***
Кисэ просыпается позже Акаши и не обнаруживает его в кровати. Он сонно потягивается и смотрит на часы. Половина двенадцатого. Кисэ сегодня чрезмерно ленив. Он неспешно встаёт с постели, застилает её и поочерёдно заглянув в ванную и туалет, обнаруживает, что Сейджуро нет и там. Сначала Рёта планирует наслаждаться тишиной и покоем, но очень скоро желудок напоминает о себе, и Рёте становится понятна как минимум одна причина, по которой Сейджуро нет в номере. Рёта приводит себя в порядок и идёт искать кафе в этом не очень хорошо знакомом районе. Сегодня пасмурно, погода не холодная и не тёплая, но ветер довольно неприятный, поэтому Кисэ хочет поскорее куда-нибудь зайти, бродя по улицам Сэтагая. Через некоторое время он находит приглянувшееся местечко с уютным дизайном и заходит туда. Меню оказывается вполне удовлетворительным, за столиками сидят нешумные посетители, Рёта делает свой заказ какому-то милому официанту и, обменявшись профессиональными улыбками, каждый занимается своим делом: официант уходит отдать заказ, а Рёта скучающе ожидает свой завтрак. В общем, его медитативное настроение вскоре нарушается пронзительным звонком телефона. Менеджер напоминает, что завтра у Кисэ съёмки какой-то рекламы, и не дай бог он снова опоздает. Кисэ уверяет, что не забыл, хотя на деле это почти вылетело из головы. Менеджер говорит ещё что-то про модель из Америки, но Кисэ слушает его краем уха, мысли заняты другим. Он отвечает, что всё понял, когда менеджер заканчивает свою речь, и кладёт трубку. С лица Кисэ сходит улыбка, ему нужно серьёзно задуматься над своими действиями, потому что время тянуть нельзя, и у Аомине, Кисэ точно знает, терпение (и нервы) не железные. Решать нужно как можно скорее, но и торопиться нельзя. Кисэ стучит пальцами по деревянному столу, а во второй руке крутит телефон. Ему кажется, что Аомине слишком во многом на него полагается, и совсем не думает о своих собственных перспективах, потому что ему просто… лень. Кисэ хочет заставить Аомине быть ответственнее, начать планировать своё будущее и действовать, но не знает, получится ли это, пока они вместе, ведь Кисэ знает, что Аомине хотел уехать в Америку… Тем временем ему приносят аппетитный оякодон и сашими со свеклой, и Кисэ с увлечением начинает свой завтрак. Расплатившись и выйдя на улицу, он думает, чем сегодня заняться, ведь возвращаться в пустой номер он не хочет. Он звонит Момои и предлагает пройтись по магазинам, та отвечает, что с радостью бы прошлась, но сегодня занята. — Я не знаю, что там у вас произошло, Ки-чан, но Дай-чан по тебе явно скучает. Кисэ вздыхает в трубку. — Что бы там ни было, не затягивай своё отсутствие. Ждать кого-то и не знать, придёт ли — ужасно. Не поступай так с ним. — Хорошо, Момо-ччи, — Кисэ не может улыбаться, голос у него кислый, подавленный, он и сам прекрасно понимает. — Просто я… — Ладно, я же понимаю, что у тебя есть причина, в любом случае можешь мне звонить. Кисэ слышит через трубку, как Сацуки кто-то зовёт, потом она говорит: — Мне пора. Звони, для вас двоих я выделю время, — она кладёт трубку. — Спасибо, Сацуки, — говорит Кисэ уже отключённому абоненту. Кисэ решает съездить на презентацию новой книги недавно заинтересовавшего его автора. Он садится на метро и проезжает несколько остановок. Людей в книжном много, но Кисэ удаётся пробраться почти к стенду. Он досиживает до конца, но, кажется, презентация его не особо увлекла, и он со скучающим видом выходит, у него даже нет настроения улыбаться засматривающимся на него и смущённо кокетничающим девушкам. Он понимает, что его лучший отдых — проводить время с друзьями, но сейчас он без понятия, кому позвонить и кто его сможет понять. Кисэ приходится признать, что и ему нужно уметь оставаться наедине с собой и своими мыслями даже в трудный момент и при этом не