Ну что, страны, в бесконечность и далее?!

Планета Z — самое сердце Империи Зурга. Довольно мрачное и жуткое место. Здания тут сплошь из металла, на улицах безлюдной и пустынно, кругом преобладают красные, черные и пурпурные цвета, а зелени и растений, равно как и животных — не встретишь и в помине. Вместо них тут и там маршируют отряды роботов, отлавливающих всех, кто посмел бездельничать. Короче, полная антиутопия. Но для императора Зурга это мрачная планета, с её зашуганными обитателями, была — домом родимым. И сегодня, он наконец-то вернулся сюда после нескольких дней, проведённых на крейсере в открытом космосе. С ним на планету прибыли и три похищенных бывших воплощения стран — Германия, Италия и Америка. Обычно, после долгого отсутствия, Зург заглядывал в свой тронный зал и требовал немедленного отчёта ото всех и всякого — «Кто и чем занимался, и что полезного сделал, пока меня не было?», но сегодня он немного отступил от привычных планов. В тронный зал он заглянул, чтобы по быстрому объявить по видеофону всему населению планеты о своём возвращении, ну и чтобы Германию с Италией в нем принять. Поприветствовать их, так сказать, на новом постоянном месте жительства. Оба бывших воплощения не без трепета прошли в тронный зал главного дворца вслед за их неизменным тюремщиком — Ворпом Даркмэттером. Людвиг держал в руках очередную картину от Феличиано в дар Зургу. На ней был изображён бой между гладиатором и львом, причём зверь уже почти одолел человека, и несчастный уже еле стоял на ногах, а из рваных ран сочилась кровь. А трусишка-итальяшка робко сжимал в руках сумку с рисовальными принадлежностями, на дне которой тихо-тихо, словно неживой, затаился малыш Куро. Оба воплощения сами не свои были от волнения, пока их принимали, особенно Ита. Он все боялся, что Куро наскучит сидеть тихо, и он выскочит из сумки, даже не смотря на предварительные уговоры Ворпа — сидеть тихо и не шевелиться. Хорошо хоть, что приём был не долгий. Зург повосхищался новой картиной, похвалил талантливого художника и, приказав вкусно накормить угодившего ему слугу, отправил оного с парой шершней в их с Людвигом новую комнату. А вот самому немцу пришлось задержаться. Зург, оказывается, тоже намеревался лично заскочить в лабораторию, так почему бы не препроводить лучшего слугу в лабораторию, и не только, чтобы похвастать их обустройством, но и чтобы поскорее свой новый, особый заказ проверить… А в той лаборатории было довольно оживленно. Мозговики и жуки сновали туда-сюда, как ошалелые, а все от того, что к ним должен был в любую секунду заявиться их мрачный повелитель, пожелавший проверить — как идут дела с его особым заказом? А заказ-то до сих пор не был готов до конца, вот все и дрожали от страха. И в тот миг, когда напряжение достигло апогея, в сопровождении шершней вошел сам император зла Зург. — Я требую немедленного отчета по смирительному ошейнику для Америки! — Заявил он прямо с порога. — Хочу немедля испытать его в деле. Надеюсь, он уже готов? Иначе я для начала испытаю его на вас. — — Гот… то… в… во… мой император… — Пискнул один жучок, дрожа как осиновый листик, пока остальные молча трепетали в присутствии их величества. — Как раз готово для испытаний. Не для использования, но… Его осталось всего лишь поместить в защитную оболочку, чтобы Америка не смог сломать его и сорвать с шеи. Но испытать его можно уже сейчас. — — Отлично… — Зург довольно прищурился в предвкушении скорой потехи. Пытать хоть уже и бывшего, но все же ученика его злейшего врага… это ж сплошное удовольствие! — Шершни, приведите пленника! — Несколько роботов из его свиты немедля направились за пленником в карцер крейсера. А Альфред был ни сном ни духом насчет приближающейся к нему большой беды. Он как обычно сидел в уголке, в своей камере, как вдруг… Раздались дребезжащие шаги, затихшие прямо возле его камеры. Американец испуганно поднял голову и увидел пришедших по его душу роботов. От захлестнувшего его панического страха Альф даже сообразить ничего не успел, как оказался схваченным за обе руки чуть выше локтя. Джонс знал, что вырываться бесполезно… эти железки сразу его током ударят и поволокут по полу, как мешок мусора… так что янки безропотно пошел, куда потянули — сначала прочь из крейсера, по безлюдной посадочной площадке, и в сам дворец… Шел, холодея от предстоящего кошмара унижений. А куда ж его еще могли потащить, как не на вручение «подарка»? Правильно янки догадался — именно на вручение его и потащили. Едва перед ним распахнулась дверь лаборатории, как паника в душе американца выросла до астрономических размеров, ведь там был он — сам император зла! Тот, кто явно не пощадит его, на какие бы мольбы он, Альфред, ни пустился. Весь дрожа от неописуемого ужаса, насмерть зашуганный парень попробовал дернуться, но электрический разряд вмиг утихомирил его, и роботы затащили-таки притихшего пленника пред очи своего хозяина. — Так, так, так… Альфред Ф. Джонс. Бывшее воплощение США… Сверхдержавы… — Зург презрительно хмыкнул, когда Альф сжался лишь от звука его голоса. Уж кто-кто, а этот пацан, весь содрогающийся от страха, явно не тянул на это звание, как и на следующее, тоже. — И ученик Базза Лайтера… Бывший. — «Бывший…» — На этом слове Альфред зажмурился и как можно сильнее опустил голову, и не только из-за нежелания смотреть на своего мучителя… Ему опять хотелось рыдать от горя и досады. А Зург даже не скрывал своего удовольствия, взирая на отчаявшегося парня, как палач на им же приговоренную жертву. — Рад, что ты смог заскочить за своим подарком, прежде чем помер от страха. — Зург махнул рукой тому самому жучку, что недавно отчитывался перед ним, и насекомыш шустро подал повелителю небольшой полу-обруч, весь испещренный проводками и микросхемами. Хоть Альфред и опустил голову, чтобы никого не видеть, но мелкого жучка можно было увидеть только так. А еще у того жука в ручонках был… «Это он!» — Паника вновь захлестнула разум американца. А тут еще этот изверг, Зург взял «подарок» в руки и, уточнив у жука, как надеть его на шею, потянулся к Альфреду. Янки рванулся вновь, вложив в эту попытку освободиться все свои силы. Что поделаешь, надежда умирает последней. И она умерла… Сразу после того, как шершни жахнули его током, и «подарок» защелкнулся на его шее… — А теперь пришла пора испытать его… — Зург вновь осведомился у своего мелкого подчиненного. — Он работает именно так, как я приказал его настроить? — — Да, мой император. Он будет вызывать болевой импульс всякий раз, когда пленник не исполнит ваш приказ или даже просто ответит вам в неподобающем тоне. Только в случае грубого ответа, импульс сработает сразу, а при отдаче приказа у пленника будет в запасе пять секунд, чтобы приступить к его выполнению. — — Превосходно! — Зург снова перевел взгляд на несчастного парня. — Ну же, давай — нахами мне. Ты же это очень хорошо умеешь. — Альфред мотнул головой. Кто же захочет, чтобы его скрючило от боли? Он точно не хочет! — Не хочешь, значит? — Император остался очень недоволен молчаливым ответом американца, а потому воспользовался другим методом. — Тогда