Утро для шпиона Зурга началось не с кофе, а с пинка дражайшего начальника — лететь за новыми закусками к императорскому столу. Поэтому-то Даркмэттер был смурнее тучи. А попробуй быть довольным и веселым, если ты голодный, как тысяча таких же Ворпов, а тебе и проглотить ничего не дали! Потому раздосадованный шпион гнал к сестрам Брагинского, на Джо Эд во весь опор. Ведь второе письмо от их брата тут, за пазухой, а в нем наказ — накормить гонца как следует! На сельскохозяйственную планету космический кораблик шпиона проскользнул без проблем. Теперь осталось посадить летательное средство где-нибудь на отшибе и найти одну из сестер России. Желательно старшую, а то от встречи с младшей шпион до сих пор не отошёл. Может она и послушается наказа брата из письма, но… то письмо ещё передать надо. Вдруг эта ненормальная снова вилы швырнет или ещё что потяжелее и не в руки, а в голову.
Оля в это время была в яблоневом саду, на самой окраине своих угодий. Захотелось ей напечь пирогов с яблоками для гостей и заодно птичек побаловать. Вон какие они ладные помощники, даже звать не пришлось, когда они увидели хозяйку с садовой лесенкой в руках, подлетели на подмогу, сами собрали полную корзину и сами же унесли ее к дому. Оле даже делать ничего не пришлось. Приятно иметь таких помощников. Одно жаль, она специально решила заняться яблоками сама, чтобы отвлечься от тревожных мыслей.
«Ну, да ладно. птенчики как лучше хотели!» — успокоила себя Ольга. К дому она не пошла. все равно дрожжевое тесто только через полчаса дойдет. И решила девушка немножко побыть тут одна. Осмотреть стволы деревьев на наличие болезней и паразитов тоже надо, а то упустишь одно деревце и начнется в саду эпидемия. Занятая столь важным делом, она не замечала подбирающегося к ней синеликого чужака.
Даркмэттер крался медленно-медленно, чтобы не допустить досадной промашки, как вчера с младшей из сестер. Он был сама осторожность, едва касаясь земли носками ног, и даже дышал через раз, чтобы не выдать себя не единым звуком. И как же был велик его афиг, когда…
— Прывітанне, госць нечаканый… — раздался едва слышный голос за спиной. Обомлевший шпион только успел обернуться к ухмыляющегося беларуске, как вдруг… что-то опустилось ему на плечи. Это украинка закинула на вторженца лесенку, поймав того, как лассо, последним пролётом меж ступенек, и резко дернула на себя. Шпион так и плюхнулся на попу. Подняться он не мог.
Весьма тяжеленькая из-за своих форм девушка придавила собой другой конец лестницы и гаркнула сестре:
— Наташ! Глуши негодяя!
Наталья хищно усмехнулась, поигрывая дубинкой из толстущего куска ветки, как вдруг вздохнула:
— Что в великую отечественную, что в будущем, нет нам с сестрицей ровни в захвате оккупантов. Даже скучно как-то… — Наталья вздохнула с явным сожалением. — Незачем его глушить, хоть и хочется размяться. Он же наверняка нам опять письмо привез. Так ведь? Лучше бы было так. Мы бездельников ой как не любим!
— Ох, девушки… Уж лучше б открытую я к вам шел… — склонил голову незадачливый шпион. — Письмо хотел по тихому передать. А то у вас уже какой отряд птенцов-воинов растёт — не отобьёшься. Вы хоть скажите как мне к вам в следующий раз приходить чтобы не вот так вот? Белый флаг выкидывать — позорно даже мне, хозяин узнает — сразу в расход пустит. В наглую идти — ваши птенчики или рейнджеры повяжут. А вот так в тихую, на цыпочках — вы, — Ворп вновь вопросительно перевел взгляд то на старшую, которая вроде бы жалостливо смотрела на него, то на на младшую, которая явно не верила ни единому его слову, это читалось в её презрительном взгляде и поджатых губах.
— Письмо давай! — Хмыкнула Наташа, требовательно протягивая руку и, получив сразу два послания, вопросительно выгнула бровь.
— Одно официальное, второе лично от вашего брата. — Кратко пояснил шпион.
Наташа кивнула в ответ и, пробежав взглядом официальное письмо, усмехнулась снова, но радостно:
— Оля! Этот… — едва сдержалась, чтобы не обматерить похитителя брата. — «Амператорское Величие» аджику распробовал и чего поострее требует! И тут фотографии, как наши ребята соленья пробуют. Дегустаторы они теперь для наших даров.
— Добрэ! Добрэ! — Обрадовалась украинка. — Колi трэба, буде ему харчи!
— А лично нам Ванечка пишет… — Наташа прочла второе письмо вслух. — Гонец нас выручил утюгом. Не бузить на него, раз ведёт себя не по хамски. Ему — нормальных угощений. Вежливый… прием?.. та-ак… — сузила глаза. — Нам с Гилом — «комплект первой солдатской необходимости»…
— Ох, ты ж, батюшки! — Оля вскочила на ноги, отпустив лесенку и всплеснув руками. — Точно же! Их же забрали… в чем были! Надо срочно собрать им передачку!
— Надо! — Кивнула младшая. — Ладно, раз сам наш братик наказал… — Снова изволила посмотреть на незваного гостя. — Правда, что ли, утюгом выручил? Хотя… братик не стал бы врать. — Неохотно признала она. Это ж теперь не постращаешь нормально этого синюшного, не похамишь, для отведения души.
— Выручил, — коротко кивнул Ворп и невольно отвел взгляд от младшей, ох уж этот холодный прием. Нет, он понимал почему она так к нему, но ведь он к ней не лезет, не язвит, не надсмехается. — «За что мне это? Наверняка за мои грехи. Терпи, Ворп, иначе вылетишь ногами вперед». — Ваш брат попросил и я выручил. — Не решился объяснить что к чему шпион младшей. — Так что насчёт… как с моими приходами решим? Может мне вам посылать… — задумался шпион, но тут же покачал головой. — Нет. Потом у вас будут проблемы. Рейнджеры начнут расспрашивать, а зачем вам это. Ну не самолетики же из бумаги мне вам присылать? Опять же это от ветра зависит… — кажется Ворп всё же пытался найти решение чтобы объявлять о своём приходе так чтобы его никто не запалил кроме сестер.
— Я ещё вчера все обдумала, да так, что и комар носа не подточит! — Заявила Наталья горделиво. — Выберем местечко на самой окраине наших угодий, где нет соседей. Прямо тут, например. А Свэллоу, соловейко, будет помогать нам. Он в курсе тайны. Надёжный малец. Накажем ему тут какую-нибудь работенку, пока ждёт гонца, а как ты заявишься, он за нами полетит.
— Добрэ, Натуся! — Одобрительно кивнула Оля. — Можно назначить Свэллоу ответственным за этот сад на окраине. Он будет во время визита гонца, с яблоками улетать в дом, мол — насобирал, пока работал. А потом одна из нас будет идти сюда, делать ещё что-то. Малину или крыжовник высаживать. Эти растения лучше на отшибе садить, а то все заполонят…
— Вот, вот. Отличное прикрытие. И уходить будем с сумкой, типа — в ней и еда, и всякие удобрения-добавки. И да, банки нам верни, а то мы так тары не напасемся, а они денег стоят. И прикрытие хорошее. Пустая посуда возвращается в дом. Значит работала и ела хозяйка. — Закончив изложение идеи, Наталья направилась к дому, даже не соизволив дождаться ответа шпиона. Поняла и без слов, по его вытянувшейся от изумления харе, что план они с Олей придумали простой, но гениальный.
Оля пошла за сестрой, успев только бросить на ходу:
— Мы скоро…
Оставшись в одиночестве, Даркмэттер крепко задумался.
Он-то всю дорогу маялся, придумывал какие-то сложные схемы проникновения сюда… А девчонки эти сами всё придумали! Капец, удар по самолюбию! Вот бы найти в их плане изъян, чтобы хоть как-то реабилитироваться. Хотя бы в своих глазах. Но сколько бы он ни думал, как не пытался отнестись к идее славянок скептически, попытавшись взглянуть на ситуацию глазами девушек, он убедился — план реально по гениальному простой и надёжный.
«Ну надо же какие вы молодцы, девочки! Склоняюсь перед вами, барышни!» — Мысленно признал он нехотя в итоге. Одно сейчас спасало его самолюбие, что девчонки эти не одну сотню лет прожили, борясь с захватчиками своих территорий. А опытных в своём деле людей этот тип уважал, хотя и старался не показывать.
Вскоре его одиночество потревожил Свэллоу. Запыхавшийся от быстрого лета птах молча протянул чужаку увесистую сумку. Там оказался самый настоящий комплексный обед. На первое был какой-то красный, будто кровавый, суп. На второе… непонятные кусочки теста в чем-то молочном, пахнущем кислыми сливками. На третье же вообще перепало мясное желе. И ещё тут была бутылочка с чем-то розовым.
— Это борщ, суп с большим количеством свеклы, оттого и красный. В тесте спрятан мясной фарш. А белое — сметана. Чуть подкисшие сливки. Вкусно, между прочим. Там на дне сумки ещё сметана, в маленькой баночке, и хлеб. В бутылке — кисель малиновый. — Пояснил птах чужаку, недоверчиво разглядывающему свой паек.
