***
Но вернемся к Джонсу и самому судебному заседанию, ибо пока бывшие воплощения переживали в комнате ожидания, оно давно уже началось… Рейнджерский конвой провёл Америку по длинному коридору прямиком в зал для судебных заседаний. Едва перед янки открылись двери помещения, в котором должна была решаться его дальнейшая судьба, Джонс чуть не прослезился от жалости к самому себе — бедненькому, невинно обманутому. Но он покорно прошёл внутрь, в просторный зал. Стены там были выкрашены в преимущественно красные тона, и мебель — череда длинных столов и стульев, расположенных полукругом перед местом судьи, тоже были красных оттенков. Единственное, что выбивались из общей красной гаммы цветов, было само судейское место, маленькие компьютеры, зачем-то натыканные на столах для присяжных, ну и небольшой постамент между местами для присяжных и судьи. И почему-то именно к тому постаменту подсудимого и отвели, сказали встать туда, а затем… края постамента поднялись, образовав вокруг американца барьер высотой чуть выше чем по пояс. О, ну и ещё позади Ала что-то вроде стульчика появилось, куда парень и плюхнулся, дав отдых ослабшим от дрожи ногам, а то его снова мандраж накрыл с головой. Лайтеру, до сего момента неотступно следовавшему за своим учеником, хотелось бы поддержать парня и тут, но нарушать правила суда он не имел права. Ему было уготовано место за столом присяжных, а Альфред уже был на скамье подсудимых, куда помимо конвоя имела доступ его адвокат — донна Агата Инесс и ещё пара работников суда, в данный момент пытающихся прицепить к парню несколько каких-то проводков с присосками. — Успокойтесь, пожалуйста. Это всего лишь датчики детектора лжи. — Поспешила успокоить своего подзащитного Агата, а то он так взвился на месте от чужих прикосновений, что конвою пришлось вмешаться и включить магнитные наручники. — Я вам уже говорила — это не простое заседание. У нас на руках есть все доказательства вашей непричастности к добровольному предательству Альянса. Вам всего лишь будет нужно честно отвечать на вопросы по вашему делу в присутствии судьи и если ваши ответы совпадут с данными в вашем деле и детектор не покажет лжи в ваших словах, скорее всего, мы выиграем дело. — — Да… Простите… — Альф тут же безвольно обмяк, позволив нацепить на себя все необходимые датчики, да так и остался сидеть смирно, покорно кивая на наставления своего адвоката. И ни он, ни его учитель, из-за захлестнувшего их волнения не заметили сидящего чуть в отдалении мужчину лет сорока. И зря. Мужчина-то как раз и был директором научно-исследовательского центра, ограбленного Альфредом. Одет он был в явно дорогущий черный костюм, а на манжетах его белоснежной сорочки, что выглядывали из-под рукавов его двубортного пиджака, красовались чуть потускневшие от времени золотые запонки. Сей незамеченный субъект сердито скользнул взглядом сквозь свои очки по недавнему виновнику его переживаний, добавившему ему еще седых волос на пышной короткой бороде и столь же пышной шевелюре, частично скрытой под небольшой черной шапочкой, прикрывшей ему лишь темя. — Всем встать! Суд идёт! — Пронёсся по залу чей-то громкий голос. Вздрогнув от неожиданности, Альф взвился с места, да так рьяно, что оба рейнджера из конвоя чуть не схватили его за руки, а то мало ли — перескочит парень через перегородку, лови его потом. Но это было излишне. Вытянувшись чуть ли не по стойке смирно, американец застыл на месте, не без трепета взирая на вошедшего в зал немолодого низкорослого мужчину в стандартном судейском чёрном одеянии. На голове у него был белый пышный парик, что совсем не сочеталось с его черной, раздвоенной бородкой и такими же черными нахмуренными бровями. Судья занял своё место и оттуда, с высоты трибуны, пристально уставился на подсудимого. Судья знал, что перед ним один из — тех самых бывших воплощений, наделавших много шума своим появлением. Знал он и то, что этим парнишкой заинтересовался сам Базз Лайтер. А где были интересы Лайтера, там приплетались и интересы его архиврага — императора зла Зурга. Пытливый ум лучшего из мастеров судейского дела планеты Столицы сразу провел все параллели этого странного дела якобы добровольного предательства Альянса и ограбления научно-исследовательского центра — Зург просто пытался в очередной раз насолить рейнджеру. А раз так, то парнишка скорей всего и не виноват, просто пал жертвой неудачных обстоятельств и недюжинной хитрости главного злодея галактики. «Это любому низшему тангеанцу ясно, но… посмотрим, что скажет сам подсудимый, и совпадут ли его слова с доказательствами и показаниями детектора лжи…» — Судья еще пристальней глянул на парня, а тот, не выдержав его прямого взгляда, опустил голову и весь съежился от страха. Тут бы и пожалеть бедолагу, и быть к нему помягче, но на то именно этот судья был самым непреклонным законником из всех своих коллег, что никогда не давал волю эмоциям, руководствуясь в своих решениях лишь чистыми фактами и неоспоримыми доказательствами. Судья открыл свою папку и пробежался глазами по списку имен тех, кто должен был явиться на заседание. Все были на месте, за исключением коммандера Небулы, лично сообщившему судье еще до начала заседания, что он задержится из-за срочной встречи с одним сенатором. А раз так, можно было начинать заседание: — Слушается дело Альфреда Ф. Джонса, так же известного под именем — Соединенные Штаты Америки, обвиняемого в… — Что там дальше говорил судья, и в чем именно его обвиняли, бедняга Альфи не расслышал, как и разъяснения сторонам их процессуальных прав, и представление стороны обвинения и имени главного истца, назвавшегося именем — Авив Токмань. Слишком парня переклинило от паники, вновь нахлынувшей на него из-за осознания неизбежности скорой расплаты за его промашку. Но долго находиться в состоянии «абонент временно недоступен» ему не дали. Сначала судья обратился к нему, затем дама адвокат чуть потормошила… «А? Что!» — Альф растерянно захлопал глазами и вздрогнул от чуть раздраженного голоса судьи, повторившего свой вопрос: — Альфред Ф. Джонс, повторяю еще раз — признаете ли вы свою вину? — — Н… нет… — Янки поспешно мотнул головой в знак несогласия, а то его ответ был похож на невнятный писк. — Хорошо. Тогда, есть ли у сторон какие-либо ходатайства? — — Лично у меня — нет, ваша честь. Мне главное, чтобы справедливость восторжествовала. — Отозвался со своего места истец. — У меня есть, ваша честь. Вы уже заметили, что Альфред Ф. Джонс немного не в себе от волнения и может пропускать всякие вопросы… У меня есть еще одно заключение от психолога — доктора Анимуса, в котором он советует обращаться к подсудимому лично, и разъяснять, если ему будет что-то не понятно. Позвольте приобщить его к делу. — «Как творить что — он не волновался, судя по всему, а как отвечать…» — Усмехнулся про себя судья, но ходатайство принял и, покончив с этим этапом процесса, перешел к следующему: — Если у сторон больше нет ходатайств, истец, озвучьте, пожалуйста, еще раз свои требования, претензии и их основания к ответчику. — — Разумеется, Ваша Честь. Претензия моя состоит в том, что этот… кхем… юноша имел наглость похитить некоторые дорогостоящие разработки из управляемого мной научно-исследовательского центра. Когда я узнал об этом, у меня все сердце обмерло. Я ведь всю душу вкладывал в моё любимое дело. Я и мои сотрудники старались на благо всего Альянса, а что теперь? Нет больше некоторых важных разработок. А убытки? Я не говорю о том что нужно делать ремонт всего того что он там порушил, но убытки? Хорошо, что у лаборатории есть какой-то денежный резерв, но он настолько мал… А ведь я хотел ещё поучаствовать в закупках заказов! Ведь наша лаборатория выиграла тендер на несколько наших новейших модификаций скоростных межпланетных двигателей для крупногабаритных грузовых звездолетов. И что я теперь имею? Мне их ещё оплачивать, между прочим! И как тут сохранить спокойствие, как не переживать, если некоторые, кому скучно жить спокойно, играют честным работящим людям на нерве? Потому прошу вас, ваша честь, разберитесь с этим делом. Пусть этот нарушитель людского спокойствия ответит по всей строгости, чтобы остальным было неповадно идти по его стопам… — Шквал упреков вперемешку со стенаниями оказался слишком силён для и без того зашуганного американца, и бедолага снова ушёл в несознанку от своих переживаний. Что там говорил тот ворчун, какие ещё выдвигал обвинения, и какие ему задавали вопросы донна Инесс и судья… Джонсу было