попробую так — приказываю тебе нахамить мне! Живо! — «Че?!» — Завис Альфред. Приказ нахамить… Да тут полная безнадега, как ни посмотри! А значит… пять секунд… и… и… Все оказалось точь в точь, как говорил жук — мощнейший импульс был послан с «ошейника» прямо в тело Джонса, пройдя через позвонки на шее, и вызвав у бедняги приступ сильнейшей боли. Альфред не сразу понял — что вообще случилось?! Да и как тут думать, если тебя настигла жуткая боль, словно выворачивающая все тело на изнанку, от которой ты вопишь как в предсмертной агонии? Хорошо, что длилось это недолго, и вскоре американец повис в руках шершней, словно парализованный. Злодей же громко расхохотался от удовольствия. Эти испытания превзошли все его ожидания! Осталось только дождаться, когда устройство поместят в защитную оболочку, и можно будет власть поизгаляться над юным наглецом. Жаль только, опять придется ждать, хотя поразвлечься хочется уже сейчас… — «А, что, если Третьему Рейху показать эту игрушку? И питомца заодно?» — Осенило Зурга. Действительно — почему бы сейчас не развлечься, как следует, чтобы ожидание не таким тягостным было? Не желая откладывать дело в долгий ящик, Зург тут же связался с Ворпом: — Даркмэттер, ты все ещё с Третьим Рейхом в лаборатории? Да? Так живо идите оба ко мне! Его ждёт интересное зрелище. — А Альфред только-только от болевого шока отходить стал, как его «порадовали» предстоящей встречей. — А что это ты поник так резко, а герой? Неужели тебе не понравился твой подарок? — Зург схватил Америку за волосы и поднял его голову, чтобы глаза видеть. — Жаль. Его же сделали специально для тебя, чтобы ты из дикого животного послушным рабом стал — вежливым, тихим, покорным. Разве это плохо? — Альфред не ответил. Страх полностью сковал его, так что даже дышать трудно было, а не то что говорить. И тогда Зург снова попробовал по-другому. — Отвечай на мой вопрос, раб! Живо! Я приказываю тебе! — Приказал он, встряхнув упрямца за волосы. Альф сжал зубы. Было больно и неприятно, что его за волосы дергают, и унизительно, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что последовало через пять секунд… Снова дикая боль, снова крики, снова… И снова янки безжизненно поник в руках роботов. Но и второго раза ликующему злодею было маловато. Он жаждал большего — увидеть реакцию Третьего Рейха на издевательства над его же сородичем. Убедиться, в лояльности немца. Людвиг и Ворп спешили явиться по зову их хозяина, совершенно не зная — зачем их позвали? Может быть, у злейшества сменились планы, и ему срочно приспичило доделать поскорее какое-нибудь другое устройство… Как знать?.. А потому зрелище с поникшим в руках роботов, и до смерти перепуганным Америкой стало для них неожиданностью. Хорошо, что незавидное положение американца не было для Людвига тайной, иначе, кто знает, смог бы он сохранить спокойный безразличный вид. — А, Третий Рейх! — Обрадовался Зург, что долго ждать не пришлось. — Быстро ты пришел на зов господина. Хвалю! — И, жестом подозвав немца к себе, указал на Америку. — А я тут захотел тебе новую разработку показать. Особое контролирующее устройство, действующее на уровне нейронных связей. Не буду вдаваться в детали, тебе это ни к чему… у тебя другое задание. Просто хотел продемонстрировать тебе, как новому сотруднику, к чему у нас ведет своеволие и наглость. На примере этого малолетнего неотесанного хама. — «Он что же, собирается пытать Альфреда? При мне?» — Внутренне ужаснулся Людвиг, но виду не подал. Просто безропотно подошел к хозяину вслед за Ворпом, стараясь не смотреть в полные немой мольбы глаза Альфреда. — Я весь во внимании, мой император… «Oh mein Gott, пусть это будет не долго!» — — Чудес-сно! — Зург потер когтистые руки в предвкушении. — Тогда смотри. Но без жалости! Как тогда, во время Второй войны! — Повернувшись к перепуганному Джонсу, Зург снова взял его за волосы и, задрав ему голову, заглянул в глаза: — Ну, что же, сверхдержава, притих? Прямо как… неживой. Не видишь, что ли, что Третий Рейх на тебя смотрит? Где же твоя крутость, которой ты хвалился во время той войны? Где твоя спесь, которую ты и мне успел показать? Ну же, продемонстрируй нам ее. Скажи — так ты там называл меня? Кто-то там… рогатый? Не помню… Напомни-ка мне. — Альфред весь съежился от паники и ужаса, желая испариться бесследно, или помереть сию же секунду, лишь бы только не находиться здесь, не терпеть этих издевательств и унижений, и что самое страшное — неминуемой адской боли во всем теле. И он уже желал бы покориться, выполнить приказ, лишь бы снова не переживать эту боль, но… Зург снова отдал безысходный приказ: — Я требую, чтобы ты сказал — как ты называл меня, и что обещал сделать со мной при встрече! — Ну, что мог сделать бедный парень, получив такой приказ? Нагрубить — и получить наказание, или не исполнить приказ и все равно корчиться от боли? «Лучше промолчу. Вдруг он перестанет мучить меня…» — Мелькнула мысль в светло-русой мальчишеской голове, и… тут же пропала — сильнейший болевой импульс снова заставил бедного парнишку содрогаться в конвульсиях и громко вопить от мучений. Людвига и самого на какой-то миг передернуло от сего зрелища, ведь он уже отвык от подобной жестокости. С самого окончания той войны подобным не грешил, а тут такие издевательства… Кому угодно в здравом уме и с нормальной психикой не по себе станет. Ворпу, кстати, тоже сие зрелище пришлось не по вкусу. Не то, что бы он жалел Америку, но ему было неприятно, как его повелитель разбрасывается хорошими кадрами, ведь несмотря на всю неуправляемость и безалаберность янки, он был — хорошим бойцом. А Даркмэттер ценил таких людей. Но они оба ничего поделать не могли. Первый боялся за Италию, второй за самого себя… Отмучившись две положенных секунды, показавшихся ему вечностью, Альфред опять безжизненно поник, судорожно хватая ртом воздух и мысленно моля саму вселенную об избавлении. И, вроде бы, это сработало. Зург отвлекся от него на Германию: — Ну что, Третий Рейх, как тебе мои инновации в воспитании наглецов? Впечатляют, не так ли. — — Ja, мой император. Вполне впечатляюще. Я поражен тем, что кому-то удалось приструнить этого неуправляемого сорвиголову. — Спокойно ответил хозяину Людвиг, скользнув по американцу безразлично-презрительным взглядом. — Жаль никто не испробовал на нем это устройство пораньше, глядишь… человеком бы стал… — Едва только он сказал это, Америка, даже находясь на грани физического и морального истощения, весь напрягся. Одно дело, когда тебя запугивает кто-то, кого ты сам до чертиков боишься теперь. Но совсем другое дело, когда в наглую влезает кто-то, кем ты сам в былой жизни долгое время помыкал. — «Это… это он что — обо мне так сказал?.. Да как он посмел?!» — Из последних сил сжав кулаки, Альфред резко вскинул голову, буквально пронзая Байльшмидта-младшего яростным взглядом. Внутри бывшего воплощения все буквально бурлило от уязвленной национальной гордыни, а изо рта прямо-таки неконтролируемым потоком понеслась ругань: — Так вот как ты заговорил, зараза нацистская! Знал бы, оставил бы тебя подыхать! Но нет, пустил