Ну что, страны, в бесконечность и далее?!

Все разумные существа — абсолютно разные по складу характера и поведения личности. В каждом преобладают те или иные черты и особенности. Увы, в условиях жестокого и конкурентного существования предков и у разумных существ в подкорке мозга засели черты эгоизма, скупости и закрытости. Настолько, что даже альтруизм считался особой формой эгоизма. Ну, серьезно, ведь эгоизм — жизненная позиция, согласно которой удовлетворение собственного интереса воспринимается, как наивысшее достижение. А если человек получает высшее удовольствие от достижения успехов другими, в которых он принимал непосредственное участие, то он тешит свое эго. Ведь в детстве всех учат, что добрые дела делают людей значимыми в обществе. Но все же альтруизм проявляется в актах милосердия, заботе и самоотречении ради другого человека… так какой же это эгоизм? Особенно если альтруизм идет бок о бок с эмпатией, способностью человека реагировать на эмоциональные проявления других людей, разделять их чувства, осознавать глубину их горя или радости. Впрочем, эгоизм это или нет, каждый решает для себя сам. Один человек еще в ранней юности решил, что — «Служить обществу и защищать всех от несправедливости!» — его жизненное кредо, и он был верен ему до сих пор. Даже если порой казалось, что он готов сломаться под тяжестью своего креста… Едва рейнджерам стало известно об исчезновении Ивана Брагинского, Базза Лайтера с командой срочно отправили именно на это задание. Выяснить причины исчезновения целых двух человек посреди открытого космоса — задача не из легких. И это при том, что на медицинском шатле не было никаких следов вторжения или нападения. Он даже остановок не делал. Просто следовал своим курсом и все! Уже по прибытии Лайтеру стало известно, что пропала одна из спасательных капсул. А также, что весь экипаж выпал из реальности примерно на десять-пятнадцать минут, причем одновременно. — Как такое могло случиться? — Налетел Базз на одного из коллег, присланного с технической командной эмземенов для проверки систем корабля. — Пока не знаем точно, но подозреваю, что их чем-то накачали, причем одновременно. — Пожал всеми четырьмя плечами его похожий на четырехрукого муравья, коллега. — Весь экипаж сразу по прибытии отправили сдавать анализы крови на наличие в ней психотропных веществ. — Но как? Как, кратеры, это могло случиться? Если их отравили… Кто и как мог чем-то накачать людей прямо в полете?! — Воскликнул Базз в порыве чувств. Хотя он понимал, что ждать ответа от коллеги бессмысленно. Это он, Лайтер, должен разобраться во всем и найти ответы — кто и как смог украсть его друга? Вернее, он и так уже догадывался. — «А кто ж ещё? Только он!» Простите. Просто… уму непостижимо, что кто-то с такой лёгкостью смог увести двух пассажиров прямо с охраняемого корабля. — Понимаю… Сам шокирован не меньше. — Кивнул ему коллега. — Пройдёмте что ли в лабораторию? Наши зелененькие наверняка уже проверили ребят. Только… — уже направившийся в лабораторию рейнджер резко остановился и обернулся. — Сэр, вы вправе требовать от них отчёта о провале миссии, но… — осекся, собираясь с духом, всё-таки та головомойка таможенного патруля планеты Столицы была ещё свежа в памяти у многих. — Сэр, если можно… полегче с ними. Ребята и так сильно подавлены и винят себя. Если их и правда, отравили каким-то способом… то тут от них явно ничего не зависело. — Хорошо… — тяжело вздохнул Базз. Он и вправду понимал, что ребята не виноваты. Но ему было до жути обидно, что его как героя проигнорировали и поставили других людей. — Да, я поговорю с ними, постараюсь не обвинять. Они и правда, не могли знать, что Иван кому-то нужен… Может быть, ничего бы и не случилось, если бы я… — Базз досадливо вздохнул, помотал головой. — Хорошо я поговорю с ними. Поддержу как смогу. А, кстати… мне можно их расспросить о том, что произошло, или их ещё не допрашивали и я не имею права? — Ну почему же… — Насекомовидный сослуживец вздохнул от облегчения за ребят и продолжил свой путь. Все же не так страшен оказался любитель «посносить головы провинившимся». — Можете и поговорить. Их допросили сразу же по прибытию и уже составили необходимые протоколы. Но честно… они ничего толком не помнят. Кроме как им резко поплохело, а потом они очнулись на полу. Может система записи в их скафандрах расскажет нам больше, если что-то происходило рядом, пока они были в отключке. Зеленые малыши уже просматривают их… — Он хотел сказать еще что-то, но помешал сигнал входящего вызова на миникомпьютер. — Сэр? Кажется, это у вас. — А. Спасибо. Буду иметь в виду, — кивнул Базз и нажал кнопку: — Лайтер слушает. — Базз, это Мира! Мы тут кое-что обнаружили!.. — девушка на экранчике обернулась на возмущенное «Эй!», — вернее… Экс Ар обнаружил. Тут, под панелью управления системой охраны и всеми дверями, он нашел следы проникновения в систему… — Дай лучше я объясню! — На экранчике появилась довольная физиономия робота. — Капитан, тут обнаружилось то, чего не смогло засечь даже полное сканирование корабля. Еще бы, сканеру до меня далеко. Он же не может побеседовать с кораблем напрямую! — Робот так и упивался своей незаменимостью. — Да? Что ты обнаружил? — Обрадовался Базз, может вдруг что-то полезное выяснится? — Я тебя внимательно слушаю, Экс Ар! Что тебе корабль рассказал? Извините, сэр, это очень важно, — скосив глаза, извинился он перед собеседником. Тот лишь улыбнулся и чуть отошел в сторону. — В общем, тут такое дело, — продолжал робот, — в систему проникло постороннее устройство. И я даже догадываюсь — чье! — Голос робота стал сердитым. — Меня так же недавно вырубили. Искра — и ты полностью недееспособен. Вот и с кораблем было так же. Резкое вмешательство извне, и кто-то удаленно управлял всеми дверьми, начиная с каюты пациента — Ивана, и заканчивая отсеком со спасательными капсулами. — Ага. Очень хорошо, Экс Ар! Я надеюсь, ты записал это? Очень надеюсь, потому что эти сведения не только нам очень помогут, но я тоже отмечу твой труд в своём рапорте. Награду не обещаю, но благодарность от коммандера может какая-то и будет. — Базз знал, чем польстить роботу, чтобы он работал, как следует. — Да-а… записал… Конечно, записал… — По растерянному голосу робота было явно слышно, что ни черта он не сделал впопыхах, но явно собирался. Слишком резко он уступил место на экране Мире. — В общем, Базз, пока все. Экс Ар снова подключился к кораблю… Что? — Девушка снова обернулась. — Говорит, чтобы уточнить некоторые детали… время открытия дверей и прочее. Хотя… — перешла на шепот, — по-моему, он просто забыл все записать. На этом все. Больше пока ничего не обнаружили. — Пусть записывает, ему полезно, — ехидно улыбнулся Базз. — Пока не поймет, что надо делать сразу, будет всё по два раза делать. А вдруг я забуду записать, что у него наряд уже исполнен, а? — Рейнджер повысил голос, надеясь докричаться до непутёвого рейнджера. — Я же говорю — будет делать по два раза! Ладно, Мира, проследи за этим, за записью, очень прошу. И в следующий раз напоминай ребятам — всё под запись. Хоть как, потом будут спрашивать, а у нас никаких доказательств. Ты у нас золото, хотя бы воспоминания можешь вытянуть — и то хорошо. Хорошо, что корабль металлический и всё помнит. Человеку в этом деле сложнее, память у людей в наш век быстро засоряется всякими ненужными вещами. Так что лучше сразу, из первоисточника. Поняла? Вот умница. Спасибо. Как закончит Экс Ар, перешли это командиру Небуле на почту, скажи что это важно — он должен знать. Попроси рейнджера Уильямса, он поймёт. — Поняла, Базз. Все сделаю. До связи. — Отрапортовала тангеанка и отключилась. Остаток пути рейнджеры прошли молча, думая каждый о своем. В лаборатории их встретили снующие в спешке туда-сюда эмземены и двое провалившихся конвоиров. Парень с девушкой сидели в углу тихо-тихо, ожидая итогов проверки с обреченным смирением. Ошарашенные случившимся, они не сразу заметили вошедших сослуживцев, а когда увидели их, не смогли встать для приветствия. Да даже ни слова не произнесли, видимо посчитав себя недостойными говорить с тем, кого подвели. Только синхронно пригнули головы, словно ожидая суровой кары. Лайтер протянул им руку и попытался улыбнуться: — День добрый, рейнджеры. мне сказали, что вас уже допрашивали. Можно мне вас тоже спросить? Но прежде… Как вы себя чувствуете? Всё в порядке? Голова не кружится? Дайте мне знать, сразу же позовём врачей. «Бедные ребята… Надо их подбодрить. Такое событие, не уследили и теперь кругом они виноваты… Тяжко это — чувствовать, что ты невиновен и ничего сделать не смог…» — Базз вдруг вспомнил тот момент, когда его обвинили в покушении на Мадам Президент. Парень тяжко вздохнул. И так на душе было хреново, так опять рассказывать… — Все было как обычно, в конвое. — Начал он свою исповедь. — Я дежурил возле дверей каюты пациента Брагинского. Ничего особенного до этого не происходило. Потом ко мне подошла Клэр, сменить меня. Мы чуть-чуть пообщались о состоянии Ивана, кто как его поддержал, и как нам жаль его… как вдруг я почувствовал что-то странное в шее. Там резко кольнуло, зазудело и мне стало как-то… не по себе. Навалилась резко усталость, и спать захотелось. Тогда она поторопила меня с пересменой, чтобы я отдохнул, кофе выпил, ведь нам спать было нельзя. Я поблагодарил и пошел… Услышал ее резкое — «Ой!», а когда обернулся, увидел, что и она трёт шею. Я даже спросить ее не успел, как она осела на пол. Потом и у меня все перед глазами закружилось… Очнулся я первым, на полу, подле нее. Дверь была так же закрыта, все вроде спокойно, но мы как будто пропустили десять минут происходящего. Мы сразу обратились по связи к остальным — у них все было так же — минус десять минут сознания. Мы сразу проверили палату — там было пусто… — А врач? — спросил Базз хотя уже знал ответ. Он поймал взгляд парня и уточнил: — Вы исчезновение врача установили сразу же, как и Ивана, верно? И никакой крови, ни следов борьбы у обоих? Говорите, я слушаю. — Никаких, верно. — Вяло кивнул тот. — Они просто исчезли, а у всех остальных — десятиминутный провал сознания. — Ничего, это не ваша вина. — Базз тоже понурился. — Кто же знал, что Иван может кому-то быть интересен. Кратеры, хотя же были предпосылки! Сначала Альфред, потом сенатор и возможно, Кику Хонда, а потом и Людвиг с Феличиано Варгасом! Они все чем-то его заинтересовали, и он хочет их к себе в качестве слуг! Хорошо, что сейчас наши таможни работают как надо. Но нам всё равно нужно быть бдительным как никогда раньше. Вы ведь согласны со мной? — и Базз вновь вздохнул. — Я бы мог предположить, что ему что-то нужно от них. Я ведь тоже мог!.. Его так и тянет к таким необычным людям, ну почему я не понял этого? Правда… — нахмурился он, почему Иван так обезумел. Не пойму. Если Зург сюда не проникнет и его слуг здесь нет. То кто ж так удружил нам всем? Не верю я, что это его сестры так специально. Они — хорошие девушки, брата очень любят… И Гилберт… с чего это он… Ладно, — вдруг опомнился Базз. — Может что-то ещё заметили? Какие-то ощущения? Может что-то необычное? — Ничего особенного, сэр… — Покачал головой парень. — Было… — внезапно подала голос девушка. — Меня как будто что-то щекотало в шею перед самым отлётом. Но я тогда подумала, что прядь волос выбилась и щекочет меня… это все. — Пробормотала она виновато, не поднимая головы. — Хм… пощекотало? А ощущений неприятных не было? Только щекотка? А в поведении доктора или Ивана ничего странного не было? Ребята переглянулись и синхронно покачали головами. — Нет, сэр. — Одновременно сказали они. Правда, девушка, чуть подумав, добавила: — Единственное… доктор сильно суетился. Спешил пожать руку всем, кто был назначен в полет. Я не придала этому значения. Подумала, что он просто очень вежливый. Хотя я услышала краем уха, как один из его коллег на взлетной площадке пробурчал что-то вроде — «Сегодня он слишком приветлив. Обычно от него и здрасьте не дождешься». Но я тогда решила, что они просто не в ладах… — Да? А вот это уже интересно, — встрепенулся Лайтер. — Вы сможете узнать того коллегу который говорил это? А вам на это что сказали, когда вы упомянули этот факт? Впрочем, ладно, я поинтересуюсь этим сам, спасибо. Вы ведь говорите тоже, что и на допросе? — Да, конечно, все, как на допросе. Без утаек. — Девушка кивнула для убедительности. — Узнать того человека я смогу. У меня хорошая память на лица, Шон, — мельком глянула на напарника, — знает, сам удивлялся… — тут она только заметила чего-то ждущего рядом с ними эмземена. — Что такое, дружочек? Хочешь что-то сказать? — О, хорошо. Не унывайте, мисс. Всё ещё образуется. Я лично верю, что вы невиновны и ничего такого не делали. — Базз тоже заметил МЗМена и кивнул: — Давай, малыш, не стесняйся. — Да-да… — Зелёный покосился на Лайтера, помялся немного, и решив, что и ему вполне можно зачитать заключение, начал: — В крови всего персонала было найдено синтетическое снотворное. Оно очень быстрого действия и так же быстро распадается в крови. Это хорошо, что у вас взяли анализ сразу, а так бы от него уже через пару десятков минут не осталось бы и следа. Введено оно было через укол на шее. Выслушав зеленого человечка, Базз нахмурился: — Снотворное, говоришь… хмм… надо будет спросить список врачей больницы. Хм, у них на сайте должны быть фото, может, посмотрим и вы мне скажете, кто из них так говорил о докторе? Надо будет ещё расспросить, что это за врач такой. Конечно он может просто боялся