Ну что, страны, в бесконечность и далее?!

Ах, свобода! Какое же это пьянящее чувство! Когда можешь идти куда хочешь, жить своей жизнью и наслаждаться каждым новым днем. И при этом — о что за красота! — ни перед кем не отчитываться за свою жизнь! Вот последнее для бывших воплощений было просто даром небесным. То, о чем они мечтали всю жизнь — стало явью! И как теперь не радоваться жизни? Правда, пятерым новым «гостям из прошлого» пришлось еще немного пожить под надзором, но не суть, ведь те рейнджеры, что охраняли их от чертовых папарацци, стали им настоящими друзьями. Да и свобода… абсолютная свобода — наконец-то пришла! А ведь стоило лишь дать служителям СМИ ту пресс-конференцию, что была пару дней назад. Определенно стоило, ибо все папарацци, получив желаемое, сразу отстали от них. Но вернемся к продолжению истории… Сегодня все бывшие воплощения решили собраться и провести один большой «семейный» пикник. Семейным назвали его, потому что все они были в своем роде — собратьями. Бывшие государства как-никак. И все приготовились к этому событию как могли — еще вчера закупились продуктами и нашли хорошее местечко. А сейчас осталось лишь дождаться вечера и отлично провести время. — Ох, батюшки, батюшки, батюшки… — Причитал в то утро Россия, как обычно мельтеша по кухне взад-вперед от нетерпения. — Ох, ну когда же наступит вечер? — — Наступит, когда наступит. И вообще… Нельзя торопить время. Пролетевшие минуты не вернуть. Они уходят в никуда — это и есть вся боль бытия. — Как-то слишком по-философски ответил сидящий за столом прусс, и откусил смачный кусок от ломтя хлеба с маслом. Русский бугай тут же остановился как вкопанный и недоверчиво посмотрел на родимую область: — Гилушка, это точно ты? Ты ночью с кровати не падал? Нет? — — Что ты имеешь в виду? — Возмутился альбинос, проглотив пищу. — Просто ты сейчас так на Австрию был похож. Неужели… — Иван картинно ударил себя ладонями по щекам и с наигранным ужасом произнес. — Так вот оно что происходит, если прусс отказывается от пива! Он… становится таким… Ужас какой! Гилушка, неровен час и ты себе рояль купишь! — — Че-е-е?! — Возмущенный таким святотатством в адрес своей — Великой персоны! — Байльшмидт старший привстал с места и пристально посмотрел на свое государство. — Брагинский, ты не оборзел?! — Но Россия его не слышал, его уже понесло: — Надо Люде сообщить, что его брат болен. Срочно! — Иван достал из кармана телефон, и хотел было сделать вид, что звонит брату своей области, но тут же продолжил ломать комедию. — А вдруг… — Иван на миг прикрыл рот рукой, словно страшась высказать ужасную догадку. — О нет! Вдруг Людвиг тоже уже болен! Ах, беда, беда! Немчики вы мои! Бе-е-едненькие! Куда ж я без вас?! Оставите меня одного, горемычного! Без бра-а-а-атиков буду! — — Да не нужно мне твоя пианина, лапоть деревенский. В цари не записывался. Только в Великие! Ясно тебе? И оставлять я тебя не собираюсь! Не дождешься! — Взвился Гил, но поняв, что русский придуривается от скуки, решил в свою очередь подколоть его. — А сам-то? Не тяжко тебе, нет? Столько времени прошло, а ты так долго водочку свою не пил. А раньше ты ее любил. Чуть что — водка-а-а-а~! Прыгнуть без парашюта? Водка-а-а-а~! Пиктиан победили? Водка-а-а~! Всегда и везде… ВОДКА-А-А-А~! — — Нет, по водке я не особо скучаю. А когда хочу выпить, о Елисейке думаю. Ради него я на все готов. А вот по чему я скучаю очень сильно, так это… — Ванька мечтательно возвел взгляд ввысь, а сам будто невзначай направился к Гилберту. Прусс толком понять не успел, что случилось, как оказался в объятиях русского богатыря. — Крепкие обнимашки~! — — НЕ-Е-Е-Т! — Пронесся жалобный стон по центру временного размещения, да и затих. Но не волнуйтесь — Великий выжил. Ванька же не зверь какой, побратима убивать. Он просто решил слегка помять пруссака. Самую