тебя в капсулу… тебя и труса твоего, а ты!.. Любитель шавок и сам шавкой оказался! Гр-р-р… Ненавижу! Урод! Фашист! Тварь! — Собрав от обуревающей его ярости все последние силы, Альф рванулся, надеясь вырваться и вмазать собрату-предателю, но… Сил хватило лишь на то, чтобы приблизиться к Людвигу всего на самую чуточку. И то шершни даже с места не сдвинулись, а просто вытянули руки вслед за рвущимся янки. Ну и, само собой, Альфреду снова перепала доза электрошока и он, будучи итак уже изможденным, плюхнулся перед неприятелями на колени. Людвиг ничего не ответил. А что он мог сказать сородичу? Что он сожалеет и тоже не в восторге от этого всего и с радостью сбежал бы отсюда, дай только возможность? Увы, сказать такое при Зурге, означало — как минимум подписать для Феличиано приговор на подобные мучения…, а может, и всем троим. Кто же этого монстра знает… Так что оставалось просто стоять и смотреть. Смотреть через силу, все повторяя про себя как заведенному — «Италия, Италия, Италия…» — лишь бы не показать сочувствия бедному парнишке. Все-таки Альфред в его глазах до сих пор ребенком был — шумным, неразумным, шубутным, но — мальчишкой. А тут такие страдания… которым, судя по недовольному виду повелителя, еще рано было кончаться. — Хм-м… Вижу, в тебе еще остались силы артачиться. — Зург жестом приказал шершням поднять пленника на ноги, а то ж очень злейшеству хотелось смотреть на лицо парня, видеть страх и панику в его глазах…, а наклоняться как-то не по-императорски было. — Как это исправлять будем, раб? Снова тебе пару приказов дать или как? — — Да пошел ты! — Буквально на автомате прошипел Альф, поддавшись остаточному воздействию национальной гордыни, и тут же сам оцепенел от собственной наглости. Но длилось это всего лишь миг… доля секунды, и пацана снова скрутило. Снова крики, снова боль, снова мучения… А Зург, казалось бы, даже не удивился этой грубости. Наоборот, довольным стал, видимо еще какую гадость в отношении бедного пацана задумал. Так оно и было, даже не пришлось долго ждать. Едва только Альф оклемался от очередной пытки, едва смог голову поднять, Зург обратился к нему, не скрывая злорадства: — Все же, раб, захотелось тебе пару неисполнимых приказов? Что ж, будет тебе желаемое. И не только сегодня. Ты теперь каждый день жизни проклинать начнешь, поверь мне. Орать будешь, скулить, и о пощаде молить. И не только за свои косяки… Хоть ты и бывший ученик Лайтера, но я все равно буду мучить тебя каждый раз, когда он испортит мои планы. Буду отдавать невыполнимый приказ, и ты будешь корчиться от боли… Из-за него! Лайтера! И рано или поздно ты сломаешься и сам возненавидишь его! — С каждым словом злодея несчастный янки цепенел все больше и больше, а его так некстати проснувшаяся национальная гордыня, похоже, поспешила сдохнуть на месте. И Альф уже не думал ни о чем, он желал лишь одного — чтобы закончились, наконец, эти мучения, даже если ему придется отправиться вслед за гордыней. Но фигушки. Так просто Зург отставать от него не хотел. В очередной раз запугав мальчика до слез, злодей спросил у изобретателей этой жуткой штуковины: — А может ли ошейник действовать так, чтобы болевой импульс не прекращался, пока приказ не будет исполнен? — — Да, император. — Поспешно ответил тот же жучок. — Нужно просто отдать для этого специальную команду. Так и сказать после самого приказа — делай, пока не исполнишь. А чтобы отменить его, надо сказать… Отменяю приказ. — — Ч-чудес-сно!.. — Зург злорадно рассмеялся, к молчаливому ужасу всех присутствующих. Даже таракашки, мозговики и Ворп поежились от осознания — что сейчас предстоит американцу. И только Людвиг внешне был спокоен. Внешне. Мысленно-то он уже всем известным ему богам молился, лишь бы закончился этот «фильм ужасов наяву»… Но продолжение кошмара все же свершилось. Зург в который раз взял несчастного парня за его шевелюру, снова заглянул в теперь уже не выражающие ничего, кроме животного ужаса глаза, и отдал-таки страшный приказ: — Была у меня такая штука энергетическая… Жаль, что она сбежала, а то повеселился бы я знатно. Но и без нее ты сейчас получишь сполна. Вот тебе мое новое задание, бывший ученик Базза Лайтера, сверхдержава в кавычках, и мой жалкий раб — умри. Делай, пока не исполнишь! — Ох, что тут началось… Едва протикали положенные пять секунд, как Джонса сковала боль. Последовали две секунды криков и мучений, затем настал краткий перерыв. Но едва прошли еще пять секунд… как снова все повторилось — опять боль и крики… опять… И так через каждые очередные пять минут. Но вскоре вопли американца сменились на стоны, а затем и вовсе смолкли, будто парень и правда умер. И лишь по мигающему на ошейнику датчику было ясно, что Джонс не выполнил еще приказа, а значит был жив, и значит… — «Отключился, негодник!» — Зург недовольно нахмурился. Ну, еще бы, такое развлечение сорвалось из-за такой мелочи! — Ладно — отменяю приказ! — Датчик тут же перестал мигать, а Зург, поворчав и пробубнив себе под нос, что, дескать — «Рабы больно слабые пошли. Не повеселишься толком…», снял жуткий предмет с шеи измученного парнишки и, только сейчас заметив крохотную эмблему Звездной Команды на очках мальчика, сию же секунду пронзил ее своим металлическим когтем и вырвал вместе с какими-то микросхемами. — Этому тут не место! А вы все… — повернулся к задрожавшему от его оклика жуку, возвращая назад устройство — поторопитесь доделать ошейник! Крайний срок — до завтра, потом пеняйте на себя! — — Слушаемся, император… Будет исполнено… — Усердно закивали его слуги, спешно возвращаясь к работе. — А этого слабака утащить в его камеру! — Выдал Зург очередной приказ, теперь уже шершням. Те без промедления потащили Америку утащили прочь, ну, а оцепеневший Людвиг все еще не мог прийти в себя от увиденного… Хорошо, что лицо его и отрешенный взгляд вместе выглядели беспристрастно и равнодушно, в отличие от растерянной физиономии синеликого надзирателя. Это и спасло немца. Император Зла остался очень доволен реакцией нового «любимчика»: — Мои поздравления, Третий Рейх. Ты отлично выдержал проверку. Порадовал повелителя. — — Благодарю вас, император! «Как же хорошо, что этот кошмар закончился…» — Бодренько и даже как-то радостно ответил Людвиг, склонив голову в покорном поклоне. Но облегчение, что все закончилось было омрачено новым решением повелителя: — Да, кстати, я решил, что ты достоин повышения по службе. Столь надежному и безэмоциональному слуге найдется и другая должность. Даркмэттер! — — Слушаю, мой император! — Ворп тут же вытянулся в струнку в ожидании распоряжений. — Сопроводи Третий Рейх в семьдесят четвертую шахту. Там давно пора провести инспекцию. Заодно посмотришь — как он в роли надзирателя. А я… — Зург отвлекся на едва слышное под его одежкой урчание живота, и никого даже взглядом не удостоив и лишь пробормотав недовольно под нос: — Совсем из-за этих дел о себе забыл. Завтрак пропустил… — покинул лабораторию. Ну, а Людвиг с Ворпом вышли следом, ибо медлить или не исполнять приказы было чревато. Одна оплошность — и ты на месте Америки. Чистый ад наяву…