унывать. Погода начинает портиться и уже к трём часам дня, небо разрывается от раскатов грома и роняет крупные капли дождя. Кисэ к тому времени оказывается посреди улицы, только что выйдя из не особо примечательного магазина одежды, так ничего и не купив. У него слишком дорогие вкусы, и магазинчикам вроде этого ему нечего предложить. Возвращаться туда он не хочет, поэтому быстрым шагом идёт по улице, прячась в первое попавшееся кафе. Он думает, что день не задался, пока не видит за одним из столиков Акаши и Мурасакибару. Рёта не видит причин, чтобы не подсесть к ним. Он натягивает улыбку, слишком фальшивую сейчас, от которой самому тошно, и в такт капающему за окном дождю подходит к столику, ступая так же мягко, как дождь ударяется об землю и так же твёрдо, как о стекло. — Привет, Акаши-ччи, Мурасакибара-ччи, можно к вам? Акаши кивает, вскользь глянув на Рёту, Мурасакибара безучастно продолжает посмактывать леденец. Обычно, в кафе со своим нельзя, но Мурасакибару ничто остановить не может. Похоже, приход Рёты ни для кого не стал неожиданностью, во всяком случае, он никого не удивил. Самого Рёту такой «тёплый» приём совсем не порадовал, но огорчаться этим было бы как-то слишком глупо. Дожив до своих восемнадцати, Рёта знает, что не все люди готовы раскрывать объятия, когда ты хочешь заключить их в свои (не все готовы даже улыбнуться в ответ на улыбку, Кисэ знает и таких), однако это совсем не значит, что они плохие. Кисэ заказывает луковый суп и ему кажется, что он прервал какой-то важный разговор. Его подозрения подтверждаются, когда между ними повисает неуютное молчание, прерываемое только громким хрустением шоколадных батончиков Мурасакибарой. Когда тот обнаруживает, что сладости у него закончились (а это почти катастрофа), он невозмутимо встаёт со словами: — Кисэ-чин, хорошего дня. — И тебе, Мурасакибара-ччи, — кивает он в ответ, но недоумевает, что здесь произошло и вопросительно оглядывается на Акаши. Акаши пьёт чай и выглядит таким же безучастным, как и Мурасакибара. Потом он совершенно по-детски, наигранно говорит: — А мне, Ацуши? — А тебе, — Ацуши сопит, сжимая обвёртки съеденных конфет. — Обойдешься. — Что это с ним? — спрашивает Кисэ, когда Мурасакибара скрывается под плотной занавесой дождя. Ему кажется, что Акаши Мурасакибару чем-то очень расстроил. — Головой думать так и не привык. — Может, иногда оно и к лучшему, — Кисэ издаёт нервный смешок, вспоминая все свои сомнения и размышления от которых уже голова раскалывается. Акаши подозрительно косится на Кисэ: — Не понимаю я тебя. — Забудь, Акаши-ччи. Акаши подымает левую бровь вверх, но молчит, не имея желания расспрашивать Рёту. Если он чего-то не понимает, наверняка это что-то несущественное и вообще нелогичное. Атмосфера не пахнет дружелюбием, а от Акаши вообще веет каким-то холодком отчуждённости, кажется, Сейджуро замёрз и пытается согреться о чай. «Ледяная королева, — проскакивает в голове у Рёты. — То есть король». Но Рёту такая атмосфера не смущает. Не сегодня. Сегодня он и сам не луч солнца, или разве что какого-то остывшего солнца. — Акаши-ччи… — начинает Рёта и останавливается. Акаши настораживается, вслушиваясь. Рёта продолжает: — А почему ты от Тайги съехал? — Не желаю об этом разговаривать, — слишком резко отвечает Акаши. Рёта и не рассчитывал на другой ответ, по крайней мере, не так сразу. Рёта сочувствовал Тайге, Акаши понеприступнее Бастилии теперь будет. А если у него и есть какие-то чувства, то Император их за семь замков упрячет, ещё и заморозит для уверенности. Поэтому Рёта меняет тему: — Давай тогда обо мне поговорим, — сам Рёта прийти к решению не может, поэтому поговорить с Сейджуро считает неплохим вариантом. Вот только поймёт ли этот Сейджуро? — Как хочешь, — Сейджуро немного заинтересованно смотрит в его сторону. — Как заставить Аомине