не до этого. Он бы хотел простоять так до самого конца заседания, чтоб не мучали его, не осуждали тут, а просто отпустили, ведь… То ограбление было — НЕ его вина! Одурманили его бедного, нехорошие гады, обманули, заманили, мучили! А другие его теперь судят! Ни за что! Обидно! В очередной раз вернуться в реальность, Америке помогла его дама адвокат. — Мистер Джонс, теперь ваша очередь отвечать на вопросы. — Она чуть потормошила парня за плечо, и в ответ на его несогласное мотание лохматой головой, рассыпаясь перед судьей в извинениях: — Прошу прощения, Ваша Честь. Мой подзащитный не сможет лично отвечать на вопросы. — — Я уже заметил. Что ж, тогда предоставляют слово вам. — — Благодарю вас, Ваша Честь… — И теперь уже защитница Америки вынуждена была отвечать на каверзные вопросы истца и судьи. Сам же подсудимый не без замирания сердца вслушивался в её слова, страшась поднять голову и глянуть на собравшихся в зале. Но больше всего Альфред боялся посмотреть в сторону присутствующего здесь препода. Вдруг Лайтер разочаровался в своём ученике. Вдруг решил от него отказаться, позабыв обо всех обещаниях. Вдруг… — Суд приступает к допросу свидетелей. — Разнесся чей-то голос на весь зал. — В зал заседания приглашается первый свидетель — сэр Кику Хонда, он же — бывшее воплощение Японии. — Вот тут-то Альфи снова обомлел. Он же ещё не знал, что его сородичи будут принимать участие в его деле, а тут такой неприятный сюрприз. Зайдя в зал, Кику спрятал что-то в карман, и проследовал к судейскому месту, стараясь не смотреть ни на американца, ни на его препода и вообще ни на кого из присутствующих. Внешне старый самурай был абсолютно невозмутим и спокоен. Никто бы не мог сейчас догадаться, что это показное. Что сейчас он переживал никак не меньше самого Альфреда, и держался благодаря лишь своей силе воли. Он будто на автомате произнёс стандартные клятвенные слова, и его допрос начался: — Сэр Хонда, ответьте нам, как давно вы знакомы с подсудимым Джонсом? — — Я? — Кику задумался на миг, припоминая первую с американцем встречу. — Да, довольно давно, Ваша Честь. Прошу вас, не удивляйтесь моим словам, но мы, как воплощения государств, познакомились очень давно. Америка-сан со своими людьми лично прибыл на мои территории четырнадцатого июля тысяча восемьсот пятьдесят третьего года. Они приплыли на неведомых тогда для меня судах — пароходах, отличавшихся чёрным цветом корпуса и испускавших чёрный угольный дым. Не сказать, что я был в восторге от его приезда… — Кику осекся, поняв по жалобному всхлипу американца, что сболтнул лишнего, поспешил исправить ситуацию. — Не поймите меня неправильно, Ваша Честь… доно… Это не вина Альфреда-сана. Просто, я в те годы был слишком необщителен, и слишком долго не шёл на контакт с другими государствами, а Альфред-сан помог мне преодолеть мой моральный барьер. — — Значит, вы знакомы давно. Достаточно, чтобы хорошо узнать подсудимого, так? В таком случае, скажите — как бы вы охарактеризовали подсудимого Джонса? Способен ли он на вменяемое ему преступление? — — Охарактеризовать? — Не сказать, что подобное требование судьи ошарашило японца, но Кику задумался довольно глубоко, напрягая все свои мыслительные процессы для наилучшего ответа — честного и в то же время не слишком обидного для Альфреда. — Америка-сан, он… он… он… Он очень… общительный. Очень напористый. Импульсивен, может многое наговорить сгоряча, упрям… Как большинство юношей его возраста. Но в целом, человек он хороший. И как все юноши, он старался выглядеть независимым от чего-либо мнения о себе, но в душе всегда сильно сильно зависел от него. И я не думаю, что он бы рискнул своей репутацией ради призрачного шанса угодить малоприятному ему… Простите… субъекту… Я бы мог рассказать больше, если Альфред-сан позволит. Я не могу раскрывать доверенные мне чужие тайны без разрешения. Прошу прощения, могу ли я спросить его разрешения? — — Если так надо — можно. — — Благодарю вас… — Кику поклонился судье и обратился к американцу. — Альфред-сан, позволительно мне рассказать о последней вашей доверенной мне тайне? — Альф с чего-то покраснел, но кивнул мудрому приятелю. — Благодарю вас… — поклонился Кику и Альфреду, и снова обратился к судье. — Альфред-сан мне рассказал о первой встрече с тем… простите… не помню его имени… простите… Императором Зла. Альфред-сан сказал, что император при их первой встрече приказывал стрелять в него, использовал в качестве заложника и даже пытал!.. Я хорошо знаю Альфреда-сана. Он бы ни за что не простил бы посмевшего мучить его человека, не то что переходить на его сторону и подчиняться. Поэтому, я могу предположить… Нет! Я уверен, что это какое-то недоразумение! — голос японца в этот момент более твердым и уверенным. — Возможно, это все было задумано, чтобы этим навредить не столько Альфреда-сану, сколько его сенсею… Учителю… Лайтеру-саме. Альфред-сан ведь почти все время проводит с ним. И сам говорил мне, что идёт к мечте и ничто его не остановит, а Лайтер-сама ему помогает продвигаться… Альфред-сан никогда бы не отказался от мечты всей своей жизни. Я знаю это. Все наши знают это. Прошу прощения, если моя речь утомила вас или была сумбурной… Надеюсь, я смог быть полезным. — — Да. Спасибо за честный и исчерпывающий ответ, сэр Хонда. У меня больше нет к вам вопросов. Но может быть истец захочет задать вам парочку вопросов? — Разумеется, у начальника научного центра нашлись вопросы. Кику как мог, старался отвечать честно и в то же время как можно более «безболезненно» для своего самопровозглашенного друга. И все это время Лайтер ловил каждое слово японца, поражаясь тому, как на самом-то деле близки были эти два абсолютно разных человека и что Альфред доверял свои тайны ему, а не родным братьям. — «Возможно, сэр Хонда сможет дать мне пару советов насчет Альфреда…» Кику, меж тем крепясь из последних сил, все-таки ответил на все каверзные вопросы, заслужив отдых за одним из столов для наблюдателей. А судья вызвал нового свидетеля — Германию. Людвиг зашел в зал заседания куда более спокойно, чем до этого его товарищ по Второй мировой. И клятву перед судом он произнес без предательской дрожи в голосе. И никто, кроме этого самого товарища не заметил, что немцу ничуть не легче тут находиться. А еще то, какое изумление было в его взгляде при виде самого главного из всех начальников лаборатории, и дело было даже не в статусе истца, а в… хорошо заметной принадлежности к народу, с которым, как известно, у немцев однажды были бо-о-о-ольшие терки. Но это так, глупости прошлого, не зачем о них вспоминать… Первый вопрос судьи к новому свидетелю был таким же, как для Кику — как давно сам Людвиг был знаком с подсудимым, и как бы он мог охарактеризовать его. Ответ немца был идентичен ответу японца, только был более лаконичен и краток, ну и менее содержателен, будто Людвиг и не знал парня толком. Как и судья, пытающийся рассмотреть характер подсудимого через «лупу чужих показаний». Ему уже стало ясно, что парень импульсивный и свободой своей дорожит даже больше чем жизнью. Из дела так же было видно, что он не особо дальновиден, и его только помани — пойдет за чем угодно… Не слишком удачное сочетание двух крайностей. «И это ходячее несчастье, если верить данным о нем, было могучей сверхдержавой? Порядки в мире наводил? Быть того не может!» — Усмехнулся судья, прежде чем задать очередной вопрос: — А скажите нам, интересовался ли подсудимый вашим местом работы и самой работой? Может, расспрашивал, узнавал? У вас, или же у сэра Хонды? — — Герр Джонс? Нет. Не интересовался. У меня — ни разу. Это в жизни стран нам приходилось сотрудничать, в основном в политике. А здесь, не имея общих интересов, мы почти не общались. — — Ага. Значит, он не знал, где работаете вы и сэр Хонда. Хмм… — Судья перевел взгляд со свидетеля на Альфреда — Подсудимый! Можете подтвердить эти слова, при включенном полиграфе? — Альфреда всего передернуло от нервов — так внезапен был нежданный вопрос. Но он все же кивнул, хоть и через силу. — Хорошо. Тогда… — Судья подождал сигнала от следившего за полиграфом персонала, и задал свой вопрос, — Подсудимый, знали ли вы, что сэр Людвиг Байльшмидт и сэр Кику Хонда работали в ограбленной вами лаборатории? — — Н… нет… не… знал… Я… в первый раз об этом слышу… Зачем мне было интересоваться этим?.. — Скорее пропищал, чем ответил перенервничавший янки. — Подсудимый, сейчас надо отвечать — либо да, либо нет. Без отсебятины. Повторяю свой вопрос — знали ли вы, что сэр