***

Почти в это же самое время, а вернее — с разницей около получаса, на станции Звездной Команды только-только узнали о прибытии Зурга на планету Z. Все то время, пока оставленные Лайтером в укромных местах шпионские дроны снимали происходящее во дворце Зурга, эмземены прилежно проверяли записи через каждые два часа — днем, и шесть часов — ночью, на случай, если там объявится сам Зург, или похищенные воплощения. И сегодня это событие наконец-то свершилось. Очередной зелёный человечек как обычно сел за тот компьютер, на который пересылалось видео с дронов, включил ускоренное воспроизведение съёмок из тронного зала злодея, и… спустя пару-тройку минут заметил, что там объявился сам император, да не один, а с двумя из трёх похищенных воплощений! Эмземен резко поставил видео на паузу, и хотел было перемотать его назад и посмотреть его, но передумал. Как и все его сородичи, он был очень пугливым, и смотреть что-то с Зургом в главной роли — не хотел, плюс — на том видео не было Америки. А ведь Базз попросил зеленых проверять записи со всех трех дронов, чтобы всех пленников найти. И хоть он не сказал лично об Альфреде ни слова, но эмземены итак поняли, что за него Базз волнуется больше всех. Вот зелёный малыш продолжил прокручивать и другие записи, теперь уже в поисках Альфреда Ф. Джонса. И начал он с дрона, что был заныкан у главного входа в лабораторию. Через несколько минут на видео промелькнул Зург в сопровождении своих слуг и… Людвига! Отметив их время появления в кадре, эмземен продолжил перемотку записи и почти сразу в кадре появился искомый субъект. И что самое неприятное — шершни вели Америку под руки, как арестанта! Зелёный малыш сразу поставил это видео на паузу и задумался: «А стоит ли мотать третье видео?» — и тут же кивнул сам себе. Если уж Джонса вели в лабораторию, как арестанта, можно было не сомневаться в том, куда они поведут его потом? Так что он включил третью запись, морально приготовившись к худшему. И не зря. Спустя некоторое время перемотки, эмземен заметил шершней, тащивших Альфреда в темницу. Он остановил видео, чуть перемотал его назад, и включив нормальную скорость воспроизведения, просмотрел тот отрывок — шершни тащили обмякшего и ни на что не реагирующего Америку в темницу. Тут и дурак бы понял, что в лаборатории с парнем сотворили что-то нехорошее, а уж эмземены, несмотря на свою детскую наивность, такими точно не были. «Прямо… трупик какой-то, а не живой человек!» — Эмземен содрогнулся от своих же страшных ассоциаций, и поспешил связаться с Лайтером. Базз как раз со своей командой обсуждали примерный план действий во время спасательной операции, когда его прервал вызов от эмземена: — Базз Лайтер! Скорее придите в лабораторию по исследованию проекта БДЗ-1! Я обнаружил на записях искомых субъектов! На… всех трёх записях! — — Да?! — Лайтер резво вскочил с места и ломанулся к выходу, на ходу отдав распоряжение соратникам. — Мира, оставляю все на тебя! — и унесся прочь. Он, словно метеор какой, пронесся по коридору к назначенному месту, думая лишь об одном: «Третий дрон следил за темницей! Кто… о, кто же мог туда угодить?! Неужели?..» Пулей влетев в лабораторию, Лайтер без лишних разговоров юркнул на заранее освобожденное эмземеном место, сразу включил третью запись, и… У него сразу перехватило дыхание от волнения — роботы тащили в темницу его ученика! Причём ещё и бессознательного! Тащили волоком, будто парень уже умер… Естественно, рейнджер запланировал. Перемотал запись и снова просмотрел. Потом ещё раз, приблизив картинку в надежде, что сможет увидеть вялые признаки борьбы, или хотя бы — жизни, но все без толку. И вот теперь паника переросла чуть ли не в истерику. Хорошо хоть, что у Базза выдержка всегда была на высоте, она не подвела и на этот раз, помогая сохранить хоть какое-то хладнокровие. Переборов кое-как свои нервы и уняв дрожь в ослабших руках, Базз переключил дрона на режим ручного управления и стал обыскивать камеры в поисках своего бедового ученика. А когда нашёл… Занервничал снова. И было отчего. Его ученик, этот обычно активный развеселый и непоседливый парнишка, сейчас лежал на полу камеры, растянувшись на спине, словно неживой. Никаких движений или звуков, Альфред просто лежал и все. — Альфи… что же с тобой?.. — Прошептал Базз, чувствуя, как у него внутри снова все холодеет от паники. Это же как надо было издеваться над парнем, чтобы он?.. — «А жив ли он вообще?» Рейнджера аж передернуло всего от своих же мыслей. Желая опровергнуть свои же страшные подозрения, Базз хотел приказать дрону подлететь поближе к американцу и снять его лицо, но… понял, что просто не сможет этого сделать — руки тряслись нещадно. Единственное, на что его хватило — заставить дрон примагнититься к потолку и приблизить изображение лица Альфреда уже оттуда. Глаза бывшего воплощения США были открыты — к превеликому облегчению Лайтера, которое, впрочем, снова сменилось на панику — взгляд этот был полностью отрешенным. Голубые глаза были устремлены словно в никуда, не выражая ни одной эмоции, и только скопившиеся в уголках глаз слезы выдавали истинную боль измученного парнишки. «Наверняка на нем испытали тот… «подарок»… Альфи…» — Рейнджер сокрушенно покачал головой. Как бы ему хотелось оказаться сейчас там. Сломать эту решетку, вытащить из камеры несчастного парнишку и с ним на руках заскочить в крейсер и свалить с чертовой планеты Зурга поскорее… Наверное все, кто хоть раз по настоящему привязывался к кому-либо и становился потом свидетелем его боли, ловили себя на мысли, что лучше бы это случилось с ним и были готовы хоть горы свернуть, лишь бы прекратить страдания дорогого человека. Вот и Лайтер не мог смотреть на своего ученика без щемящей боли в сердце. «Альфи… Альфред… Что же ты натворил? Как же тебя угораздило, бедный ты мой? Как тебе помочь-то?..» — Горестно вздохнув от невыносимого зрелища, рейнджер резко возмутился сам в себе. — «Что значит — как помочь?! Не ты ли собирался спасать и Альфреда, и сэра Байльшмидта младшего с сэром Варгасом?! Живо отставить нюни, рейнджер!» Базз резко сжал кулаки и нахмурился. От былой паники не осталось и следа, теперь он был полностью собран и спокоен. Взяв под полный контроль свои эмоции, Базз включил запись из тронного дворца, надеясь что так он сможет разузнать — где же будут держать Италию с Германией? — и затем уточнить и скоординировать свой план спасения. И как хорошо, что надежды оправдались. Зург прямым текстом приказал шершням препроводить Феличиано в жилой отсек для особо полезных или отличившихся слуг, и даже номер комнаты назвал. «Значит сто тринадцать?» — Что ж, из этих записей Базз получил все, что хотел, а значит пришло время действовать. Рейнджер поспешил связаться с начальником, чтобы получить разрешение для незамедлительного вылета на спасательную миссию. А Небула в это время находился в тренировочном зале Звездной Команды… Там с самого раннего утра шёл жаркий бой. Да не просто бой, а самая что ни на есть эпичная баталия, продолжающаяся уже довольно долгое время. Но обо всем по порядку. Едва проснувшись этим утром, Иван и Гилберт