полета, но что-то меня смущает. Ведь если подумать… кто-то вам посадил жучка со снотворным, и украл и доктора и подозреваемого. Хм, ну ещё бы. Даже глупо будет задавать вопрос — зачем. И если отбросить всех преступников кого я знаю — Иван интересен как воплощение только одному человеку. Если его можно назвать человеком. — Базз, тут ещё кое-что, — Перебил его эмземен. — Система записи в скафандрах тоже была повреждена извне. Запись началась, но сразу прервалась по чьему-то требованию извне. Значит, этот кто-то знал о возможности скафандров Звёздной Команды записывать происходящее, пока рейнджер в отключке. — Вот! — Дернулся Базз. — Это же явное вторжение! Только почему исчез доктор… Конечно, можно подумать, что либо он ему был нужен, либо сам доктор это затеял. Значит, они были заодно. — И рейнджер непроизвольно сжал кулаки. — Надо проверить этого человека. Обязательно надо проверить! Я попрошусь к следователю, намекну ему на свои мысли, я ведь знаю, как Зург заманивает к себе людей. И уж точно подскажу, что искать нужно в кабинете и в доме доктора. — Вообще-то… — Эмземен отступил немного назад, словно опасаясь бурной реакции. — Следователь по делу исчезновения России скоро отбывает в главный штаб. Корабль тоже отбуксируют туда, проверить ещё раз на месте. — О, спасибо за информацию! Простите, рейнджеры, я должен увидеть этого следователя, мне нужно многое ему рассказать. Прошу прощения, что так быстро ухожу, но сами понимаете, — быстро встав, Базз протянул руку для прощания. — Не унывайте, друзья. Я уверен, что всё это закончится и все узнают, что вы были не причем. К тому же вы наверняка слышали, рейнджер Экс Ар что-то узнал у корабля. А они хоть и груда железа, но тоже в какой-то момент начинают осознавать себя. А Экс Ар у нас робот необычный, сами знаете. Так что может робот узнал что-то интересное. И еще… — похлопал парня по плечу, — не переживайте так. Я больше чем уверен, что тут нет вашей вины. — Спасибо, капитан Лайтер. — Вяло улыбнулся Шон. — Но мы, пожалуй, все-таки останемся ненадолго в штате планеты Тюрьмы. Не хочется вернуться в главный штаб и встретиться… — нахмурился, — кое с кем. Верно, Клэр? — Да… — Ответила девушка со вздохом. — Зная нашего бывшего командира отряда… Лучше посидим здесь — нервы будут целее. — Понимаю… — Лайтер болезненно поморщился. С тем типом, о котором говорили ребята, и он не горел желанием пересекаться лишний раз. — Что ж, тогда до свидания, рейнджеры. Хорошей вам службы, без всяких Роскетов и им подобных. — Козырнув напоследок ребятам, Лайтер помчался к стыковочным шлюзам, где уже должен был находиться отбывающий на планету Столицу следователь. Он успел как раз к посадке. Самого следователя он заметил сразу. Кто ж еще будет расхаживать среди рейнджеров в официальном черном брючном костюме. — Простите сэр, рейнджер Лайтер приветствует вас. Позвольте занять немного вашего времени! — Бодро отрапортовал он, протягивая руку в приветствии. Следователь обернулся и… растерянный Лайтер рассыпался в извинениях — служитель закона оказался дамой. Без особо выдающихся форм, особенно незаметных в брючном деловом костюме. Еще и чуть вьющиеся каштановые волосы были очень коротко подстрижены. — Прошу прощения… мэм… не заметил в спешке… — О, ничего страшного! — Дама улыбнулась, поправляя очки на голубых глазах. — Я не особо переживаю на этот счет… Можете звать меня — Мари Хофер. — Она переложила папку с бумагами в левую руку, чтобы ответить на рукопожатие. — Так о чем вы хотели поговорить? Впрочем, не говорите, я знаю — узнать детали исчезновения Ивана Брагинского? — Да… конечно… Именно это я и хотел узнать, — находясь в ступоре, рейнджер всё-таки согласно качнул головой и попытался улыбнуться. — Прошу прошения, я никак не ожидал увидеть женщину-следователя. Обычно на таких изматывающих работах работают мужчины. Впрочем, примите мои извинения, если моё высказывание показалось вам оскорбительным. — Мужчины… — Дама чуть хмыкнула. — Да, в большинстве своем, работают они. Но есть и такие дела, где лучше дать дорогу женщине. Как, к примеру, мое последнее дело. Я прилетела сюда как раз по нему. Одна женщина совершила… кое-что, и никак не хотела идти на контакт со следствием. Просто молчала и с ненавистью глядела на всех мужчин перед нею. А как прислали меня, дело сразу пошло, и задержанная призналась во всем. А точнее — в убийстве и расчленении собственного изменившего ей супруга. Который, как выяснилось позднее, подложил ей в витамины для беременных таблетки для медикаментозного выкидыша, а потом несколько месяцев винил ее в смерти не рождённого ребенка и закрутил интрижку с ее врачом-гинекологом… Да… — Нервно хихикнула. — Сериал еще тот… хоть детективы пиши. Мои коллеги постоянно удивляются — как я эту жуть терплю, и еще не сбежала с работы в замужество. Мы, дамы, ведь такие впечатлительные и хрупкие. — Она мило улыбнулась, но в глазах так и плясал ехидный огонек. Лайтер вздрогнул. То, что ему рассказала следователь — это было ненормально, но… ему вдруг стало жаль ту женщину-убийцу. — Не в моих правилах судить кого-то… Но мне жаль, что той женщине не повезло. Надо было ей уходить от мужа, раз такое творится. Теперь я вас понимаю, вы тоже в этой профессии необходимы. Однако… я к вам по поводу исчезнувших. Мне есть, что вам рассказать. Как поступим, мэм? Я вам расскажу свои мысли и поясню, почему именно так думаю, а вы уже сами будете думать или вы мне… если сможете — расскажете что можно и сравните с моим? — Думаю, и то и другое не будет лишним. Вдруг каждый из нас знает то, чего не знает другой. Только вот… мне скоро улетать. — Женщина кивнула в сторону готового к отправке космо-корабля. — Но я могу и подождать вас немного, если у вас есть неотложные дела. — Не в моих правилах подвозить женщин до дома ну кроме тех, когда они нуждаются в помощи, — засмеялся Базз, — Но если хотите, я могу вас подвести. Вы ведь всё равно на Планету-Столицу? Или если вы мне откажете, то я хотя бы скажу ребятам, где наш корабль и полечу с вами. Нам надо поговорить об этом деле, а ждать встречи и удобного времени, когда может произойти ещё что-то — это преступно. Так что я всегда готов. Хоть с вами поехать хоть вас отвезти. — И рейнджер взглянул на женщину-следователя. — Решайте сами. — Пожала плечами та. — Мне подойдет любой вариант, лишь бы вернуться домой этим вечером. Мне же нужно сдать предыдущее мое дело. Впрочем, мой вам совет — если хотите приобщиться к данным дела уже сейчас, лучше нам лететь с другим пилотом. — Хорошо, я, пожалуй, так и поступлю, — согласился Базз. — Только один момент, мне надо договорить с теми двумя пилотами крейсера. А о том, что я оставил свой корабль, я могу своим ребятам написать. Один момент и я мигом прибегу! — Они рассказали вам что-то новенькое по делу пропавшего Брагинского? Тогда ладно. Это уважительная причина, так и быть, подожду вас. — Глянула на наручные часы. — С полчаса в запасе у меня ещё есть… — и обратилась к ожидающему ее работнику космо-корабля. — Передайте пилоту, что надо будет подождать ещё одного пассажира. Буквально полчаса всего. — Вас понял, мэм. — Кивнул тот и скрылся в транспорте. — Ох, спасибо, мэм! — расцвел Базз и пообещал: — Управлюсь, быстрее, спасибо! — и, развернувшись, вновь побежал к горемычным рейнджерам. Нашел он их там же, практически в тех же позах, но рядом с ними стоял охранник и ещё один мужчина. По его внешне суровому виду и стандартной одежде можно было понять, что он явно относится к управляющим этой тюрьмой. И по обрывку разговора этих рейнджеров Лайтер понял, что их как раз пытались пристроить. — Душевые, прачечные, комнаты отдыха для персонала, тренировочный зал для рейнджеров в командировке, все есть, так что не волнуйтесь. Мы хоть и дыра, но условия у нас ещё не самые худшие. Чего вам, сэр? — Базз Лайтер, сэр. Я к ним подходил, спрашивал, что собственно произошло. Я вернулся буквально минут на пять, уточнить кое-что, если позволите. Мисс Клэр? Можно вас ещё раз? И да… — обратился он к отошедшему мужчине, поглядывающему на новых рейнджеров под его начальством. — Сэр, можно ли у вас попросить доступ в интернет? У вас ведь есть хоть какая-то связь? — Да, есть. Тогда прошу ко мне в кабинет, это недалеко. — Пойдемте, мисс Клэр. Вы ведь видели тех людей, что провожали нашего пропавшего доктора. Сумеете их показать мне? А я это запишу для следователя, ей полезно будет. — Конечно, капитан. — Клэр охотно отправилась в кабинет, на опознание лиц. Это заняло совсем немного времени — искомый субъект был третьим по счету замом главврача, сразу после пропавшего коллеги. Записав данные о нем, Лайтер поблагодарил коллегу, и метеором метнулся назад к скоро отбывающему космо-кораблю. Мисс Мари Хофер ожидала отбытия в одной из кают, переделанных под кабинет, попивая свежий кофе с шоколадным печеньем. — Вы и правда, быстро управились, капитан Лайтер. Я даже кофе допить не успела. — Она отставила чашку в сторону и жестом показала на свободный стул, где на столе уже лежала папка. — Прошу. Вот папка с делом об исчезновении России. Можете изучить ее, а потом добавите свое, то чего возможно нет в моем отчете. — Благодарю, мисс… — Лайтер присел на свободное место и крепко-накрепко погрузился в изучение документов, что-то поправляя то в них, то в собственном отчете. До самого прилета домой он не выныривал из данных, боясь, что мог упустить нечто важное… потому вернулся домой, выжатым, как губка. Голова так гудела от переизбытка информации. Какие уж тут телефонные звонки и общение, когда тупо хочется завалиться спать. Что рейнджер сделал незамедлительно. И между прочим правильно сделал, ибо с утра снова началась свистопляска. Ничего не подозревающий рейнджер проснулся, как обычно принял душ и направился завтракать, с непременной утренней газетой. Но едва он раскрыл ее и взглянул на первую страницу… Хорошо, что он ещё не взял в рот ни крошки еды. Точно подавился бы от шока. Там, на первой странице пестрела ориентировка на сэра Байльшмидта, как на преступника, чуть не убившего знаменитого археолога Керкленда в собственном жилище. «Быть того не может! Да чтоб такой человек, как он… Он, конечно, вспыльчив, но… не настолько же!» — Лайтер впопыхах взвился с места. В кратеры этот завтрак, когда случилось ТАКОЕ! Но почему ему не сообщили сразу? Ещё вчера? Он же… он ведь практически уже свой этим людям. Бедные девушки, за что им это? Сначала брат, теперь вот Гилберт… «Какого кратера, сэр Байльшмидт?! Обещали же заботиться о девочках в отсутствие Ивана! Какого?.. И почему я узнал об этом только что?!» — Наспех облачившись в рабочую униформу… благо он прямо в скафандре вчера рванул домой!.. Лайтер набрал вызов начальнику. Едва на экранчике появилось лицо Небулы, изо рта Базза хлынул настоящий поток вопросов — «Почему да отчего он был не в курсе, как быть теперь, и что делать именно ему?» Коммандер выслушал взбудораженного подчиненного со спокойствием смирившегося со своей тяжкой судьбой наставника всех этих — «упертых, горячих сорвиголов», а затем спокойно спросил в ответ: — И что бы изменилось, узнай ты об этом вчера? Что бы ты сделал? Опять не спал бы всю ночь, винил бы себя, накручивал, нервы портил бы и себе и окружающим… — спокойный голос коммандера вдруг сорвался в крик, — и вылетел бы из-за переутомления со службы прямиком в санаторий! И назад бы не попал, пока не прошел бы принудительную терапию! Ясно тебе?! — Да, сэр… — Только и смог выдохнуть Лайтер, ибо ни в какие санатории он попадать не хотел. — Вас понял. Не брать на себя… слишком много… — внутренне сжал зубы от безысходности. Если уж начальник начал пугать самым страшным для трудоголика, каким Лайтер был до мозга костей, лучше не напрашиваться на кару. Самому. За других-то вступиться можно. — Но, если разрешите… позвольте заняться поисками сэра Байльшмидта рейнджеру Мире Нове. Они очень тесно общались в последнее время. Мира даже вызвалась помогать ему с подготовкой к вступлению в академию… Возможно, то, что она уже узнала о Байльшмидте, поможет в его поисках. — Разумеется, ей можно участвовать в поисках. Она-то обходится без бессонных ночей и не загоняет себя как некоторые. — Благодарю вас, сэр. И… — Базз всё-таки не выдержал и рискнул: — Но что тогда делать мне? Шаттл мы с ребятами проверили, того доктора-свидетеля ещё вчера допросили. Дело от следователя мисс Хофер и мой отчет вы сами читали. Хотя у нас нет прямых доказательств, тут понятно и безголовому, куда делся Иван Брагинский и тот врач из его сопровождения, и у кого они сейчас. И я не представляю, что дальше делать. Спасать их не ринешься. Злодей наверняка снова засел на своем крейсере, теперь уже надолго. Что сказать сестрам пропавшего? Мисс Хофер предложила услугу одной очень талантливой в подобных случаях дамы психолога, но… я не уверен, что это поможет. И вообще не знаю, что делать теперь… Рейнджер замолчал, не зная, что бы еще сказать. Весь этот груз испытаний, свалившихся на его друзей, а значит и на него самого, давил на сердце тисками. Но страшнее всего было чувство беспомощности, от которого руки опускались, будто скованные тяжелыми наручниками, кои даже Джо Эдовцу было бы сложно поднять. — Ну, ну, не падай духом, рейнджер. Ну, ты чего, Базз? — Забеспокоился собеседник в коммуникаторе. — Понимаю, тебе тяжело… Сам ни раз, и ни два, был в подобных ситуациях. Поэтому и приказал тебе не напрягаться. Не стоит пытаться утащить все ноши на одних своих плечах — сломаешься и ни одной не унесешь. Поэтому, передохни. Поддержи