— Это я должен съесть… здесь? — удивлено посмотрел Ворп вначале на еду, а потом на пернатого гонца. И на краткий кивок лишь вздохнул: — Никогда бы не подумал что за вести меня будут откармливать… Приборы-то есть? Ложка, вилка?
— В сумке… — Сухо пояснил птах, не сводя с чужака настороженного взгляда. Даже моргнул не обеими глазами сразу, а попеременно, чтоб цель из виду не терять. — Атаманша… Наталья… еще хотела дерунов положить, но передумала. Это такие… оладьи из тертой картошки. Если не уверены, что съедите все, оставьте кисель на потом. Бутылочка пластиковая, хозяйкам не нужна, выпьете по дороге. Это очень питательная вещь — кисель… — Свэллоу взъерошил перья на шее, недовольный своей внезапной словоохотливостью к чужаку, и поспешил на крону ближайшей яблони, инспектировать ее на плодожорок.
Ворп удивлённо проводил птаха взглядом, отметив что тот явно за ним будто случайно поглядывает, ещё раз посмотрел на предоставленные блюда и… задумался. Все было или дымящееся или теплое: видно что с пылу с жару.
«А может разогревали…» — незнакомые запахи дразняще сводили с ума, и, в конце-концов, Ворп мысленно махнув рукой, присел за какой-то пенек, а вместо стула сел на тот же лежащий кирпич, накрытый то ли тряпицей, то ли грубой мешковиной. В конце концов, ну не убьют же его за то что он столуется у сестер Брагинского. А Зургу он если и скажет о том что его шпиона потчуют, так сам шпион сошлется на слова сестер, а Иван их прикроет: не такой уж он и наивный каким кажется.
«Сами разберутся, — подумал Ворп размешивая ложкой горячий суп чтобы быстрее остыл, — не маленькие. В конце-концов… он знает про их жалость и гостеприимство, соврет что лучше гостю съесть что дают, иначе будет нанесено глубокое оскорбление. А Зург с ними ругаться не захочет, хотя что ему эти женщины…» — он вздохнул и только сейчас заметил стоящего рядом того же Свэллоу.
— Ты… вы что-то хотели? — почему-то смутился Ворп. Не хватало ещё чтобы он подслушивал его размышления, а вдруг Даркмэттер, забывшись все это время шептался сам с собой.
Птах снова поочередно перемигнул глазами, помялся в нерешительности, и вдруг снова выдал небольшую лекцию:
— Холодец долго хранится в холодильнике. Если не сможете осилить его сейчас, хозяйки не обидятся, если заберете и его с собой… — Свэллоу задумался на миг, и снова внезапно заговорил. Спросил с плохо скрываемым волнением. — А вы… правда сродни когтистым… «Мороманоши»?..
Ворп с недоумением осторожно покосился на птаха. Вышло нескладно, тот был выше его уровня зрения и пришлось бы поднимать глаза. Поэтому он шевельнул плечами и неуверенно уточнил:
— Мороманоши… это что-то из вашего птичьего фольклора? Какая-то страшная легенда о каком-то ужасном существе которое хватает бедных птичек и съедает живьем, так что ли?
Свэллоу встрепенулся, чувствуя, как у него на спине сами собой топорщатся перья, словно от страха. Сработал потаенный инстинкт — расфуфырить перья, чтоб казаться побольше перед врагом или пугающей штукой. Птах даже щелкнул зубастым клювом пару раз. Те байки, которыми их пичкали старшие, до сих пор воплощались в кошмарных снах. Мороманоши… Страшное существо, ступающее столь бесшумно, что даже чуткий слух грифонов не может расслышать его шаги. Черное, как самая кромешная тьма, и способное видеть в этой самой тьме, оно невидимо даже для птичьих глаз. И даже находит по запаху затаившуюся цель. И способное протиснуться к жертве даже через самую узкую щель или решетку, благодаря гибкому телу, податливому к любой форме, словно жидкость. Имеющее встроенное в организм выдвижное холодное оружие на каждой конечности, да не по одному, а по пять штук, по числу пальцев. И способное с этими оружиями взобраться по любой поверхности под самый потолок любого помещения на станции. Еще и по потолку может преследовать бедных птиц! От такого нет спасения… чистая смерть воплоти! Разумеется, самого Мороманоши их старшие не видели, но клятвенно уверяли, что он есть. И что в галактике есть несколько планет с отродьями этого чудища. Не столь смертоносными, унаследовавшими всего лишь часть способностей прародителя… кто глаза, видящие во тьме, кто чуткий слух и нюх, а кто и по оружию в каждом пальце…
Чтобы хоть как-то скрыть растерянность, птах снова упорхнул на ближайшую яблоню. Типа — за яблочками для посылки. Набрал там несколько штук и снова спустился. Но на этот раз близко к чужаку не подошел. Уж больно неприятными казались его глазищи. Наверняка одно из наследий Мороманоши! Но долго любопытный грифончик молчать не смог:
— А вы… в темноте хорошо видите?
«Боится он меня что ли?» — Ворп было усмехнулся и хотел ответить как-нибудь намешливо, но вдруг почувствовал что это ему выйдет боком: птах спрашивал прямо и за серьёзностью прятал страх. Это конечно могло сыграть на руку шпиону, но не хотелось тем самым обидеть сестер Ивана. Нет, не стоит шутить, надо сказать правду. Ворп было покачал головой но тут же разозлился про себя: — «Ты ему ещё доспехи покажи! И протез!»
Понурившись, он нехотя кивнул:
— Да… С рождения неплохо вижу в темноте… и мои родители тоже… видели. Но мы мирные… По крайней мере все, кого я знал, на птиц не нападали. Если ты об этом. Это я, непутёвый сын своих родителей и из-за моей гордыни и любви к звонкой монете занесло меня не туда, куда заносит хороших мальчиков.
Свэллоу выпучил и без того круглые глазищи, но благоразумно промолчал. На то он и был самым умным из выводка, чтоб помалкивать. Интересующий его вопрос он задал, больше ошиваться рядом с «отродьем Мороманоши» ему было не обязательно.
— Яблоки… — Он аккуратно сложил фрукты на земле. — Хозяйки сказали, если захочешь взять парочку — берите. И это… — Посмотрел на ёмкость с горячим супом. — Там на дне сумки должна быть плошка с холодной сметаной, почти замёрзшей. Добавьте ее в суп, он сразу остынет. — И упорхнул на дерево окончательно.
— Спасибо… — пробормотал Ворп, ошеломлённый таким поведением птаха и тяжело вздохнул. Вот так всегда, вроде бы и не запугивал никого и ради разнообразия решил побыть хорошим человеком, а его испугались. Понурившись, и машинально пошарил в сумке, также мимолетом осмотрел плошку со сметаной, положил пару ложек… А мысли все метались и возвращались к тому что для всех быть хорошим нельзя. Даже если ты именно сейчас никого не убил, не ограбил и не обманул — все равно найдутся те кто тебя испугается и будет обходить десятой дорогой.
Но внутренний голос все пытался быть пофигистично веселым:
«Наплюй ты на этого птица! Давай ешь суп! Ну как, вкусно? Все равно одно и остаётся — нажраться от пуза, наплевать на этих селян и свалить домой, к Зургу. Не твое это дело — вздыхать что тебя боятся, ты и так заслужил эту репутацию! Так чего слезы лить? Суп и так соленый, не порти себе обед!»
«Пошел нафиг», — разозлился на этого язву Ворп и действительно начал есть необычный кровавый суп, который даже оказался неожиданно вкусным и овощей было не так уж много и цвет действительно оказался от той темно-фиолетово-малиновой репы, которую кубиками покрошили и кинули в это варево. А кусок мягкого вареного мяса и вовсе скрасил все его обиды.
…Когда Ворп потянулся и почувствовал приятную тяжесть в желудке, то на дне крынок плескались остатки супа, кусочки вареного мяса в тесте (пельмени) были съедены почти все и половина холодца — это блюдо хоть и было мясным и вроде бы шпион оценил приятный вкус вареного мяса, но ему было странно ощущать во рту ещё и трясущееся желе, ну не привык он к таким блюдам.
«Компот это странный… густой… я вроде бы допил, но надо бы перебить этот странный жирный вкус мясного желе… яблок что ли взять…» — И он потянулся к красным плодам, что так духмяно пахли. — «Возьму как для себя, может Брагинскому отдам…» — мелькнуло у него в голове.
Девчонки собрали передачку очень быстро. Наташа занялась угощениями для «рогатого Кощея, чтоб ему пусто было!», а Оля собрала вещи первой необходимости обеим парням. В обратный путь, в целях конспирации, девушки пошли, погрузив ношу в тележку и накрыв брезентом. А сверху наложили мелкого садового инвентаря, секаторы там, грабельки и прочее… К их возвращению шпион-гонец уже съел свою пайку и ждал их, задумчиво крутя в железной руке румяное яблочко.
— Закончил уже? Быстро ты! Небось дома так не кормят? — Беззлобно усмехнулась Наталья.
— Полно те, сестрица, человека подкалывать. Чай, не такой он и плохой, если нашим ребятам помогает, пущай и с корыстью.