сами направились к выходу из гостевого крыла. И пусть Мэттью сказал, что сам зайдет за ними, чтобы проводить до тренировочного зала, но мало ли, вдруг бы к тому времени проснулся бы Артурчик и тогда все — капец всем планам! Увязался бы следом, истерику бы устроил… Приятного мало. Зато у входа они спокойно постояли, пообщались, зарядку сделали и уже оттуда отправились вместе с Уильямсом на проверку своих боевых навыков. По прибытию на место их встретил сам Небула и без лишних разговоров проинструктировал воплощений, затем спросил: — Сразу ли они хотят высокую сложность боя, или включить все уровни по нарастающей? — Парни вполне разумно решили: — Не стоит бросаться с места в карьер, лучше сначала разогреться. Давайте по нарастающей! — — Мудрое решение. Я бы и сам так поступил… — Похвалил их Небула в тот момент, включив на компьютере постепенное увеличение сложности. Затем он выдал парням оружие — пару учебных бластеров, спустил их из кабины управления в сам зал, запустил программу… И понеслось! Оба бывших воплощения веселились прямо от души, громя врагов направо и налево. Они носились, стреляли, прикрывали друг друга и в атаку кидались, и все это делали так умело и слаженно, будто уже не раз вместе сражались. А Ванька ещё при этом военные песни на родном языке напевать начал. Гил сначала пробовал возмущаться… ещё бы, на них же сам главнокомандующий смотрит!.. но, чуть погодя, и сам стал завывать что-то на родном языке, выкрикивая почти после каждой строчки своё коронное — «Deus Vult!». Правда вскоре бои стали не такими легенькими и веселенькими. Роботы становились умнее и стали стрелять более метко, катающихся по полу сфер стало намного больше, как и стреляющих с потолка орудий, и плюс ко всему — оба приятеля стали уставать. Вот последнее вообще проблемой было, ибо промежутки между уровнями и их переключением длились около полуминуты и времени хватало лишь на то, чтобы пот со лба вытереть и морально подготовиться к новому сражению. И вот начался очередной уровень тренировочной программы для новичков и рекрутов. Разумеется, на нем стало еще больше роботов и… еще и металлические перегородки появились! — Вот это ништяк! Укрытия! — Обрадовался Гил и сразу же юркнул за ближайшую перегородку, прячась от появившихся роботов. Иван поспешил следом за ним и там, облокотившись об перегородку, взял свободной рукой конец шарфа и попробовал обмахнуться им как веером, а то он уже весь потом исходил. Но не получилось у него, шарф был слишком мягким и форму совсем не держал. — Если бы я не знал тебя так хорошо, russisch, предложил бы шарфик снять, а то ты ж в нем щас сваришься! — Не преминул съязвить Гил, пока в одиночку удерживал позицию от наступающих роботов. — Но ты же не снимешь, так что я молчу. — — Пра-авильно говоришь — не сниму! — Потерпев фиаско с обмахиванием, Иван вытер мокрое от пота лицо и, прислонившись спиной к перегородке, подкрался к самому ее краю. Гилберт в это время уже перестал рьяно отстреливаться и теперь бурчал злобно под нос, что роботы-то, — Умные гады стали! Сами за перегородкой прячутся! — — Да-а? — Ванька хотел было высунуться, чтобы хоть одним глазком глянуть на врагов, но что-то передумал и вместо себя выставил за край перегородки свой кран. Враги не заставили себя долго ждать и очередью выстрелов выбили ценную вещь из рук хозяина. — Та-ак, я не понял! — Ваня ошарашенно посмотрел на свой упавший за пределами перегородки краник по которому продолжали шмалять роботы, нахмурился, руки в боки упер, вздохнул глубоко и как покрыл оборзевшие железки великим и могучим трехэтажным животворящим матом… благо на родном языке! Гилберт аж про бой забыл, столь живописно было описание и самих железок и где им место и кто их конструктор… — Russisch… Ты же на родном языке говорил, да? Скажи, что на родном говорил! — Не на шутку разволновался альбинос. — Ну да, на русском. Мне так удобнее. — Как ни в чем не бывало ответил Ванька, не сводя сожалеющего взгляда с несчастного краника. — Тогда у меня еще один вопрос… — Гил повернулся к своему государству, совершенно позабыв о бое, да как взвился с возмущениями. — Какого фига ты матами тут кроешь?! Я понимаю, что неприятно, ну что теперь — слезки лить? Что роботы — такие нехорошие бяки, тыры-пыры и прочее, так что ли?! — — Ги-ил… А чего ты на меня орешь? — Обиженно надулся Ваня, не понимая претензий пруссака. — Я ведь не на тебя ругался. — — А потому ору, что за нами следят сейчас! А я не хочу по твоей воле показаться перед начальником станции — быдлом неотесанным, которое не пустят ни на какую спасательную миссию! Или ты забыл мой недавний урок?! Могу повторить! — — Гилушка, вообще-то сейчас не время и не место ссориться. Мы же это — воюем… — Ласково-ласково заговорил с приятелем Ваня, будто буйно-помешанного успокаивая. — Воюем мы, некогда ругаться, да? Вдруг враги сейчас подкрадутся и… дадут нам тех самых, по первое число. — — Мля… Точняк! — Поняв, что лопухнулся, Гилберт стиснул в руке свой бластер и хотел снова вернуться в бой, как вдруг… из-за края изгороди показался один из роботов. И вот теперь «такую-то мать» позвали оба приятеля… Первым среагировал Иван. Памятуя, что нельзя высовываться из-за изгороди, он схватил робота за руки и рванул на себя. Робот попробовал подстрелить противника, но промахнулся. А вот Ивану наоборот удалось расправиться с врагом. Сначала он повалил железяку на пол, отломал ему руки и принялся за его голову. Ванька рьяно и увлеченно откручивал роботу бошку, при этом улыбаясь самой миленькой и ангельской из своих улыбочек, а над его головой стремительно разрасталась темная аура. Тут любой струхнул бы, не удивительно, что Гилу захотелось передислоцироваться за другую перегородку. Но к сожалению для него, роботы вели слишком уж активный огонь по их укрытию, так что… фигушки, пришлось ему терпеть зверское зрелище, попутно отстреливаясь от врагов со своей стороны перегородки. Но в итоге он не выдержал: — Слышь, помоги мне, хватит робота корежить! Это еще хуже матов, знаешь ли! Заканчивай давай! — Не-а, не могу~у~! — Ласково промурлыкал ему Ванька, умиротворенно разглядывая оторванную им голову робота. — Мне еще потрошки доста~а~ать надо и по веткам разбросать! Чтоб как в Олиной стрелялке было~! — — Ч… че?.. — Гил боязливо покосился через плечо на русского, подумывая слиться нафиг, лишь бы с этим маньяком в одном окопе не сидеть. — К… какие, нафиг, потрошки? Чьи? — — Ну как же, Гилушка… — Ванька взял оторванную руку робота и стал пробовать пододвинуть ею к себе свой кран, приговаривая: — Не учатся ничему некоторые и учится не хотят. Кина американского насмотрелись или крышу срывает от жадности? Ты ему про аномалии — он тебе про хабар. Ни о чём думать не хотят, кроме бабок, пока кишки по веткам не разбросает… — — Так, харош комедию ломать! Нам надо выдержать до конца боя, или фиг нам, а не спасение Людвига! Понял?! — Испарялось терпение прусса, как и заряд в бластере от его лихорадочной пальбы… Еще пара выстрелов и бластер стал бесполезен, как обычная детская игрушка. — Вот черт! — Гил в ярости отшвырнул бесполезную штуковину