малость… Ибо не фиг! А пока русский богатырь отводил душу обнимашками, один шпион наблюдал за ними, находясь в пребольшущем недоумонии. Он-то думал, что Иван ведет себя как ребёнок лишь временами, в остальное время он тихий, вежливый, спокойный. Правда с друзьями — ещё и улыбчивый, и не такой уж тихий, а он вон чего — подурачиться любит. — Как правильно, что я не стал тратить на него своё время. Зургу ещё одно дитё совсем ни к чему. Да и мне одного Америки за глаза хватит. — Вспомнив ходячее шило, Ворп закатил глаза от безысходности. Мало того, что ему предстояло привести американца к своему повелителю, так ещё и следить за ним… Вот последнее вообще было ужасом для любящего одиночество «кота, что гуляет сам по себе. Но приказы начальства, особенно — такого как Зург, не обсуждаются. «А кстати, надо бы проверить как он там…» — Ворп переключил главный монитор на изображение с того жучка, что был на Америке и его взгляду предстала мельтешащая туда-сюда картинка. Видимо гиперактивный янки искал что-то, собираясь куда-то. «Уж, не на пикник ли?» — Подумал шпион и словно в подтверждение его слов… — А! Где мои супергеройские камеры?! Я должен поймать Россию на совершении его злодейства! Пикник — идеальное место. Империя Зла точно что-нибудь да сделает. Как минимум напьется, знаю я его! А я потом эту запись Баззу покажу… — Альфред принялся копаться своих вещах и, выудив оттуда маленькую коробочку, довольно хихикнул. — Вот они. Ну, держись Россия, я от тебя так просто не отстану! Аха-ха-ха! — Да, даже Америка, сначала не желавший принимать участие в мероприятии, посвященном — «Империи Зла и его шайке», все-таки решил отправиться туда. Ну, должен же герой следить за злодеем? Вот и главной причиной его активности было то, что вредный янки все никак не желал мириться с мыслью, что ему нужно если не дружить, то как минимум жить с Россией мирно. И что самое страшное — этого с него потребовал Лайтер, что делало задачу еще более невыносимой. Возможно, поэтому Альфред приготовился очень тщательно — купил миниатюрную видеокамеру, которая помогла бы запечатлеть Ивана в момент совершения какого-нибудь злодейства, ну, или на худой конец в момент нарушения правил. А там можно будет это и Баззу показать, мол — «Я просто развлекался, записывал все подряд, а тут такое! Ужас!». М-да, мания насчет Империи Зла засела в штатах слишком глубоко. — Ну-ну, мальчик, — усмехнулся Даркмэттер, глядя на подготовку «героя» к вечернему шпионажу за соперником. — Посмотрим и на это. От меня уж точно пощады не жди, всё-таки я один из самых лучших шпионов! — Решив, что больше ничего интересного он пока не увидит, Ворп переключил главный монитор на Францию. Тот ходил по магазину, выбирая закуски для пикника. Вернее должен был выбирать. Но на деле этот ловелас флиртовал чуть ли не со всеми девушками, что встречались ему в продуктовом магазине. Примерно тем же самым был занят и Италия, только в отличие от Франциска не он лез к девушкам, а они льнули к милашке Феличиано. Поняв, что и тут интересного ноль, Ворп переключился на Англию. А тот… Он тоже собирался, только что-то странное было в его поведении. — Анабель, ты не помнишь, куда я положил тот набор складных стульев для пикника? — Спросил англичанин у пустоты и, подождав пару секунд, будто слушая ответ, кивнул, — спасибо, Анабель, — и пошел куда-то. Найдя искомое, Артур подтащил сумку к дверям и вновь обратился к пустоте. — Анабель, вот что бы я без тебя делал? — И опять подождав несколько секунд, ответил пустоте. — Да. И мне одному не так скучно. Есть с кем пообщаться. — Шпион в удивлении смотрел на англичанина и не понимал, что собственно происходит. Он даже увеличил яркость монитора, думая, что кто-то стоит в углу, но ведь утро и так было ярким до невозможности… — С кем он разговаривает? Альфред у себя… — жучок