Людвиг Байльшмидт и сэр Кику Хонда работали в ограбленной вами лаборатории? — В этот раз Альфи даже не ответил вслух, а просто несогласно помотал головой и от вида недовольно поморщившегося судьи, весь съежился и залепетал себе под нос: — Откуда мне было знать, где они работают. Ничего я не знал… Не интересовался этим… Я тут вообще от науки далек. Я тот научный центр до этого в глаза не видел… — Бедный судья чуть глаза не закатил от раздражения. Казалось бы, такое простое дело — ответить «да» или «нет», а этот несносный юнец тут комедию ломает. Но очередное заступничество адвоката помогло вспомнить, что парень не совсем в адекватном состоянии… да и зря что ли один из самых уважаемых на планете Столице психологов лично заключение для суда написал. Короче, дали парню третью попытку, и… о хвала святой Венере!.. он ее не профукал, а коротко ответил — «нет». Но и тут не прошло все так гладко. Парень так волновался во время ответа, что его ответ не засчитался ни за верный, ни за ложный. И следующая попытка так же толку не принесла, а на еще одной Альфи и вовсе сорвался. — Не знал я! Ничего не знал! Зачем это мне?! Мне это не нужно было! Я своей жизнью жить хотел, пока… Пока… это не случилось… Я ж не помню ничего… Совсем ничего… — Отчаявшийся парень в бессилии сжался на сиденье подсудимого, прикрыв голову руками, словно ребенок, прячущийся «в домик» от свалившейся на него беды. Краем уха он слышал, как к нему обращались и судья и его адвокат, но перегруженный страхами разум напрочь отказывался понимать адресованные ему слова. «Бесполезно! Америка-сан в таком состоянии никого не услышит… Слова тут бессильны!» — Заметно напрягся Кику при виде того, насколько силен моральный прессинг, лавиной свалившийся на паникующего парня. Тут бы не молчать, а вступиться самому, образумить наседающих, успокоить Альфреда, но… Кику боялся. Вдруг его благой поступок посчитают грубостью по отношению к суду и всем присутствующим и как минимум — удалят японца из зала заседания. Зато Лайтер оказался решительней. Наблюдая за процессом со стороны, он давно понял, что подобный исход — заперевшийся в «ракушку» своих переживаний янки — всего лишь вопрос времени. И что вынуть Альфреда из его «убежища» абы кому и абы как не выйдет, Базз тоже прекрасно понимал, а раз так… настала пора вмешаться: — Ваша Честь, прошу прошения за вмешательство в судебный процесс! У меня есть к вам просьба… можете считать ее ходатайством. Могу ли я обратиться к подсудимому, чтобы его успокоить и… спросить — сможет ли он продолжать личное участие в заседании? — — Что ж, разрешаю. Попробуйте… — Дал судья единственно верный в данной ситуации ответ. — Благодарю вас… — Получив разрешение, Базз встал с места и подошел к парню. Тот был настолько напуган, что даже на голос учителя среагировал не сразу. Сложно это, если внутри все от обиды и страха бурлит. Тут-то пульс и давление у американца подскочили, и горло пересохло, что невозможно ни слова сказать, и в груди все свело, и мысли шальные в голове мельтешат. «Один я тут точно не справлюсь. Попросить бы помощи, но… у кого?..» — Лайтер в смятении обвел зал взглядом и, поймав на себе умоляющий взор японца, вмиг понял — кого надо звать на помощь. — Ваша Честь, можно ли обратиться за помощью? Сэр Хонда сказал, что давно знает сэра Джонса… Могу ли я попросить его о помощи? Да? Благодарю вас. Сэр Хонда… — Дважды японцу повторять не пришлось — разрешение от самого судьи было получено, так незачем играть в бояку, когда юному товарищу так худо, да и нужно было передать заветный предмет. Получив одобрение судьи на просьбу — «Не участвовать в части заседания с допросом свидетелей», был препровожден обоими своими товарищами и рейнджерами из конвоя в особую комнату для таких вот как он — «нервных», чтоб там подождать конца допроса свидетелей. С виду это была обычная небольшая комнатка, но Лайтер-то знал ее обустройство. Вот, к примеру, едва заметные черные точки на металлических потолке и стенах — камеры и сверхчувствительные микрофоны, специально понатыканные здесь, дабы следить за подсудимым. Или вот пол в мелкую клеточку… тот узор не для красоты, а чтоб при попытке побега включить сеть, поражающую находящегося внутри преступника небольшим, но вполне действенным для вызывания кратковременного паралича ног разрядом тока, а то ж бывают всякие, косят под нервных и чувствительных, а потом сбежать пытаются. Кстати, на рейнджеров ток не действовал — спасибо изоляции скафандров… И еще похожие на школьную парту стол со стулом, намертво приделанные к полу — особое место для подсудимого. При попытке встать с места без наличия конвоиров в комнате, наручники магнитились к крышке стола, во избежание попытки побега. Туда конвоиры и усадили Альфреда, прежде чем покинуть комнатку. Оставшись наедине с двумя бывшими воплощениями, бравый рейнджер подрастерялся — с чего начать? Вот его ученик, прямо перед ним — сидит, сжался весь, зажмурился изо всех сил… никого не слышит и ничего не видит. — «И как к такому подступиться? Просить сэра Хонду? А что ему сказать? Что я не знаю, как подойти к парню, как вытянуть его на разговор, или… как вообще кого-либо успокаивать?.. Хорош друг и учитель, нечего сказать…» Тихо вздохнув, Кику несколько несмело предложил свою помощь первым: — Лайтер-сан… Прошу прощения. Можно мне подойти к Альфреду-сану? Вы же понимаете что его поза не слишком нормальна для обычной позы расслабленного человека. И я хочу вас попросить… То что я буду делать с ним. возможно вас шокирует, но уверяю вас — мои действия всего лишь успокоительная терапия, ему станет через какое-то время лучше. — Тут японец сам слегка заволновался, привыкший что его не всегда понимают, он торопливо принялся объяснять свои намерения: — Я просто боюсь, что я сделаю что-то не так, не по правилам и хотел бы сразу предупредить вас об этом… Я всего лишь хочу сесть рядом с ним и поговорить. Если он в меня вцепится, не надо мешать ему и помогать мне — так надо. Возможно, после этого я буду молчать — это тоже нормально. Слова здесь не нужны. Сначала нужно его разговорить, а затем сидеть и слушать. И если надо — терпеть. Пусть вцепляется, это… это у него как бы защитная реакция… как у маленьких детей или детенышей животных когда из разлучают с родителями. И поэтому… — тут Кику вздохнул, и грустно улыбнулся: — Порой достаточно просто побыть рядом и выслушать. И иногда дать в себя вцепиться. Хоть последнее мне и неприятно, но я терплю. Знаю, что — поможет, и потому терплю. — — Да… Конечно. Можете подойти. — Обрадовался рейнджер предложению помощи. — Честно говоря, эта комната не совсем обычная. В ней обустроено все так, что отсюда почти невозможно сбежать. Главное, что тут сейчас нельзя делать подсудимому — пытаться встать из-за стола, а нам с вами — подбивать его на побег или вести с ним недопустимые для суда разговоры. Все же, — он обвел рукой комнату и прошептал: — за нами следят. Не хочу, чтобы заседание перенесли. Не думаю, что Альфред выдержит еще одно такое испытание. — — Благодарю вас, Лайтер-сан, — учтиво поклонился рейнджеру японец. — Я постараюсь чтобы до Альфреда-сада дошло что ему нельзя вставать из-за стола. А теперь — прошу простить меня, но я бы всё же хотел, чтобы Альфреду-сану как можно скорее стало лучше. — Японец ещё раз поклонился Лайтеру, только на сей раз чуть мимолетно и поспешил к своему другу. — Альфред-сан, простите что отвлекаю вас, можно мне присесть? Я хотел вам сказать кое-что… одну очень важную вещь… Альфред-сан? Альфред-сан, вы меня слышите? — И японец, чуть погодя, очень осторожно дотронулся до плеча янки. — Альфред-сан, я здесь… Мы одни, услышьте меня… Здесь кроме меня и вашего учителя, Лайтера-самы, никого нет… Я пришел вам помочь, Альфред-сан… — терпеливо и в то же время настойчиво звал Кику заплутавшего в себе самом непутёвого и испуганного американца. Сей тихий голос для Альфреда был подобен нити в коридоре лабиринта беспокойных мыслей. Нити, лишь держась за которую можно было найти выход среди бесчисленных ответвлений и закоулков беспокойных мыслей, идя по ней все ближе и ближе к свету… — Альфред-сан? — В очередной раз прозвучало над ухом… затем снова и снова. Настойчиво, но мягко — как это было похоже на невольную няньку Штатов, однажды нашедшего подход к неугомонному юнцу и взвалившего на себя эту тяжкую ношу. О сколько же раз ему приходилось успокаивать парня, будь то простые просмотры ужастиков, или настоящие проблемы, о коих порой даже родной старший брат американца