— Да я что? — Пожала плечами младшая. — Поел, и хорошо. Может зазря я ему драников не положила? — И обратилась к Ворпу: — Не вызвала наша еда у тебя оторопи? — Скользнула взглядом по пустой посуде. — Вижу, не вызвала… Наелся хоть, гонец?
— Необычная у вас еда, — признал Ворп и осторожно взглянул на девушку с некоторым восхищением: — Натали вы не обидитесь, если я вам кое-что скажу? Я восхищен вашей кулинарией, все хоть и необычно, но просто и вкусно. Но видимо мне не понять одного… — Ворп вздохнул и собравшись с духом выпалил на одном дыхании: — Лишь злой гений мог придумать так изощрённо спрятать мясо в тесто! Я этого никак понять не мог и наверное не смогу… Оно вкусно тоже, но… не проще ли это мясо обжарить?
— Может и проще… — пожала плечами девушка, будто похвалы от кого попало ей были побоку. — Как и с холодцом. Проще ведь вынуть сваренное мясо и съесть его горячим. Но мы любим подобные извращения над продуктами. И кстати, борщ — Олино творение, не мое.
— Натусь, ну чего ты? Человеку… — Оля запнулась. — Гостю понравилось. От души же похвалил.
— Так-то пельмени были ещё Ванечкины. Он их лепил и прусса своего заставлял… — Голос Беларуси звучал по прежнему холодно и беспристрастно, но в глазах такая тоска промелькнула… с такой обычно и не живут, в петлю лезут, а она держится, ещё и язвит. Чтобы отвязаться от ненужного разговора… а то вдруг маска даст трещину и она покажется слабой!.. Наташа откинула брезент с тележки и зарылась в вещи, словно проверяя — все ли собрали?
— То есть они ТАК ДОЛГО могут храниться? — подсчитав в уме срок хранения пельменей, ошарашился Ворп. — Понятное дело, что в морозилке, но я не думал что они почти вечны… Я его тоже поблагодарю, ему приятно станет… Им там новую форму сделали… — как бы между прочим произнес шпион, задумавшись. — Они так изменились… Особенно белоголовый… Такой красивый стал. Да и ваш брат — вроде бы ничего… Он еще говорил про петлицы, мол погоны негде вешать, но потом сказал, что ему это пока не надо при его должности. И вообще сказал, что старое пальто практически перешивать бы не пришлось, но раз эту форму дали, то он будет служить в ней.
Наташа не ответила, продолжая копошиться в тележке. Слишком уж предательски блестели ее глаза.
— Вы уж простите ее… — Шепнула Оля украдкой шпиону. — Она не из вредности так. И не к вам лично неприязнь имеет… По брату скучает. Он же… все для нее. Волнуется же… А по другому чувства не умеет выражать… Разве только накормить может до отвала, в знак благодарности. Ванины пельмени она не просто так подала. Они — самые вкусные.
— Понимаю… — даже Ворп казалось проникся и блеск его восторженных глаз поутих да и сам он осторожно стал перекладывать грязную посуду покомпактнее, а то разбросался, неудобно перед хозяйками, он же не грязнуля. — Понимаю. Но засов отпереть не могу, вы уж простите. А вот с посылкой, я ему обещал, я и отнесу, возьму на себя смелость. Даже если мой хозяин орать будет что я своевольничал — пусть. Он-то думает что я за едой поехал, может письмо толком не читал и на просьбы вашего брата кивнул, он-то о еде подумал. — И тут же шпион нахмурился: — Только я вам этого не говорил и вообще… Нельзя мне с вами так откровенничать, уж простите.
Оля грустно кивнула. Конечно же она поняла намек про «засов». Не сможет этот гражданин враждебной империи помочь вернуться ее брату. За жизнь свою опасается. И правильно делает, если вспомнить жуткую истории Людвига, как император зла мучил Артурово неугомонные дитятко всего за одну неосторожную фразу. Чуть не убил дурешку! За такую-то мелочь! Ирод треклятый…
— Спасибо вам огромное уже за то, что доставите ему нашу передачку. Все же, без личных вещей туговато на чужом месте. Спасибо! — Рассыпалась вдруг старшая славянка в благодарностях. А то ж ее брату с пруссом помогают, а она молчит. — Натусь. А чего ты молчишь?
— А как передаст посылку брату, так и отблагодарю. Любое угощение на заказ. Не по нраву пельмени? Будут котлеты. Но — опосля помощи! — Сурово заявила младшая «льдышка», выставляя перед шпионом две сумки. — Передача брату в этой… — Кивнула она на черную матерчатую сумку с наплечным ремнем. — А угощения вашему… — едва сдержалась от матов, — властителю… в этой. — Кивнула на поблескивавшую на солнце термо-сумку и, чуть смилостившись над почтальоном, добавила. — Насчёт передачки, можешь сказать, что это у брата так заведено было, когда забирали парней в армию. Сельских ребят же как могли забрать на службу — повестка прийти в военкомат, тот явится, ан его сразу под белые рученьки, да родину защищать. В чем был увозили порой, без ничего за душой. А родня вдогонку личные вещи слала.
— Передам, обязательно передам. Если уж сами сестры так говорят — то значит и Зург не рассердится, — обрадовался Ворп и тут же склонил голову перед Натальей: — Извините, если чем обидел. Не хотел. Просто странное блюдо, у меня на родине так не делали.
— Ай, забей! — Отмахнулась та. Все же чуть потеплела льдышка к тому, кто хоть и не без корысти, но помогает ее братику. — К картохе нормально относишься? Так, на следующий визит знать надо…
— Да, нормально, — закивал шпион. И уточнил: — К жареной.
— Не, ты глянь, сестра. Он ещё вредничать изволит. Только дали чуть слабину, условия тут ставят! — Завозмущалась Наталья, но в шутку, беззлобно, и поскорее ушла прочь с секатором, окликивая пернатого помощника. — Свэллоу, соловейко! Где там сухие ветки есть? Обрезать надо!
Оля только покачала головой:
— Не обращайте внимания. Это она не в обиду вам сказала. Они с Гилбертом все время так друг дружку подкусывали.
— Помню, слышал… — Ворп проводил задумчиво-удивленным взглядом Наталью и насупившись (опять проболтался!) осторожно спросил: — Ну… я пойду? Ничего передавать на словах не надо? — И мягко уточнил чтобы не показаться грубым: — У вас тут хорошо… Спокойно… Но вдруг рейнджеры увидят. Почтальона ведь лишитесь, если я замешкаюсь. Да и Зург не любит долго ждать.
— Ох, ну конечно же. Передать?.. Ну…у… — Оля задумалась. Хотелось передать ребятам, что не только у них с сестрой все хорошо. Что и Людвиг в порядке, не унывает, помогает им. Но ведь этот тип похищал уже младшего немца. А вдруг захочет повторить свое темное дело. — Вы ведь… больше никого похищать не собираетесь? — Она уставилась на чужака круглыми от испуга глазами.
— Нет. Зачем это мне? Зург не приказывал. Ему был нужен только Россия, ну и его область для комплекта. Вроде, по слухам, они нашему гласному злодею видео прислали с казнью его шпионов и условия какие-то ставили. Сам я видео то не видел. Не было меня возле Зурга в тот день. — Умолчал Ворп об тяжком труде в шахтах. — Но император, со слов тех же сплетников, сон и аппетит потерял — «Подайте ему этих двоих на блюдечке!». Остальных он себе не хочет, получил уже желаемое. А проявлять инициативу и доставать ему то, чего он не требовал — глупо и бессмысленно. Все равно никакой благодарности не дождешься.
— А если он потребует других? — Не унималась Оля.
— Вряд ли. Сомневаюсь, что после России и его заявлений на камеру — «Планету Столицу себе заберу, а вы, император — пошли прочь!», Зург так маниакально захочет других пленников себе. Он еще Америку… — Ворп поморщился, — так требовал. Ученик Лайтера, все такое. И да, этот дурень тоже умудрился обидеть нашего чувствительного императора. Нагрубил, угрожал побить при встрече. Так что дам совет — пусть никто из ваших не выпендривается и не оскорбляет нашего главного злодея галактики.
— Но с Людвигом и Феличкой не так было. — Не унималась настырная девушка.
Ворп устало вздохнул. Он поел, посылку забрал, пора бы свалить. Но он все-таки объяснил:
— Поначалу Зургу нужен был хоть кто-нибудь из вас — необычных людей прошлого. Кто угодно, лишь бы был. Сейчас же он разборчивый стал. Зачем ему непримечательный археолог, повар или простые фермерши. Другое дело — возможный конкурент, как ваш брат. Теперь ему точно никто больше не будет нужен.
— Вот как… — Вздохнула Оля. Чуяло ее сердце ещё в тот злополучный день, что обернется выходка ее братца бедой. Поздновато они увезли Ванечку на Джо Эд. Поздновато…
Того же мнения придерживалась и поникшая Наталья. Она только делала вид, что всецело поглощена садовыми работами, ловя каждое слово синего чужака.