сестер Брагинского, помоги им чем-нибудь, взамен беглого Байльшмидта. Если та дама психолог, о которой ты говорил, так талантлива, то почему бы и не попробовать? Только надо бы обратиться к доктору Анимусу, передать той даме то, что у него есть по девушкам… все ж какие-никакие, но материалы у него должны были сохраниться. Пусть эта женщина посмотрит. Пропавший доктор объявится когда-нибудь, а похититель Вани — тем более. Если это тот о ком думаю я, то он обязательно будет хвастаться новым слугой. Труднее конечно с Байльшмидтом, что это с ним и куда пропал он… Но ведь он приметный человек. Будем надеяться, что о себе он тоже как-нибудь заявит, и рейнджер Нова быстро его найдет. И да… — отвлекся на что-то на секунду, читая, — об ученике своем не забывай. Тут пришел отчет по нему… — Стал читать вслух: — Он сегодня отказался сдавать тест на знание устава. И на утренней тренировке ничего не делал. А когда узнал про Керкленда, вообще чуть не устроил бунт, пока его не отпустили к пострадавшему брату… — Снова повернулся лицом к экрану. — Как видишь, у тебя полно дел в пределах планеты. Это твои задания на ближайшие дни. Приступай к исполнению! — Вас понял, сэр! — Лайтер на автомате козырнул начальнику и отключил коммуникатор. Теперь, с имеющимся прямым приказом ему стало намного проще. Не надо разрываться на части, думая в глубине души, что — он же лучший рейнджер! — значит, все кругом на нем, его команда не готова к серьезным работам, а другие рейнджеры и вовсе не справятся. Поразмыслив немного, Базз, с горем пополам проглотил завтрак и занялся делами. В первую очередь он запросил у доктора Анимуса данные о славянках для той самой дамы-психотерапевта. Потом он решил связаться с Мирой. Выяснив, что она сейчас в больнице у пострадавшего археолога, и что туда же направился его ученик, он решил тоже посетить это место. Как говорится — «сбить две цели одновременно». К его прибытию, Мира Нова уже заканчивала разговор со вчерашним пострадавшим. Кстати, сам Керкленд был уже абсолютно здоров и полон сил. Спасибо их регенерации, которую уже на сто раз благословил и восславил его ученик, Джеймс Тайлер. Парнишка-то аж с шести утра дежурил в больнице, неотступно неся вахту подле палаты наставника. Как и Мэттью Уильямс, поспешивший в больницу немного позднее. И только лишь после общения с Керклендом, счастливые парни отбыли каждый на свои занятия… уступив место тангеанской принцессе и ее расспросам. «Что вчера произошло… в целом? Нормально ли общались до инцидента? Почему Байльшмидт мог напасть?» — Рядовые, казалось бы, вопросы, на которые ответить легче лёгкого… честному человеку, которому нечего скрывать… дались Артуру с поистине титаническим трудом. Хоть он и был внешне спокоен ну и чуточку растерян нападением на него, ни в чем неповинного, в голове родились проклятья всем, кто был виновен в его несчастьях. От вездесущих, любопытных рейнджеров и чертова любопытного прусса, до дибила-братца, которого он в свое время «мало розгами по мягкому месту драл!» Конец допросу положила вечная головная боль англичанина. Джонс ворвался в палату к брату, подобно урагану, юркнул мимо незамеченной Миры, и сжал в тисках объятий щуплую тушку британца: — Арти-и-и!!! Как я рад, что ты жив! Я так рад! — Тут он по жалобному хрипу понял, что переборщил с обниманиями и ослабил напор. — Прости… Просто… я так испугался! — Он аж прослезился от эмоций. — Я когда узнал, сразу к тебе захотел поехать… А эти не отпускали, пока я не уперся и к коменданту не пошел! Он сразу отпустил… — Всхлипнул и, отлипнув от брата, вытер мокрый нос рукой. — Как ты сейчас? Что там вообще случилось? За что тебя этот гад? Артур не ответил, лишь осуждающе покачал головой и указал за спину янки, мол — «Всегда смотри, кто позади тебя, прежде чем раскрывать рот. Охламон!» Альф покорно оглянулся, с удивлением обнаружив за спиной принцессу-рейнджера из команды препода. Не Небула, конечно, но парень разволновался. Слишком болезненно отреагировала на его слова подчинённая Лайтера. Кто знает, вдруг на этот раз она всё-таки пожалуется начальнику… — Простите… Переволновался… — Буркнул Альф виновато и присел на край кровати, чтобы приобнять Артура одной рукой, мол — «Вот как я его люблю! Чего пялиться осуждающе? Волновался же!» Мастерская игра с давлением на жалость сработала и на этот раз. Недовольство Миры уступило место сочувствию: — Понимаю… Семья — святое. Тогда… наверное… будем заканчивать. Вы ведь все рассказали, сэр Керкленд? — Все. — Кивнул англичанин для полной убедительности. — Мы оба работали, потом я решил всё-таки съездить домой, передохнуть. Знаете… бессонные ночи не способствуют работоспособности. Потом явился Байльшмидт, с какими-то странными претензиями. Я пытался с ним поговорить, но в него как черт вселился. Полагаю, всему виной их близкая связь с Брагинским. Экс-Пруссия, Калининградская область стал частью России. Такое так просто не проходило даром для наших. Возможно, он перенял часть безумия России. Хоть и с запозданием, но все же… Поэтому я отказываюсь от обвинений в покушении, как преднамеренном преступлении. Если человек не в себе, какой с него спрос? Его надо не в тюрьму, а лечить от недуга. Кто знает, что у него сейчас с головой и какие странности могут прийти ему на ум. Слушая сущую галиматью из уст брата, Альф не верил своим ушам. Да что, черт побери, несёт этот тип? Отказывается от обвинений?! Американец уж было хотел возмутиться, но… что-то подсказывало его раскормленной бургерами попке — «Что-то тут нечисто! Арти что-то задумал!» — Ох… Благодарю вас, сэр Керкленд! — Искренне обрадовалась Мира, впервые за сегодня улыбнувшись. Невменяемость и временное помешательство все же было лучше, чем хладнокровная жестокость. Ну не верилось ей, что такой заботливый, надёжный и по своему чуткий и добрый человек, как ее близкий друг Гилберт, способен на подобное преступление сейчас — когда он просто человек. — «Точно! Это просто помешательство… как у Ивана! Гилберт ведь — хороший. Я же помню его, настоящего, в том особняке…» Щеки принцессы-рейнджера вмиг покрылись румянцем от воспоминаний. Такой храбрый и самоотверженный человек, который держит слово, и с детьми ласков, и учтив… и пусть язвит иногда, и в словах не всегда осторожен, но все равно — настоящий рыцарь, как ни крути! Из всех своих сородичей она не встречала никого даже хоть чуточку похожего на Экс-Пруссию. — Простите… — Резко встрепенулась Мира, поняв, что чуть не начала витать в облаках прямо на службе. — Мне нужно идти… Искать Гила… Сэра Байльшмидта! Не волнуйтесь, я его найду, и его вылечат — обещаю вам! Наспех козырнув, Мира выскочила из палаты и побежала по коридору. «Что за срам?» — Винила она себя. — «Я же тангеанка! Должна всегда держать себя и свои эмоции в руках! Хотя бы при чужих людях. Нельзя краснеть при всех от одном воспоминании о… нем… словно… словно… влюбленная дуреха! Ай!» Мира легонько ударила себя по щеке. Что за глупые мысли! Они — просто друзья! Очень хорошие друзья — не более! Она молнией заскочила в лифт. Как хорошо, что он был пуст… можно помедитировать хотя бы несколько секундочек, пока лифт идёт на первый этаж. Это должно помочь. Ну-ка, как ее учили?.. Вдох-выдох… и мантра… Рейнджер Нова вышла из лифта полностью спокойной и готовой к поискам пропавшего парня. Поздоровались с только что приехавшим Баззом, кратко поставила его в курс дел, и улетела искать своего — «просто очень хорошего друга!» с парой других рейнджерских команд… не зная, что в палате Керкленда зреет сговор против ее поисков. Едва она ушла, Альф обрушился на брата с ворохом вопросов и предъяв. На родном языке, конечно: — Арти, ты зачем отказался от обвинений? Он же пырнул тебя! — Затем, моя глупенькая, юная сверхдержавка, что он стал свидетелем того, как я избавлялся от всех запасов зелий. — Начал Артур свое снисходительное напутствие глупенькому маленькому братику. — И тогда же он случайно напоролся на осколок бутылька от украденного тобой зелья, дурень ты, вороватый. Так что в данном случае будет лучше выставить его невменяемым психом, чем адекватным мстителем. Понимаешь? Во-от. С психа какой спрос? Даже если он начнет что-то рассказывать, пока его ищут, я успею ликвидировать остатки зелий и ингредиентов. Скажу всем — какая магия? Не было ничего! Это у человека с горя вспомнились мои старые увлечения. Втемяшил себе, что это я наколдовал чего-то против России… И ты молчи. Гилберт Байльшмидт — невменяем, как и Иван Брагинский. Понял? — Не получится… — Буркнул Альф, уязвленный снисходительным тоном Артура. — От этой синекожей правду не утаить. Она мысли читать умеет. — К…как это… читать мысли? — Побледнел от страха Арти. — Она и мои прочесть могла? — Могла… Если прикасалась к твоей голове. Она выуживает мысли и воспоминания, дотронувшись до головы. — Фух. Напугал. А я-то уже подумал… — Арти облегчённо вздохнул, но тут же запаниковал снова: — То есть… если она найдет Гилберта, сможет прочитать его воспоминания и все узнает? — Угу… — Вяло кивнул Альф, которому тоже стало до жути страшно за свою судьбу. — Что делать, Арти? — Что делать? Что делать? Раньше надо было думать! — Огрызнулся Артур и погрузился в размышления, пока его остолоп притих. — «Если Гила найдут, нам будет плохо… Значит, надо, чтоб не нашли… Сглазить его что ли?.. Точно!» Артур снова вздохнул с облегчением и похлопал братца по плечу: — Зови врачей. Пусть выписывают меня. Я же уже здоров! Поеду в исторический институт исправлять наши косяки. — Как? — Удивился Альф. — А это уже не твоей глупенькой головушки дело. — Артур снисходительно взъерошил вихры Ала, мол — «Терпи, дурешка, раз старший брат за тебя впрягается! Вот какой я для тебя незаменимый!», и сам пошел до врачей, требовать себе волю. Альф поплелся за ним, не сводя глаз с его спины. Сейчас он был готов вытерпеть что угодно от этого зануды, лишь бы его пронесло мимо кары за недавние грешки. По пути до ординаторского кабинета они наткнулись на Лайтера. Альф бы и вовсе не заметил его, если бы Базз сам не ринулся к ним. — Сэр Керкленд! Рад видеть вас в добром здравии!.. — Базз пожал руку чуть растерявшемуся от неожиданности археологу. — Да. Благодарю. — Арти буквально на автомате пожал руку и продолжил путь. — Извините, я спешу. Слишком много работы, не время валяться в больнице. — Да… Понимаю вас. Сам такой же… — Отозвался Лайтер вслед уходящему археологу-трудоголику и переключился на другого парня, поважнее для него. — Привет, Альфред. Ну как ты? Как дела? Все ли хорошо? Альф не ответил. Лишь нахохлился обиженно. К чему этот фарс? Спрашивают — как дела? Типа волнуется, а сам снова убежит куда-то по делам… без него. — Ты же сейчас снова уйдешь? — Пробормотал он всё-таки, не сдержавшись. — Знаю. Служба. Дела… Простите… Переволновался сегодня. — Понимаю, Альфред. Уже второй твой брат пострадал… И мне действительно надо кое-куда отлучиться… — Базз торопливо похлопал ученика по плечу, а то он весь поник. — Не унывай так, Альфи. У меня для тебя особое задание — персональное. Хоть сэр Керкленд не просил рейнджерскую охрану, но всё-таки присмотри-ка за ним. И ему и тебе, и нам спокойней будет. Идёт? — П…правда? — Округлил глаза ошарашенный парень. — Правда, правда. — Улыбнулся Базз. — Побудь с ним хотя бы до вечера, а там я заберу тебя к себе с ночёвкой. Рейнджер ожидал бурную реакцию от ученика, но… Альф не обрадовался, как обычно. Спросил чуть недоверчиво, но все же с надеждой: — Точно? Вдруг ты снова будешь занят. Лучше не обещай заранее. «Не так обидно будет…» — Точно… На этот раз — точно! — Поддавшись эмоциональному порыву, Базз приобнял ученика одной рукой, а то приуныл парень. Того гляди, вовсе верить перестанет. — Небула сам приказал мне — не перенапрягаться больше. Поэтому на поиски Гилберта Байльшмидта и отправили Миру. Я теперь, Альфи мой, на несколько дней простой патрульный — не более. Смогу уделить тебе побольше времени. Пообщаемся… на этот раз точно. Обещаю! «Коммандер только рад будет отправить меня на отдых…» Вот теперь парень обрадовался. — Конечно, хочу! — Воскликнул, уставившись на наставника сияющим от восторга взглядом. — Вот увидишь, я хорошо поработаю! Как в прошлый раз! Обещаю… — Тут он заметил ошивающегося в конце коридора Артура. Тот уже переоделся из больничной пижамы в свое повседневное и явно собирался домой. Альф тут же вытянулся в струнку и козырнул. — Капитан Лайтер, сэр, разрешите идти? Охранять сэра Керкленда! — Разрешаю! Идите, курсант Джонс. — Кивнул ему наставник и парень усвистал следом за ухмыляющимся чему-то Керклендом. Уже в такси британец поведал причину своего веселья, на родном для него языке: — Надо же, как ты изменился. Хотя все ещё шило в одном месте, и проблем от тебя, как волн в море… ну хоть перед рейнджерами паинька. Наконец-то. Альф застыл, разинув рот от возмущения. Да что позволял себе этот тип? Это кто тут паинька?! — Я просто перед Баззом такой. Ему нравится, когда я делаю всё по уставу. — Буркнул он наконец, и отвернулся к окну. Керкленд лишь головой покачал. Он-то обрадовался по настоящему, без подковырок, искренне. «Как был невоспитанным идиотом, так и… А мне теперь тащить этот крест, раз вырастил из ребенка… вот это вот!» — Он вздохнул и тоже отвернулся к окну. Ему ещё предстоял сложный магический ритуал. Для этого он сначала заскочил в исторический институт, чтобы прихватить оттуда пару прусских поделок, а потом уже сказал таксисту отвезти их с братом домой. После прибытия Альф сразу умотал к себе домой, забив