не ведал… Все в итоге сводилось к одному — Джонс или цеплялся за многострадального друга мертвой хваткой или закрывал голову руками, но изливал ему свою душу. Так оно было и в этот раз. — Я же не виноват… Я же ничего не знал… ничего не помню… Почему меня винят?.. — Сорвался с губ тихий шепот прячущего лицо в ладонях парня, и затих во всхлипах. — Вас не винят, Альфред-сан, — продолжил тихо Кику, хотя он очень обрадовался что этот мальчик наконец откликнулся. Ведь бывали дни когда его друг молчал целыми днями. особенно в первые дни сентября того страшного для Америки года… — Наоборот, все эти люди пытаются разобраться — насколько вы невиновны? Альфред-сан, уверяю вас, всё будет хорошо, ведь мы с Людвигом и Феличиано не верим в то, что вы виноваты в этом! И другие не верят! Вы не такой, Альфред-сан! Ваш сенсэй тоже не хочет верить в это. — Кику беспомощно обернулся на Базза, но тут же вновь упрямо нахмурил брови: — Альфред-сан… вы же знаете, мы вас в обиду не дадим, и никогда не бросим… Тем более я, давший вам слово друга, никогда вас не оставлю… Но вы так же знаете, что законам нужно подчиняться. Нужно просто… сидеть и ждать. И надеяться на милость Будды и богов. И талисманов. Я вам хотел отдать один талисман, но… кажется… кажется, вам сперва надо успокоиться… — с этими словами Кику замолк и продолжил гладить Альфреда по подпреплечьям и по спине. Всхлипы американца стали потихоньку стихать и вскоре почти сошли на нет. — Кик…ку… А что у т…тебя за талисман?.. — Прошептал Альф, обращая к товарищу заплаканное лицо. — Дашь его мне? Вдруг поможет… Твои талисманы всегда срабатывали. И молитвы в твоих храмах на желание, тоже… Дашь?.. — — Разумеется, Альфред-сан! — Обрадовался Кику, и полез было в карман за монеткой, но… — «Нет! Вдруг этим я нарушу правила суда и принесу Альфреду-сану еще большие неприятности! Сначала надо спросить разрешения…» — Осенило одного из главных фанатиков правил, и Кику, сам от себя не ожидая подобной решимости, устремился к рейнджеру за советом. — Лайтер-сама, позвольте попросить вас об одолжении. — — Да, сэр Хонда? — — У меня с собой есть важная вещь. Она… — Кику задумался, как бы передать важность этой вещи для Альфреда, не раскрывая ее секрета посторонним. — Она… она поможет Альфреду-сану успокоиться. Ее нужно… нужно… — он достал монетку из кармана и протянул ее Баззу, — нужно положить в обувь… Под правую пятку. Это наш ритуал такой… помогает успокоиться… «О боги… Будда, Идзанаки… что за околесицу я несу?! Гуаньинь, молю тебя о помощи!» — — Монету? Под правую пятку? Какой странный у вас ритуал. Я слышал, что монеты чаще носят в кошельках в специальном кармашке… — но взглянув на поникшего духом сэра Хонду, Лайтер смилостивился. — Можно взглянуть мне на неё? Надо проверить края. И вы же понимаете, что я обязан предупредить судью, ведь здесь камеры? Прилетит мне от начальства, если мы не оповестим его честь о том, что кладём талисман моему ученику в обувь. Мало ли что мы ему туда кладём, на камерах не видно. Будем вместе соучастниками, да Альфред? — усмехнулся Базз, чтобы хоть кое-как подбодрись парня. — Ничего, не вешай нос, не всё ещё потеряно! Хонда…сан… — Ренджеру было неловко говорить об этом, и он обратился к японцу со всем своим уважением: — Прошу прощения, но мне надо показать её судье. Надо попытаться его уговорить… Этот ваш ритуал как-то специально называется или у него нет названия? Просто — на удачу? И вы ведь знаете, что в обоих случаях я обязан отрапортовать об этом? Наши охранники не зря получают свои деньги, к преступникам не должно ничего попадать в руки. И лишь судья решает опасен ли этот предмет и насколько можно доверить человеку и дать ту же монету во время заседания. Вы ведь понимаете? — — Абсолютно точно понимаю… Потому и спросил вашего разрешения. Если нужно показать, показывайте. — Кику передал заветную монетку рейнджеру и спешно вернулся к Альфреду. Любителю скрывать свои чувства и эмоции, удалось выглядеть спокойным и донести важность монетки до Базза, хотя внутри все бурлило от стыда. — «Все же я сделал это… Теперь прослыву суеверным старым маразматиком! Но… надеюсь, Альфреду-сану это поможет!» — В таком случае, вынужден вас покинуть на некоторое время. Надеюсь, вы справитесь. Я буду вынужден попросить тех парней за стенкой смотреть за вами. Альфред… — Базз подошёл к американцу и коснулся его плеча. — Ты как? Сможешь побыть без меня минут пять-десять? Сэр Хонда-сан останется с тобой. Постараешься держать себя в руках? Тебе ведь лучше? Прости, мне нужно, это касается монеты. Чтобы её разрешили тебе дать. Или мне не ходить и ты справишься так? — Базз вздохнул и пояснил: — Я понимаю что сейчас не время для таких решений, но тебе предоставляется выбор. — — Если только ненадолго… — Жалобно пробубнел янки, сиротливо прижимаясь боком к другу-японцу. — И… Базз, ты ведь пойдешь потом со мной к тому… судье. А то он на меня так смотрит, будто испепелить взглядом хочет… Я хоть буду смотреть на кого-то другого… на тебя, и отвлекусь от… этого всего… — — Да, конечно, пойду, — мягко кивнул Базз своему ученику. — Я рад что ты решил так быстро. Должен сказать что я тебе сейчас немного завидую. У тебя очень хороший друг, я рад что он был рядом с тобой… до всего этого. — Лайтер повел рукой. — В той жизни. Пусть даже вы самую малость были врагами. Ведь он тебя тоже не бросил, тоже пришел на помощь, принес посторонний предмет в эту комнату хоть это и запрещено, не боится что его потом будут судить за это, сидит рядом с тобой. Да и раньше, я уверен, он немало тебя утешал и выручал… Как считаешь, надо его поблагодарить за всё сделанное? — словно бы не замечая присутствия этого самого друга произнёс рейнджер. — Угу… Спасибо, Кику… — Альф еще сильней прижался плечом к давнему другу азиатских кровей. Жаль обнять его было нельзя — руки были примагничены к столу. А ведь до избалованного пацана только сейчас стало доходить, сколько же сил и нервов тратил на него многострадальный Япония. — Спасибо… — «Потом надо будет ему ещё раз об этом напомнить…» — с некой усмешкой подумал Базз, выходя из комнаты. Отдав соответствующие распоряжения двоим парням-охранникам, он направился в зал заседания. Там, извинившись перед присутствующими и передав судье монетку, он как можно более доходчиво объяснил тому суть необычной просьбы. И лишь ожидая, ответа от судьи, Лайтер понял что же его смутило или удивило — отдавая талисман, тихий японец покраснел так, будто он или ему предлагали нечто непристойное. — «Ах, да! Его народ считался одним из самых не эмоциональных, как и народ сэра Байльшмидта-младшего… Надеюсь потом сэр Хонда не будет мне высказывать этого. Или то, что я поставил его в неудобную ситуацию… а то с моей стороны то выглядело немного неправильно — начал его игнорировать, ушел не попрощавшись. Но с другой стороны — сейчас не до расшаркиваний. Решено, извинюсь как только смогу!» Судья не стал долго думать. Повертев монетку в руках, он вернул ее лучшему рейнджеру со словами: — Вещь как я погляжу — неопасная. Но если она каким-то чудом поможет подсудимому успокоиться, я не против. Кстати, как там процесс его успокоения? Продвигается? Хорошо. Можете передать ему сей талисман для укрепления эффекта. — — Благодарю вас… — Получив разрешение, Лайтер пулей метнулся обратно. — Как задержанный? — Входя в комнату быстрым шагом поинтересовался он у рейнджеров. — Всё ли в порядке? Сидел смирно? — — Так точно, сэр! — отрапортовал один из парней, второй на автомате вытянулся и молча козырнул. — Практически не шелохнулся! И сэр Хонда тоже! — — Вольно, можете продолжать работу, я уже пришел. Ну что, Альфред, давай-ка расшнуруем твой ботинок. — Базз присел на корточки. — Судья разрешил положить эту монетку тебе в обувь. Сказал, что она не опасна и если она ему поможет, то он сам — не против этого. Цени! Не всегда он такой добрый… —***