прочь. — И что мне теперь делать? Чем воевать?! — — Держи мой краник, Гилушка. И бластер мой, тоже. — Брагинский протянул товарищу сразу оба свои оружия. — Держи, родненький. Защищай свое отечество. — — А…, а ты чем будешь защищаться?.. — Оторопел Гил, забирая обе вещи. — А я… — Ванька нагнулся к роботу и, взяв в каждую свою руку отодранные руки робота, шмальнул из них по установкам на потолке, затем лихо крутанул каждую «пушку» и встал в пафосную позу с обеими пушками наперевес: — Зови меня теперь — Крутой Ванька Two Guns! — — Че-е-е?.. Это че еще за муть — Two Guns? Русский, тебе пафос английского дитятки ни капли не идет. Ты в курсе, не? — Ванька сразу огорчился, как ребёнок, которому дразнилку прокричали, и даже оружие опустил. Надул щечки обиженно, носом шмыгнул: — Ги-ил… Чего ты такой вредный? Я, может, тоже героем побыть хочу. В роль вхожу перед битвой, а ты… — — Ладно-ладно, уговорил. Геройствуй. — Поспешил успокоить его Гил, а то вдруг дело потом до обнимашек дойдет… — Только хватит отвлекаться от боя! — — Агась! — Снова расплылось в улыбке тысячелетнее дите и тут же, взведя оружие, сделал два выстрела за спину Гилу. Очередной, посмевший нарушить их уединение робот отлетел прочь и рухнул на пол, искрясь и дергаясь, будто в предсмертных конвульсиях. — Ну, что, отведал супостат силушки русской да богатырской! — — Слышь, Ванька, ты определись, в какую крайность тебя унесет. Сначала Голливудские крутые чуваки, теперь славянский эпос… — Пробурчал Гил, возвращаясь к отстрелу наступающих роботов. — Выбери что-нибудь одно! — — Ох, Калининградушка… Бурчишь, как старый дед… — Вздохнул в ответ Россия, отстреливаясь со своей стороны перегородки. — Хотя, может ты с рождения был старым дедом? Ты ж всегда был седой… Неспроста, видимо… — — Че?! Это с какого фига ты так решил?! Обоснуй претензии! — Снова начал вспыхивать от раздражения Гил, опять теряя бдительность. Жаль из-за своих препирательств, ни он, ни Иван не заметили, что роботы решили сменить тактику и уже вовсю проворачивали свой план. И пока оба бывших воплощения просто отстреливали врагов по краям перегородки, несколько роботов подобрались к ней вплотную, взгромоздились друг на друга и… один из них перескочил перегородку сверху. Ванька как раз рикошетил одного робота, снова зашедшего к нему сбоку, не догадываясь, что эта железяка специально отвлекала внимание на себя, как вдруг за спиной возник еще один противник. Прусс как раз зачистил свою сторону и повернулся к своему оборзевшему государству для «сурьезного разговора», как перед его носом возник очередной робот. Все раздражение тут же на второй план ушло, и Гил, выронив от растерянности свой бластер, с диким ором:  — Ванька, шухер! — ударил врага в ближнем бою краном России. Затем еще раз и еще раз, пока… робот как-то не умудрился перехватить его «оружие» и, всего лишь слегка двинув рукой, швырнул его прямо на перегородку. — Ги-и-ил! — Взволнованный Иван вмиг раскидал всех наседающих противников и склонился к валяющейся на полу родимой области. — Гилушка, что с тобой? Ты, как — живой? Ответь мне, друже… брат названный… товарищ дорогой… — — Ванька… какого черта тебя так много?.. Аж пять штук… — простонал в ответ оглушенный ударом рыцарь-тевтонец. — Бросьте меня все… пятеро… Я вам обузой буду… Бегите, ребята, я их задержу! — — Ну, уж нет. Слаб памятью стал что ли? Иль тебе этим ударом память отбило? Русские — своих не бросают! — Возмутился славянин, помогая приятелю принять сидячее положение. — Держаться сможешь? На спине. — И после слабого кивка оного, водрузил его себе на спину, взял в руки свой краник и бластер и скорее дал деру оттуда, а то враги уже зажимали их вовсю. Можно сказать — из всех щелей лезли. Так эти двое и держались изо всех сил, стараясь выдержать до окончания последнего уровня, дабы перед местным воеводой лицом в грязь не упасть. Вернее, Ванька старался, Гилберт же просто пытался удержаться на его спине, пока государство воюет. Только Небула не видел их стараний. Прямо перед тем, как Гила оглушили ударом об стену, его отвлек вызов Лайтера, спешившего сообщить о результатах наблюдения за дворцом Зурга, и чуть ли не требующего сию минуту отправить его на спасательную миссию. Ну, что тут поделаешь, если твой лучший рейнджер весь на взводе? Вдруг этот самый Лайтер, даже несмотря на свою повернутость на дисциплине, не выдержит промедления, заскочит со своими салагами в первый попавшийся транспорт и ринется спасать несчастных пленников Зурга. «А он может. Знаем, летали…» — Невесело хмыкнул Небула, приказав Лайтеру с его командой ждать в зале для брифинга и попутно отключая тренировочную программу. А Ваньку с Гилом на горбу всего уже совсем загоняли. Настолько, что он уже взмок весь и пот по спине чуть ли не ручьем струился. Он уже даже подумывал сдаться, как вдруг роботы застыли на месте, а затем и вовсе под пол, через люки, позалазили, как и перегородки. — «Неужели все?» — Русский недоверчиво оглядел пустой зал и, радостно хохотнув: — Аха, Гилушка, мы справились! Ай да мы! Ай да наше упрямство! — побежал со своей ношей к выходу. Гилберт в ответ что-то непонятно пробурчал, не поднимая лохматой головы с дружеского плеча. Мало того, что голова гудела от удара, так его ещё и укачало под конец. Небула сразу заметил неважное состояние прусса: — Сэр Брагинский, что с вашим товарищем? Он какой-то… Что с ним? — — С Гилушкой? Его робот… того… швырнул прямо об стеночку головушкой. — Честно сознался русский, думая, что воевода все равно все видел и знает. — Но Гил крепкий. Ему не привыкать, знаете ли. Его в былой жизни одна знакомая частенько сковородочкой по темечку приласкивала… Да, Гилушка? — — Что верно, то верно, русский. Я… — Гил с большим трудом открыл глаза и попытался посмотреть на хозяина станции… Но, увидев перед собой аж пять Небул, снова закрыл глаза. — Робот отбросил? Об стену? «Неужели, пока я отвлекся на Базза?» — Коммандеру резко стало неловко. — «М-да, и что теперь делать? Лайтер срочный вылет требует, а эти двое с ним хотели… Не говорить им об этом что ли? Они же оба такие упрямцы…» — Небула покачал головой. Врунов он терпеть не мог и сам не врал. — «Но умолчать о чем-то, это же не ложь?» Успокоил он сам себя и, недовольно вздохнул, якобы из-за травмы Экс-Пруссии: — Простите, так дело не пойдёт. Я, конечно, был очень впечатлён вашим своеобразным ведением боя, но у вас — сэр Байльшмидт, на лицо явное сотрясение. Вам придётся проследовать в лазарет. Сейчас я вызову санитаров… — Он открыл коммуникатор, чтобы вызвать кого надо, но был остановлен Ванькой: — Прошу прощения, но зачем нам ждать этих санитаров? Пока они придут… Может, я так своего побратима отнесу? А путь нам покажет… — увидев появившихся из-за поворота эмземенов, Ванька радостно встрепенулся: — вон они. Можно, а? А то Гил весь такой измотанный, слабенький… — — Это кого ты слабым назвал?! — Попробовал возмутиться прусс, и даже брыкнулся пару раз, но быстро затих, уныло бормоча под нос. — Чёрт… И что теперь? Я что, не смогу полететь спасать Людвига? — — «Кстати об этом…» — Чуть было не вырвалось у коммандера, не