— Если императору что-то приспичило, всем деваться некуда. Вынь и положи требуемое, а откуда, как и какими жертвами — ему без разницы. А не достанешь — вмиг в расход пустит бесполезного слугу. За еду ещё раз спасибо. Но предупреждаю сразу — я всего лишь слуга Зурга и живу, пока исполняю его волю. Не привязывайтесь ко мне, девушки, и я к вам не стану. Так меньше проблем. — Ворп встал с места, подхватывая обе сумки. Сделав пару шагов, он вдруг остановился и нехотя бросил, не оглядываясь. — Если бы можно было — я бы как-то увильнул от этого всего. Но фиг увильнешь — следят за каждым вздохом…
Он пошел прочь быстрым шагом, почти бегом. Задержался он тут, а Зург-то ждёт. Да и устал он от разговоров. Оправдываться с чего-то начал. Размяк совсем от девчачьей подачки.
— Постойте… — Окликнула его Оля. Шпион остановился, но не обернулся, молча выслушав слова девушки. — Передайте нашим, что все у нас хорошо. Элиас с нами. По братьям скучаем, но не тоскуем. Держимся молодчинками!
Ворп кивнул и продолжил спешное отступление к своему звездолету. Оля же, постояв немного, всплеснула руками и чуть не ринулась следом:
— Голова моя дырявая, Натусь! Я про Людвига уточнить забыла. Гил же наверняка с ума там сходит от беспокойства!
— Не. Он знает, что его младший у нас и в норме! — Отмахнулась Наташа. — Я им особое письмо отослала еще в первый раз. На одной стороне наставление — служить новому хозяину, а на обороте — тайное послание молоком. Спасибо Ильичу за хитрость.
— Вот как? — Оля тут же приободрилась. — Молодчуля, Натуся! А что же ты мне не сказала? Написали бы еще письмо.
— Да я не была уверена, что он снова заявится. Да и слать письма часто… Их главный — тот еще параноик. Людвиг же рассказывал. Он может заподозрить чего, если часто письма посылать.
— Тоже верно… — Оля вздохнула и взялась за второй секатор.
Все равно она еще не закончила работу, прерванную появлением чужака. Только не о работе были ее мысли. Она же, поддавшись внезапному порыву, засунула в одну из пар носков три махоньких перышка. Елисейка еще вчера принес пучок перышек, сказал, что понравились они ему, такие мягкие, пушистые, так зачем добру пропадать. Ну Оля и рассказала мальчику одну сказочку, где перышки были оберегом. А сегодня вот, она сама поддалась странному желанию, чтобы и у братика был такой же оберег. Выбрала она три перышка, точь-в-точь как в сказке той — белое, рыжее и черное, заговорила их быстренько, как ее еще маменька учила, и засунула в один из носков. Вот только поможет ли заговор? И не осерчает ли тот злодей от сей малости, если он такой уж параноик…
Неизвестно, сработали ли это заговорённые пёрышки, или просто случайность… Одно из нескольких яблок, наспех брошенных на сумки с посылками, взяло и скатилась на пол, а затем вовсе подкатилось к ноге пилота и ударило его по лодыжке. От неожиданности Ворп дрогнул, от чего звездолет на долю секунды потерял управление. Громко помянув Вирса, шпион-почтальон вдарил по тормозам. Мало радости, врезаться на полном ходу в какое-нибудь небесное тело. Ещё меньше хотелось продолжать полет с фиг знает чем под ногами. Вдруг какая-то живность с Джо Эд залезла в кабину. Ещё попортит салон и проводку! Но беглый осмотр дал обнаружить лишь яблочко, мирно лежащее у щиколотки. Упомянув ещё разок Вирса, и добавив к этому парочку словесных оборотов покрепче, Даркмэттер зашвырнул злосчастное яблоко в самый дальний край кабины и продолжил полет. Впрочем, он быстро успокоился. Никто его вроде не обнаружил, погони не было, до границы территории Зурга осталось совсем немного. Но это происшествие не прошло даром. Звездолет Даркмэттера заметили-таки. И заметили не раззявы какие, а те, кому хватило знаний и мозгов опознать странный звездолет и сообщить о нем, куда следовало.
Важная информация молнией пролетела по отлаженной цепочке, и вскоре оказалась у главы защитников галактики. Небула был рад хотя бы и такой зацепке о местонахождении двух похищенных гостей из прошлого. Ведь куда летел звездолет шпиона Зурга, там неподалеку мог находиться крейсер главного злодея. Не факт, конечно, не на сто процентов, но такая вероятность была крайне высока.
«Надо сообщить Лайтеру…» — Не без вздоха подумал командер. Хоть ему не хотелось лишний раз тревожить лучшего рейнджера, вдруг всё-таки зацепка окажется пустышкой, но пришлось. Обещал же сообщать подчинённому все, что только узнает о его друзьях. А слово свое старик держал твердо.
Базз в это время опять был в патруле планеты Столицы вместе со своим подопечным. Размеренную и даже скучноватую службу на одной из самых благополучных планет чуть встряхнуло нежданное происшествие. А именно — рядом с одним из городов близ горной гряды, случился оползень. Особо никто не пострадал. В их часовом поясе уже был вечер. Почти весь народ, за очень редким исключением, сидел по домам. И те несколько домов, которые зацепило оползнем, не пострадали толком. Спасибо строителям будущего. На совесть они дома в своем времени строили. Жильцы оказались в них, как в сейфах. Рейнджерам оставалось только достать их. Разумеется главный герой галактики не смог устоять хотя бы перед таким разнообразием, и рванул на место происшествия. И Джонса захватил, мол — «Парню будет полезно!».
Альф и сегодня был паинькой, примерным мальчиком, послушным и сознательным. Потому, когда его оставили в лагере, чтоб помогал части уже спасённых пострадавших наравне с остальными курсантами, он не заистерил. Хотя зубы от обиды сжал. Ещё бы, все геройствуют, а он… одеяла раздает и помогает с размещением. Иначе отправили бы на полевую кухню, суп разливать или похуже — посуду мыть! Пока эти зануды-офицеры геройствуют вместо него! По быстрому распихав одеяла последним новоприбывшим, Альф ускользнул из спасательного лагеря на поиски препода. Это тут уже окончательно стемнело, а в их с Баззом часовом поясе только-только перевалило за полдень. Пора бы и пообедать! Но не здесь! Тут дают какую-то бурду жидкую. Суп этот. Подобную пищу янки не особо любил, предпочитая чего посытнее и повкуснее. Поэтому надо было уговорить препода покинуть это место и поесть нормально где-нибудь… не тут. В идеале, у Джонса дома. После ревизии строгого препода в американском холодильнике, энергетики были ликвидированы. Зато в ближайшем магазинчике можно было купить уже готовые блюда шоковой заморозки. Тупо — разогрей комплексный обед и ешь. А ещё хитрющему янки не терпелось подложить матрёшку на колдовской алтарь в доме старшего брата. Вот тогда уж точно все будет — all right!
Препод обнаружился сразу за углом здания полевой кухни. Альф бы и не заметил его в потёмках, но уж очень сильно поборник справедливости возмущался по поводу виновников оползня. Лайтер выговаривал своему более молодому сослуживцу о необходимости — «Ужесточить наказания за всевозможные разгильдяйства на законодательном уровне. Ведь из-за халатности местного мэра и тех, кто должен был следить за состоянием склонов гор, могли пострадать невинные граждане!». Альф и думать забыл звать Базза на обед. Не хотел соваться к преподу в ТАКОМ его состоянии. И неизвестно, сколько бы Лайтер ещё грузил коллегу и мучил бы ученика голодом, если бы к нему на мини-компьютер в перчатке не пришел бы вызов.
— Базз Лайтер на связи! — Ответил тот почти машинально.
— Базз. Важные новости! — Донёсся из перчатки голос начальника.
— Об Иване и Гилберте? — Тут же встрепенулся рейнджер.
— Возможно. — Слегка остудил его размытый ответ. — Неподалеку от границы квадранта Зед был замечен звездолет Даркмэттера, летевший в сторону территорий Зурга.
— Так это уже что-то! — Снова приободрился неугомонный герой галактики. — Даркмэттер мог возвращаться на крейсер Зурга после задания. Если так, это может быть ценной зацепкой! Сэр, разрешите оставить патруль и вернутся на станцию для уточнения данных?
В этот момент стоявший за углом Джонс чуть не взвыл от паники. Это ж полный трындец ему, если рейнджеры всё-таки отыщут крейсер Зурга и вернут назад Россию с его подхалимом!
«Ааа! Что делать?! Надо что-то сделать!!!» — От паники Альф аж боднул стену дома лбом. Боль подействовала получше холодного душа, вернув янки ясность мышления. — «Что делать? Что делать? Подложить на алтарь деревянную безделушку — и все будет OKAY!»
Альф потрогал лоб и поморщился. Больно, блин! Но некогда беспокоиться о подобных пустяках. Надо отпроситься у Базза домой. Хотя бы на обеденный перерыв. Уж герою хватит времени и поесть и подложить на алтарь вещь русского.
— Капитан Лайтер?! Сэр?! Вы где?! Тут?! — Окликнул он препода, будто понятия не имел, где того искать.
Базз не заставил себя ждать и сам подошёл к Джонсу. Он уже завершил разговор, получив-таки желанное распоряжение — дуть на станцию. Теперь бы сказать об этом ученику… Тот наверняка огорчится, но спасение невинных из лап Зурга важнее:
— Альфред, мне нужно срочно вернуться на станцию для важного дела… — И тут же осекся, разглядев под светом фонаря ссадину на лбу парня. — Ты где лоб поцарапал?