Тем временем заседание продолжало идти своим ходом. До визита Лайтера с монеткой судья уже успел выслушать характеристику подсудимого от бывшего воплощения Франции, поведавшего ему, что: — «Мальчик этот, ко всеобщему превеликому огорчению, вырос на редкость своевольным… Но вряд ли бы он ушел к злодею. Он ведь так грезил своей мечтой — быть героем, и вдруг стал предателем? Нонсенс!». То же подтвердил и следующий свидетель — Экс-Пруссия, сдавший судье для примера некоторые события из жизни обоих англоговорящих братцев, как говорится, " с потрохами». Особенно — войну за независимость Америки. — Вот так вот, Ваша Честь. Баловал наш недальновидный сородичей дитё, а как тот начал взрослеть, резко начал гайки затягивать, вот и получил. Сполна получил. Так что, уж кто-кто, а пацан наш… Простите, подсудимый Джонс ни в жизнь бы к кому попало не ушёл бы. Он же помешан на этой своей свободе. Чуть ущеми его в правах, сразу психует. Сразу начинает всем напоминать, что он — «Страна Свободы!». Верещит, злится, обижается… Ксе… Избегать начинает… Как дитё малое, чес слово! — — Даже так? Хмм… — Судья задумался. Все — и собранные улики, и единогласные показания сразу нескольких сородичей подсудимого — говорило о невиновности подсудимого. — «Неудивительно, что коммандер Небула отказался от обвинений в предательстве Альянсу. Но истец вряд ли так просто откажется от своих притязаний…» Размышления прервал один из работников суда. Молодой светловолосый парнишка спешно подошел к судье, извинился, и протянул тому какую-то папку со словами: — Он только что прибыл. Соизволите пригласить его? — — Разумеется. Не стоит задерживать столь занятого человека. — Судья спешно забрал папку и, бегло пробежавшись взглядом по содержимому первой страницы, кивнул Экс-Пруссии: — На этом все, свидетель. Спасибо вам. Вы можете занять место рядом с остальными. — — Ага… Благодарю вас… — Гил оперативненько разместился под боком у младшего братишки, ибо терпение его было уже на исходе. — Ну че, братуха, таки настигла тебя карма за былые делишки? — — О чем ты, брат? — Удивился Людвиг. — Ой, братец, я вас умоляю. — С какого-то перепуга перешёл Гил на чистый иврит. — Я ж таки о вашем главном начальнике говорю. Неплохо ты так устроился… Кошерненько… — Язва до кончиков своих бесцветных волос, он не смог бы молча переварить тот факт, что младший его теперь батрачит на… кое-кого. Он бы многое ещё мог сказать, но… — Сэр Гилберт Байльшмидт, прошу соблюдать тишину! Иначе, вы будете удалены из зала заседания! — Прервал его раздраженный судья. — Да. Прошу прощения… — Тут же притих главный задира планеты всей, изображая искреннее раскаяние. И лишь по поблескивающим маниакальным блеском алым глазам было ясно — не дадут Людвигу сегодня продохнуть от подколок. Но тут в зал зашел тот самый — особый свидетель, из-за которого даже самого Великого недослушали. Сам главнокомандующий всех рейнджеров и второй после президента Галактики — Коммандер Небула, прошел к судейскому месту, в сопровождении одного эмземена, ловя на себе изумленные взгляды присутствующих тут воплощений. Никто из стран не был в курсе появление такой персоны… Гилберт даже обо всех подколках позабыл от удивления. Зато судья не скрывал, что уже заждался главного гостя: — А, коммандер Небула. Приветствую вас на сем заседании. — — Добрый день и вам, Ваша Честь, — кивнул коммандер давнему знакомому и чуть поклонился двум другим знакомым, — и донне Агате Инесс, и уважаемому главному директору нашего крупнейшего научно-исследовательского центра. Прежде всего, прошу у вас всех прощения за долгое ожидание, но на сегодняшнем срочном совете — причине моего опоздания к началу заседания, было принято решение о введении в эксплуатацию инновационной разработки в технологиях судебных полиграфов. Или, если коротко — абсолютно новой модели детектора лжи, предоставленной нам одним весьма талантливым ученым. Более подробная информация о нем доступна вот здесь… — тут он извлек из нагрудного хранилища еще одну папку, нашедшую новое место в руках у судьи. — Тут указаны его характеристики, принцип работы и прочие данные. Само собой, его еще нужно тестировать, калибровать… вообще смотреть как оно работает. И я считаю что дело Альфреда Ф. Джонса отлично подходит для этого. Я так понимаю, он отсутствует в зале заседания как раз из-за стресса и нервозности? А новый детектор лжи, по заявлению его создателя, с почти стопроцентной вероятностью различает ложь и простые страх и панику. — — Даже так? — Судья заинтересованно прищурился. Уж кому-кому, а ему такое устройство на заседаниях очень облегчило бы жизнь. Слишком уж многие его подсудимые ссылались на стресс, ежели полиграф ловил их на лжи. — То… инновационное устройство будет готово к опробованию уже сегодня? Хотелось бы поскорее увидеть его в действии. — — Конечно, Ваша Честь. Наши зеленые человечки быстро подготовят устройство к эксплуатации. Вам даже не придется объявлять перерыв. — — Тогда, можете приступать, коммандер. — — Благодарю вас. — Получив одобрение, Небула кивнул своему малозаметному крохотному спутнику. — Зови остальных… — и снова обратился к судье. — А я пока скажу пару слов о подсудимом. Знаком я с этим юнцом. Доводилось. Шумный, невоспитанный, самоуверенный… В день своего первого появления на станции всех эмземенов перепугал. Может спокойно пронестись мимо, сбить с ног, даже мебель опрокинуть, и не обратить внимания на пострадавших. Рвется в бой, будто бы у него есть несколько жизней в запасе. На самого Зурга при их первой встрече напал и уже тогда чуть к нему в плен не попал. А еще он с дисциплиной даже близко незнаком. Недавно, будучи на учениях наших новобранцев учудил — сбежал. Даже не из лагеря для новобранцев, а с планеты сбежал, в одном скафандре. Мои ребята искали его потом весь вечер. Но рейнджер Лайтер что-то заприметил в нем, и продолжает тянуть его, несмотря на все его выкрутасы. Не знаю пока — что именно Базз нашел в нем, но если Лайтеру кажется что из него что-то выйдет — я мешать не стану. — — Учения для ваших новобранцев? Значит, слухи все-таки верны и вы хотите этого парня к себе в рейнджеры. — — В рейнджеры?! Этого хулигана?! — Настала пора удивляться директору научно-исследовательского центра. — Постойте… Вы сами же сказали, что он с дисциплиной незнаком! Куда он годится, в какие рейнджеры? Да как же?.. Я вас умоляю, с такими защитниками, как он, можно будет забыть за сон и отдых. Самому придется денно и нощно охранять свое имущество, а это не только мои лаборатории, но и дом, и дома моих родных. Я уже не говорю за их здоровье и безопасность… — — Понимаю, первое мнение об этом неугомонном юнце именно такое, но я бы не был так категоричен. Да, я сам сказал, что парень не в ладах с дисциплиной, но и это поправимо. Почти все они такие… неуправляемые, в этом-то возрасте. Даже те, кто теперь уже повзрослев, от устава ни на шаг не отступает… Нам ли с вами, Ваша Честь, не знать таких рейнджеров? — По-доброму усмехнулся Небула, видимо, вспоминая кого-то столь же неугомонного, как Америка. — И в тот день, когда Зург заявился за детьми глав планет Альянса ко мне на станцию, Джонс сразу себя показал против него. Мне сразу показалось подозрительным, что до этого Джонс был против Зурга, пытался бороться с ним, а тут вдруг с каких-то кометы и кратера сбежал к злодею как миленький. Странно, не находите? Вот и я так решил. И не зря. Один из спасенных мозговиков Зурга, он же создатель нового детектора лжи, представил нам неоспоримые доказательства невиновности Альфреда Ф. Джонса. Поэтому я и отказался от обвинения в добровольном предательстве Альянса подсудимым Джонсом, и не хочу ему что-либо в вину ставить. А насчет обвинения в ограблении… тут тоже не все так просто. Преступление, совершенное в бессознательном состоянии, знаете ли… Впрочем, тут я соглашусь с решением суда. Если парня оправдают, значит пойдет в рейнджеры, но… — глава рейнджеров нахмурился, — пусть поработает руками на благо общества, чтобы впредь неповадно было чудить. И вообще, теперь мы построже с ним будем. Если же скажут, что парень виноват… ну что ж, тогда отработка будет больше и дольше. И если парень после этого все ещё захочет быть рейнджером… Пусть Лайтер и дальше с ним мается, мешать не буду. Каждый ошибается и каждый может исправится, поэтому и надо давать людям шанс, чтобы показать — исправились они или нет. Вас устроит такой ответ, сэр Токмань? — — Если мне возместят убытки, причиненные действиями того мальчишки и дадут гарантии, что подобное больше не повторится, то меня все устроит. Прошу меня понять, я в первую очередь радею за главное дело моей жизни. Я и мои сотрудники таки хотят и дальше спокойно трудиться на благо Альянса и без подобных испытаний для наших нервов и кошельков. Вы не знали за это? Что нам, возможно, придется попридержать финансы для возмещения ущерба. И похищенные разработки… Работу придется начинать с нуля, а люди старались, тратили силы и время, и в итоге будто вовсе не работали. Разумеется, я выплачу им зарплату… трудящийся достоин пропитания… но убытков и издержек станет еще больше. О, видит святая Венера, я