ещё раз повертел головой, осматривая комнату, а Ворп вновь нахмурился — то место, куда смотрел Артур, было пустым. Абсолютно! — Кто-то из нас сошел с ума… Как-то не хочется думать, что это я… — И шпион провел здоровой рукой по сонному лицу. — Ладно. Запишем в загадки. Ну не привидение же у него поселилось. Скорей всего знаменитый археолог просто переутомился за своими раскопками. — Решив, что хватит с него странностей, шпион переключил монитор на вторую свою цель — Германию, ну и заодно на Японию, что был неподалеку. Они оба как раз находились в лаборатории, где проводили ее последние испытания. А еще там был тот, кого Ворп по своим наблюдениям знал как начальника Людвига, и он крепко пожимал руку немцу: — Прекрасная работа. Как всегда превосходно. Ваша разработка поможет совершить огромный прорыв в транспортной области. — Шпион даже немного удивился, что начальство по рабочим помещениям разгуливает, но быстро все понял: «Видимо Германия такой прекрасный работник, что его начальнику не влом пойти и поблагодарить человека лично». — Благодарю вас. — Как-то суховато и безэмоционально ответил Людвиг. Но Ворп уже знал, что это напускное, привык за время шпионажа к тому, что немец всегда старается выглядеть спокойно-собранным, даже если в душе ураган чувств бушует, особенно при посторонних. — И прошу прощения, но как насчет отпуска? — — Разумеется, я даю вам две недели, как и обещал. И еще кое-что. Вы могли бы доставить дипломат с чертежами вашей разработки заказчику? — В этот миг, следивший за разговором шпион, заметил как на заднем плане, прямо за спиной Людвигова начальника, промелькнул непонятный тип. Другой бы не обратил на него никакого внимания, но за долгое время работы шпионом Даркмэттер уже обзавелся такой штукой, которую Россия называл — чуйка. Ну, вот чувствовал он, что этот тип маячит там неспроста. «А значит, что-то будет…» — Успел подумать шпион, как вдруг в лабораторию зашли еще люди. «Альфред что ли? А что он тут забыл? — Удивился Ворп, увидев русоволосого очкарика, но его тут же осенило. — Точно, это же его брат-близнец! Мэттью-Канада…» Шпион не ошибся. Это действительно был Мэттью, и медведь его тоже был с ним. А тот человек, в сопровождении которого они и зашли сюда, направился прямиком к начальнику, чтобы объяснить ему, ну и заодно Ворпу, кто эти двое рейнджеров и зачем они прибыли сюда. — Будут временно посещать научный комплекс, в целях дополнительных практических занятий? Личная просьба коммандера Небулы помочь парнишке получить зачет по практике за первый курс? — Повторил вслед за ним Ворп, тут же комментируя происходящее. — Видимо, этот парень очень талантлив. Хотя чему я удивляюсь, раз сам главнокомандующий уделяет ему столько внимания. — Затем начальник и его подчиненный отошли чуть в сторону, чтобы обсудить кое-какие детали насчет напарников Уильямс. Медвежонок почему-то отошел с ними, а сам канадец решил поздороваться с сородичами. — Добрый день месье Байльшмидт, месье Хонда. Я рад вас видеть. — Мэтт протянул руку для приветственного рукопожатия. — Да, добрый день… — Людвиг скользнул взглядом по нагрудной части скафандра Мэтта, где были указаны его имя и фамилия и, удостоверившись что перед ним именно Мэттью, пожал протянутую руку. — Герр Уильямс. — — Мы тоже рады вас видеть, Уильямс-сан. — Вторил товарищу Кику, пожимая руку вслед за ним. Бывшим воплощениям хотелось перекинуться еще парой слов, но их прервал начальничек: — Что ж, рейнджеры Мэттью и Кумадзиро Уильямс. Все документы в норме. Распоряжение получено. Пройдемте со мной для получения «генетического пропуска». — — Да. Благодарим вас. — Все трое тут же ушли. Людвиг и Кику тоже покинули лабораторию и направились в свой кабинет, болтая о своем. — Людвиг-сан, вы поедете к брату прямо сейчас? — — Пока нет. Нужно связаться со службой опеки и узнать