подумать о своём будущем? Ответ Сейджуро не заставляет себя долго ждать: — Хм, да никак. Он всё делает только тогда, когда тянуть уже некуда. Ты же помнишь, как он в школе экзамены сдавал? В последний день фотографировал конспект и всё. Такой ответ Рёту совершенно не устраивает, для школы это приемлемо. — Я же не о школе говорю. Понимаешь, Аомине хотел уехать в Америку, тренироваться там и стать игроком NBA, а вместо этого остался здесь, и даже не играет в университетской команде. Да ещё и учится на менеджера. Вот ты представляешь Аомине менеджером? — Никудышным, — Акаши не сдерживает улыбку. — Ну, тогда, думаю, вам следует расстаться, — с уст Акаши фраза слетает лёгкой птицей, а внутри Кисэ обрывается тяжёлым камнем и слетает вниз, ударяясь где-то эхом удара сердца. Кисэ не ожидал, что Акаши скажет это так просто, ещё и с таким невозмутимым видом. Кисэ прокашливается и говорит, приходя в себя: — Ясно. Чаша весов пошатнулась. Пока что «ноль-один» не в пользу их отношений, но ведь… Кисэ любит Аомине, поэтому не станет торопиться с решением. Дома они оказываются ближе к вечеру, и лишь тогда дождь затихает, но вода по-прежнему стекает с деревьев и крыш крупными и мелкими потоками, выбивая свои последние ритмы по асфальту перед тем как улечься спокойными лужами. Когда Сейджуро идёт в душ, Кисэ выходит на балкон и предпринимает рискованную попытку позвонить Кагами: — Алло, — голос Кагами немного сонный. — Это я, — от чего-то шёпотом говорит Рёта. — Кисэ?! — Тайга, кажется, мгновенно просыпается. — Да-да, не кричи Кагами-ччи. Я вот что хотел сказать… Ты это, на его выходки не обращай внимание. Если Сейджуро, в общем-то, чувствительный и хорошо понимает отношения между людьми, то Император в этом его полная противоположность. Как ты понял, именно с ним ты и столкнулся. — Стоп. С чего вдруг ты мне это говоришь? — Тайга, судя по голосу, ошарашен, будто его не только разбудили, но ещё и ледяной водой облили. — А с того, что если ты не побоишься и проявишь должный напор и смекалку, то, может, крепость и падёт, а его ледяное величество растает. Только осторожно надо. — Так Кисэ, что за бред ты несешь?! С чего ты вообще взял, что мне есть до него дело?! Ну жили мы вместе полгода, и что?! Во вкусах не сошлись, со всеми бывает. — Кагами разъярен, и окажись Кисэ рядом, ему бы не поздоровилось, но Кисэ на то и Кисэ, чтобы говорить прямо и по сути в нужный момент. — Я знаю, что говорю, — примирительно говорит Кисэ. — Тебе решать, слушать меня или нет. Кагами на пару секунд замолкает, переваривая услышанное, и уже спокойнее говорит: — А сам-то когда возвращаться собираешься? — Поверь, я затягивать тоже не хочу, но смотреть на то, как он свой талант ни во что не ставит не могу. Хочу чем-то помочь, но не знаю, как. — Да уж, в этом Аомине тяжёлый кадр. Но ушёл-то ты зачем? — Когда я с ним, эта тема всегда заминается, он играет в игры, разводит беспорядок и покупает журнальчики с Май-чан, и ничего кроме этого и баскетбола со мной и тобой его не интересует. Это уже в порядке вещей. Если я вернусь без конкретного решения, всё останется по-прежнему. — А журнальчики с Май-чан тебя всё же бесят. — Ну не то чтобы… Да, раздражают немного. Дверь открывается, и из ванны выходит Сейджуро с полотенцем на голове. — Ну, мне пора, а то у меня время закончилось. — Что? Время закончилось? Ты на работе? — Не совсем. Потом созвонимся, — Кисэ кладёт трубку, и Тайге ничего не остаётся как повторить его жест. Сейджуро внимательно смотрит на Кисэ, изучая, тот одаривает его невинной улыбкой, но улыбка эта, судя по всему Сейджуро не нравится. — Сегодня ты спишь на полу, — сухо говорит он, но с долей ехидства. — За что? — недоумевает Кисэ, ведь Сейджуро точно не мог слышать их разговор. — Пока ещё не знаю. Недоумение Кисэ не спадает, а только увеличивается. — Тебе мало