не хочу сокращать рабочий персонал, но я связан тратами по рукам и по ногам… — — Неприятно, согласен с вами, сэр Токмань, но и это поправимо. Насколько я помню, пропали разработки, предназначенные именно для Звездной Команды. И мы с вами прекрасно понимаем — кто на самом деле в этом виноват. И все собранные доказательства по делу Джонса это только подтверждают. Ведь так, уважаемая госпожа адвокат? Ваша честь? Так… А раз так, дело подходит под страховой случай. Да и я отказываюсь от всех притязаний по поводу сорванных сроков. Так что, можете быть спокойны, сэр Токмань, разорение вам не грозит… Страховые выплаты будут выданы вам в ближайшие сроки. Кроме того, разрывать контракт с вашей лабораторией я не намерен, наоборот, готов всячески поспособствовать улучшению безопасности в ваших лабораториях. — Мрачное доселе лицо директора научно-исследовательского центра вмиг озарило умиротворение. Действительно, к чему волнения, если сам коммандер Небула предложил пойти на мировую и лично уладить сие неприятное дельце. И, казалось бы, на этом заседание можно было бы и закончить, о чем сам судья и заявил всем присутствующим, но… Мировая-то мировой, но отделаться от неприятностей так просто Джонсу не грозило. Надо ж еще было испытать новейший детектор лжи на ком-то как раз таком — невиновном, но в то же время слишком напуганном, чтобы это просто так подтвердить. Америка, к тому времени, уже почти совсем успокоился. Уговоры Кику и обещания Базза — «не оставлять его», возымели свое действие. Как и талисман под пяткой, укрепивший в душе парня надежду на хороший исход. Альфред даже немного обрадовался, когда ему сообщили новые условия его допроса на детекторе лжи — никого постороннего, в том числе бывших воплощений. Лишь он сам, судья, истец, адвокат, и главное — Баззу разрешили находиться рядом с ним в качестве моральной поддержки! На этот раз в зал суда Альф зашел более спокойно, покорно занял свое место, и без лишних нервов и дерганий дал нацепить на себя датчики с проводками. Затем, дама-адвокат как можно более доходчиво донесла до него: — Не стоит вам бояться и напрягаться тоже. Нужно просто рассказать все, как было, без утайки. Но если вы и испугаетесь, сэр Джонс, это не страшно, новый прибор с легкостью различит простой страх, от заведомой лжи, так что… — Говори правду, Альфред, только правду, и ничего кроме правды. И все будет хорошо. — Отдал последнее напутствие Базз, похлопав ученика по плечу. Альф рассеянно кивнул в ответ, внутренне сжимаясь от тягостного ожидания допроса. Правду говорить… Легко сказать, да сложно сделать. Особенно, если придется рассказать все, без утайки. И напился, и подрался, на своих сородичей разобиделся, распсиховался, опять напился, и в плен попал… Это… это ж такой позор! А ему рассказывать обо всем этом! «Если все закончится хорошо, я больше ни ногой на ту поганую планету! Особенно с кем-то малознакомым! Пусть даже тыщу раз меня спасет, я его на фиг пошлю!» — Мысленно взмолилось бывшее воплощение США, прежде чем прозвучал первый вопрос судьи: — Подсудимый Джонс, ранее вы ответили, что не признаете себя виновным в ограблении научно-исследовательского центра. Однако, у нас имеется видеозапись, подтверждающая обратное. На ней отчётливо видно вас, проникшего внутрь здания благодаря генетическому сходству с вашим братом-близнецом — Мэттью Уильямсом… Помощник, включите видеозапись. — Тут же перед носом Альфреда, словно ниоткуда, возник небольшой экран, как и перед судьей, и воспроизведение началось. На ней лже-Уильямс, он же Джонс, в наглую открыл главный вход в лабораторию, и понеслось… Но вершитель правосудия не особо вникал в видеозапись, ведь он уже просмотрел её несколько раз до начала заседание. Его больше интересовала реакция подсудимого, но не внешняя, а показания нового полиграфа. А уж они были на лицо — сильнейший испуг, о чем свидетельствовали резко скакнувшие вверх давление и ускорившийся пульс парня. Даже слишком скакнувшие… Вот Джонс на экране разбил робота, покривлялся на камеру, прошёл в зал с главным хранилищем информации… Все время, пока длилась запись, реальный Джонс то бледнел от страха, то полыхал от стыда, и каждое его ощущение, каждая эмоция безошибочно считывалась новым устройством, информируя о состоянии американца всех участвующих в тестировании. Видео закончилось, завершив с собой и калибровку устройства, индивидуально под эмоции Джонса. Настало время основного теста, как и допроса подсудимого. И… увы, увы… Альфи запоролся на первом же вопросе судьи… — Подсудимый, вы отвечали мне, что не признаете себя виновным в ограблении научно-исследовательского центра. Вы продолжает настаивать на этом? Несмотря на то, что на видео запечатлены именно вы? — — Это… это не я. То есть… я, но не я! Я этого не делал… Не помню я, что грабил… Я не виноват!.. — То что дело для его ученика «запахло жареным», Лайтер понял по одному виду судьи. Строгий служитель правосудия поморщился от потока бессвязной тарабарщины вместо нормального ответа. Даже новый детектор лжи толком не разобрался в свалившейся на него бессмыслице, указав одновременно и на правдивый и на ложный ответы. — «Неужели, Альфред так сильно волнуется… Снова. Надо вмешаться, пока он сам все не загубил…» Прошу прощения, Ваша Честь, позвольте сказать Джонсу пару слов! — Прервал Базз едва не начавшуюся головомойку своего ученика и, получив молчаливый кивок в ответ, ринулся спасать ситуацию. — Альфред, успокойся. Не торопись так. Давай подумаем… На видео ты? Ты… — вздохнул мужчина на нерешительный кивок парнишки. — Но ты не помнишь произошедшего… Или помнишь? Не помнишь? А что последнее помнишь? Что? Погромче, пожалуйста… Альфред? Альфред… — он чуть потормошил съежившегося ученика. — Альфред, я понимаю, тебе страшно, но прояви же интерес. Сейчас только от твоих слов зависит — отпустят тебя или нет. Ведь ты же главный свидетель, по сути. Может быть ты вспомнишь что-то нужное, что-то важное. Не знаешь что нужное и важное? А ты говори, всё говори, разберёмся. А я рядом буду… защищу тебя в случае чего. Хорошо? Вот, умница… — Рейнджер снова вздохнул на безмолвный кивок подопечного, давшийся парню с поистине титаническим усилием, и обратился к судье. — Ваша честь, Альфред Ф. Джонс готов продолжить допрос. — — Хмм… Ладно. Посмотрим… — Усмехнулся судья и повторил свой вопрос уже в третий раз. — Итак, подсудимый, вы признаете, что на видео, с камер наблюдения изображены вы? Или нет? Отвечайте только правду. Это — ваш последний шанс! Иначе вы вернетесь под арест до следующего заседания. — — Я… я… — Альфреда вмиг холодный пот прошиб от осознания опасности любой, даже малейшей лжи. Но признавать правду не хотелось. И честно рассказывать все происходившее до и после ограбления — тоже. Но ещё больше не хотелось под арест, и поневоле, но пацан признал-таки свою вину: — Д… да. На видео… я, но… Я… я н… не помню ничего… Совсем… Помню… — бледный доселе, он снова покраснел от стыда, через силу выдавливая каждое слово исповеди: — как я на планету Торговый Мир улетел, встретиться с новым знакомым… Мы в бар пошли… Потом, я пил со знакомым, потом… очнулся в каком-то ангаре, кругом жуки шныряли. Громадные такие тараканы! Я пошёл знакомого искать, а он… он предложил у Зурга служить… Я не согласился и… М… меня заперли в… в камере. Потом… тот рогатый… Сам Зург приходил… Издевался. Показывал, чего я натворил под действием какой-то дряни. Но сам я ничего не помню! Совсем! И голова почти не болела, когда я очнулся, хотя я… напился… Я даже не помню — как я напился? Вроде… два стакана всего… Или три… Не помню… — На этот раз судья остался доволен ответом. Ещё бы, ведь детектор лжи не показал ни единой попытки обмана, и плюс ко всему, это сходилось с показаниями самого Джонса, данными им несколько дней ранее. И по доказательствам все сходилось… Но допрос надо было продолжить. Хоть коммандер Небула и вступился за парня, и пошёл на мировую, чтоб «малолетнего оболтуса, свалившегося Лайтер на голову, как метеоритный дождь на крейсер» не посадили в кутузку, но проучить мальчишку он был настроен не менее решительно. Как говорится — чтоб потом неповадно было. Вот и продолжили мучить америкоса дополнительными вопросами: — А что это был за знакомый? Как его звали? Где вы с ним познакомились и при каких обстоятельствах? И как же ему удалось расположить вас к себе настолько, что вы решились выпивать с ним в одном из самых неблагополучных районов не самой законопослушной планеты? — — Я… я… — Альфред снова