признаёт других как равных себе. И всё же… — Спасибо, — холодно говорит Акаши, принимая в руки карандаш, и одаривает девушку коротким сочным краской калины взглядом. Он пытается чуть улыбнуться — больше для себя, чем для неё. …Когда люди предлагают помощь, глупо от неё отказываться. Если они не могут быть равными, могут быть хотя бы полезными ему. Когда преподаватель заканчивает объяснять монотонным голосом правила экзамена, в аудиторию влетает запыхавшийся Тайга. Он приковывает к себе взгляд Сейджуро, и тот, вопреки всем своим ожиданиям, оживляется и начинает чувствовать неподдельный интерес. При виде этого неудачника Сейджуро становится веселее, и его губы растягиваются в ухмылке. Он смотрит на Тайгу с нескрываемой насмешкой, а тем временем где-то внутри зарождается странное тёплое чувство. Чувство, что он нужен Тайге. Сейджуро впервые за долгое время забавляет нелепость его поступков, искренность в его взгляде, даже когда он злобно смотрит на самого Сейджуро. Сейджуро понимает, что заслужил, и понимает, что Тайга не сдаст этот экзамен, и горячим клубком в животе зарождается предвкушение того, как Тайга будет готовиться к пересдаче, как будет злиться, как во что бы то ни стало наберёт проходной бал. Акаши внезапно осознаёт, что хочет всё это увидеть, что хочет, чтобы Тайга обратился за помощью к нему, а он посмотрел бы на него снисходительно, но согласился. Акаши думает, что Тайга в нём нуждается, но он ещё не понимает, что это — не зависимость одного… Что это — взаимозависимость. Внезапное осознание необходимости кому-то аккуратно укутывает Акаши и греет, закрадывается в душу, пронизывает всё естество мягкими аморфными кристаллами, заполняя пустоту. К Акаши приходит некая ясность и он отрешенно, словно со стороны, вспоминает вчерашний разговор с Шинтаро, и уже не злится. Он по-прежнему не согласен, что он убегает от Тайги, но соглашается, что Тайга достоин его внимания. Акаши едет домой, глядя в окно чистыми стеклянными глазами. Он решает для себя, что будет присматривать за Тайгой.***
Рёта и Дайки готовятся к завтрашнему экзамену, или делают вид, что готовятся. Когда Рёта отрывается от учебника и идёт заварить себе чай, натыкается на спящего на полу Дайки с его конспектом на голове. Рёта скептически сдвигает брови на переносице, упирает руки в бока и вздыхает. Набирает в чайник воды, чтобы вскипятить, и внезапно у него возникает крамольная мысль. Он подходит к Дайки, двумя пальцами осторожно снимает свой конспект и наклоняет чайник с холодной водой. — Рёта, твою мать! — Дайки вскакивает быстро, с инстинктами дикой кошки, и Рёта вовремя успевает отскочить, чтобы его не задело. — Холодно же! — он обвинительно смотрит на Рёту, оттягивая свою мокрую футболку и вытирая капли, обильными ручьями стекающие по лбу, щекам и подбородку. — А нечего дрыхнуть, когда на носу экзамен! — сурово держит позиции Рёта, но внезапно добро улыбается: — Пойдём чай пить. — Ну, пойдём, — Дайки неожиданно быстро примиряется и хитро прищуривает глаза. Рёта понимает, что лучше ему быть поосторожнее. Пока Рёта заваривает чай, Дайки меняет футболку. Когда они сидят за столиком, Дайки ведёт себя неожиданно смирно и беззлобно. Рёта улыбается ему, придвигается ближе и касается лбом его лба, когда Дайки поворачивает голову в его сторону. — Давай съездом куда-нибудь вместе, когда закроем сессию, — тихо мурчит Рёта, воистину по-кошачьи трётся щекой о щеку Дайки. Тот вопросительно смотрит на собеседника и млеет, а потом выдыхает гортанно: — Ага. После полудня они продолжают нудную подготовку