желающего даже умалчивать правду, а не то, что врать. Но он благоразумно промолчал на этот счет и просто окликнул копошащихся возле очередной металлической приспособы эмземенов: — Эй, кто там из вас меньше всего занят? — Человечки переглянулись, и из общей толпы вышел один, махая на ходу высоко поднятой рукой. — Так… Сопроводи-ка в лазарет этих двух граждан, пожалуйста. Дело срочное, сам видишь… — Небула указал на оглушенного Байльшмидта, стараясь не смотреть на бывших воплощений, затем всё-таки обернулся к ним. — Прошу прощения, что не заметил этого происшествия с роботом… Иначе я бы давно остановил программу и в лазарет пострадавшего отправил. — — Да ничего. Мы с Гилом — люди быва-алые! — Иван беззаботно улыбнулся, но на деле насторожился. Пусть он, со своей по-детски наивной душой, вновь и вновь верил окружающим, давая им раз за разом новый шанс, но за долгие годы жизни он привык ко лжи и утайкам. Даже к самым мастерским приемчикам, отчего под конец былой жизни воплощения и не верил ни на йоту одному шумному малолетнему очкарику. Тем более не смогла укрыться от русского некая заминка коммандера. — «Воевода явно что-то недоговаривает…» Не волнуйтесь ни о чем. Пойдём мы с Гилом, пожалуй, в лазаретик, и поскорее. Мне моя область живой и здоровой надобна. Разрешите идти? — — Конечно. И простите ещё раз… — Вот так спешно спровадив в лазарет бывших воплощений, сам Небула направился к Лайтеру, чтобы самому увидеть записи, ну и проводить лучшего своего подчиненного на опасную миссию. А то ж до отлета нужно было много чего подготовить. Иван шел за эмземеном, с Гилом на спине, и все думал и думал… — «Что же скрыл от нас воевода? Что же он не сказал? Быть может… домовенок знает?» — Пройдя молча еще пару-тройку метров, Иван кивнул сам себе и прервал молчание. — Послушай, друже мой зеленый, я заметил, что вы с друзьями очень заняты были. Очень торопились все. И главный ваш — Небула, как-то нервничал и сам торопился. Что-то случилось, или как? — — Случилось. Нам срочно надо собрать крейсер к отлету. — Последовал краткий ответ. — А какой и куда — сказать не могу. Код секретности. — «Секретность, да? Неуж-то Василий за нашими собрался… Без нас с Гилом!» — Ванька обиженно поджал губы, и весь остаток пути прошагал молча. Только правду говорят, что затишье перед бурей бывает. Весь путь упрямый русский думал о том — «Как бы разузнать точнее — кто и куда намылился? И если это Василий за воплощениями собрался — как бы с ним увязаться? Пусть и без Гила…» Прус, кстати, тоже напрягся весь. Тоже в думы ушел: «Блин… Стопудово тот крейсер за моим братом полетит! Без Великого меня! Вот же — попадос! Что делать?! Ванька… Ему по ходу — пофиг… Княжеский зад, чтоб его!» Зайдя вслед за эмземеном в медицинский отсек, Иван увидел, как еще трое других зеленых малышей суетились возле трех странных устройств, похожих на гибрид капсулы с кроватью, приделанных к постаментам с кнопками. «Прямо как те камеры для преждевременно родившихся детишек, только для взрослых…» — Вспомнился ему случай из былой жизни, когда он совместно с начальником посещал новое медицинское учреждение. — «Уж не для наших ли страдальцев их готовят?» Чуйка Россию не подвела. Эти медицинские реанимационные камеры, со встроенными в них сканерами и подачей лекарств, действительно готовили для похищенных воплощений. И их должны были погрузить на крейсер Лайтера, ибо кто знает, в каком состоянии могли быть несчастные пленники на момент спасения. Вдруг не только Альфред пострадал и был изможден. Эмземены как раз закончили прикреплять устройства к какой-то платформе… видимо — грузовой… и, взяв свернутое в рулон полотно, попробовали накрыть им всю платформу. Да только не втроем им надо было накрывать… И не с их ростом. — «Аха! А вот и шанс!» — Ваня замедлил шаг, а затем и вовсе остановился возле мучающихся с полотном малышей. — Ребятушки, куда ж вы их только собрались отправлять? Да еще аж три штуки! Вам подсобить? — Эмземены тут же застыли и посмотрели на него, подумали, переглянулись и синхронно кивнули. Все-таки нежданный помощник — вон какой большой! Один из них даже пару шагов навстречу сделал, удивленно так пялясь на русского и жалуясь ему при том: — Да. Будем очень благодарны. А то ж мы торопимся. Важное дело. Нужно успеть до отбытия… — — Снова думает не как все! — Перебил его другой сородич. — Код секретности! — Болтливый эмземен тут же понурился и вернулся к остальным. — «Все-таки — за нашими!» Тогда сделаем так… — Ванька потянулся было к полотну, но передумал. — Гил, ты сможешь держаться, если я тебе ноги отпущу? А то не быть нам с тобой в случае чего… это… лошадками за царевной Еленой в город Трою посланными. — Удивительно, но Гил от этой фразы как-то сразу оживился. Он крепко обвил ногами торс России и крепче ухватился за плечи. — Отлично. А теперь к делу! Делаем так… — Ваня расправил полотно, взял в обе руки по концу с одной стороны и, приказав всем эмземенам, в том числе и их проводнику, держать другой конец, аккуратно накрыл приспособы. Затем он накинул на капсулы другой конец, поправил его чутка, и закончив, улыбнулся зеленым малышам. — Вот и все. Да? — — Спа-асибо! — Как всегда синхронно ответили человечки, благодарно улыбаясь в ответ. Эх, знали бы они, что в этот раз Россия помог не бескорыстно. — «Тот малыш, самый разговорчивый, сказал что — дело срочное. Если эти штуки Василий возьмет с собой, то у нас будет шанс отправиться с ним. Жаль Гил пострадал. Но оставить его тут нельзя. И не полететь — тоже. Он же мне потом всю кровь свернет, да и я сам себя не прощу, что прозевал такой шанс. А может… Точно!» — Буквально за секунды продумав последние детали плана, хитропопый русский приступил к его реализации. — Да не за что. Ладно, нам с Гилом идти надо, как бы. Не волнуйтесь, где кабинет — мы знаем. Чай не в первый раз сюда попадаем… — сделал он вид, что уже уходит, но потом, пройдя пару шагов, резко остановился и повернулся к эмземенам. — А кстати, мне же сестренки новых вкусностей привезли — карамель в шоколаде. Очень вкусно! И еще другие конфеты. Хотите? — — Шоколад! — Все зеленые, каким бы они важным делом ни были заняты, тут же позабыли обо всем, кроме любимого лакомства, и столпились вокруг Вани. Ну, а тот, расплывшись в довольной лыбе, выгреб забытое им за время вчерашней постановки и чтение письма от Людвига лакомство, и стал раздавать его ребятам. И то ли случайно, то ли нарочно, но он уронил несколько конфет. Эмземены вмиг потянулись и за ними, так и норовя залезть прямо под ноги щедрому дарителю. — Осторожнее, ребята… — Ванька сделал шаг назад и… просыпал на пол остальные конфеты. Вот тут-то эмземенов вовсе переклинило. Они пихались и толкались, повторяя как заведенные: — Мне! Мне! Мне! — Кушайте, кушайте, на здоровье! А… — Поняв, что вот он — их шанс! — Ванька поспешил к накрытым полотном капсулам. — «Только бы они меня не заметили. Плохо, конечно я поступаю, но все лучше, чем тут сидеть!» — Он запихнул под полотно Гила, залез следом и, чуть выглянув из-под полотна, покачал головой. — «Права была матушка. Жадность — очень некрасиво! Даже