замялся. Он же только что буквально душу открыл, а ему продыха не дали. Снова заставляют вспоминать те неприятные события… Тот позор! Положение вновь спас препод американца. — Альфред, я уже знаю ту историю… Не бойся, расскажи её остальным. — Спокойно произнёс он, положив руку парню на плечо. — Д… да… — Альф глубоко вздохнул несколько раз, боязливо покорился на скучающего истца, на даму адвоката… на судью глянуть не решился, вместо этого опустил голову и, в полглаза поглядывая на Лайтера, продолжил каяться: — Было дело, я… Я на учениях сильно расстроился… сбежал. Стартанул в космос, как последний дурень… чуть не погиб. Меня спас тот тип… Представился под именем — Траст. Надул меня! Я же только в плену понял — зачем он меня вообще спас!.. — От воспоминания Альф аж кулаки сжал. Сложно забыть подобную подставу, когда ты к человеку со всей душой, а он… Но один лишь взгляд на строгого судью, на адвоката, на переживающего Базза, и злость поутихла. Надо ж было дальше продолжить, хотя обида через края выкипала: — Я… я же думал, что он друг! Подружиться с ним хотел! Тем более, что он… Он… — янки снова опустил голову от стыда, теперь уже даже боясь покоситься в сторону рейнджера. — Он о… о Баззе рассказал неприятную историю, и… я ему поверил! Общаться с ним начал. Как Базз улетел по делам, я… я с ним встретиться решил. Прилетел на планету Торговый Мир, мы встретились, и… В первый раз в бар сходили. Потом… — показатель давления у Альфреда резко скакнул, а сам он будто что-то нарочно пропустил в своих показаниях, — он меня угостил в ближайшей забегаловке и домой отправил. — — И это все? — Не растерялся судья, знавший — о чем именно умолчал подсудимый. — Д… да… Все… — Рискнул Альф и снова съежился, по ехидной усмешке судьи поняв, что… — Снова лжете суду, подсудимый Джонс? Показания испытуемого на вас оборудования утверждают, что вы солгали. Ведь было что-то ещё, так? — — Да… было… — обречённо выдохнул янки, окончательно осознав, что любую его ложь тут же раскусят. — И что же именно? — Очередной, и вполне ожидаемый вопрос, вновь ввёл американца в ступор. Уличная драка с тем лысым задирой — Альфред еще не знал, что Баззу и это уже известно, и делиться с ним своей «тайной» хотел меньше всего. А судья взирал на него все так же холодно и беспристрастно, ожидая лишь правдивого ответа. Но как же дать его, если внутри все свело от паники. — Тот, с кем ты подрался в подворотне, был — Лардак Лурдак, Альфред. Успокойся, я об этом давно знаю. Нам с командой удалось найти его и допросить… Именно тогда я получил подтверждение, что ты не знал истинной личности псевдо-Траста. То есть — Ворпа Даркмэттера. — Как всегда поддержал непутевого ученика многострадальный учитель. — Ты ведь это утаил? — — Д… да… — Уже на автомате выдавил Альф, в который раз начиная полыхать от стыда. — Но… он сам задирался… Разобраться предложил, а я… я… Наподдал ему… Потом голову от победы потерял… Загордился, что перед новым приятелем смог покрасоваться, и… Верил ему… Ну, что он меня зауважал, а вот как оно вышло… Глупо. Как же глупо это всё… — — Что глупо? — Заинтересованно прищурился судья. — Глупо, что я поверил ему. Что Базза посчитал плохим… что убежал, разозлился. И тогда на учениях, разозлился… и на моих сородичей, на пикнике… Если бы вернуться в тот день, в ту минуту… сам себя бы не пустил. Тогда бы не было ничего… ни этого преступления, которое я не помню, ни этих оскорблений моим собратьям и даже самой Мадам Президент… Как же я перед ней извинюсь, если меня… того… посадят… И перед своими… И перед братьями… — Громкий всхлип прервал покаянную речь парня, уступив место безмолвному слезоразливу. Он уже давно достиг своего предела прочности, держась все это время лишь благодаря вере в чудо и талисман под правой пяткой и моральной поддержке верного друга. Настоящего друга!.. А не фальшивки, как тот синюшный. На этом заседание и было окончено. Судья получил показания, аппарат протестировали, подсудимый раскаялся… да и вообще, больше не был в силах отвечать на вопросы. Так что судья удалился к себе, якобы обдумать приговор. Но на деле у него был запланирован разговор с Небулой по поводу карательной меры будущему рейнджеру, а плачущий парень был передан на попечение Лайтера и адвоката. Пройдя в совещательную комнату, судья обвел взглядом ряд офисных стульев, что стояли вокруг овального стола, и в изнеможении плюхнулся на ближайший из них, попутно стянув душный парик. — А может, отец был прав насчет карьеры судебного патологоанатома?.. Тихо, спокойно, и клиенты всегда молчат… — Судья вздохнул и вновь огляделся. Такая же расслабляющая обстановка, как и в комнате ожидания свидетелей, среди стен выкрашенных в светло-голубой цвет и с живописным цветочным натюрмортом на противоположной от входа стене, хоть немного сняли скопившееся за время заседание напряжение. Сложно, слишком сложно было все время выглядеть непоколебимой скалой правосудия, даже для такого профи, как он. Хлопнула входная дверь и раздались чьи-то шаги. Судья даже не глянул в сторону вошедшего. Не из-за неуважения или собственной гордости. Он просто слишком хорошо знал этого человека и его реакцию на свое измотанное состояние. Небула молча присел за стол напротив давнего знакомого и, положив перед собой папку с бумагами, просто ждал когда человек переведёт дух и сам начнёт разговор. — Да уж, коммандер, правы вы были, этот парнишка тот еще кадр. Сложный пациент — как бы сказал мой отец… — Судья принял ровное сидячее положение и нехотя нахлобучил на голову белый парик. — Но я рад, что мои с ним мучения были не напрасными и испытания прошли успешно. Очень полезную вещицу даровал нам перебежчик Зурга. Только… как бы с этим новшеством моя профессия не перестала бы быть нужной, а коммандер? — по доброму усмехнулся он. — Если каждого преступника можно будет допросить так просто. — — Не выйдет, Ваша Честь. — Так же добродушного усмехнулся и Небула. — Для точного считывания результатов показаний организма, устройству необходимо специальное «белковое ядро» на основе ДНК допрашиваемого. Проще говоря — нужно получить генетические данные человека или существа в состоянии полного его покоя… например, во сне… и поместить их в самый центр главного процессора устройства не менее чем за сутки до допроса, для самонастройки системы. Использование ядра однократное. После часа с начала допроса оно приходит в негодность… В этой папке передо мной, описаны все аспекты использования данного устройства. Прошу вас к ознакомлению. — Папка тут же перекочевала на противоположную сторону стола. — Благодарю вас. Обязательно ознакомлюсь. А как быть с Джонсом? Исходя из итогов заседания, он освобождается от уголовной ответственности. Остаётся только административное наказание за употребление алкоголя без достижения двадцати одного года и, может быть, за ту драку в подворотне. Максимум, что ему можно дать — общественные работы, по две недели за каждое нарушение. Вас устроит такое решение? — — Да, но с небольшим уточнением. — Небула снова усмехнулся, только на этот раз как-то ехидно. — Я подумал, что непутевому ученику Лайтера было бы весьма полезно уже сейчас окунуться в будни курсантов академии Звездной команды. Пожить по их распорядку… вставать по сигналу, и жить по расписанию… Учиться и тренироваться наравне с остальными и — приказы выполнять и наряды вне очереди да походы на «губу» хватать за их невыполнение. Как говорится — «полное погружение» в будущую среду обитания, плюс — после обеда трудиться на общественных началах. Заодно посмотрим, хватит ли у него терпения. Хотя, этот парень — тот ещё упрямец. — — Как кое-кто ещё? В его неугомонной юности… — — И не говорите… — Лицо коммандера озарила улыбка, чуть омраченная ноткой тоски по давним временам. — Зато теперь его очередь — такого же упрямца муштровать. Пусть на себе почувствует — каково мне было когда-то. Надеюсь, Лайтеру удастся воспитать из избалованного мальчишки — мужчину. — — Я тоже надеюсь. Видно, что парень он не плохой. — Судья глянул на часы и нехотя поднялся с места. — Эх, ладно… Надо идти, вынести ему приговор. Он, наверное, уже извелся в ожидании суровой кары от жестокого страшного судьи, — саркастически усмехнулся тот, кто выносил приговоры. — Не думаю. С ним же Лайтер, а он очень хорошо успокаивал этого мальца последние несколько дней. Вот увидите, Джонс уже спокоен. — Как Небула сказал, так оно и было. Америка не истерил и не плакал, а просто сидел на своём месте, мёртвой хваткой вцепившись в руку