места на кровати, я ворочаюсь и мешаю тебе спать? — Нет. — Тогда что? Там же холодно и… на полу грязно, в конце концов. — А ты сходи попроси матрас. Одеяло и подушка у тебя есть. Спорить с Сейджуро бесполезно, поэтому Кисэ, скрежетнув зубами, отправляется за матрасом. «Подумают, наверное, что мы какая-то сумасшедшая парочка, а меня из семейного ложа выгнали», — Кисэ ухмыляется, эта мысль его здорово рассмешила, и позабавила бы ещё больше, если бы ему не предстояло спать на полу. «А на деле мы просто полудурки, которые не могут в себе разобраться» — и тут уже не до веселья. Спустившись к стойке регистрации, он встречает ту же девушку, что и вчера. Натягивает милую улыбку и вежливо здоровается, располагая её к себе и побуждая выслушать его и помочь. Она внимательно смотрит на него, пока Кисэ озвучивает свою просьбу, и отвечает согласием. Она звонит горничной, а потом обращается к Кисэ: — Вам занесут прямо в номер. Кисэ обходительно пожимает ей руку и кивает в знак благодарности, девушка обхватывает его ладонь пальцами и какое-то время не отпускает, Кисэ лишь выжидает, никому не видно, но ему несколько неловко. Он уверенно улыбается, чтобы это скрыть, и проводит пальцами по её ладони, после чего девушка смущённо отпускает его руку, Рёта доволен таким результатом, одаривает её ещё одной улыбкой и разворачивается, чтобы уйти. Он подымается пешком, решив не дожидаться лифта, заходит в номер, победно глядя на Сейджуро, на что тот только снисходительно хмыкает. «Ну и характер», — заключает Кисэ недовольно. Сегодня он будет спать на полу, а Сейджуро на кровати словно король. Но Кисэ ни о чём не жалеет. Завтра начинаются университетские будни, а у Кисэ ещё и съёмки рекламы вечером, так что у него нет времени обо всём раздумывать, он просто идёт в душ и укладывается спать на своей не слишком удобной постели, относительно быстро засыпая.***
Сейджуро просыпается раньше чем Кисэ и, не дожидаясь пробуждения последнего, покидает номер. Ещё месяц назад он отправил заявку на участие в турнире по сёги, сегодня как раз начинался отборочный тур. Сейджуро попал в первую группу, поэтому его время с десяти утра, а значит, него есть ещё два часа в запасе. Он неспешно прогуливается между монолитными многоэтажками, небольшими кафе и магазинчиками с броскими надписями и показными витринами, на улицах уже довольно оживлённо, и Сейджуро идёт мимо прохожих, кривясь, когда кто-то нечаянно его задевает, к ресторанчику, в котором он был в прошлый раз. Он завтракает сукияки, и завтрак в спокойной ненапряженной атмосфере кажется ему очень приятным, несмотря на то, что теперь его еда не такая разнообразная и изысканная как во времена жизни с отцом. Подумав о том, что сегодня его мозгу нужно больше энергии, он заказывает ещё такияки и тофу. Добравшись на метро до здания, в котором проводится турнир, Акаши стоит немного в стороне, не желая присоединятся к общей толпе. Некоторые уже разбились на небольшие группы и что-то живо обсуждают, но вскоре наблюдательный Акаши выцепливает взглядом из толпы зелёную макушку, а потом показывается и фигура её обладателя. Пальцы, как обычно, перемотаны бинтами, держат какую-то книгу, на лице строгое выражение и не менее строгий взгляд из-за квадратных стёкол очков, но Шинтаро его пока не заметил. Акаши ухмыляется, наблюдая, как его бывший одноклассник и соперник что-то ищет взглядом и пытается сориентироваться. Сейджуро прикрывает глаза, какая неожиданность его здесь встретить или же он всё-таки ожидал этого? Акаши приятно видеть, что Мидорима не забросил игру в сёги. Подходить он не собирается, наблюдая издалека. Вскоре дверь открывается и и объявляются первые двадцать пар, определённые результатом жеребьёвки. Акаши попадает в первую двадцатку, имя его соперника он уже где-то слышал. Хоть это и любительский турнир, допуск