к экзаменам, Аомине умело скрывается от Рёты, чтобы поспать, но Рёту и самого клонит в сон. Как только его веки успевают слипнуться и перед глазами начинает воспроизводиться мультфильм сладкой дрёмы, он получает довольно ощутимый удар по затылку. Это в его голову прилетает небольшая книга в мягком переплёте. Рёта вскакивает и молниеносно оглядывается. Аомине сидит в кресле, подперев щеку рукой, согнув ногу в колене и щиколотку заложив на другую, и смотрит в конспект: — Думал, тебе будут какие-то поблажки? Если будишь меня, я тебе тоже спать не дам. — Больно, Дай-чи, — Рёта потирает ушибленный затылок и морщится с напускной обиженностью. — Иди сюда, — почти командует Дайки, и Рёта заинтригованно повинуется. Дайки крепко хватает его за руку и грубо тянет на себя, сажая на колени. Обнимает Рёту за поджарую талию, целует в место ушиба, а потом ещё раз — в шею и говорит: — До свадьбы заживёт. — До какой-такой свадьбы? — Рёта поворачивает голову, недоверчиво и возмущённо смотрит на Дайки, но в животе порхают непослушные бабочки от его близости и тёплых, даже горячих, обжигающих прикосновений. — Не знаю, — Аомине пожимает плечами, равнодушно погружаясь в конспект. — До какой-нибудь.***
Ацуши и Шинтаро прогуливаются улицами Токио, а точнее, направляются в кондитерскую пополнять запасы сладостей Ацуши. — Ацуши, почему я должен идти с тобой? — задаёт Мидорима не так уж сильно волнующий его вопрос. — А почему нет? Мы вчера так ничего и не приготовили, — Ацуши чуть укоризненно смотрит на Шинтаро, и тот прокашливается в кулак. Потом коротко соглашается: — Да, — и замолкает, отвлеченно рассматривая архитектуру улицы. — Кстати, мы так и не сходили в парк аттракционов, — напоминает Ацуши, уже держа в руках волшебный пакет с вкусняшками, действующий на него ободряюще. — А ты ещё хочешь? — у Шинтаро несколько скучающий вид, но он старается не показывать усталости и не пренебрегать желаниями Ацуши. — Да, — кивает Ацуши чуть меланхолично, но в его глазах загорается самый настоящий живой огонёк. — А ты? — смотрит он на Шинтаро с надеждой. — Я бы лучше в баскетбол сыграл. Давно уже… — задумчиво отвечает Шинтаро. — Хорошо, — на удивление легко и быстро соглашается Ацуши, Шинтаро смотрит на него удивлённо, чуть шире распахивая малахитовые глаза за очками, а Ацуши сдерживает едва уловимую улыбку. — Кстати, как у тебя успехи в колледже? — интересуется через какое-то время Шинтаро. — Ну-у, тебе не обязательно это знать, Мидо-чин, — подозрительно отвечает Ацуши, отводя взгляд, и Мидорима недоверчиво прищуривается. — Ацуши, когда ты уже станешь серьёзным? Что тебе для этого надо? — Мидо-чин… — Тебе нужен какой-то стимул, — задумчиво выдаёт Мидорима. — Если забрать у тебя сладости… — начинает он, но по воинственному взгляду Ацуши понимает, что это уже слишком. — Тогда, может, нам не общаться, пока ты успешно не закроешь сессию? — озвучивает он другой вариант, и Ацуши на секунду замирает, а потом смотрит на Шинтаро — с немым вопросом и отчаянной просьбой. — Мидо-чин, в некоторых вещах я по-настоящему серьёзен, — неожиданно сосредоточено говорит он и добавляет: — Не надо так делать. «На что ты готов пойти ради успеха в делах?» — вертится у Ацуши в голове. — Не будем, — через несколько долгих секунд решительно соглашается Шинтаро, и Ацуши выдыхает с облегчением. — Я тебе талисман вышлю, на удачу, — он смотрит на Ацуши серьёзно и чуть ласково, и малахитовые глаза с отблесками полуденного солнца кажутся самыми прекрасными в мире. — Да, так гораздо лучше, — с улыбкой соглашается Ацуши.