на приказ охранять старшего братца. «Никуда Арти не денется, а я давно приставку не запускал!» — Альф юркнул в дом, чтобы засесть там над очередной сетевой игрулькой. Керкленд не стал его удерживать. Этот тип только помешал бы ему. Из-за него же испортилось то зелье и придется уничтожить и остальные. Едва он переступил порог дома, на него налетела счастливая Анабель. — Мистер Артур! Вы живы! Вы здоровы! Счастье-то какое! Счастье, счастье, счастье!!! А мы с мистером Букой постарались вчера! Охраняли того мальчика… Он так плакал! — Да. Джеймс — умница. — Артур улыбнулся, вспомнив своего подопечного, но тут же стал серьезным. — Анабель. У нас сейчас важное дело. Надо уничтожить остатки зелий и ингредиентов. — Только зелий! Ингредиенты все мистер Бука уже спрятал! Зарыл в саду! — Да?.. — Удивился Арти. — Хорошо… А то мне ещё надо провести важный ритуал. Навести порчу на кое-кого. Будешь мне помогать — охраняй дом, чтобы никто не зашёл внутрь. Даже мой охламон! А то он опять все испортит. — Так точно! — Анабель шутливо козырнула приятелю и улетела, наворачивать круги вокруг дома. Туманный Альбион спустился в подвал и нацепил на себя привычный плащик с капюшоном. Затем он подошёл к маленькому круглому столику, что незаметно ютился в уголке, и нарисовал на нем несколько символов. Зазвучали слова заклинания на никому, кроме Артура, неведомом языке, и символы вспыхнули алым светом. «Теперь — вещь проклинаемого!» — Артур положил в центр стола кусочек янтаря. По злой иронии судьбы, тот самый, который Гилберт давал подержать Мире недавно. Тем сильнее стала порча на его поиски, затронув не только прусса, но и его тангеанскую подругу… Ну что тут скажешь, слишком любил бывшее воплощение Британии себя любимого и свое нынешнее положение в обществе. Как и безголовое детище свое, ради которого он и поступился остатками совести и сочувствия к другим своим сородичам. Это ж вам не конченный альтруист-эмпат Лайтер, понесшийся к славянкам изо всех ног. О сколько раз за последние дни его сердце сжималось от тоски и бессилия помочь двум несчастным девушкам. Герой галактики никак не мог смириться с тем, что таким добрым и заботливым дамам, принявшим под свою опеку не только кроху Элиаса, но и стаю грифоньих подростков, жизнь устраивает такие подлянки. Да и не только славянкам. Сколько за свою карьеру он насмотрелся на подобное. Добрые и порядочные люди страдают, терпят лишения… погибают, в то время как типы, вроде Зурга, живут и здравствуют! Да будь то, что ответственно за… этот вот бардак!.. иначе не назовешь! Вот стань оно человеком… Лайтер много раз за свою жизнь ловил себя на мысли, что схватил бы эту подлюку за грудки и призвал к ответу за сию вопиющую несправедливость. Но этого мерзавца перед ним не было, и оказаться не могло… Зато его помощи, участия и сочувствия всегда ждали обычные люди. Оба следователя и дама психотерапевт должны были дожидаться его неподалеку от дома мисс Черненко. Но, подлетев к остановке общественного транспорта, он увидел целую толпу народа. Сначала он не придал этому значения. Подумаешь, народ ждет очередной автобус. Главное, оба следователя тут… общаются с какой-то дамой в голубом легком платье по щиколотку… не то что пожилой, но в годах. Даже седина появилась на длинных светло-русых волосах. И на приятном, по-детски округлом лице заметны пока еще редкие морщинки. Видимо это и была та самая дама-психотерапевт. Что ж, по первому впечатлению, приятная особа. И голос ласковый, и взгляд нежный, которым она то и дело одаривала находившихся на остановке разновозрастный народ… и те льнули к ней, словно… не чужие? Вон самый егозливый пацаненок лет где-то восьми-девяти подскочил к ней, обнял за руку, мамулей назвал… и тут же пристал к довольно взрослому на вид парню, клича того братом, а потом и мисс Мари сестренкой… Но они ж все разные! Вон даже парочка пришельцев затесалась — некто вроде человекоподобной красной ящерки с большим гребнем на голове, и рядом стоящий «пингвин» с руками вместо крыльев и двумя парами глаз, одна из которых была на затылке… тоже откликнулись на «сестренка» и «братик» того пацаненка. Если это все одна семья… странная она какая-то. «Неужели… они приемные дети этой дамы?» — Рейнджер направился прямиком к ней, здороваясь по пути со знакомыми следователями. — Добрый день, мисс Мари Хофер, сэр Алекс Нильски… — он на автомате пожал им руки, а вот с дамой в годах застопорился. — Добрый день… мэм… Я… друг пропавшего Ивана Брагинского. Мое имя — Базз Лайтер… Мелкий, кучерявый пацаненок вскрикнул изумленно и подскочил к рейнджеру, так и пожирая того восхищенным взглядом. Было видно, что он едва сдерживался, чтобы не засыпать вопросами ТАКУЮ знаменитость, но терпел. Явно чтобы не расстроить ту самую даму, что смотрела на них обоих таким добрым и знакомым взглядом. «У мисс Ольги такие же глаза, когда на Элиаса смотрит…» — Люсия Пестунова… — Женщина улыбнулась нежно-нежно, словно не с незнакомцем поздоровалась, а родному сыну забывахе свое имя напомнила. — Вы понравились моему Джерри. — Так он же — знаменитость! — воскликнул пацан. — Мам, можно его спросить? — Спроси у него самого, милый, но только как положено воспитанному мальчику. И не долго. Пацан кивнул и с надеждой уставился на Лайтера: — Мне просто… всего один автограф с фото! А то ж мне никто не поверит! Я… сейчас! — Он подскочил к рюкзачку, что лежал на лавочке, подле его матери, и выудил оттуда квадратную, увесистую камеру. — Вот! Недавний гость из прошлого такие производит. Сразу выдает снимок! Можно сфотографировать вас… сэр? Вы на нем сразу распишитесь… Ну как можно было отказать, глядя в наивные карие глаза мальчугана. Только почему-то левый глаз был… странноватым. Блестел неестественно… — Спасибо, мэм… Что ж… — Базз хоть и бы удивлён таким количеством детей, но от воспитанности мальчика смягчился: — Можно и фото, с радостью. Поможете? — обратился он к матери мальчика, и тут же спросил его самого: — Джерри, тебя взять на руки или просто пожать тебе руку? — Руку!.. Как взрослого!.. — Мальчонка аж задыхался, так перехватило дыхание от восторга. Он быстренько передал фотоаппарат матери и взял рейнджера за протянутую руку. — Улыбайтесь! Снимаю! — Блеснула фотовспышка и фото вылезло сверху из аппарата. Пацаненок так и сиял, разглядывая его: — Теперь мне все в школе поверят! Не будут называть меня вруном! Хотя это правда — что я выжил после выстрела в голову! Единственный кто остался после налета Молдуна!.. — тут он осекся и виновато посмотрел на даму. — Прости, мамочка… Знаю, ты говорила, такими вещами не хвастают… — Все в порядке, милый, — Улыбнулась Люсия. — Главное, что ты счастлив. Вы все… — оглядела собравшийся разношёрстный народ, — счастливы. Мне большего и не надо… И словно повинуясь какому-то зову, все ее подопечные прильнули к ней в групповых обнимашках. Даже недотрога Мари. — Так ты — тот самый выживший! — дошло до Базза. По спине пошли мурашки. Тяжело забыть даже отчет о той ужасной бойне, которую устроил буйнопомешанный маньяк, только потому что «Ему захотелось бухнуть, а люди в универмаге его раздражали». Всех тогда расстрелял… кроме одного мальчонки, отделавшегося не жизнью, а глазом… И возле больничной койки которого, судя по отчету, день и ночь дежурила одна и та же дама. — Повезло тебе… У тебя очень хорошая мама, ведь она за тебя беспокоилась, ночей не спала… Простите, мэм, то есть… — Базз присмотрелся, и ему стало очень стыдно — ведь мальчик и та женщина были не очень похожи друг на друга, а значит… Рейнджер склонил голову и поклонился этим двоим как надо: — Извините, я не то говорю, я ведь думал что… Простите меня, я не хотел об этом напоминать. Я… — Базз собрался с силами и всё-таки попытался выразить свою мысль до конца: — Я думал, что вы и есть его родная мать, но… это не так и я рад, что вы взяли над ним опеку. Ведь это всё-таки лучше, чем если бы Джерри был совсем один. — И присел, виновато глядя на мальчика: — Прости меня, что напомнил тебе об этом. Но я рад, что у тебя сейчас всё хорошо. Я, правда, очень рад за тебя. Ведь тебя любят, ценят и не дразнят. Я рад, что сейчас ты счастлив со… своей приёмной мамой. Я тоже знаю, как это, жить без… родного… поэтому понимаю тебя. Слушайся её и всё будет хорошо. Кстати… если ты на меня не злишься… и раз уж я иду в тот же дом, куда и ты со своими братьями и сестрами, то… может, ты хочешь о чем-то меня спросить? — Да все хорошо! — Джерри рассмеялся. — Вы правы, сэр. Моя новая мамуля и впрямь ночей не спала, пока ждала меня из больницы домой. Подсказала, как жить дальше. Не стесняться своего искусственного глаза, вместо настоящего, простреленного. Научила улыбаться снова. Показала, что меня все еще любят и ждут в этом мире! — Расчувствовавшись, он вовсе положил голову даме на колени, спрятав лицо в складках подола платья. — Она нас всех научила. — Пояснила за него мисс Мари. — Жить и улыбаться, и не давать проблемам забирать твою радость. Ведь если тебя любят и ждут… — с нежностью посмотрела на свою разношерстную семью, — значит надо стремиться жить. Поэтому мы здесь. Мы надеемся, что хоть как-то поможем сестрам похищенного Ивана Брагинского. Мы знаем… Что?.. — наклонилась к мальчику, что-то там пробормотавшему и передавшему какой-то листик. — Он сказал, что хочет историю. А еще вы не расписались на фото, сэр. — Она протянула рейнджеру ручку и фото. — Будет тебе автограф, — заулыбался Базз мальчику. — И история будет, сам выберешь. — Базз взял фото, ручку и подумав, написал пару слов, поставил дату и расписался. — Ты ведь знаешь все мои приключения? О каком захочешь, о том и расскажу. Твоя мама ведь идет к мисс Черненко и мисс Арловской на сеанс психотерапии? Просто необычно, столько детей… Они ведь не помешают? — При установке необходимых доверительных контактов очень важен поиск общих точек соприкосновения… — Подала голос та самая красная ящерка с гребнем и затихла, робко поглядывая на чужака. — Спасибо, Мономи. — «Пингвин» похлопал названную сестру по спине. — Мономи — очень умная. Всем в опекунских кругах известна история о приюте для целой стаи грифоньих беспризорников. Она хотела сказать, что мы решили пойти с нашей матушкой по этой причине. Общие точки соприкосновения… Понимаете? — Понимаю, — кивнул рейнджер. — Но, не будет ли мисс Черненко и мисс Арловской… неудобно среди детей? Оля детей очень любит и безусловно рада с ними находиться и общаться, но… рассказывать о самой себе… о своей трудной судьбе… И будет ли детям это интересно. Ведь они всё же дети… Они не любят вспоминать и слушать плохое. Не будут ли девушки отвлекаться и сбиваться во время своего рассказа, своей… исповеди? Я не психолог, но доктор Анимус очень сердится, когда что-то мешает нашим встречам. — Мы можем побыть и снаружи. — Парировал «пингвин». — У них тоже есть ребенок. Тот малыш, о котором трезвонили все газеты. Вряд ли ему будет полезно слушать все это. — А мы его отвлечем! — Воскликнул Джерри, вскакивая с успокоительных коленей, и потянулся за своим фото с автографом. — Мы мешать не будем! Честно-честно! У меня в рюкзаке есть надувной мячик и складные ракетки для бадминтона! Будем с ним играть! — У меня с собой печенье… — Чуть слышно пискнула ящерка Мономи. — Мономи — заботливая и умная! Но очень скромная! Хобо — тоже хороший! Названный «пингвин» только улыбнулся на слова Джерри, что-то там забормотал совсем засмущавшейся ящерке и тут же объяснил жестикуляцию молчаливого парня двадцати лет с виду: — Он хочет сказать… тоже хочет познакомиться с тем мальчиком. Ему недавно сделали операцию… удачную! Наконец-то! Теперь он впервые за двадцать лет может слышать. Хочет научиться говорить голосом, поэтому старается общаться с малышами почаще. Учится всему постепенно. Так нам можно с вами? Мы сможем посидеть и на улице. Не гордые. Впервые Базз пожалел что дом, предоставленный Ольге был маловат для такого количества гостей. — «Они могли бы и в комнате посидеть, но эта орава явно сидеть тихо не станет… Или станет?» — Базз вновь внимательно осмотрел «малышей» и вздохнул: — Да тут не в гордости дело. Будь у мисс Черненко дом побольше — она бы с радостью отвела вас в гостиную или в детскую. Но вас так много… то к сожалению, придется играть во дворе. Но если вы привычные, то всё в порядке! Да и я, наверное, с вами все же посижу, расскажите мне о себе? А то может, кто стесняется… Да и Элиасу… Элисею, — поправился рейнджер, — будет приятно подружиться с кучей новых друзей. Он общительный. Вы ведь не против, мисс? Вот только с мисс Хофер и сэром Нильски… Я ведь с детьми… Или следователи попытаются поспрашивать девушек во время сеанса? — — Или даже после. Мы решили, что или во время, или после… — Буркнул следователь Алекс, покосившись на коллегу Мари. Ясно было, как божий день, решила тут все она, с ней лишь согласились. — Правильно. — Решительно кивнула мисс Хофер. — Скажи им, матушка. — Увы, это так… — Женщина вздохнула. — Брата похитили, второй их… кто вызвался быть защитником, тоже не с ними. Тяжело такое пережить… Где-то за спиной раздался всхлип. Это ящерка Мономи что-то вспомнила и уткнулась лбом в плечо приемной матери. Хобо тут же принялся ее успокаивать. — Прости, милая… — Люси приобняла одной рукой голову на своем плече. Все же хорошо… теперь. Мы точно никуда не сбежим. Да… тише… Ч-ш-ш… Ящерка полежала на плече еще чуточку и поднялась, совсем спокойная. — Простите, мисс Мономи, опять я невольно вас всех расстроил… — вновь повинился Лайтер уже перед ящеркой. — Тогда