как там мой запрос насчет того мальчика. Гилберт мне уже все уши прожужжал, что опекунство над ним будет лучшим подарком и для него и для славян. — Но Ворп их не слушал. Его заинтересовала система безопасности научного комплекса, где работал Третий Рейх: «Генетический пропуск, да? Прямо как на станции. И никуда не пройдешь без допуска со сканированием ДНК. Неудивительно, что туда никому постороннему не проникнуть. А жаль. Император давно мечтает спереть у звездной команды пару секретных разработок…» Порассуждав еще чуток по этому поводу и заодно понаблюдав за Третьим Рейхом, как тот звонит куда-то, шпион переключил монитор на китайца. А тот вовсю что-то делал да клепал, со скоростью не менее полусотни эмземенов — товары так и сыпались с его рабочего стола в ящики. Но тут как назло опять закончились детали. — Айя! — Горестно воскликнул Яо, осматривая пустые ящики из-под деталей. — Я только разогрелся, а они уже пустые! Что же делать, ару?! Я — работать хочу! Ару! — Азиат-трудоголик хотел кинуться на поиски сырья для товара, но запнулся об ящик с готовым товаром и чуть не упал. — Хорошо, что у меня реакция хорошая… — облегченно выдохнул Яо и стал оттаскивать ящики в сторону, — нельзя загромождать проход, ару. Опасно… — но вскоре понял, что их ставить-то некуда. — Какое тесное помещение, ару. Надо бы расширить его… — буркнул Яо, как вдруг его осенило. — Айя, точно! Этим я и займусь, пока запчастей нет! — И вот уже бывшее воплощение КНР приступило к полномасштабному строительству склада для готового товара. «Шустрый он, как сотня эмземенов… — Подытожил шпион, видя как этот парнишка до жути смахивающий на девушку, уже возвел каркас будущего здания и приступил к внутренней отделке. — И все один…»

***

Закончив перепроверять — кто из воплощений чем занят? — Даркмэттер переключил монитор на воспроизведение непроверенных записей, сделанных пока он наблюдал за Альфредом на учениях, но едва он расслабился за просмотром, как воспроизведение видео прервалось и на экране показалась физиономия его дорогого начальника. — Даркмэттер, я требую немедленного отчёта! — Прям сходу налетел на подчиненного Зург, что впрочем было для него вполне нормальным делом. Как и для Ворпа, едва сдержавшего обреченный вздох. — Все отлично, мой император. Я как раз проверял записи со слежки за оста… — Договорить Ворпу не дали. — Вот именно! — Зург недовольно фыркнул. — Как долго ты ещё будешь следить?! Пора бы уже перейти от наблюдения к действиям! — — Мой император, я делаю все возможное, чтобы они перешли служить к вам. — Попробовал оправдаться шпион, но дражайший начальник и слушать ничего не хотел. Видимо приспичило ему заполучить этих воплощений скорее, а что придётся делать его шпиону да как изгаляться, на это злейшеству было откровенно пофигу. — Без разницы. Так что давай хватай их и тащи ко мне! Даю тебе сроку — трое суток! — Рявкнул Зург и отключился, оставив несчастного шпиона с новой головной болью. — Ну, вот теперь я в полной… — Последовал всем известный жест рука-лицо. Сложно оставаться спокойным, когда на тебя ни с того ни с сего давят вот так. — «Временные сроки поставил. И как, спрашивается, мне притащить их к нему? Ладно, Америка. Насчет этого мальчишки у меня уже есть план, но как быть с Третьим Рейхом? Такого силой не утащишь, да и на хитрость он вряд ли поведётся. М-да, задал мне задачу император…» Но решив, что переживаниями и стенаниями делу не помочь, Ворп вернулся к просмотру видеозаписей. И в самом деле, чего пороть горячку, пока нет толкового плана действий? А тут при просмотре могут нужные идеи всплыть и на удачный план подтолкнуть. Видеозаписи действительно оказались полезными. Видя, как Людвиг ответственен и как он старается быть хорошим другом и лидером для своих товарищей — Кику и Феличиано, Ворп придумал-таки замечательный план.