был не меньше первого дана, а значит, если Акаши повезёт, то будет не скучно. Мидорима в первую двадцатку не попадает, и ему придётся ждать два часа. Акаши про себя смеётся, наверное, удача Мидоримы копит силы для победы, не тратясь на такие мелочи, как участие первым. Правила здесь как в классических сёги, только партия заканчивается по исходу двух часов в обязательном порядке, до того времени нужно поставить «мат» или же будут подсчитываться очки. Победитель переходит на следующий этап, проигравший вылетает. Акаши узнаёт свой номер и следует к своему месту. К игральной доске он приходит первым, поэтому может выбрать сторону. Их столик расположен как раз у стены, в самом углу, и Акаши садится под стену. Вскоре приходит его противник. По виду он напоминает Чихиро Маюзуми, только кажется более несерьёзным и шумным. Он поспешно кладёт в сумку запечатанный бургер и бутылку колы, ставя её на пол. — Привет, — кивает он из вежливости. — Привет, — бросает в ответ Сейджуро. Он снова хочет побеждать, но теперь ему нужен сильный противник и интересная игра. — Я знаю тебя! — неожиданно продолжает противник Сейджуро. Сейджуро вопросительно вздёргивает голову, окидывая изучающим взглядом человека напротив. — Ты — Акаши Сейджуро, четыре раза подряд выигравший рюо в любительских чемпионатах и обладатель восьмого дана. Акаши невесомо улыбается и едва заметно кивает, подтверждая; вряд ли это знание даст какое-то преимущество сопернику, но вот страху нагнать может. Но последующие слова парня несколько радуют Сейджуро: — Хоть ты и сильный игрок, сдаваться я не собираюсь, я покажу тебе свою игру, — боевой дух парня на высоте, и Акаши отвечает, настроенный вполне серьёзно: — Покажи. К тому времени к ним приходит судья и, засекая время, даёт команду начинать поединок. Они выстраивают крепости, продумывая ходы и ища слабые места противника. Акаши провоцирует ранний переход в миттельшпиль, вынуждая подстраиваться под заданный им темп. Ранний размен фигур обостряет ситуацию, но Сейджуро очень скоро удаётся сделать несколько удачный сбросов и поставить мат, хотя фигур у него на поле остаётся на две меньше, чем у противника, он безоговорочно выигрывает уже на пятнадцатой минуте. Судья его поздравляет с переходом на следующий этап, Сейджуро слушает его со скучающим видом и уточняет, когда приходить в следующий раз. После встаёт, оставляя ухватившегося за волосы и непонимающе глядящего на доску соперника и хочет уйти, но его останавливает вопрос: — Как ты?.. — Это было просто. Тебе нужно улучшить свой уровень, если хочешь и дальше участвовать в подобных турнирах. Я пришёл сюда в поиске интересных соперников, но пока разочарован. Он выходит, оставляя подавленного парня, но если он прислушается к словам Сейджуро, то у него есть шансы стать неплохим игроком. Продержаться пятнадцать минут против Сейджуро — это тоже результат. На выходе он ловит взглядом Шинтаро и прокладывает свой маршрут мимо него. Шинтаро читает книгу, что раннее держал в руках, сидя на лавочке. Подойдя, вместо приветствия он бросает короткое: — Победи. Шинтаро вздрагивает от неожиданности и вскидывает голову, направляя взгляд на лицо Сейджуро, на мгновение они встречаются глазами, и Шинтаро переводит взор на переносицу, в глаза Сейджуро смотреть не хочется, они снова холодные и острые, не такие, как раньше, но всё же. Сидя на лавочке, Шинтаро приходится смотреть снизу вверх, ему в таком положении неудобно. — Разумеется, — отвечает он, придя в себя. — За сколько на этот раз? — Пятнадцать. Шинтаро едва заметно улыбается, поправляя очки забинтованной рукой. Стёкла сверкают от попадания на них редких лучей солнца сквозь кучные облака. — Я побью твой рекорд. — Это не рекорд, — говорит Сейджуро с лёгким укором, уголки его губ дёргаются вверх, но глаза сверкнули устрашающе. Ему не