пойдемте скорее к ним. Элиасс будет очень рад таким гостям, тем более — таким необычным… — улыбнулся он девочке-ящерке. — Он много кого видел, но не кажется таких как вы — ещё ни разу. И таких как вы. — Базз указал на малыша «пингвина». — Он наверняка вас всех угостит чем-нибудь. А если кто-нибудь проголодается — накормит. С моей помощью разумеется. А я постараюсь, чтобы дети не мешали вашим занятиям. Пойдемте? — Идем… — Улыбнулась ему дама, встала, приласкала стесняжку Мономи и, взяв ее за трехпалую ручку, пошла следом за следователем Нильски, как знающим дорогу к нужному дому. — Мономи долго пробыла одна… — Шепнула Лайтеру мисс Мари. — Была авария на станции… эвакуация, а она в спешке потерялась. Одна в спасательной капсуле, в полном одиночестве… И у Хобо тоже похожая история… У меня вся семья такая… каждый где-то пострадал. Если бы не матушка Люсия… Меня двенадцатилетнюю давно соскребли бы с асфальта под самым высоким мостом Торгового Мира… положили бы в мешок и кремировали бы в массовом порядке, как остальных бездомных. — Золотая у вас матушка… — уважительно покачал головой Базз, чувствуя, что от таких откровений у него начинают шевелиться волосы. — Вот перед кем я бы не постеснялся кланяться. Такие люди… просто спасают всех тех, у кого тяжелая судьба… Что я… это ваша матушка — чудо из чудес. Столько детей вытащить из пучины отчаяния, помочь им справится с горем, и находить в себе силы растить их всех… И сейчас мне стыдно хвастать своим геройством перед ребятами, но Джерри так просит… — О, ну разве ваши истории будут хвастовством? Это ж — просто истории про трудовые будни. Матушка тоже вот не считает свою работу подвигом. Она просто дает окружающим то, чего у нее в избытке — свою любовь и заботу. Но вы правы — она идеал. Для меня уж точно. — Мари с восхищением посмотрела вслед удаляющейся женщине и поспешила за нею. За той, что однажды прямо на мосту отговорила одну несчастную девочку покидать этот мир и дать еще один шанс… хотя бы ей. — Иногда, кажется что да. Когда я встречаю таких людей как ваша матушка, истории про мои приключения кажутся — пустым бахвальством … — признался рейнджер. В который раз он поймал себя на мысли, что не заслуживает всеобщего восхищения и внимания, ведь ничего особенного он никогда не делал. Он просто выполнял свою работу. Был верен давно данной рейнджерской присяге. Это вот таких людей надо уважать и давать им звания героев. Как эта ласковая и тихая дама в цветастом платье. Она не обязана была брать столько детворы под свою опеку, но все же… — «Удивительный человек! Мое ей почтение!» Во дворе дома украинки было непривычно тихо. Окно кухни было раскрыто настежь, но сегодня оттуда не лилось мелодичное пения старшей славянки. Да что там, подле дома все тоже поникло. Казалось, даже цветы на клумбах и раскидистый куст сирени скорбели вместе с хозяйкой дома и ее сестрой. Лишь одинокий малыш дошкольного возраста играл с мячом неподалеку от дома, у наспех вкопанного во дворе столба с баскетбольным кольцом на нем. Он как мог, старался забросить мяч в кольцо, поэтому не сразу заметил гостей. А как заметил, сразу весь такой серьезный стал, даже постарше начал казаться. И бровки нахмурил… ну прямо как младшая из тетушек. Окинул весь народ оценивающим взглядом и, не заметив стоящего позади всех Лайтера, единственного хорошо знакомого ему дядю тут, ответил им, копируя сухие манеры тетушки Натальи: — Желаю здравствовать, нежданные гости. Если вы к тетушкам… они грустят. Этот дядя… — кивнул на Алекса Нильски, — принес им дурную весть и у них теперь глазки мокрые. А я с незнакомыми взрослыми… общаться… — замялся, вспоминая словарный оборот взрослых. — Не горю желанием. Нельзя мне исчезать, как дяде Ване и Гилушке. Я у тетушек — один мужик в доме остался! — Элиас аж подбоченился, показывая свою решимость быть твердым и не даваться незнакомцам просто так. — Молодец! Серьезный парень! — Послышался из-за толпы знакомый голос. — Дядя Василий! — Мальчик сразу хмуриться прекратил, став обычным ребенком. Даже сам подбежал к рейнджеру. — Капюшонный дядя! Там тетушки… грустят… Я тоже хотел с ними… но тетя Наташа закрылась вон там! — Показал рукой на окошко мансардного этажа. — А тетя Оля не плакает при мне. Молчит… а глазки мокрючие! — Элиас сам начал всхлипывать. Жалко же тетушек, а помочь ничем не может! — Не плачь, Элиасс! — улыбнулся капюшонный дядя. — Я к твоим тётушкам помощь привел, вот эта женщина будет их утешать. А с ней — её дети. Только они немного особенные, ты не обижай их, хорошо? Такие же потеряшки, как и ты, только при других обстоятельствах. Ты как, своих-то не вспомнил? — Мальчик помотал головой. — Жаль. Ну, может что-нибудь? Нет? Может потом эта тётя тебя поспрашивает, ты вроде взрослый парень, а она с детьми умеет обращаться. Может хотя бы как ты жил, может ситуации похожие… Ну, то есть тебе же здесь как и тогда было? Или не так? Если не так, то как? Ты ведь вроде бы сразу к девушкам прикипел, значит, тебя и тогда любили. Просто ты не можешь вспомнить именно лица, имена и всё остальное. Это у маленьких от страха бывает, я знаю. Так что не переживай, а попытайся поговорить с психологом. Ты ведь должен помнить окружающую среду, звуки, запахи, ощущения как тебе там было? Попробуй, это не так сложно. Если сразу ничего не получится то ничего страшного. Мэм, проследите потом, как он наиграется? — Я бы с радостью… — Люсия вздохнула. — Но, увы, так просто и быстро подобные проблемы не решаются. Однако, если я смогу найти общий язык с его тетушками, я смогу уделить малышу больше внимания. Что ж… — посмотрела на входную дверь с явным волнением. — Пожелайте мне мудрости и удачи… — Тут она повернулась к Лайтеру и следователю Нильски. — Только… представьте меня кто-нибудь хозяйкам дома. Нехорошо выйдет, если совершенно незнакомый человек так запросто зайдет в дом, совсем один, без приглашения. — Ну тогда пошли. Элиасс, ты останешься знакомиться с детьми? — А, можно? — Мальчик с надеждой посмотрел на Базза. Всё-таки дядя Ваня и Гилушка доверяли ему, как родному, да и тётушки тоже, значит можно было уточнить разрешение на общение с незнакомцами у него. Едва Базз кивнул, мальчик сразу повеселел и кинулся к Джерри с остальными, знакомиться: — Привет! Я — Элиас! Но тётушки зовут меня — Елисейкой! Будем дружить? — Прелестное дитя, такой послушный и вежливый человек. Мисс Пестунова, вы всё-таки поспрашивайте как он раньше жил, обычно хулиганы так себя не ведут когда попадают к нормальным детям. Просто не умеют. Ну, вы сами без меня знаете. — И Базз прошел к крыльцу и осторожно постучался в дверь: — Мисс Черненко! Оля! Вы дома? Это я — Базз Лайтер! Ответом рейнджеру была лишь тишина. Видимо обычно радушная хозяйка слишком погрязла в пучинах горя и отчаяния, раз не поприветствовала доброго друга их семьи. — Кратеры, это уже нехорошо. — Базз обернулся попросил мисс Пестунову: — Подождите пока здесь, я пойду посмотрю где она… Если что — позову на помощь. Ещё раз прощу прощения… и, чуть поклонившись, скрылся за дверью, всё ещё зовя хозяйку. — Мисс Оля? Вы где? Хозяюшка обнаружилась на кухне. Сидела за столом, подперев голову одной рукой, и держа во второй наполовину пустой стакан с чаем. Чего покрепче, увы, тут было не достать, да и нельзя было напиваться. Кто ж ещё будет следить за Елисейкой? Оля даже не заметила вошедшего на кухню рейнджера, так глубоко было ее горе. — Мисс Ольга? — Базз осторожно подошёл к девушке и… застопорился. Протягивать руку чтобы подвергать за плечо — это ему казалось грубым, а она сама не откликалась. — Попробовать разговорить? Может сказать про Элиасса? — «Точно! Они его очень любят, никуда от себя не отпускают, она наверное среагирует». Мисс Оля? Я там Элиасса встретил! Я к вам с психологом пришел, у нее дети. очень милые, воспитанные. Он нас с ней и сэром Нильски вначале не пускал, а потом меня увидел — вспомнил, обрадовался. Он сейчас с детьми мисс Пестуновой играет, я взял смелость ему разрешить с ними пообщаться. А она к вам, мисс Оля. Ну же, очнитесь… Найдется ваш братик, обязательно найдется. И я его спасу, обязательно. Мисс Оля… От упоминания имени крохи Элиаса девушка вздрогнула и будто очнулась от транса. — Это хорошо, что с ним есть кому поиграть… отвлечется хоть… — Она подняла на гостя заплаканные очи. — Простите, что я в таком виде… Что Наташа… забаррикадировались наверху… К нам гости, да? Дайте мне минутку… лицо умыть… чайник поставить. — Да, гости. Вы не волнуйтесь, умойтесь, а чайник я сам поставлю. Вот что Наташа не выйдет — это жаль, эта женщина к вам двоим пришла. Она — психолог и пришла как раз вас успокоить. Хотя бы вы ее примете? А то она ждёт на пороге… — Ох! Ну, конечно! Негоже гостей на пороге держать! — Девушка резво кинулась к кухонной раковине, чтобы вымыть лицо хотя бы тут. Зажурчала вода, зашелестело вафельные кухонное полотенце и Оля преобразилась из зареванной в себя привычную. Только глубокая тоска в красных от слез глазах выдавала ее настроение. — Все! Я готовая к гостям! — Тут она увидела неубранный со стола бардак… всего-то две кружки из-под чая и пустую тарелку от манной каши, но домовитая хозяйка всплеснула руками. — Да шо ж это я?! Срам-то какой! И гостья ждёт! Божушки мои… Василий, выручайте! Я… уберу этот срам, а вы, пожалуйста, проведите сюда гостью… будьте добры. — Хорошо, чайник я уже поставил, вы не торопитесь. Она пока обувь снимет… В гостиной мы все вместе прекрасно посидим, вы не волнуйтесь. И не стесняйтесь, если хочется поплакать. Мы вас все прекрасно понимаем и ни разу вас не осудим. Не извиняйтесь, все в порядке, — Базз на пару секунд поймал ее руки в свои и чуть подержал ее ладони в своих. Взгляд девушки почти не изменился, но стал… спокойней что ли? И теплей. — Пойду к гостям, а вы не торопитесь. Если надо то я помогу вам с чаем, идёт? — Нет, нет, что вы! — Запричитала Оля, спешно убирая со стола. — Я сама! Хозяйка я или нет? То-то же… — Кружки и тарелка отправились в раковину. Ну не смогла Оля полюбить эти навороченные приспособления для кухни, лучше всё руками сделать… Тут посуды-то на пару секунд! — Хозяйка, — поклонился Базз, незаметно уходя в прихожую. — вот я гостей и позову. Вы там не спешите, мисс Оля! Она женщина немолодая, вашу ситуацию я ей поясню пока вы на кухне порядок приводите… Не спешите! — И рейнджер помедлив пару минут, вышел на улицу. Мисс Люсия Пестунова ждала его на лавочке у двери, любуясь на играющих вместе детей и взрослых, которые даже Алекса втянули. Услышав звук открывающейся двери, дама отвлеклась от созерцания веселого занятия и не без робости спросила: — Все хорошо?.. С девочками? Мне уже можно войти? — Да, все хорошо. Младшая, Наталья, не хочет выходить, очень ей плохо. По крайней мере, мне так сказала мисс Оля. Она у них старшая. Тоскуют они по Ивану, сами понимаете, один он у них защитник… Я так понимаю, мать они в детстве потеряли… Мне как-то Иван рассказывал, у них у бывших стран не как у людей. Если две страны объединялись, то все равно рано или поздно должна была появиться третья. Вот они и появлялись не как люди, через рождение, а именно что возникали. Конечно же они сразу же были маленькими, но уже умели ходить и говорить… А вот родители через какое-то время исчезали. Смертью это не назовешь, но… Страшно конечно. А им больше других не повезло. У их матери Киевской Руси уже было трое, как один злодей ее убил прямо на глазах у этих детей, а Ивана в плен уволок. Почему не всех троих… может потому что вне своих территорий они жить не могли, а до сестер ему было далеко. Поэтому они за Ивана и цепляются до сих пор. А тут такое горе. Его неволю они бы пережили, а вот его исчезновение… Кратеры, ну почему я не настоял на своем, я же мог написать Мадам Президенту!.. — раздосадованный Базз с силой стукнул по косяку двери: они уже стояли полминуты пока Базз рассказывал это все милой женщине. — Извините, мэм. — пряча глаза, тяжело отозвался он: — Я просто думаю, что это Зург его похитил. Он тут с ними со всеми… Играется. Вы слышали по похищение сенатора Рагриса и Людвига с Феличиано? А мой ученик? Ему что-то нужно от них самих, то ли то что они постоянно воевали, то ли новых слуг ему не хватает, похвастать хочет!.. Очень обидно, если окажется что у него Иван в плену. Он парень сильный… И я надеюсь, что он вытерпит, пока его спасать будут. Надеюсь, что меня пошлют… Но сестры! Они же на слезы изойдут, его дожидаясь! Даже Элиасс не очень весел сегодня… Вы ведь заметили, как он нас встречал? — Еще бы не заметить… — Люсия глянула на играющего мальчика и вздохнула. — Сейчас он выглядит, как простой беззаботный ребенок. А ведь только что походил на взрослого, недоверчивого мужчину в детском теле. Правильно я взяла с собой своих детишек. Хоть отвлекут. Глядите-ка! — Воскликнула, показывая рукой на Мономи, поднявшую Элиаса за руки и раскрутившего его, как на карусели. — Даже моя стесняшка растаяла от такого лапочки! — Она повернулась к рейнджеру и… виновато осеклась. — Простите уж меня. Обрадовалась, что Мономи потеплела к кому-то помимо своей семьи… А девочек надо выручать. Хотя бы одну, для начала. А там может и вторая, глядя на родных, успокоится и поговорит со мной. И не вините себя. Человек не может предусмотреть все, тем более будущее. И… зная вас… вы точно сделаете все ради спасения Ивана Брагинского. Ну, что ж… — Встала решительно, поправила кардиган и посмотрела на рейнджера. — Идем? — Идём… — кивнул Базз, ему стало немного легче, что его не осуждают, будто он должен был