— Я…а…а… — Альф растерялся на секунду. — Я… Наверное… Зацепился где-то. Мне не больно! Скоро все заживёт! А я хотел сгонять на обед… к себе домой. Артур обещал занести кое-что интересное. А ты надолго? Я и тебе хотел это показать…
Поток бормотания Штатов прервало прикосновение ко лбу чего-то влажного. Это Базз приложил к его царапине салфетку с обеззараживающей безспиртовой пропиткой:
— Как тебя угораздило? Фонари, вроде, светят достаточно. Надо быть осторожней. Подержи. Сейчас пластырь достану…
Альф послушно прижал ко лбу салфетку, чувствуя как в груди теплеет от проявленной к нему заботы. А Базз меж тем достал пластырь и, лишь только залепив ученику ранку, продолжил разговор:
— Я не знаю, на сколько я задержусь. Нужно разобраться в важных данных… — он глянул на понурившегося ученика и вздохнул. Парню давно бы пора привыкнуть к подобным сменам планов, а он реагирует как в первый раз. Но с другой стороны, Альф все эти дни умницей был. Работал хорошо, и не по четыре часа, как суд постановил, а весь рабочий день Базза был рядом. Можно и поощрить парня отдыхом до конца дня. — «А я смогу спокойно во всем разобраться… Интересно что же мой бывший напарник делал в этом квадранте? Куда и зачем летал? Вот бы проследить весь его путь, но след… от его корабля очень размытый… Откуда он летел, с какой планеты? И зачем?» И встрепенулся, поняв что слишком долго молчит и размышляет, продолжил: — Хорошо, Альфред. Можешь поехать домой. Ты хорошо поработал в последние дни. Молодчина! На сегодня ваша работа окончена, рейнджер. — И, не удержавшись при виде изумлённых глазенок подопечного, провел рукой по его вихрам: — Только из дома не уходи. Сам знаешь, по суду тебе нельзя гулять без сопровождения до окончания условного срока. Прости. Правила.
— А…а?.. — Только и открыл рот Альф.
— Ладно. В магазин можно. К брату заскочить по делу — тоже. Но — быть на связи! А вечером я зайду к тебе.
— О…окей! — Альф спешно закивал, едва сдерживая внутреннее ликование. Даже упрашивать не пришлось строгого препода — сам отпустил! COOL! И даже такси вызвал! И подождал рядом, пока транспорт не прилетел, попутно поволновавшись насчет ссадины на лбу… хотя явно торопился на станцию. Приятно, когда о тебе так заботятся. Вот бы все навсегда осталось, как сейчас, без всяких чертовых комми. Уж ради этого можно принести небольшую жертву!
Едва такси приземлилось подле его дома, Альф опрометью выскочил из него и понесся со всех ног. Нафиг ему не сдалась еда, он спешил к Артуру, отдать матрёшку для укрепления проклятья. Старшего англоговорящего брата дома не оказалось. Альф даже не удосужился созвониться с братом, узнать — дома ли тот? Впрочем, янки не остановила такая малость. Даже после случая с зельем, Артур не поменял замок на входной двери и не запретил младшенькому заявляться к нему. А зря.
«Чё такого сложного — найти алтарь в Артуровом доме и подложить туда матрёшку?» — Решил янки и начал поиски. Как выглядит искомое, он представлял лишь приблизительно, но знал наверняка — там уже лежит кусочек янтаря. Оранжевый такой… Как на этом странном столике со светящимися узорами!
«Нашел?!» — Не поверил Джонс своим глазам. Слишком быстро он обнаружил искомое. В том же подвале, где раньше были полные полки зелий и всяких мешочков, теперь располагался лишь одинокий алтарь с янтарным камушком в центре.
«Да! Это он!» — Альф подошёл к алтарю, ликуя в душе. Сейчас он положит туда матрёшку и все, сможет жить дальше спокойно. Он достал деревянную игрушку из нагрудного хранилища, не без опаски поместил ее рядом с янтарем и спешно отпрянул прочь. Символы-то по бокам узора засветились чуть ярче. Парень поежился и попятился к выходу. Теперь, когда дело было сделано, ему стало не по себе находиться в этом месте. Едва он ступил на первую ступеньку лестницы, то рванул из дома колдуна со всей возможной скоростью. И только у себя на кухне, закрыв окно жалюзи, чтоб не было видно Артурова дома, он смог выдохнуть спокойно и даже сплясать от радости. Дело было сделано…
***
Тяжело быть слугой деспота и тирана. Ни минуты спокойствия с таким хозяином. Выполнить приказ казалось бы на совесть, а ему не понравится даже незначительная мелочь — получай кару. Или начнешь делать одно, что тебе твой самодур начальник и приказал, а его уже переклинило на другом, бросай все и бегом исполняй новое указание. Но при этом и про прежнее не забывай! Будешь доделывать, когда выполнить более срочную задачу. Вот как сейчас. Занят был Иван делом — стоял над душой у бригады жуков и мозговиков, чтоб работали быстрее, а его вызвали срочно в тронный зал. Чё поделаешь… он поспешил к начальству. По пути он встретился с родимым анклавом. Гил тащился по коридору, едва переставляя ноги, но сразу ускорился, едва Иван поравнялся с ним.
— Молодец, что догнал! А то в прошлый раз тебя за опоздание так и буравили взглядом… — Буркнул прусс на родном языке.
— Danke… — кивнул ему Иван, наигранно хмурясь, будто прусс сказал ему что-то неприятное. Ну не любят тут добряков, приходится ломать комедию.
Император ожидал их, привычно восседая на троне со скучающим видом. На столике перед ним находилась две знакомые Брагинскому сумки.
«Печкин уже навестил сестрёнок!» — Понял Иван. Отсутствие почтальона он списал на занятость оного очередным приказом начальства. Впрочем, не до него было сейчас. Вон как император пялится, да не на них — на сумки. Наверняка пока ждал, изучил содержимое, а теперь дождаться не может, когда отобедает домашними харчами. М-да, похоже Даркмэттера не было тут ещё и по этой причине. Видимо копаться в сумках из-за неумного любопытства, да при свидетелях, императору-параноику было банально «западло».
— Приветствую вас, достопочтенный Кайзер! — Первым поприветствовал злодея Гил, а то русский что-то призадумался.
— Приветствую… Слуги ваши, нерадивые, явились пред ваше Амператорское Величие! — Поспешил исправить свою оплошность Иван.
Зург не ответил, лишь подал знак рукой, мол — «рты прикрыли и тащитесь ко мне!». Парни послушно подошли. Что ж им ещё оставалось. Тут только оба заметили, что император-то пялился не на сумку-термос, а на обычную вещевую.
— Как это понимать? — Всё-таки задал он вопрос Ивану. Его ж сестры прислали это, ему и отвечать.
— Это? — Иван в недоумении глянул на сумку и потянул было к ней руку, но вовремя спохватился. — Дозволите взглянуть? — И после кивка хозяина, заглянул в сумку. — Оу… Я так и знал, что они пришлют нам это… этот армейский набор. Ох, сестрёнки… — Он вздохнул и поспешил объяснить недоумевающему Зургу. — Это со времён Советов у меня повелось. Призывают парня в военкомат, чтоб он в армии, на благо родины отслужил, да воевать научился, да из того же военкомата, в чем был, и увозили. Чего медлить, да? А родственники вдогонку слали такой вот комплект. Предметы первой необходимости так сказать. Это чтоб командование себе голову не забивало подобными мелочами, как снабжение солдат бельем и носками. И так, государство кормило их и выдавало солдатскую форму.
Зург встретил слова слуги гробовым молчанием. Он-то хотел наехать на Россию, мол — «Чё за дела? Зачем вам вещи шлют? Я что вас плохо снабжаю всем необходимым?!». И пусть он действительно не давал ничего необходимого, все слуги сами вертелись, если были нужны те же лекарства и прочее, а форму ребятам он выдал не из-за необходимости, а по собственному хотению… ему попробуй это выскажи! Вмиг в расход пустят. Потому все начинали юлить, судорожно придумывать оправдания, чего он ожидал и от этого слуги. А его снова огорошили прямым ответом! Глядя в глаза, чуть виновато, но искренне Иван Брагинский вновь объяснил все.
— «Странный тип, этот Россия!» — Мелькнуло в голове Зурга, и вдруг сменилось панической мыслью, что он слишком долго сидит тихо. Будто шокировала его откровенность слуги. И пусть так, но чтоб об этом узнали слуги — позор же! Они ж все, как один, те еще типы! Поймут, что хозяина можно огорошить и на шею сядут! А там и до бунта недалеко… Значит надо сделать вид что все нормально, так и планировалось, пусть слуги забирают свои шмотки, раз для России это в порядке вещей. Только обидно как-то спустить это происшествие безнаказанно. Хоть чуточку пожурить слугу, чтоб не расслаблялся. — Что ж, Россия. Практичный у тебя обычай был. Даже похвальный. Вот только тут — моя империя и мои законы, правила и обычаи. У меня во всем должен быть абсолютный порядок. Все должно быть строго подотчетно и записано. А это… — он ткнул в сумку с вещами, — самоуправство. Почему я этого не знал? Поэтому впредь такие посылки согласовывать. Чтобы порядок был! Кстати… — Окинул взглядом походный тронный зал, — тут бы тоже не мешало навести порядок. Этим и займешься за три часа до отбоя.