нравится, что Мидорима (наверняка умышленно) приуменьшает его заслуги. — Но попробуй. Акаши знает, что Мидорима рассчитывает сыграть с ним, но если по случайности они не встретятся на одном из следующих этапов, то им обоим нужно выйти в финал. В себе Акаши не сомневается, в Мидориме тоже. — Надеюсь, твой талисман сегодня принесёт тебе удачу. — Сегодня удачный день для Раков, а вот для Стрельцов не очень. Акаши на это лишь хмыкает: — И тем не менее я выиграл, — безапелляционный факт встречается серьёзным настроем Шинтаро. Они прощаются, пожелав друг другу удачи на свой особый манер. Акаши едет в книжный магазин в нескольких станциях метро от места проведения турнира и надолго погружается в мир разноплановой литературы. Выйдя на улицу с парой новых книг и журналов манги в сумке, он встречает Мурасакибару у витрины дорогой кондитерской. — О, привет, Ака-чин, — Мурасакибара видит Акаши в отражении и здоровается. — Что ты здесь делаешь, Ацуши? — Смотрю на пирожные и торты. — Я имею в виду, что ты делаешь в этом районе? Насколько я знаю, это далеко от твоего дома. — А, мы с Мидо-чином договорились встретиться, после того, как он пройдёт первый этап на каком-то турнире. Кажется, по сёги. «Надо же, сколько самоуверенности, — Акаши не может сдержать внутреннюю улыбку. — Наверняка, он рассчитывал быть в первой группе. Ну-ну». — Он ещё не скоро освободиться. Где-то к часам трём, — расплываясь во внутренней улыбке, представляя реакцию Шинтаро на то, что в первом же туре ему нужен, по мнению Сейджуро, целый час. Ацуши подозрительно косится на Акаши, тот закатывает глаза. — Можешь прямо сейчас ему позвонить. Ацуши быстро сдаётся (вообще-то он привык доверять Сейджуро ещё со школы), и продолжает смотреть на сладости, пожирая их на расстоянии. — Почему не купишь? — спрашивает Сейджуро, догадываясь об ответе. — У меня на них денег нет. — Пойдём, — Акаши берет за руку Мурасакибару и легонько тянет, Ацуши слушается и заходит в кондитерскую следом за Сейджуро как ребёнок. Они стоят возле застеклённых полок с тортами и пирожными, и у Мурасакибари разбегаются глаза. — Какие ты хочешь? — спрашивает Акаши, у Ацуши загорается взгляд, и он сглатывает. Наверняка он бы купил всё. — М-м, трудно сказать… Но, наверное, вон те белые с карамелью и те шоколадные, ещё корзиночки и воздушные эклеры… — на этом Ацуши решает притормозить. Не желая ждать за столиком, пока их обслужат, Акаши прямиком следует к стойке заказов. — Здравствуйте, господин, — официантка несильно кланяется, приветствуя. Акаши кивает и говорит: — «Эстерхази», «Захер», ягодные корзинки и эклеры с… — он оборачивается на Мурасакибару, тот добавляет: — С ванильным кремом и шоколадной глазурью. Акаши кивает и продолжает: — Всего по три порции. — Вам с собой или здесь будете? — С собой, — решительно отвечает Акаши, облокотившись кистью о стойку и произвольно постукивая по ней пальцами. Очевидно, официантка принимает этот жест как призыв поторопиться и быстро упаковывает пирожные в аккуратные коробочки, осторожно складывая их в фирменные пакетики. Получив коробки, Акаши кивает и расплачивается. — Спасибо, Ака-чин, — слышится из-за спины. — Теперь ты обязан пойти со мной, — говорит он, оборачиваясь к Мурасакибаре. — Куда? — по большому счёту ему всё равно, куда идти, но интересно, сможет ли он съесть пирожные сразу или придётся подождать. — Прогуляемся, а потом зайдём в какое-нибудь кафе. Прогуляться у них толком так и не получилось. Мурасакибара думал только о том, чтобы попробовать новые пирожные и готов был их есть руками прямо на улице, поэтому Сейджуро решил сразу отправиться в кафе, чтобы они оба смогли нормально (и с удобством) перекусить. Сейджуро делает заказ и, когда официант уходит, спрашивает, глядя на Ацуши в упор: — Вы с Мидоримой встречаетесь? — как бы шутку, но у него есть все