поспеть везде. — Просто обидно… А что, ваша Мономи очень тихая, да? Все из-за того случая? — попытался он переменить тему и как джентльмен открыл даме дверь. — Проходите, Оля сейчас на кухне. Сказала что убрать ей надо, видимо они обедали… Разувайтесь, да пройдем в гостиную, она сейчас будет. — Ох, да… Тихая — не то слово… — Люсия присела на стульчик у входа, чтобы снять туфельки, попутно просвящая рейнджера насчет подопечной. — Она же… после долгого времени в спасательной капсуле… одна… была авария, много кто погиб, не добежав до капсул. Вот она смогла. Резвая девочка, даже для своего вида… Спасибо! — Благодарно кивнула подавшему руку рейнджеру, и, встав с его помощью, пошла за ним в следующую за маленькой прихожей комнату. — А потом бедняжка винила себя, что убежала без остальных. И обижалась на родных, что не успели за нею… предали ее, а она предала их… Недавно только начала отходить. Мне удалось убедить, что они бы на нее не обижались, а радовались, какая она умница. Смогла, когда взрослые не смогли. И удалось упросить ее простить их, таких неловких и медленных, по сравнению с такой резвой дочкой… — Люсия присела на краешек диванчика. Простенького такого, похожего на лавочку с мягкими сиденьями и спинкой. Даже цветом обивка напоминала спил дубовой доски. — Ох, какая красота! — Не удержалась она, увидев букет из подсолнухов в глиняной вазе, расписанной под березовый ствол. — Какие цветочки необычные… на нашу звезду, солнце, похожие. Почему я раньше такую красоту не видела? Или… — тронула рукой один подсолнух, — видела? Вроде бы не помню… внешне, но… запах! Запах… и расцветка вазы… необычно. — Замолчала, осторожно поглаживая ближайший к ней цветок. — Понимаю. Жаль что в нынешнее время нельзя говорить с умершими. И кажется никогда нельзя было, а то бы она со своими поговорила… — он наклонился и шепнул Люсии: — они бы тоже, но… у них ведь само по себе невозможно. — И вновь выпрямился: — А, это подсолнух. Солнечный цветок. Его Иван очень любит. Прямо без ума. Тоже говорит что на солнышко похож. Я когда с ним познакомился, он спросил меня к звёздам полететь. Мечта детства говорит. Он захотел планеты увидеть, пришлось полетать по ближайшим. Когда пролетали над Джо-Эд, то Иван сквозь облака и такую даль увидел огромное желтое пятно, видать тоже любитель нашелся. А может как раз на масло их выращивает. Так он так на меня смотрел! Пришлось спускаться. Час от цветов не отходил, пока я ему немного не купил. По моему он больше не из-за семечек, а из-за самих цветов их любит. — Значит, хороший человек, что такие простые вещи очень любит… Мало кто в наши дни… да и вообще… ценит что-то простое. — Люсия завороженно провела рукой по вазе, поглаживая пальцами все неровности на этой явно ручной работе. Иначе откуда ощущение тепла от этой вещи? Будто в нее вложили частичку своей души. Прервало сие созерцание появление хозяйки дома. — Простите, что так долго. Вы наверняка заждались, гости дорогие. — Затараторила она виновато, вытирая на ходу влажные руки полотенчиком, как вдруг… Сердце ее будто пропустило пару ударов, перехватило дыхание, а полотенце полетело из рук на пол. Это лицо!.. О, сколько раз она видела во снах этот лик, а просыпаясь, спешила запечатлеть его. Не важно как, красками ли, вышивкой или просто начертать на земле у избы, попавшейся под руку палочкой… Не успевала. Забывала его напрочь и сидела потом в исступлении, терзая себя виной, что не смогла… забыла… опять. А тут оно перед нею! Такое знакомое, близкое, родное… «Нет!» — С горечью отозвался разум, словно ножом полоснув забившееся в надежде сердце. — «Не она! Похожая, но НЕ она! С того света дороги нет! Смирись уже, дуреха!.. плаксивая!..» — Мисс Оля? Что с Вами? — Базз недоуменно переглянулся с психологом и кинулся к девушке: — Мисс Оля? Ольга? Ох, кратеры, да что ж за день-то такой? Мисс Оля, вы меня слышите? — Базз заглянул ей в лицо, помахал перед лицом Ольги рукой чтобы проверить её реакцию, девушка слабо покачала головой, то ли соглашаясь, то ли недоумевая. — «Не водой же её обливать», — мелькнуло у него в голове. — «Попробую её подвести к дивану.» Оля, вы меня слышите? Вам наверное плохо? Присядем? — Позвольте мне, сэр. — Рейнджера мягко отстранили и девушку осторожно начали тормошить, и в конце концов усадили на диван. — Спасибо, — откликнулся рейнджер, тихо шепнув женщине. — Если бы не вы я бы её на руки взял. Так быстрее, но это… немного не этично. Ох, и влетело бы мне!.. Но святая Венера, я думал она вот-вот в обморок грохнется. — Рейнджер подал полотенце Люсии, до сих пор лежавшее белоснежным сугробом с узорами на концах и скрылся на кухне. — Ох уж эти… Милая моя, что с вами. Мисс Оля? Что… Ну хорошо, поплачьте, вам полезно. Вы сейчас в шоке, в стрессе… я знаю о вашей беде с братом и… Вам необходимо выговориться. Сестра — это конечно хорошо, но в таких ситуациях это не выход, тут нужен профессионал. А я вам помогу… Спасибо, сэр, — женщина приняла из рук обеспокоенного рейнджера стакан воды. Полный графин уже поблескивал солнечными бликами на журнальном столике. Рейнджер вопросительно взглянул на даму, всё ещё прижимающую к себе Ольгу, и понятливо вздохнув, практически на цыпочках вышел из дома. — Удачи вам, мисс… А психолог Люсия Пестунова всё ещё продолжала укачивать заплаканную девушку. Она буквально чувствовала что та хочет ей сказать, каждое рыдание буквально разрывало ей сердце и от того Люсия молча без лишних словно поглаживала девушку по голове, и изредка шептала той: — Ничего, Оля, всё в порядке. Ничего, поплачь, дочка. Тебе сейчас это нужно. Я и к сестре твоей пойду. — На удивлённо-заплаканный взгляд женщина только мягко кивнула: — Надо же и её разговорить. А чтобы человек заговорил — ему нужно выплакаться, выкричать своё горе. Или ты из-за того что я тебя дочкой назвала? Да брось, милая, ты же мне в старшие дочки годишься. У меня у самой целый выводок бесприютных и обездоленных, так что я ваше с сестрой горе понимаю. Или тебе некомфортно что я к тебе на «ты» и мне называть вас на «вы»? Нет? Оля судорожно вздохнув, вновь отпрянула от груди этой женщины и робко замотала головой. Пусть хоть как называет, путь это опять сон, и даже если нет, и это не их родная мама, а чужой человек, то пусть она останется. Слишком долгой была эта разлука, слишком быстро произошло это страшное событие и они все не успели с ней попрощаться. И поэтому Оле было всё равно что скажут, она просто хотела побыть и отпустить это всё. С тоской по брату она этой женщине расскажет всё как есть, а это… Нет, путь думает что она из-за Ивана так. Хотя… кого она обманывает? И из-за него тоже. Слезы вновь хлынули из глаз, но уже от облегчения. Оля понимала что ей пришли помочь и помогут, что в конце концов Иван наверняка объявится и тогда ему не отвертеться, вот приедет домой обратно… «Подговорю Наташку, чтобы она его залюбила как тогда. Пусть побегает, а то… исчез куда-то. Ох, Ванечка, ох, маленький!.. Где же ты…» — Ну наконец-то заулыбалась, — с облегчением выдохнула женщина. — Возьми воды, выпей. Ох, бедняжка, изревелась вся… Будем знакомиться? Оля закивала и отдала женщине практически пустой стакан — эти слезы забрали не только силы и украинке вдруг очень захотелось пить. «А она и вправду очень заботливая. Сразу воду дала… Значит знает что это такое… Значит и вправду у неё дети за которыми она ухаживает… Может сговоримся о воспитании детей?» — среди нервно-плаксивых мыслей украинки всплыла одна, более здравая и спокойная. И поняв, что раз эта женщина заботливая и ее объятия приятны и действительно успокаивают, Оля понемногу и сама стала успокаиваться. А незнакомка продолжала говорить: — Зовут меня Люсия Пестунова. В основном я работаю детским психологом по таким вот тяжелым случаям, но… меня предупредили что здесь будут дети, но дети повзрослевшие… О вас я примерно знаю, но вижу что сейчас не время расспрашивать. А уж о вашем детстве и лишениях — тем более. Расскажи лучше как вы живете? Какая твоя сестра и какой твой брат? Или и сейчас не хочешь говорить, тяжело очень? Может… что-то другое? Что-то радостное? Какую-нибудь веселую историю? — Нет! — Оля неосознанно вцепилась в ткань платья многодетной матери, лишь бы её выслушали: — Я… я могу рассказать всё! Я постараюсь вам всё рассказать! Постараюсь и Наташу вам показать. Она немного нелюдимая всегда, а сейчас… — Сейчас вам нелегко… Всё-таки расскажи мне о себе, Оля. Интересное у тебя имя. Как правильно полное? Ольга? — Д…да… Ольга… Черненко… Я… старшая из детей Киевской Руси… нашей мамы… — Оля пригнула голову, чтобы не видеть лица женщины хотя бы сейчас, пока внутри все болит и надо вспомнить то давнее время, когда… — Я же подросшая была, когда это… случилось… Ваня был поменьше, а Наташа… совсем кроха. Только-только говорить начинала. Я в тот день… — Подуспокоившийся было голос снова сильно задрожал. — Я не с мамой была… С Наташей сидела… А она ушла… даже не сказала — куда? Но я-то чувствовала… И Ваня… тоже… пошел за нею следом… Он и рассказал нам… как… ее… — Спрятала лицо в ладонях, ибо слезы вновь хлынули рекой. Люсия вздохнула и погладила плачущую Олю по руке: — Да… мне рассказали вашу историю. Сочувствую и сопереживаю… Но может… вначале всё-таки расскажешь, как ты? Как живешь, что здесь делаешь? О себе, о своей сестре… о брате? Если хочешь — можешь рассказать и о вашем прошлом. Но если воспоминания… будут тяжелыми, ты будешь стопориться и тебе будет трудно о них говорить — ты мне так и скажи, хорошо? Всё-таки не хочу чтобы ты плакала. Особенно сейчас. А то ты только успокоилась… и женщина ласково улыбнувшись, дотронулась до Олиной прядки на голове. — Главное попрошу, не сейчас, но в целом, постарайся говорить правду. Я не следователь, но мы с ним работаем похоже — ему правда нужна чтобы поймать преступника и помочь невиновному, а мне — чтобы понять в чем ваша болезнь, где болит. Ты ведь не врешь врачу о том что болит что-то, если действительно это так? Вот и я буду лечить твою и твоей сестры душу. Постараюсь врачевать аккуратно, обещаю. Если мы всё же расстанемся… я постараюсь вас не забывать и всё же… как-то о вас заботиться. Уж слишком ты горько плакала… Значит, действительно всё ещё что-то у тебя внутри болит… — Х…хорошо… — Девушка вновь всхлипнула, на этот раз успокаиваясь от облегчения, что ей не обязательно погружаться в те страшные воспоминания прямо сейчас. Вытерев лицо полотенцем, она продолжила. — Здесь мы жив…вем… наконец-то… свободно. Никто нам не указывает, что делать и с кем общаться. У нас ведь… знаете же?.. начальство, если приказывало, нельзя было даже с семьей пообщаться… — Сильно вздрогнула и неосознанно прижалась боком к Люсии. — Но здесь этого нет. Здесь мы смогли быть вместе, сколько захотим и когда захотим! Вот даже домик купили на Джо Эд, чтобы заниматься привычным с детства делом — выращивать овощи да фрукты, да скотину разводить. Еще к нам на голову прям свалились пернатые беспризорники. Ваня тогда сильно за них суетился. Даже до самого главного рейнджера ходил, просить за сорванцов, чтоб их нам отдали на перевоспитание. Все хвастался — «Республика ШКИД! Собственная! Выучу из них работящих мужиков!», ну вот… не ус…спел… пропал… Ванечка… — Ничего страшно, найдется ваш братик, я уверена! — дама всё так же не отпускала девушку, всё боясь что та вновь разревётся. Она слегка качнула Олю в своих руках, успокаивая её и спросила: — А что такое Шкид? Это как-то связано с подростками? — Да, — Кивнула Оля. — Это после революции… когда у Вани царя свергли… было полно сирот, потерявших родителей и просто брошенных. Таких отыскивали и собирали в детские дома. Пара таких воспитанников потом решила написать повесть про собственную жизнь в… -задумалась, припоминая. — В школе социально-индивидуального воспитания имени… Достоевского… кажется. Очень интересная книга. Жаль, не сохранилась… Надеюсь, наш археолог Керкленд найдет ее… Или другие книги… Или… — всхлипнула, но уже не так горько, как раньше, — Ваня найдется и сам перепишет… по памяти… — Ох, беспризорники... больная тема, понимаю… Вот у нас та же проблема с ними. А точнее с Торговым миром. То и дело слышу что мои коллеги работают с детьми которые были в детдомах или к ним привели ребенка которого рейнджеры ловили в трущобах… Чтобы понять что за человек, социальный он или нет, опасен он для общества, или есть надежда. Сколько раз мы твердим что нужны хоть какие-то детские дома и не такие как сейчас, а нормальные, а ещё лучше — изоляция таких детей с этой планеты, но увы. Родителям порой всё равно, дети повторяют за ними, а общественность ругает, но люди не особо решаются усыновлять таких трудных детей. Хорошо хоть здесь детские дома получше. Хорошо хоть рейнджеры что-то делают. Именно они пытаются решить судьбы детей. Вот ваш знакомый Лайтер — очень хорошо себя зарекомендовал. Сама не видела, но про него говорят что с такими детьми он старается сидеть до последнего. То есть следит за ними как ребенок себя ведет во время таких рейдов, пытается уговаривать не поступать глупо, рассказывает что его ждёт, успокаивает их. Бывало что ребенок, которого хотели оставить в детдоме в Торговом мире, отправлялся в детский дом на Планету-Столицу и только лишь потому что с ним был Базз Лайтер. Так что он не только преступников ловит, но и старается в детях разбираться. — Да. Я сразу заметила, что он — хороший человек. — Оля улыбнулась, вспоминая: — Сколько уже он со своей командой помогал и нам и остальным нашим. С какой, казалось бы, стати? Ан