***

День пролетел незаметно, и вскоре настало время для пикника. Страны условились собраться в специальном парке для кемпинга, на одной из просторных лужаек со специальным кострищем в центре. Первым прибыл пунктуальный Англия и стал готовить местечко для остальных, расставляя купленную им складную мебель неподалёку от кострища. Следом за ним заявился самый большой любитель увеселительных мероприятий — Америка. В руках он тащил какой-то мешок, а ещё у него на спине был полный рюкзак. — Герой прибыл! — Громогласно заявил янки, опуская мешок рядом с кострищем. — Вот топливо для костра, как ты и просил! — — Ага, отлично. — Буркнул англичанин, пытаясь собрать особо не поддающийся сборке стул. — Раз уж ты здесь, помоги с мебелью. — — Не, не могу. Извини. Мне нужно кое-что сделать до начала пикника. — Альфред снял со спины рюкзак и принялся носиться по лужайке, и прилегающим к ней тропинкам, останавливаясь у некоторых деревьев и что-то прикрепляя на них. — Ещё одна камера… И еще… И еще одна… — Приговаривал он, мельтеша туда-сюда. — И ещё одну надо прицепить за кустами. Вдруг России там вздумается бухать. — Сказано, сделано, и янки зашел за кусты, оставив мини-камеру и там. И лишь когда все камеры были развешаны, Альфред немного угомонился и, усевшись прямо на землю, достал из рюкзака ноут и стал настраивать свою шпионскую технику. И пофиг ему, что старший брат до сих пор в одиночку бьется над складной мебелью, сейчас у него были дела поважнее. А пока Джонс маялся дурью… кхем… готовился к шпионажу, на место встречи прибыли Франциск, Феличиано и Мэттью с Кумадзиро. Причём руки канадца были заняты аж шестью пакетами, набитыми продуктами род завязку. — Матье, тебе точно не тяжело? — Осведомился у бывшего воспитанника француз, у которого, как и у Феличиано, был только один пакет. — Ну, что вы, месье Франциск. Разумеется, мне не тяжело. После рейнджерских тренировок я стал намного сильнее. — Тут Мэтт увидел, как Артур мучается над очередным нежелающим собираться стулом, поставил пакеты и поспешил на помощь: — Добрый вечер, уважаемый Англия. Могу я вам чем-то помочь? — — А, решил помочь Аме… — Керкленд обернулся на голос и, увидев сразу двух одинаковых по внешности парней, вмиг понял кто перед ним. Еще бы спутать, когда один сидит в ноутбуке… явно охламон Альфред, только он может быть столь пофигистичен… А другой вежливо предлагает помощь. Сам! — Спасибо, от помощи не откажусь… Мэттью… — Керкленд вздохнул и уступил канадцу право собирать походную мебель. А Америка как пялился в свой ноут, так и не вылезал из него, в наглую игнорируя всех и вся, пока не… — Аха! Так тут и будет пикник?! — Раздался счастливый голос бывшего воплощения Российской Федерации. Америка тут же «вынырнул» из ноута и вскочил на ноги, оглядывая лужайку маниакальным взглядом и, завидев только что прибывших Россию с его областью, злорадно усмехнулся: «Явился… Империя Зла. Хорошо! А я как раз готов запечатлеть все, что ты сделаешь. Особенно попойку. Ты ж не сможешь без нее! И подхалим твой тоже. А я потом все это Баззу покажу…» О да, янки был уверен в своем успехе, как никогда. Впрочем он всегда был уверен в успешности своих планов, даже если те были тупы до невозможности, невыполнимы и заранее обречены на провал. Вот и сейчас Джонс направился к сопернику с чувством абсолютного превосходства над оным. — Хэй, Россия! Вижу, ты все-таки явился! — Америка скользнул по сопернику надменным взглядом. — «Только дай мне заснять твои грешки, и все. Базз узнает — кто есть кто, и ты мне больше не соперник!» Но Ваня был ни сном ни духом насчет этого плана, а потому немного подрастерялся при виде самодовольного американца: — И ты будь здоров, Федя… Ты чего такой довольный? — — Меня зовут — Альфред. Альфред! — Американец