лучшего рейнджера, и шепотом жаловался на жестокий мир. Базз же успокаивал парня, как мог, поглаживая его другой рукой то по плечам, то по спине. В общем, недавний урок по успокоению американцев от Японии не прошёл даром. Остальные, находившиеся в зале, невольно умилялись от такого зрелища. Даже ворчливый Авив Токмань расчувствовался и, вспомнив всех своих девятерых детей и шестнадцать внуков, уже не испытывал к Джонсу прежнего раздражения. Но у вошедшего судьи на лице ни один мускул не дрогнул. Он уже включил маску страшного и ужасного слуги Фемиды: — Перед вынесением приговора, последнее слово предоставляется подсудимому! Альфред Ф. Джонс, у вас есть, что сказать присутствующим? — Судья не ждал от парня каких-то там слов, сказав это просто по привычке, но Альфред его удивил. Помялся немного, глянул украдкой на стоящего рядом учителя, чью руку он так и не выпустил из цепкой хватки, и… решился: — Д… да, Ваша Честь. Есть еще кое-что, что я хотел бы сказать. На видео был я, и только я. И сотворил все то — тоже я. Но я не помню этого… хоть убейте. Я той лабораторией не интересовался никогда и в здравом уме я бы ее не грабил бы. И то, что я Мадам Президенту наговорил, и сородичам — не помню. Но знаю… мне тот рогатый показал, чтоб его!.. Простите. Что ещё сказать… не знаю. Понимаю, что виноват… жду вашего решения… — «Ничего себе… Смог собраться! Явно, без напутствия Лайтера тут не обошлось! А кстати, насчет него…» — Судья перевел взгляд на Базза. — А вы, рейнджер Лайтер, ничего не хотите сказать напоследок? Вы его тут всего опекаете, в рейнджеры готовите, а он вам такое вытворил. Как вы ко всему этому относитесь? — Альф от такого вопроса вмиг со стыда захотел сквозь пол провалиться. Всхлипнул, сжался весь и уставился в пол перед собой… И мысли дурные снова набежали. — «Вот сейчас Базз его доводы послушает и… передумает со мной возиться…» А Базз… Не сказать, что он прям доволен был Альфредом, но обрадовался, что парень осознал свой проступок и смог попросить прощения. Хотя, он и без этого был готов стоять за ученика горой: — Физически — наказывать не буду, поговорить — поговорю. Но, по-моему, ваша честь, мой ученик уже свой урок усвоил. А раз усвоил… — взгляд на Альфреда, — то стоит лишь посмотреть, насколько прочно этот урок у него в голове закрепился и учить его следующей теме. Да, если вопрос стоит о предательстве — время покажет. А я — не верю. Доказательства его невиновности вы сами видели. А парень сам испугался того, что вышло в итоге. Моя вина, что не проследил и не предупредил. Постараюсь исправить… Всё? Я достаточно ясно ответил на ваш вопрос? — — Вполне. — Судья не стал больше мучить вопросами этих двоих. Итак видно было, что Лайтер за парня цеплялся, как мог, хотел дать ему ещё один шанс… А почему бы и нет? Лишь бы не пожалел потом: — Итак… Выносится приговор по делу Альфреда Ф. Джонса… — Что там дальше говорил судья, Альфи не расслышал. Шум в ушах от собственного сердцебиения заглушал все слова, но… все же главное он услышал: — …невиновен. Отпустить из-под стражи в зале суда! — Он так и застыл, ушам своим не веря, пока рейнджеры с него наручники не сняли и не отошли, и дама адвокат поздравлять с освобождением не стала, и Базз… приобнял одной рукой и вон как радуется, будто это его самого оправдали. И как тут не прослезиться от радости и облегчения, не вцепиться снова в верного друга, благодаря всех, кто помог избежать ему тюрьмы. — Спасибо… Спасибо… Спасибо! — И ему уже было плевать, что судья передал Баззу какие-то бумаги… Говорил что-то, от чего Базз сначала нахмурился, а потом резко развеселился. Как-то не до этого было измученному янки. Хотелось домой… к себе или кому другому — не важно. Хотелось отдохнуть и поесть вкусняшек досыта, и фильм какой глянуть, чтоб отвлечься от пережитого кошмара. — Эх… Бедняжка ты мой, Альфред… натерпелся… Пошли домой… сегодня у меня переночуешь. Фильм включим, любой, какой выберешь… пиццу закажем. Идем… — Как по волшебству озвучил Базз все мечты американца, увлекая того за собой к выходу из зала заседания. А в коридоре их уже ждали. Верная призрачная спутница и личная шпионка Керкленда уже все ему растрезвонила. Тот, в свою очередь, взбаламутил остальных и на радостях засел перед самыми дверьми зала, чтоб первым встретить своего охламона, и поздравить его. Следом подтянулись и Франциск, и Феличиано, и Кику… и Яо, за компанию. Не было только славян и обоих немцев… почему-то. Но Альфреду было на это плевать. В пол-уха выслушав поздравления рассеянно пожав всем руки, он поплелся за Баззом на улицу, где их уже ждало такси, грезя о скором отдыхе и вкусняшках… и о прогулках, походах в киношку, видеоиграх, и прочих прелестях вольной жизни. Не знал он — что ожидало его с завтрашнего дня нечто иное… Зато его бывший опекун знал, как и то — кому Америка был обязан благополучным завершением суда. Он было уже хотел подойти к коммандеру, поблагодарить от всей своей души, но… Едкий характер цундэрэ и опасения, что его постоянная осведомленность покажется главе рейнджеров подозрительной, не дали этого сделать. «Ладно… Дома обдумаю ему благодарственное письмо…» — Рассудил англичанин, проводив взглядом прошедшего по коридору мужчину, и поспешил к выходу за остальными. — Артюр, а где же наш дорогой Иван со своей прелестной сестрицей? Где Гилберт и Людвиг? Я думал, что они тоже хотели поздравить нашего Альфи с освобождением. Особенно Иван… — — Вот именно. Хотел… — Фыркнул Артур. — А тебе ли не знать, как мой горделивый оболтус на русского реагирует? Похлеще, чем я когда-то. Самое то, особенно после пережитого им позора. Так что я попросил немцев помочь мне и отвлечь Брагинского… Подержать его, если придется. — — Оу… Не слишком ли сурово, Арти? — — Нет. Перед Ванькой я потом извинюсь. И перед Байльшмидтами… если они выжили в ходе миссии. — Артур со своей подколкой был далек от истины. Двум немцам не пришлось особо напрягаться, чтобы не допустить Ваньку к американцу. Людвиг просто решил отвлечь Брагинского разговором об Элиасе. Ванька, души не чающий в том ласковом мальчике, с радостью переключился на более приятную тему и даже не заметил, как комнату покинули почти все его собратья. А когда заметил… опоздал. К тому моменту Базз с Альфредом уже покинули всеобщее собрание на такси. Русский успел только выскочить на улицу и проводить такси разочарованным взглядом. — Ну во~о~от… Убег Федька! Ну что он за человек такой? Я поздравить его хотел. Порадоваться, что талисман помог… Назад его забрать… Полететь за ним, что ли? — — Э! Даже не думай, русский! — Подскочил к нему Гил, и схватил за руку, ибо Ванька уже к остановке такси намылылся. — Забыл что ли, как этот недогерой на тебя реагирует? — — Но я хочу~у~у~у! — Не унимался русский, утягивая за собой повисшую на руке область. — Мало ли чего ты хочешь! Братуха, выручай! Видишь, он буром прет! — — Ja! — Людвиг оперативно преградил русскому бугаю путь. — Иван, тут я согласен с Гилбертом. Не стоит тебе пока общаться с Джонсом. Сам видишь, даже Артур с ним не поехал. И у нас есть другие дела. Не ты ли обещал Элиасу провести с ним остаток дня? — — Обеща~а~ал! Но, Федя… — Ванька вновь посмотрел в сторону, куда улетело такси, потом снова на Людвига, да и вздохнул. — Хорошо. Убедили. Но с вас мороженка и мне, и Елисейке. — Так и закончилась для бывших воплощений самая напряженная часть дня, и все они разбрелись по своим делам. Славяне и немцы уехали за Элиасом, Ита увязался за ними. Япония же отправился домой, отдохнуть и приготовить ужин, а то рацион из сплошных макарон ему уже в горло не лез. Яо умотал и дальше пахать на благо своего кошелька. Ну, а Франциск пригласил своего недотрогу на чашечку чая. Знал же, хитрец, чем можно его заманить. В общем, жизнь у них продолжилась своим чередом, будто и не было той истории с похищением… за исключением одной маленькой детали — Америка навсегда зарекся бухать, где попало и с кем попало. Не, ну на фиг так пить, чтобы потом перед судом трястись. Уж лучше… если совсем-совсем припрет — дома с Англией втихую… Но это если совсем припрет! Жаль только что на планете Столице выпивку было не достать. Даже слабоалкогольный коктейль. А в Торговый Мир больше летать как-то пока не хотелось… да и не светило как минимум весь ближайший месяц. А старинная монетка, сослужившая свою службу, перекочевала из носка американца в карман его куртки и, найдя там крохотную дырочку, вовсе провалилась под подкладку… Всеми на радостях забытая и, пока что, совсем не нужная.