— Как прикажете, император! Сделаю в лучшем виде! — Раскланялся Иван, у которого вмиг отлегло от сердца. Наказание свое — убираться он получил, а значит можно надеяться, что хозяин не станет зверствовать дальше.
Так оно и было. Зург как-то сразу расслабился. Самую чуточку, чтоб слуги не оборзели на радостях. А то ещё пустят слух, что Злейшество сдает.
Вторая сумка ожидаемо оказалась набита продуктами. Банок с чем-нибудь сладким тут уже не было. Девочки учли пожелание адресата. Тут были: литровая банка «Лечо с чесночной остринкой», такая же банка с маринованной капустой, тоже слегка островатой из-за капельки красного перца в ее рецепте, и три поллитровые баночки с острыми приправами — горчица, аджика и маринованные перцы чилли. Так же тут были три пирога — два мясных и один рыбный, явно чтоб ребятам не пришлось дегустировать острое в чистом виде.
— Что изволите приказать проверить первым? — Спросил Иван учтиво.
Зург в задумчивости оглядел стол, выбирая первое блюдо для пробы. От недавнего раздражения по поводу неучтенной посылки не осталось и следа. Уж больно понравилось ему поведение России и умение вести диалог. Не подобострастно, как с ним общались его полудурки-жуки, без подхалимажа, как мозговики, а именно — очень уважительно. И реакция на недовольство и последующее наказание, эдакая… Покорно-смиренная, но опять же без этой бесявой паники, а с уважением к решению господина. Вот бы все слуги были такими, а то реально бесят порой.
— Вот это! Почему оно такой странной формы? — Пал выбор главного злодея на странную выпечку, явно из теста, но в форме рыбины. У нее даже глаз был, из шарика черного перца, и чешуйки из переплетенных полосочек теста.
— Это? — Ваня перевел взгляд на «рыбину». — Пирог. Начинка в нем рыбная, потому сестренки его и оформили так, эстетично, чтобы глазам было приятно.
— Рыбная? — Недоуменно переспросил Зург, доселе евший рыбу лишь самостоятельным блюдом, без замуровывания ее в тесте.
— Рыба, ваше Амператорское Величие. Одно из наших национальных кушаний. Мои бывшие территории имели обширные границы с морями-океянами, и больших рек было полно, как и у старшей моей сестрицы. А вот у младшенькой морских границ не было, потому рыбы у нее было мало, такие пироги почти не пекли, и добавляли в них овощи… Позволите? — Ваня кивнул на столовый ножичек, явно ожидая разрешения отрезать кусочек от странной выпечки, и после ленивого кивка повелителя, приступил к делу. — Хмм… Сестренки послали Натальину версию пирога — с добавлением к рыбе картофеля и лука… К такому из острых приправ больше всего подойдет… — оглядел банки, — маринованные перцы. Аджика и горчица больше к мясу подходят, и к птице. А перчики к рыбке, ибо не перебивают ее аромат. Позволите? — Снова спросил он и после очередного кивка, открыл баночку, выловил оттуда вилочкой пару перчиков и отправил их в рот вместе с кусочком пирога. Пожевал, вздохнул пару раз тяжко и, проглотив, уважительно качнул головой. — Дюже злые перцы! Очень острые! Кусают за язык, словно огонь!
Зург лишь скептически хмыкнул, мол — «Мы еще посмотрим, кто тут злее!» — и повелительно указал на следующее блюдо, очередную странную штуку из теста, но просто прямоугольную:
— Теперь этот! Что внутри него?
— Это — мясной пирог, ваше Амператорское Величие. — Тут же пояснил Ваня. — И который рядом — тоже мясной… или куриный. Дозволите разрезать и я смогу сказать точно. — И опять же, только после кивка хозяина, он разрезал оба пирога. — Все верно — оба мясные. Но мясо в них разное. Хмм… — присмотрелся к срезам, — один с говядиной, второй — со свининкой. К ним обоим в равной степени подходят и аджика, и горчица… — Ваня замолк, ожидая решения хозяина, ибо отправлять в рот очередной кусочек самому ему казалось вопиющей наглостью.
Зург верно понял промедление слуги, что ему даже понравилось, и развинув в стороны баночки с острыми приправами, указал на слуг:
— Ты пробуешь это, а ты — это!
Ваня покорно принялся намазывать аджикой кусок пирога с говяжьим мясом, да густо так. Привык уже к этой приправке. А вот Гил чертыхнулся про себя. Нет, горчицы он не боялся, что вы. Нет таких вещей, которых бы боялся Великий! Ему даже смерть оказалась не страшна! Просто он с опаской относился к этой пахуче-острой штуковине. Хотя — с опаской — слишком сильно сказано. Да. Великий просто недолюбливал эту штуку. Просто недолюбливал, ясно вам!
Он подцепил ложечкой немного горчицы и стал размазывать ее по куску пирога со свининой. Совсем тонко-тонко. К его беде, Зургу не понравилась такая настороженность.
— А чего это ты осторожничаешь? — Подозрительно сощурился злодей. — Приправы совсем не добавил. Не хочешь пробовать? Или знаешь, что в нее добавлено что-то не то, и не хочешь отравиться?
Гил снова чертыхнулся про себя. Ничего подобного у него и в мыслях не было! Что за параноик, этот рогатый тип? Везде ему чудится покушение. Прусс было хотел оправдаться, сказать честно, что — недолюбливает он эту штуку, но… не стал искушать судьбу. Даже Великий храбрец Пруссия знает, когда лучше заткнуться и исправлять косяк. Он с внутренней обреченностью хотел почерпнуть половину ложечки, но под окрик — «Целую добавь!» — загреб горчицы с горкой, размазал ее и… мысленно вознеся молитву святой деве Марии, отправил кусочек в рот. Сил его хватило лишь на то, чтобы жевануть кусочек пару раз и поспешно проглотить все. Дальше контролировать себя он не мог. Эфирные пары горчицы ударили ему прямо в нос, но ощущение было такое, будто и до мозга проникло. Будто туда залили раскаленный свинец или даже чистую магму. Тихо пискнув, прусс осел на колени, судорожно вытирая руками слезящиеся глаза. Зург оторопело уставился на корчащегося в агонии слугу и уж было хотел вскочить на ноги, завопив — «Я так и знал! Убить меня хотели!» — и с особой жестокостью разобраться со всеми заговорщиками, включая сестер России, но…
— Этой штукой только пытать! — Донеслось от почему-то еще не умершего прусса, и вот он уже пытается подняться с колен, попутно жалуясь. — Убойную вещь сделали сестры Брагинского! Такое можно есть только тем, у кого рот стальной, честное слово! Остальных этим только терзать! — Он с горем пополам встал на ноги и, вытирая последние слезы, добавил. — Честно, эта штука… для самых крепких. Остальных ею — казнить можно. Мучить, как черти в аду грешников! Насквозь пробивает! Сарацины… жители восточных земель эту штуку в жидком виде пленникам в нос заливали. Так от такого зверста все кололись в самых страшных грехах, даже если были безгрешны, и с радостью были готовы помереть.
— Ну…у… Мы-то, с сестренками, горчицу нормально едим… — Подметил Иван, сокрушенно качая головой. — Это у немцев, ваше Амператорское Величие, язык до острого слабоватенький. Пыхают огнем даже от самой малости острого. Верно говорили мои люди, да и я сам — «Что русскому хорошо, то немцу смерть!»… — он слегка поморщился от очередного всхлипа области. — Ваше Злейшество, не позволите ли этому болезному заесть остроту… — оглядел стол, — чем-то менее острым? А то ж на слёзки изойдет.
Зург насмешливо хмыкнул. Сам хотел съязвить насчёт прусского неженки, да слуга опередил. Неплохо так подколол красноглазого, как сам Зург частенько Даркмэттера подкалывал.
— И чем же ему заесть посоветуешь? Не аджикой ли? Та, предыдущая, была совсем не острая. — Спросил злодей с язвительными нотками в голосе.
— Окститесь, Ваше Темнейшество, он же так дуба даст… Окочурится. Та аджика была не очень острая, а эта… Вон, на боку, на бумажке, подписано — «Аджика ООО» то есть очень-очень-острая. Ее я сам… если позволите оценю. Могу и горчички попробовать, чтоб вы убедились — горчичка хорошая, это прусс — слабачок. Пущай он что-ль капустки поклюет и лечо тоже? Чем не пожертвуешь, чтоб ентот болезный в рабочее состояние вернулся.
Зург снова хмыкнул, но кивнул. К счастью Гилберта, злодея сейчас не тянуло на садизм в отношении нежных пруссаков. Хотелось поскорее окончить дегустацию и самому оценить эту резко пухнущую желтоватую пасту, пробившую красноглазого слугу на слезы. Зря что ли даже более стойкий Россия ест повторную пробу пирога с горчицей, громко пыхтя. Но не плачет. Стойкий какой. Лишь одна слезинка показалась, и ту бугай смахнул словно невзначай и уважительно выдохнул:
— Знатная горчичка! Прям чертовка… У-у-у… злючая!