вот, помогает. Даже Альфреда Артурова, дурешку маленького во взрослом теле, взял на обучение. И спас его вместе с Людвигом и Феличкой. Обещал и… Ваню нашего спасти… как найдет… найдет ли?.. — Глаза Оли снова заблестели. — Обязательно найдет! Человек он такой — если ему нравятся люди и он с ними начинает общаться, то стоит только попросить — что сможет сделает. Правда в пределах своей работы и инструкций. Очень любит устав и многих ругает за его незнание или неправильные действия на службе. Помню мне рассказывали — один паренёк нервничал, я так поняла он в какой-то нехорошей компании был, но не так что бы примкнул, а от безысходности что ли? Лет пять назад это было. А может восемь? — женщина задумалась. — Чернявенький такой парень, смугленький. А взгляд… то ли грустный, то ли тяжелый. Его поймали с какой-то компанией, их там всех повезли разбираться вначале в местное отделение, а он сидел отдельно от всех и молчал. Кто он, откуда, где родители — не скажу и всё. И самое главное, видимо хобби у него было — вырезал фигурки из дерева, по крайней мере пытался. У него нож нашли, забрать хотели, а он вцепился и не отдаёт! А как с ножом-то? Уговорили. А он вроде бы и не боялся, но на контакт не шел. За нож только спрашивал, отдадут ли. Повезли разговаривать парня. Так вот Базз видимо без нынешней команды в тот день работал, не с теми с кем сейчас. Привезли, выходить надо. Так его напарник то ли попытался парнишку толкнуть, то ли за шкирку выволочь хотя можно было нормально его попросить пройти, было видно что парень больше независимый, но слушается, если надо. Но видимо всё-таки что-то случилось когда его ловили, поэтому напарник на парня взъелся. Так Базз его окрикнул и потом начал напарнику выговаривать. Тот конечно повинился. Не знаю, история не моя, я лишь слышала. Мы иногда собираемся официально и рассказываем как у нас и что происходит. Новые методики, обучение… но между конференциями — вот такие вот посиделки. Вроде бы того мальчика удалось вернуть в семью, не знаю что случилось тогда, но сейчас его нигде не видно ни в бандах, ни в плохих компаниях. Надеюсь у него сейчас всё хорошо. — Я тоже надеюсь, что у него все хорошо… Негоже это, когда дети живут, как полевая трава за окраиной. Как мы… когда-то… — Хоть от воспоминаний о былом горе и подкатил ком к горлу, но Оле больше не хотелось рыдать. Да и не получилось бы. Хоть женщина рядом с нею только похожа на мать голосом и отчасти лицом, но ей стало намного легче от их простой женской болтовни. Жаль Наташи нет с ними… Но Оля надеялась, что младшенькая все же спустится вниз, пока их гостья ещё тут. Вот бы задержать ее на подольше. — Ладно, не будем о грустном… Надоело уже плакать. Надо стараться… хотя бы ради Елисейки, правильно? — Верно, вам надо ради этого мальчика жить, да и те птенцы… кто за ними проследит? Не надо плакать. Вам надо стараться жить, а то как же выйдет — брат вернётся, а вы обе грустные. Нехорошо. Он подумает, что всё плохо, что вы его… ну не то чтобы не ждёте, а вам настолько плохо, что прям совсем хуже некуда. Подумает что вы заболели, что ему за вами надо ухаживать и лечить вас, вместо того чтобы радоваться возвращению Это конечно трудно — радоваться в такой ситуации. Но меня ведь зачем-то к вам направили? Как думаешь? — Чтобы мы с сестрой не раскисали, да? Угадала? — Оля постаралась улыбнуться, хоть и через силу. Получилось вполне сносно. Даже самой стало легче. — Угадала. Надо вас отвлекать, разговаривать с вами. О чем угодно! Я даже согласна бы с вами пожить какое-то время, но у меня много детей… Я боюсь что я вам помешаю. — Да, вы правы, этот домик слишком мал… Едва хватает места на нас самих… — Оля с сожалением оглядела комнатушку, в которой они сидели. В этом доме все помещения были слишком малы, не то что в другом их доме. — Вам бы приехать к нам на Джо Эд. Там дом большой, полно места для всех. — Может, если получится уехать, то вы мне его покажете? — оживилась женщина. — Меня почему-то всегда тянуло в таким вот местам, где более сельская местность, где тихо и спокойно. — Конечно! Даже не сомневайтесь — покажу! — Обрадовалась Оля. — Увидите наши огромные угодья, Натуськиных пернатых сорванцов. Они ее за глаза атаманшей кличут. Уважают. Правда времени на готовку для них уходит… Целая свора парубков… парней… и едят, как здоровые мужики. Но с песней все делается легко, даже три блюда на обед нашим соколятам. Может… — с надеждой глянула на Люсию, — мы тоже немного похозяйничаем? Нет, вы можете просто посидеть со мной на кухне, я сама приготовлю что-нибудь перекусить. Сами сказали, вас пришло много, а у меня в холодильнике… шаром покати… — Надо бы вам этих парубков научить готовить, — покачала Люсия головой. Она видела что девушка всё-таки уже отвлеклась и очень этому была рада. — Может вам всё же помочь? Или… У вас пусто, в смысле еды никакой готовой нет? — Увы, только полуфабрикаты… В последнее время нам было не до готовки… — Оля виновато вздохнула. — Ещё я тесто на оладушки завела, хотела нажарить, но… — Снова погрустнела, но тут же встрепенулась решительно и встала с места. — Нажарю сейчас. А парубки у нас не ленивые. Дюже ловкие помощники! Летают же! И с готовкой помогают по мере сил. Соорудили большой очаг с котлом, сами варят себе кашу на завтрак. И овощи для готовки сами начищают. Умнички, соколики. Ну, что, идёмте тогда на кухню? — А, то есть готовить они всё-таки умеют? Идем, — согласилась женщина подымаясь с дивана. — Ну раз умеют, то это хорошо. А то я думала что они совсем дикие. А твоя сестра их не боится? Всё-таки птицы… Эх, хотела бы я от неё услышать как это она их приручила… А кстати, — вдруг встрепенулась женщина, — у вас ведь есть песни? Можешь спеть для меня одну? Просто послушать очень интересно. Я слышала много разных песен, но… вроде бы в какой-то книжке читала что песни что у русского народа, что у украинского — они очень долгие и поются от всего сердца. Это верно? — Ох… Ну я… право слово… не знаю даже… — Олины щёчки зарделись румянцем от смущения. — От всей души — это верно. Попробую… Грустную не хочется, вдруг еда невкусной получится. Веселую бы… Сейчас… вспомню… А пока, идёмте в мою вотчину. — Девушка направилась на кухню, перебирая в памяти свои с маменькой народные песни. Выбрать одну было неимоверно сложно, ведь их за долгие годы придумалось людьми несметное множество. В это самое время на втором этаже дома исходила слезами младшая из славянок. Подушка почти насквозь пропиталась слезами, а несчастная беларуска и не думала успокаиваться, пока ее, совсем вымотанную, не сморил сон. Но и во сне она продолжала лить слезы по пропавшему братику. Там она, совсем еще маленькая, сидела одна у края подсолнухового поля и сквозь слезы звала своего ненаглядного Ванечку. Но братишка все не приходил… И когда боль в груди от тоски стала нестерпимой, и Наташа готова была сама ринуться в подсолнухи на поиски милого братика, из подсолнухов послышался голос. Такой знакомый, родной, женский голос, зовущий ее ласково, как в далеком детстве: — Наташенька. Красавица моя, ненаглядная, не ходи сюда. Не ищи тут. Вани тут нет, и тебе сюда тоже не надо… — Уходи! — Огрызнулась Наташа сердито. — Явилась мне тут! Я тебя не помню! Ты слишком рано убежала от нас, чтоб мне тебя помнить и любить! Любила бы ты нас… сильно, по-настоящему — дралась бы до победы, как братик! Он нас любил — он побеждал!.. И Улуса и… много кого еще! Даже посильнее Улуса врагов побеждал! — Выплеснув обиду на «бросившую» их когда-то мать, она уткнулась лицом в колени и снова заплакала. — Лучше бы ко мне Ваня пришел и сказал бы, что с ним все хорошо… — Золотко мое. Ты — папина дочка, как есть… Такая же упертая на своем… Ваня не может прийти. Он пока еще жив и здоров, чтобы говорить с тобой отсюда. Ты не волнуйся, он вернется. Обязательно вернется. Он же очень сильно любит вас обеих. Любит и Елисейку, и соколиков своих. Позаботься о них, пока Вани нет. Вот он обрадуется, когда вернется. Скажет — «Молодец, Наташенька! Совсем выросла, девонька! Все-все теперь могу тебе доверить!» — И позабочусь! И о соколиках, и о сестре с Елисейкой! — Наташа с вызовом посмотрела в заросли подсолнухов. — Вот увидишь! И Ваня увидит — какая я стала сильная! Только… — снова всхлипнула и уткнулась лицом в колени, — соберусь тут с силами и пойду сильной быть… Так она и сидела на краю подсолнечного поля. Слез уже не было и щемящей боли в груди тоже. Хотелось просто насидеться тут, в тишине, впрок, чтобы все-все сдюжить и смочь, как вдруг… этот же голос запел что-то вместе с голосом Оли. «Почему я слышу Олю… отсюда?! Ей же нельзя тут быть! Если… она — живая…» — Наташа испуганно уставилась на подсолнухи и… проснулась. И сразу метнулась вниз, откуда слышалось пение. А там, на кухне, в разгаре была готовка на всю большую компанию. А за раскрытым настежь окном, помимо обоих следователей и семейства Люсии Пестуновой, были еще и рейнджер Лайтер, и Феличиано прибежал, и Франциск с унылым Людвигом. Да даже вечно занятой Яо нашел время на визит, притащив с собой кучу игрушек в дар Елисейке и остальной детворе. Все скопление народа во дворе и доме словно твердило своим присутствием — «Вы не одни! И никогда не будете одни!» Что-то дрогнуло в груди суровой беларуски. Что-то давно засевшее в ее сердечке осколком холодной льдинки… недоверие к другим и обиды, скопившиеся за долгую жизнь, словно таяли от осознания, что прошло время их одиночества и жизни по чужой указке. Ведь даже здесь она жила в плену былого. Все ждала подвоха ото всех… порой даже от родной сестры. Все не могла простить весь мир за жестокую судьбу — быть воплощением народа. И лишь теперь, очнувшись ото сна, она вдруг поняла — свободна! Вольна жить, как захочет, воплощать любые свои мечты, и быть может даже… Нет! Кроме брата ей ни один мужик не нужен! Во всяком случае — пока! Вот вернется домой, наладится все у них, а там видно будет. «Твоя правда, матушка. Нельзя мне горевать. Надо брата дождаться — вот тогда заживем по-настоящему!» — Наталья вздохнула глубоко и перешагнула порог кухни. Отталкивать Олину гостью она не стала — женщина же пришла им помочь. И может даже хорошо, что она похожа на мать голосом и… может даже лицом. Оле виднее, она мать лучше помнит. Вон как приободрилась. И Елисейка уже веселый. А значит и ей ныть не положено — не слабенькая беззащитная девочка! Вот сейчас пойдет и — как успокоит того арийского нытика с глазами на мокром месте! А то разнюнился! А ведь даже не девчонка! И Лайтер так удачно сидит рядом, что-то там говорит… К нему тоже есть разговор! Он же тут известен, как самый главный герой? Так пущай торжественно поклянется, что вернет им брата назад! Лайтер, само собой поклялся. Хотя он бы и без клятв вернул бы хорошего человека назад его семье. Но если мисс Натали так будет спокойнее, почему бы и не дать ей слово чести. Прилюдно, с кучей народа в свидетелях. И подкрепить свои слова парой-тройкой рассказов о спасательных миссиях. Не ради хвастовства. Не до него после знакомства с мисс Люсией и ее семьей. Вот уж кто имеет полное право называться героем, а не простой вояка, вроде него, ежедневно выполняющий свой служебный долг. Но детворе и всем остальным присутствующим его рассказы зашли на ура. Что поделаешь, пришлось рассказать еще один рассказ… Потом еще один… незаметно для себя задержавшись до вечера, пока Люсия со своим большим семейством не засобирались домой. — Ох, девочки, хорошо у вас. Задержаться бы подольше, да стеснять не хотим. — Причитала Люсия с искренним сожалением. — А вы приезжайте к нам на ферму, как договаривались. Вот где раздолье! Да, Наташ? — Украинка глянула на сестру с надеждой и некоторой долей опаски. Вдруг внезапно подобревшая младшенькая снова станет — «суровой льдышкой». Но та лишь кивнула с улыбкой: — Приезжайте. В доме не так пусто будет. Брат был бы только рад гостям, особенно с детьми. Вот вернется он… — пристально глянула на Лайтера. — Разумеется, я ему в этом помогу… — Рейнджер хотел сказать ещё что-то, но… послышавшийся из-за спины возглас Джерри — «Елисей, ты так быстро научился кидать трехочковые! Ты — отличный ученик!», и его как молнией поразило: — «Точно! Альфред! Я же обещал!» Но мне пора бежать. Я должен посетить ещё одно место! Прошу прощения… Лайтер покинул гостеприимное место в ужасной спешке. Как, ну как он мог забыть про своего ученика?! Что он за учитель-то такой? Не удивительно, что у Альфреда нет успехов в учебе — с таким ненадежным примером для подражания. Время поездки на такси казалось невыносимо долгим. Ну почему он не вспомнил о Альфреде пораньше? Только бы парень не разобиделся… А вот и знакомый дом. Дверь… открыта! Значит, парень дома! Ага, вот он — сидит на диване и пялится в телевизор… — Привет, Альфред! Я пришел! Брякнулся на диван отброшенный в сторону геймпад, когда Джонс подорвался с места к пришедшему. Поиграть он сможет и в другое время, а этот неуловимый препод исчезнет опять на своей службе, жди его потом. — Привет, Базз! А я тут… — Альф виновато замялся. Он вроде как должен был охранять Артура, а он, даже не за учебниками, а за играми просиживает. — Арти меня домой отослал. Вот я и… ждал тебя… долго… Решил поиграть, пока жду. — Виноватый голос стал чуточку, но обиженным. — Вижу… — Базз скользнул взглядом по экрану с надписью — конец игры. — Мог бы и повторить немного устав и остальное. Альф промолчал и потупил голубые глазенки, но в душе взметнулся ураган возмущения. Ишь какой его препод! Весь день не было, явился