основания полагать, что это так, потому что дружба между ними двумя никогда не клеилась. — Ага, — спокойно отвечает Мурасакибара, не делая паузы и начиная жевать шоколадное пирожное из коробки. Кажется, ни ложка, ни блюдце ему не нужны. Акаши замолкает, при всём его уме и сообразительности, это кажется более чем странным и даже неестественным. — И что же вас объединяет? Мурасакибара задумывается на пару минут, а потом уверенно отвечает: — Сладости. Не то чтобы Акаши сильно удивляется такому ответу, но брови невольно приподымаются. — И всё? — Вроде всё. А вообще, откуда мне знать? Ты такие сложные вещи спрашиваешь, Ака-чин, — возмущается Ацуши. — С чего ты вдруг начал? — Да так… — не может же Акаши сказать, что их отношения как минимум нелогичны и по всем показателям неправильные. Акаши кладёт голову на стол, дожидаясь своего заказа, и выглядит почти как ребёнок. Не понимающий ребёнок, и это очень непривычно для Акаши, можно сказать, даже неприемлемо. Либо он должен это понять, либо этого не должно существовать. Но это каким-то образом существует, хотя Сейджуро может этому противиться. Ему приносят суп с тофу и луком, он свежий и горячий, поэтому Акаши некоторое время просто смотрит в тарелку, наблюдая за плавающими зеленью, специями и кусочками тофу, прежде чем начать есть. Потом он берёт ложку и, зачерпывая жидкость, отправляет её в рот. Во время трапезы он предпочитает тишину, поэтому наступает перерыв в беседе. Ацуши за это время успевает съесть фруктовую корзинку, два эклера, а потом почему-то переходит на свои батончики. Когда Акаши заканчивает с супом, он заказывает ещё чай и продолжает разговор: — Не помню, чтобы Мидорима любил сладости. И вообще, раньше его раздражало, что ты постоянно ешь. За окном протяжно завывает ветер и падают первые капли дождя, тяжёло ударяясь о стёкла кафе. — Ну, он вроде не особо их любит, и сейчас раздражается, но уже меньше. — И как же именно вас объединяют сладости? — Я учусь на кондитера, но с теорией и даже с практикой у меня туго. Он мне помогает найти золотую середину в готовке и отработать технику, а ещё помогает придумывать свои рецепты, но, правда, с последним не очень. — Ацуши ты же понимаешь, что это не серьёзно. Нельзя строить отношения на одних лишь сладостях. Что если он перестанет тебе помогать в учёбе? Дождь усиливается и стремительно переходит в ливень. — Ну, я об этом никогда не думал. — А как вы вообще время вместе проводите? — По большей части Мидорима помогает мне с готовкой, он теперь в этом разбирается, иногда мы в баскетбол играем, но это трудно, у нас ведь разная специализация, а ещё мы… — на лице Мурасакибары почти невозможно прочесть смущение, но Акаши это удаётся. — Как я и думал. В большинстве пунктов вы несовместимы, — Акаши откидывается на спинку кресла, сделав свои заключения; из его выводов следует, что Ацуши и Шинтаро не могут быть вместе, даже если у них и завязались какие-то отношения. — Ака-чин, мне не нравится, куда ты клонишь, — гневное лицо Ацуши выглядит несколько забавно, поскольку он ещё не прожевал шоколадный батончик, но всё равно устрашающе. Только на Акаши это не действует. — Я говорю то, что есть. Кстати, тебе бы давно пора есть поменьше сладостей, если не хочешь сделать своё здоровье связывающим вас с Шинтаро звеном. Ацуши хмурится и грозно хрустит батончиком. Сейджуро приносят чай, и он начинает его попивать. С виду он спокоен и даже инфантилен, но на самом деле он озадачен нелогической и нерешаемой задачей. Уравнение с двумя корнями, где решения либо нет, либо бесконечность, а так не бывает. Очень кстати заявляется Кисэ, Ацуши привык не удивляться, а Сейджуро видел его жёлтую макушку ещё на улице. Сейджуро сухо приветствует Кисэ одним лишь кивком, но это тот нечастый случай, когда оба собеседника рады непредвиденному появлению третьего.