Из-за маски было не видать, как злодей жадно сглотнул. Новые острые, доселе не виданные им закуски так и манили попробовать их самому. Дождаться бы только окончания дегустации. В принципе, можно было и поторопить слуг, но — вдруг они догадаются, что их хозяину не терпится попробовать какую-то там плебейскую еду! Это же стыд какой! Не то, чтобы императору было важно мнение слуг. Еще чего не хватало — с чьим-то мнением считаться! Просто не хочется лишних слухов, они рабов от работы отвлекают. К радости злодея, остаток дегустации пролетел незаметно. Неженка-прусс вяло похрумкал овощами, но держался заметно бодрее, чем после горчицы. А значит, можно было выпроводить слуг работать дальше и самому полакомиться этой странной пахучей, но такой заманчивой пастой в баночке. Что он и сделал, едва оставшись в одиночестве.
***
Этим вечером Иван, как и положено послушному слуге, явился выполнять приказ требовательного начальника. Ему приказали вымыть пол в императорском зале? Это можно, это он сумеет! Так уберется, что зал будет сверкать. Даже не напрягаясь, справится. Ну прямо как детишки-трудяжки из его кино и мультфильмов. Как например, советская Золушка с Яниной или та девочка из «Щелкунчика». Какая в том произведении была мелодия?..
Па-па-па! Па-ра-ра-па-па-па!
Тат-там! тару-та!
Вначале мелодии скрипка осторожно, но в то же время настойчиво отозвалась на мысли слуги:
— «Значит надо!.. Пусть будет так! Если необходимо — я это сделаю, да будет так!» — И тут же мягко, словно прося прощения за свою вспышку храбрости, тихонько начала петь: — «Таи-там!.. Там-пам-пам!..»
Ванька сам не удержался, взяв метлу в руки и, держа ее за навершие, он обошел ее кругом, будто партнёра по танцу, и раскланялся:
— «Я буду очень хорошим слугой, только дайте мне шанс!»
Таии-паам! Сладко пела скрипка. Поклонившись метле, будто он сам был не в императорской зале, а на сцене Большого, Иван замер на мгновение и слегка покачивая руками начал потихоньку танцевать. Его душа оживала, она требовала чего-то такого, что было под запретом на этой пропитанной страхом и ненавистью планете. Но Иван не боялся, кланяясь до земли и вытягиваясь в высь, он словно говорил:
— «Я буду очень исполнителен, буду вежлив с вами, всегда буду вас уважать!..»
Душа Ивана и вовсе унеслась куда-то в запредельные дали, для него уже играл невидимый оркестр мелодию из Щелкунчика, когда девочка-служанка танцевала с метлой, будто та и есть тот сказочный принц из сказки. Ваня будто и вовсе позабыл где находится, он словно был где-то далеко в облаках, пока…
Громкий стук похожий на хлопки и давящее молчание словно разом низвергло его в то место, в которое его послали вычистить до блеска.
Иван не решился сказать что либо в свое оправдание, он только видел, что пол в зале блестит почти весь. Увлекшись, он, слава Богу, действительно вымыл все. Вот только сам не удержался и стал танцевать.
Вот только пришедший Зург подозрительно долго молчит, может что-то надо сказать в свое оправдание?
Иван быстро глянул на Императора Зла из-под ресниц и вновь ссутулившись, вздохнул: он чувствовал себя слишком большим перед маленьким боссом, его вновь начали одолевать сомнения со страхом, что на него опять наорут из-за его слишком высокого роста.
А тут ещё и Гилберт обеспокоенно маячит сзади Его Темнейшества с недоуменным удивлением на лице:
«Ну что это щас было? Ты что не видишь какой у нас теперь хозяин?»
«Не знаю, Гилушка, — едва шепнул Иван, и чуть качнул головой, все равно и так и эдак пропадать. — Не знаю…»
Но Зург истолковал этот жест по своему:
— То-то же! Растанцевался! У меня с такими — разговор короткий!
— Простите, ваше Темнейшество, — уже осмелился подать голос Ваня. — Замечтался, не удержался. Больше этого не будет, обещаю. Честное советское.
Гилберт чуть вздрогнул, он знал что это слишком железные слова, чтобы Ванька их нарушил. И обычно для серьезной клятвы которую точно не нарушит сам Ваня шутливо или наоборот серьезно и с горящим сердцем говорил «честно пионерско». А уж если из-под палки и когда заставляли… Перед суровым правителем…
— …Не хотелось бы тебе из-за такой малости ноги отнимать, надеюсь так будет понятней? — недовольно процедил Зург, прямо смотря на провинившегося слугу.
Иван вновь поднял глаза, на языке у него вертелось совсем другое, но ему хватило разума кивнуть и тихо ответить, склонившись до земли и пряча послушный взгляд.
— Понятно, ваше Императорское Величие.
— А то танцор как я посмотрю хороший, но зачем мне танцоры? — вновь взвизгнул Император, все никак не успокаиваясь. — Мне нужны слуги и послушные!
— Зал убран, ваше величие… — вновь склонившись перед Его Темнейшеством, попытался оправдаться Иван, но его оправдание быстро прервали.
— Если я говорю — все молчат, понял?
Ваня молча закивал, делая жест что запирает свой рот на замок и выбрасывает ключ, и вновь показал на метлу, смахнул несуществующую соринку с рукава, обвел зал рукой и, пару раз махнув метлой, показал будто вновь убирает его.
— Что ты мне тут руками размахиваешь, раб, я не понимаю! — вновь нахмурился Зург.
— Ваше Величество! Разрешите мне, Ваше величество! — пришел на помощь Ивану Великий, и после кивка Императора, покрутил у виска и постучал себе по лбу; на что Иван опять заулыбался и закланялся, что-то мыча и угукая, но большей частью молча.
— Этот чурбан и дубина говорит, что зал убран, но если вы, ваше величие, недовольны, то он может убрать его ещё раз под вашим присмотром. Обалдуй, ну кто ж перед императором грязной тряпкой махает! Сгинь, говорю, блаженный! То есть… Я хотел сказать что вы вправе посмотреть на его труды, мой император, но разве можно… Он же простой уборщик! Как можно!
— Как можно — я и сам знаю, за вами полудурками присматривать надо! — распалился Зург и все же прошел в угол, нагнулся, начало что-то ворчать себе под нос. Потом перешёл в другой. Дойдя до панели, где обычно располагались жуки, он провел по рукой, осмотрел кнопки и, поднявшись на цыпочки, многозначительно провел пальцем по навершию трона и слегка нагнувшись чуть было не посмотрел пол под самом троном!
Если бы это не было так страшно, Великий бы хихикнул, но пришлось держать лицо. С замеревшим сердцем и с не меньшим же страхом за его Темнейшеством наблюдал Иван: все же если Императору не понравится уборка — он в праве будет отправить своего нерадивого слугу куда-нибудь отбывать наказание. Ивану не впервой, но уж очень не хотелось вновь вспоминать былое.
— Хм, надо же, чисто! — обернувшись Зург с недовольством посмотрел на Ивана. — Даже под троном! Так старался? Или замышлял что-то против меня? Отвечай, только честно, раб! Ах да. Разрешаю, говори, — вспомнив об запрете говорить Зург недовольно помахал ладонью, словно говоря «ну довольно фокусов, теперь можно».
— Как можн… — Иван осекся и, вновь поклонившись, ответил, честно глядя в глаза Императору Зла: — Нет, Ваше Величие. Я ни о чем таком не думал, честное слово. Было пыльно, я и вымел все. Сами же велели…
— Ну хорошо. — С некоторым неудовольствием ответил Зург и все же махнул рукой. — Вижу что ты очень постарался. Иди. И больше не танцуй никогда, понял? Ни при мне, ни вообще! Понял?!
— Понял ваше величие! Конечно, ваше величие! Обязательно исполню, ваше величие! — Иван низко поклонился пару раз, пятясь задом пошел на выход.
— Гилберт, ты тоже можешь идти. Забирай своего блаженного, даю вам до конца дня отдых. Но без шуток! Поняли?!
— Ja, mein Kaiser, — чуть поклонился Великий и взяв Ивана за руку, все ещё семенящего и не решающегося обернуться спиной к Его Злейшеству, и буквально потащил за собой и вытолкнул в гулкий коридор. Затылком почувствовал гладкую и холодную поверхность, понял что ещё чуть чуть и ноги не выдержат, прикрыл глаза и выдохнул:
— Mein Gott…
Не хотелось признавать себя трусом, но Гилберт не смотря на свое наплевателько-насмешливое настроение, которое с ним было всегда, вдруг почувствовал — что значит бояться. И не за себя, а за своего друга.
— Прости, Гилушка… — пробормотали сверху виновато. — Черт меня дёрнул. Вроде не Федька же, а почему-то вспомнилось… Одна мелодия как засела в голове… Дай руку, пойдем отсюда… А то осерчает на нас хозяин, что под дверью торчим…
Гил ничего не ответил, в голове конечно вертелась парочка ласковых и немецких слов, которым он долго не хотел учить своего младшенького, но что поделать когда перед тобой виноватятся и не хуже тебя может быть сами себя теми же ласковыми мысленно поливают.