домовята от нее прямо обезумели…» А эмземены все трескали и трескали конфеты, попутно отбирая их друг у друга, пока от угощения только фантики не остались. Только тогда они вдруг вспомнили о задании, и вновь синхронно и очень испуганно на этот раз воскликнув: — Ай! Коммандер Небула будет ругаться! — все вчетвером засуетились, зашевелились, подогнали какую-то машинку, прицепили платформу с капсулами к ней и поспешили на место назначения. А на стартовой площадке, возле крейсера под номером «Сорок Второй», был самый настоящий ажиотаж. Там и эмземены суетились, и прочий технический персонал, спешно готовя крейсер к отлету. Был там и сам Лайтер со своей командой и начальником, напутствующим их напоследок. И все бы ничего, подумаешь суета сборов, не первый раз такое происходит, вот только туда и бывшие воплощения решили заявиться. А уж там, где они собирались всей толпой, да без Германии, порядка не могло быть в принципе. Хотя… главного заводилы в лице Америки, тоже не было. И Россия с областью, Элиасом и сестрами не появились. Но всем и бушующего Артура хватило. Англичанин-то, к великому недовольству рейнджеров узнал уже, что его детище помучали и бросили в камеру. И о том, что Ивана с Гилом никто с собой не возьмёт — тоже. Да и о самом вылете он был осведомлен, хотя об этом никто из персонала станции никому из воплощений ни слова не сказал. «Вот же, засранцы! Попробовали скрыть от меня, да? Черта с два, у меня Анабель есть!» — С пол оборота завелся Артур от доклада призрачной подруги, и часть сородичей своих взбаламутил, чуть ли не силком заставив тащиться за ним на взлётную площадку. В общем, не дал он спокойно собраться в путь. Заявился туда, буквально сходя с ума от беспокойства и злости на похитителей ЕГО детища, да как начал требовать взять его с собой вместо России. Пришедшие вместе с ним Франциск и Кику пробовали его остановить, но фигушки — Артура как переклинило. Ну просто вынь да положь ему разрешение лететь спасать брата-раздолбая. Небула с Баззом спокойно выслушали истерику англичанина. Оба понимали, что человек перед ними малость не в себе. И только когда Артур выдохся и замолк, Небула обратился к нему: — Понимаю ваше состояние и желание спасти брата, сэр Керкленд, но, ничего не могу поделать. Вам нельзя покидать станцию до окончания следствия. К тому же вы подписали те бумаги, помните? Так что, прошу, не мешайте нашим сборам. Как вы видите, вылет срочный, во многом ради того, чтобы скорее спасти вашего брата и других ваших товарищей. Поэтому прошу — не мешайте нам работать! — не выдержал под конец начальник станции, слегка повысив голос от раздражения. — Но я!.. — Хотел было ещё поупрямиться Артур, но его перебил Лайтер: — Сэр Артур, я понимаю ваше волнение и желание спасти Альфреда. Я сам не могу дождаться, когда спасу и его и сэров Байльшмидта-младшего и Варгаса. Поэтому я и настоял на срочном вылете, как только стало известно — где их держит Зург. И я прошу вас, не задерживайте меня. Скажу вам честно — мне тоже очень хочется поскорее увидеть их на свободе… в безопасности. И мы с моей командой спасем их — всех троих. Никого без помощи не оставим, ведь… вы ждете их. Тоскуете. И… — рейнджер осекся, решая сам в себе, стоит ли открыть Керкленду хоть часть его душевных терзаний и переживаний. — «А почему бы и нет. Хотя бы малость…» Я — тоже. Альфред мне за этот месяц тоже уже не чужой стал… — Лайтер резко замолчал от вновь всколыхнувшейся душевной боли, и чуть отошел в сторону, пропуская к крейсеру платформу с тремя какими-то приспособлениями, прикрытыми материей. Как же он привязался к этому парнишке. Слишком быстро и слишком сильно привязался. Базз и сам до сих пор понять не мог — почему? Чем же его подкупил этот шумный, беспечный, егозливый мальчишка? Он же — ни капли не дисциплинирован, и как выяснилось — жуткий эгоист и собственник. Но что-то в нем было. Что-то такое… родное и до боли знакомое. А уж как Джонс верил в свою мечту… Ну как тут не помочь парню воплотить ее. — «И помогу. Точно — не оставлю его!» Но Артур оценил это затишье, как нерешительность, и хотел попробовать возразить ещё раз, но теперь уже вмешался тихоня Мэттью: — Глубокоуважаемый Англия, прошу вас, успокойтесь. Очень вас прошу. Я… — голос канадца дрогнул: — Мне тоже плохо, но и я и вы, мы там только помешаем. Я знаю, что говорю. Месье Лайтер не один раз спасал людей из подобных передряг, и многоуважаемые члены его команды — тоже. У них действительно больше опыта. Доверьтесь моим соратникам. — И вроде бы, усилия всех трёх рейнджеров оказались успешными. Артур действительно поумерил свой воинственный пыл. Но полностью успокоиться он не смог. Почти уже повернувшись, чтобы уйти, он вдруг резко метнулся назад, вцепился в Лайтера и пристально уставился на него требовательным взглядом: — Обещайте… Нет! Поклянитесь, что вы вернете его… ж… живым… Поклянитесь… — Последние слова Артур произнес еле-еле, почти шепотом. Он еще что-то хотел сказать, но не мог — к горлу итак уже подступил комок сдавленных рыданий, а от так некстати выступивших слез стало невозможно что-либо разглядеть. И сразу так стыдно и обидно стало, что он тут разревелся, но Артур и это был готов стерпеть. Он даже поймал себя на мысли, что ударится в любое вероисповедание, если именно то божество… или даже демон… неважно кто, но поможет Америке выбраться из плена живым. — Месье Артур? — Обеспокоенный Уильямс хотел уже ринуться на помощь англичанину, но его опередил Франциск. Аккуратно подойдя к заклятому приятелю сбоку, он чуть повернул к себе и попробовал приобнять. И, о чудо, Артур не стал брыкаться, вопить или ругаться, как он это делал раньше. Он уткнулся Франциску в плечо, давая волю накопившейся тоске по любимому детищу. Глядя на неуемное горе старшего брата, Базз почувствовал, как у него самого к глазам подступают слезы, что уж говорить о впечатлительном канадце, уже всхлипнувшем пару раз. И вроде как ответить нужно было, успокоить расчувствовавшегося Керкленда и Уильямса заодно, но слов хватило лишь на краткое: — Клянусь. Спасу. И… — тут же, спешно козырнув начальнику со стандартным: — Разрешите идти, сэр? — рейнджер поспешил в крейсер. Его команда, ожидавшая все это время невдалеке, поспешила за своим лидером. Лишь Экс Ар немного замешкался, дослушивая до конца просьбу тихого Кику и, кивнув азиату, ринулся за остальными. Когда же команда Лайтера скрылась в крейсере и раздалось сообщение: — Звездный крейсер Сорок Второй готовится к срочному отлету! Всем покинуть взлетно-посадочную площадку! — Помещение стремительно опустело, затем открылся шлюз и… крейсер взмыл со своего места, унося на спасательную миссию свой экипаж. И не только экипаж. Чуйка не подвела одного хитропопого славянина. Те штуки, среди которых спрятался Россия со своей малость контуженной, но не растерявшей воинственный пыл, областью, предназначались как раз для крейсера Лайтера. И пока Артур истерил и психовал, эти двое преспокойно пробрались на борт крейсера, и теперь ныкались там в укромном уголке, в ожидании смачного махача с похитителями их братика и двух других сородичей.