на ночь глядя и сразу недоволен. А пусть знает, как оставлять подопечного надолго. Никакой учебы не будет, пока его динамят. Пусть больше времени уделяет, если хочет результатов! Вот! Базз лишь вздохнул. Что за упрямый парень ему достался? Но в чем-то ученик был прав. Раз обещал — держи слово, иначе не дуйся, что тебе не верят. — Ладно. Не страшно. Наверстаешь еще. — Базз похлопал насупившегося ученика по плечу. — Вот сейчас позанимаемся. «Только бы поесть для начала…» — Да, зря он, вместо того, чтобы кушать, рассказывал истории за столом. — Доставай устав, иди на кухню, сам тебя по нему погоняю. Джонс метнулся за требуемым. Уж лучше такое внимание, чем совсем никакого. Пацан до сих пор не знал — почему, но тянулся всей душой к этому человеку. Даже скучная учеба не так плоха, как долго не быть с этим занудой. А Базз взял на себя смелость заглянуть в холодильник за продуктами, вот только еды там не было ни грамма. Зато были энергетики. Три коробки по девять банок и еще парочка валялись без коробки. «Это он ТАК питается?!» — Базз мотнул головой, но наваждение в виде полного холодоса энергетиков никуда не делось. — «С такой «диетой»… какая ему служба?! Сердце выскочит при первой же погоне за преступником! Никуда не годится! Совсем никуда!» — Базз, я тут! — Альф заскочил на кухню с уставом в руках и… обомлел. С чего-то его спокойный учитель стал пыхать от гнева? Так и сверлит беднягу взглядом. — Ты чего, Базз? Что не так? Это ж… — глянул в холодильник. — «Из-за них что ли?» Это — просто напитки. Даже без алкоголя. Чего… «злиться-то? Чего он взвился?! Что я сделал?! Спасите!» — Да? Без алкоголя? Это ты верно сказал! А то, что это — энергетики и они хуже кофе, которое ты так любишь!.. — осекся, страх в глазах парня увидел, продолжил спокойнее: — Уж лучше бы кофе хлестал, я бы не так завелся… — пробурчал недовольно — А что не так? — Осведомился осторожно напуганный ученик. — Я всегда пью его по утрам… если не высплюсь, и кофе не помогает. Или после рабочих будней, когда наконец можно поиграть в приставку в сетевую стрелялку или типа того, но клонит в сон. Я всегда так делал… Не думал, что это что-то страшное. — О, святая Венера… Я конечно подозревал что ты ребенок, но не настолько же! — застонал Базз, схватившись за голову. — И как? хорошо утром себя чувствуешь? Без кофе? После ночного? — Не очень… — Альф нахохлился. Снова его сравнили с дитем… ну хоть не ругают, и на том спасибо. — Ты ведь сам пьешь кофе по утрам, разве нет? И днем можешь. Так что плохого в баночке энергетика, если я от него чувствую себя лучше? Базз вновь страдальчески вздохнул. По всей видимости без объяснений и экспериментов не обойдешься. — Я кофе пью только утром, потому что привык. А днем, если слишком смена трудная. Соглашусь, что и это плохо, но очень редко пью его на ночь. Плохо в том, что кофе хоть и бодрит организм, но энергетик — не просто взбадривает, он его трясёт и организм потом с трудом восстанавливается после такой встряски. Сейчас это может быть незаметно, а потом, через год — ты это поймёшь, но будет уже поздно. Даже успокоительные не будут помогать. Нет, Альфред, дело твоё конечно, но если у тебя будут проблемы с сердцем, руками, нервами и сном, то вряд дли тебя будут держать в рейнджерах. Хочешь проверить? А давай пару кругов вокруг квартала? А потом померяем давление у тебя и у меня? А потом пробежимся утром ещё раз и померяем давление опять? Только напиток чур не пить! Идёт? А вот теперь парень не хило струхнул. Уж чего, а лишаться мечты он не хотел. Он итак мучается на этой учебе, терпит, сжав зубы, а тут — вылететь из-за какого-то напитка. Хотя… может Базз преувеличивал. Но проверять на себе правдивость слов препода про нервы и здоровье было как-то боязно. Он же теперь — человек! Вдруг его здоровье все-таки пойдет в разнос. А вот попробовать экспресс тест с пробежкой можно: — Ладно… Если ты так хочешь, можно… пробежаться… — Давай пробежимся, я не против. Кстати, где там твоя аптечка? Тонометр на месте? Давай проверим сейчас, наше давление. Неси сюда и я проверю его. — Аптечка? — Удивился АЛьф. — Да я ее не трогал. Арти, как купил ее мне, так она и стоит… сейчас! — Свалил за аптечкой и как вихрь пронесся обратно. — Вот. Я ему — зачем мне это? А он — пусть будет… — Ну, правильно. — Базз открыл «сундучок» и, пошарив там, достал тонометр. — Давай руку, вот так. — Закрепив манжет на плече парня Базз нажал на кнопку. Аппарат загудел и начал нагнетать воздух в манжет, а потом стал тихо сдувать его. — Ого. Чуть повышенное. А у меня… — открыл мини компьютер в перчатке и сверился с показаниями, — показывает, что нормальное. Но давай попробуем на твоем тонометре. Поможешь мне закрепить манжет? Только мне надо всё-таки снять скафандр. Альф не без боязни глянул на экранчик тонометра, где светились мигающие цифры. — Угу… помогу… — Кивнул и отвернулся. — Снимай… могу выйти, если надо. — Да нет, я тебя не стесняюсь, — усмехнулся Базз. — Так что, всё в порядке. — Он, повозившись, снял верхнюю часть скафандра до пояса, а тканевую одежду снял наполовину, освободив правую руку. — Давай, Альфред. Я готов! — Угу… — Парень нацепил манжет, куда положено, нажал на кнопочку, подождал немного и… афигел — давление препода было идеальным, как и пульс! И это при том, что Базз намного старше него и был до этого на работе, а не отдыхал, как Альф. Непорядок же! — Ну что там? Всё нормально? — Базз, услышав знакомые параметры, лишь кивнул вопросительно: — Побежали? Я быстро оденусь, ты на меня не смотри. — и действительно мигом натянул на себя рукав, проверил чтобы нигде не сбилась и не скомкалась ткань и быстренько влез в верхнюю часть скафандра. — Жаль конечно что у тебя здесь нет никакой куртки моего размера, а то мне получается тяжелее. Нечестно. Ну да ладно. Альф стартанул от своего дома по указанному маршруту подобно метеору. «Вот сейчас Базз увидит — какой я БЫСТРЫЙ! Сразу перестанет меня пугать, что со здоровьем у меня что-то там не то!» Два круга дались парню за рекордное время и он, завершив свой скоростной променад, сгонял за тонометром в дом и плюхнулся попой прямо на лужайку, ждать препода. — Ну ты рванул, — отдуваясь, заметил Базз, приближаясь к Альфреду. Свою норму он тоже пробежал как надо, но явно чувствовал приятную усталость во всём теле — хоть сейчас прилечь и уснуть. Или просто полежать. День у него выдался сумбурным, а тут ещё под ночь бегать заставляют… Базз тоже присел на траву и поинтересовался: — Как сейчас себя чувствуешь? Твои ощущения? Я вот устал немного, но в целом — нормально, вот уже отдышался. Сердце конечно стукает, но не колотится, успокаивается. Так что думаю что немного давление повышенное, но не особо. Давай померяем твоё, посмотрим. — Он надел американцу манжет тонометра на руку, подождал немного и глянул на экран. — Хм… Как думаешь, быстрый бег с повышенным давлением — это норма? Даже больше чем было. Видно те цифры — это твоя норма сейчас. Даже сердце бьётся быстрее. Не убежит? А у меня в скафандре показывает чуть повышенное, но это не мудрено — я же тоже бежал. Будем мерять этим тонометром или поверишь мне на слово? Альф мотнул головой. Зачем Баззу врать. Да и он сам видел, что что-то неладное с его давлением, верхнее — выше ста тридцати! Про пульс и говорить страшно! Раньше, когда он был государством, его такая короткая пробежка вовсе не напрягла бы. Он вообще не чувствовал, когда бегал. После любой нагрузки все было — ништяк! Хоть сейчас в космос… а тут! И это он еще посидел, отдохнул… А что с его телом дальше будет? Страшна-а-а-а! — Выкинешь? — Тихо спросил Базз Альфреда. Зачем было ругать и поучать парня, если он всё сам понял. — И раз уж тебе не хватает игр, экшена… — Базз задумался: — Давай что ли я попробую тебя отвести к комнату симуляции. Там нахватаешься всего. Хотя бы посмотришь как оно бывает, будешь иметь представление. Там конечно тоже… жизни бесконечные, но начинать придется без сохранений, заново. Интересно? На вопрос о судьбе напитков Альф вздохнул. Легко сказать, они же денег стоили! — Выкинуть? Они ж… Хоть и по акции, но… — поник. Обидно было вложенных в этот мусор денег. Ну хоть предложили что-то взамен. — Базз? А что за симуляция? Это как… игра на приставке, да? — Что-то вроде, но получше. Гораздо лучше. Тебе понравится, — чуть улыбнулся Базз. Если правильно заинтересовать этого парня — он на всё пойдет лишь бы попасть куда хочет — это Базз уже понял. — «И пусть уж лучше так интересуется учебой, чем ходит с каком-нибудь Ворпом по Торговому Миру». — Правда, лучше? А как это? Это… — Вспомнил про симуляцию космического боя. — Это как виртуальная реальность, что ли? Я хотел купить себе такую штуку… чтоб как в реале, полное погружение… но… она дорогая слишком! Просто шлем не охота… А с геймпадом я уже наигрался… А когда покажешь, а? Скоро? А что для этого надо? — Почти как виртуальная реальность, — засмеялся Базз. — Там у нас удобное кресло и большой экран-стена. Эдакая капсула, где ты сидишь один. Программы у нас разные, в основном виртуальные бои и собственно разбор кабины звездолёта. Даже была программа починки самой панели звездолёта, но там пока стандартно и кто учится достаточно долго, то уже примерно знает что надо делать. Конечно бывают нестандартные случаи где нужен специалист, но пока обходимся хвала Святой Венере без происшествий. То есть если прям совсем сломалось, подаётся сигнал бедствия, прилетает грузовой транспорт и отбуксировывает твоё судно на починку. Всё стандартно. А что надо для того, чтобы туда попасть? Хотя бы выбросить эту гадость и стараться меньше пить кофе. Я понимаю что и тебе он необходим, но всё же откажись сейчас от него, чтобы твой организм восстановился от такого удара от энергетиков, а потом можешь пить по утрам и некрепкий. И что у тебя с режимом дня? Ты ведь соблюдаешь его? Или не получается? Пойми, Альфред, — со вздохом посмотрел он на нахохлившегося парня: — Я не занудничаю, а хочу чтобы ты был здоровым, хорошо учился и все успевал и запоминал. Чтобы ты стал хорошим рейнджером! — Да не пил я столько энергетиков, чтобы после них восстанавливаться. Я ж не дома живу… Просто выпил сегодня одну баночку, чтобы не валялось в холодильнике зря. И режим у меня уже нормальный. В этой общаге все по одним часам живут… — Альф вздохнул. Тяжко было ему жить под контролем, да по расписанию. — Вижу что одну баночку выпил. До меня что там у тебя было — мне не интересно, ты ко мне здоровым попал. Но вот при мне пить эту отраву и гробить здоровье — лучше не стоит. А что курсанты по часам живут — придется привыкнуть. Я ведь тоже привыкал. Трудно, но потом привык. Да и интересов особо не было, всё время учеба занимала. Зато вот работаю на интересной работе. И отказаться бы, иногда отдохнуть хочется и уйти, да кто ж после меня вселенную спасать-то будет? Если б не было Зурга — может я и ушел. И работал уже где-нибудь в другой профессии, не так тяжело бы было. Но кто Зурга знает больше, чем я и наш коммандер? Нет таких, к сожалению. — Базз дотронулся до плеча Альфреда. — Потому и приходится мне работать. Со своей командой. А теперь вот ты появился. Не забоишься? — А чего его бояться? — Встрепенулся сердито, сжал кулаки. — Это тогда боялся, когда… — засопел от злости, — выкрали подло, под всякой наркотой того синюшного! А вот будет им реванш! Подучусь, потренируюсь, и посмотрим — кто кого! — Ну вот и хорошо! — Базз ободрительно хлопнул Альфреда по плечу. — Я правда, очень надеюсь, что ты будешь моим заместителем в Звездной Команде! И достойным преемником, на которого я со спокойной совестью оставлю защиту галактики! — На меня?.. защиту… галактики?.. — Парень остолбенел. Одно дело самолично вопить на всех углах, что ты — «Герой, и последняя надежда вселенной!», а другое, когда тебя убеждает в этом — ТАКОЙ человек! Тот, кто всегда приходил на помощь и пару раз спас тебе жизнь! — На тебя, Альфи! На тебя! — Базз совсем развеселился, глядя в изумленные круглые глазищи ученика. Даже расхотелось гонять мальчика по уставу. Успеется еще. Парень итак в последнее время трудился на славу, не получая обещанную награду… А вот отдохнуть сейчас самому Баззу не помешало бы. — Ладно. Твоя взяла. Устав мы завтра в патруле повторим, а пока можно и отдохнуть. Перекусить. Фильмы твои посмотреть. Какой посоветуешь на этот раз? — Я… я… я… — У Ала перехватило дыхание от растерянности и восторга. Такая лафа свалилась на голову! Круто! — Я… не знаю… их много… надо вместе выбирать… Давай я… закажу сейчас пиццу… Знаю, на ужин слишком вредно много калорий. Выберу самую диетическую! И еще, если ты хочешь, салат. Надо? Хорошо! Я сейчас, Базз! Закажу и будем фильм выбирать! Джонс метнулся за телефоном. Быстренько сделать заказ… Готово! Минут эдак через пятнадцать-двадцать будет им пища, а пока помочь Баззу выбрать фильм ему по душе. А вот и курьер!.. Отлично! Закуски на столе, препод под боком, фильм включен… Почему не боевик, а комедия? Боевики же — круче! А, ну и ладно, раз Базз выбрал, ему виднее. Главное — они смотрят его вместе! И завтра будут вместе! И никто не отнимет у Джонса его личного учителя и друга! Пусть попробуют! Один уже попробовал… и остальным это тоже не удастся! Уж ради этого янки был готов на все. А то, что дорогой учитель сидит под боком измотанный и явно перенервничавший из-за треклятого комми… Жалко его, конечно, но ничего не исправишь. Остается ждать, пока он сам успокоится, а пока придется притворяться паинькой и надеяться, что никто никогда не узнает правду.