— Пойдем… Да поскорее, — решил Гил. Ему надо было много высказать, но ещё больше — сказать действительно в благодарность — немецкий глаз смог разглядеть за напускным недовольством Императора удивление и некое восхищение и кажется даже совсем не чистотой…
На этот раз беда обошла бывшее воплощение России стороной. Пронесло его, отчасти благодаря тем же перышкам, которые схоронились у него за пазухой рядом с куколкой-дорожницей. Молодчинки его сестры, что решили хоть так обезопасить своего братика от бед. Иван же не с проста так глупо забылся во владениях тирана. Его подарок другу Василию, сделанный трудолюбивыми руками русского, сейчас работал против него же, притягивая неприятности и лишая бедного парня чувства осторожности.
Впрочем, не только обереги помогли на сей раз. Каким бы император Зла ни был закоренелым негодяем, даже такой личности не было чуждо чувство прекрасного. Он сразу подметил, что парень действительно красиво танцует и если бы не вся эта обстановка и престиж злодея, то он может быть и попросил бы Ивана станцевать еще. Да хотя бы тот же самый танец с метлой вместо партнера. Император же такого никогда не видел и ему было интересно. Тем более — тот же танец, да под музыку бы. Но — нельзя. К сожалению для него же самого, Зург рьяно открещивался от сей — НЕ злодейской! — стороны своего характера. Он — злодей и точка! Им культурно просвещаться вроде как не положено. И тем более — слушать красивую классическую музыку. И смотреть красивые бальные танцы. Особенно — из давно забытого балета, о котором Зург по своему же незнанию и не подозревал.
***
Этим вечером Джонс даже без присутствия наставника продолжил играть в паиньку-ученика. К приставке с играми он не прикоснулся, фильмов не смотрел, а читал один из учебников, чтобы вечером впечатлить строгого препода — «А я это выучил! Проверишь?». И из дома он вышел лишь раз, и то чтобы закупиться в ближайшем магазине продуктами. Но даже тут янки превзошел себя. Чипсов и газировки не купил! На сладости не польстился… ну разве что немного, всего один шоколадный батончик. Но все остальное было обычной едой. Замороженные отварные овощи, уже готовые к употреблению, достаточно лишь разогреть в микроволновке, и котлетки, которые всего лишь нужно поджарить. В общем, Альфред неплохо так подготовился к вечеру. Расстарался, лишь бы порадовать и впечатлить препода своей сознательностью. А то слишком Базз волнуется за треклятого Россию. Наверняка жутко расстроится, когда попытки спасти Брагинского не увенчаются успехом. Но это не страшно, ведь рядом будет умница-ученик. Отвлечет дорогого учителя от грустных мыслей.
Звонок входящего вызова отвлек Альфреда от умной книжки. Это Базз спешил сообщить, что выезжает к ученику. Альф тут же отложил книженцию и занялся готовкой ужина. Успел как раз вовремя. Котлетки в сковороде все еще продолжали шкворчать на уже выключенной плите, когда явился Лайтер.
— Базз! Привет! Ты как, голодный? Ужинать будешь? А то я тут приготовил кое-что. Котлетки с овощным гарниром. Полезное меню, как ты и советовал питаться по вечерам! — Обрушился на рейнджера целый поток болтовни. — А еще я повторял сложноватую для меня тему. Вроде, все запомнил. Но ты можешь проверить! Так, тебе накладывать ужин?
Базз не ответил. Он так и застыл на пороге кухни, не в силах и слово произнести. Голова так и гудела после мозгового штурма на станции, ещё и тут сюрприз. Сюрприз, конечно, приятный, но очень уж неожиданный.
«А может Альфред это неспроста провернул? Вдруг решил, что я всё-таки наругаю его за неосторожность и ссадину на лбу?» — Резонно решил Лайтер, ведь не в первый раз его подопечный проделывает подобный трюк. И ведь действительно уже не хочется ворчать. Хотя и раньше не особо хотелось. Просто надо же было напомнить шубутному парню о необходимости быть осторожным, даже с его регенерацией.
Альф меж тем решил, что молчание препода — согласие, и навалил ему ужина от души. Даже седьмую из котлеток, лишнюю в плане дележки еды поровну, положил Баззу, чтоб у него было аж четыре, о чем Альф поспешил известить препода:
— Базз! Я тебе на одну котлету больше положил. Ты же работал до самого вечера, а я… с обеда дома сидел, учебник читал. Ты больше устал, тебе и еды больше. Так честнее! — Поставил тарелку с едой на стол и метнулся к холодильнику. — А какой тебе сок налить? Газировку не брал, взял фруктовый. Тебе апельсиновый или яблочный? Да садись ты скорее, устал наверняка!
— Молодец, Альфред, спасибо. Так и надо… — Базз одобрительно кивнул на тарелки со сбалансированной едой, но садиться за стол не стал. Подошел к ученику. — Как твоя ссадина? Дай гляну.
— Да все нормально! Я просто пластырь забыл отлепить! — Беззаботно отмахнулся Альф и содрал пластырь со лба. — Видишь!
— Вижу… — Базз все-таки провел рукой по чистому лбу парня, без единого следа ссадины. — Регенерация, это хорошо. Но все равно, постарайся быть осторожнее.
— Хорошо. Постараюсь. Спасибо. — Улыбнулся Альф. В отличие от бесявой опеки старшего братца британца, волнения Лайтера он принимал с искренней благодарностью. Даже радовался в душе, что о нем так заботятся.
Базз тем временем, каким бы уставшим ни был, сам достал из холодильника сок и прошел к своему месту.
— Спасибо за лишнюю котлету, но давай разделим ее напополам. Тебе ведь тоже мясо нужно. — Предложил он, садясь на стул.
— Не-не-не! — Альф протестующе помотал головой. — Она — твоя. Ты же устал — я вижу. Не отпирайся. Я, если не наемся, поджарю себе еще. Главное, ты наедайся и отдыхай.
— Спасибо, Альфред, — устало улыбнулся рейнджер. — Я уже отвык от такого. С тех пор как… — И Базз замолчал что-то вспоминая. Но через несколько секунд спохватился: — Ты вроде говорил что учил что-то? Что именно? Расскажешь после ужина?
— Ага, расскажу! Ты главное ешь! — Обрадовался Альф, что его старания оценили. Он разлил сок по стаканам и принялся за свою еду, как вдруг… Базз отчего-то закашлялся.
«Подавился?» — Взволнованный Альф привстал с места. — Базз, ты в порядке? Тебе по спине похлопать?
— Кха-ха! Не-кха, не надо! — замотал головой Базз. — Кха! Я не покхадаваился… — откашлявшись, он пояснил: — Может пыль о завала в легкие попала. Ты же помнишь то землетрясение. Кха-кха! Не волнуйся так, завтра это пройдет.
— Точно пройдет? — Недоверчиво прищурился Альф. — Я просто по себе помню… Ну, когда ещё в той жизни археологией увлекался… Люди надышутся пыли, и вроде все нормально поначалу, а потом — бац! И какую-нибудь гадость подхватили! Лёгочный грибок, например. Страшная зараза, лёгкие махом разъедает! Или болезнь, туберкулёз. Его бациллы могут долгое время жить в земле… — поежился, вспоминая больных этой заразой. — Может, всё-таки заглянешь к врачу?
— Точно. Это же просто пыль, — и увидев недоверие в глазах ученика повторил: — Это просто пыль попала в легкие, так бывает у тех кто над завалами работает. И мы же работали в теплом регионе, там микробы от жары разрушаются и не распространяются в таком климате через воздух.
— А, это! Понимаю, — кивнул Альфред и всё же настороженно взглянул на Базза. Он давно понял, что уломать упертого препода на что-то — титаническая задачка. Но был один способ, к которому Базз имел некую чувствительность. А именно… — Не смею вам указывать капитан… — перешёл он на служебное обращение, — но всё же, сходите завтра к врачу, проверьтесь. Я ведь очень волнуюсь за вас. Да вы и сами говорили — надо быть осторожней во всем, что касается здоровья. Что — больной или раненый рейнджер — уже не боец.
— Ну хорошо, Альфред. То есть рейнджер Джонс, — улыбнулся Лайтер. — Уговорили вы меня. Я послушаю вашего совета и схожу завтра к врачу. Даже попрошу проверить легкие, вдруг действительно я нахватался чего-то вредного. Но сейчас, давайте всё-таки поужинаем, а потом вы мне расскажете то, что почитали. Идет?
— Так точно, сэр! — Альф козырнул преподу и накинулся, наконец-то, на еду. Хотя, накинулся — слишком сильно сказано. Как бы янки ни был голоден, есть старался он не спеша, как культурный человек. И на будущее он в очередной раз закрепил в голове одну важную вещь — «Если сначала дать преподу то, что он хочет — велика вероятность развести его на что-то нужное тебе!»
Однако, не стоит винить Джонса в излишней меркантильности. В последние дни он искренне переживал за наставника и желал ему лучшего. А в моменты, когда Базз ну слишком уж предавался тоске из-за России, Альф жалел, что подставил чертового коммуниста. Он даже поймал себя на мысли, что если Баззу так дорог этот бесявый тип в шарфике, что ж поделать, Герой потерпел бы его. Он же ради Базза на многое оказался способен! Увы, сделанного не вернешь и не исправишь. И к тому же… импульсивный дурешка совершил сегодня еще одну непростительную ошибку…
Алтарь в подвале британского черно-мага выполнял свое темное дело исправно. К несчастью для тех, на кого были направлены его проклятья.