сердито дернулся, но сразу же успокоился. К чему психовать, если скоро тебя ждет триумф. — В общем, веселись, пока можешь. Россия. — Сказав это, Джонс гордо удалился прочь, оставив растерянного Ивана порассуждать над своим предупреждением. А что? Он же — герой! А его герои из комиксов иногда давали злодеям шанс предотвратить злодеяния. Вот и Альфред намекнул по-геройски. А что его соперник стоит в растерянности, это уже не его вина. — Ну и что это такое было? — Хохотнул Экс-Пруссия, ставший свидетелем сей нелепой сценки. — Русский, у английского дитятка снова бомбит? — — Похоже на то… — Ваня загрустил. Как долго ему придется терпеть подобный прессинг со стороны этого русоволосого задиры? Россия надеялся, что недолго. Впрочем, и грустил он недолго. К чему маяться такой глупостью, когда рядом столько друзей? Вон Франя с Матвейкой что-то готовят. Наверняка до невозможности вкусненькое. Веня им помогает. Можно подойти к ним, перекинуться парой слов и… пока они отвлекутся, слямзить с разделочной дощечки пару кусочков вкуснятины. С досочки ведь всегда намного вкуснее. Это все знают! Вон даже Гилушка, опередил его… Зараза! Пару кусочков мясного ассорти спер и… Подошел к нему поделиться… Вот это по-братски! — Вот держи! Великий дарует тебе свою милость! — Гил протянул Ване кусочек побольше и буркнув, — а куда Наташка делась? Она же вроде тоже хотела поехать, — отправил свой кусочек в рот. — Они Елисейку решили взять. Оле разрешили. Вот Наташа и рванула к ней в последний момент. — Ванька тоже записал в рот кусочек мяска и зажмурился от удовольствия. Закуска, выбранная французом, на вкус была просто нечто. — Это хорошо. Элиас просто чудесный ребенок… — Вспомнив крохотного ласкового мальчика, Гил улыбнулся, но тут же хмыкнул при виде косящегося на Ивана американца и прошептал приятелю. — В отличие от кое-какого другого, разбалованного дитяти. — — Да. И смех и грех… — Ваня тоже глянул на американца и сразу отвел взгляд. Сколько же ещё должно было пройти времени, прежде чем Америка успокоится и забудет былую вражду. — «Поскорей бы…» От грустных мыслей Брагинского вновь отвлекли друзья. Сначала Китай заявился, на пару с Японией. Оба азиата приперли кучу своих продуктов, в основном рыбных. И не забыли они и про кучу риса — мешок аж на двадцать пять килограмм. Именно столько по их расчетам нужно было взять на всю честную компанию. А ещё Яо притаранил странную приспособу, похожую на скороварку. И сразу начал в ней что-то готовить. Иван как раз хотел подойти и посмотреть, что за устройство принёс его друг, но тут явились его… — Сестренки милые с нашим драгоценным ненаглядным солнышком — Елисейкой! — Иван подорвался с места, подскочил к мальчику, подхватил его на руки и подняв его высоко над головой, закружился на месте, оставив наблюдающего за ним краем глаза Альфреда недоумевать насчет этого маленького нежданного гостя. Но тратить много времени янки на это не стал. К чему ему думать о всяких шмакодявках, когда ему нужно вывести соперника на чистую воду. — Осталось Людвига дождаться и все на месте. А кстати, где он? — Гилберт подошёл к двум другим бывшим членам оси. — Вы не знаете, где мой брат? Кику, ты же с ним работаешь. Скажи, куда он подевался? — — Людвиг-сан отбыл по очень важному делу сразу после окончания рабочего дня. Сказал, что будет чуть позже. Простите, что сразу вам не сказал. — — Да все путём. Главное, что он приедет. — Выяснив причину отсутствия младшего брата, Гилберт снова слямзил съестное со стола — на этот раз целую палку колбасы и, затарившись едой, вернулся к Ивану. Тот сразу отпустил Элиаса поиграть с медвежонком Канады, рассудив, что — Кумадзиро рейнджер как-никак, ему и ребенка доверить не грех, а сам вместе со своей областью-кормильцем смотались к окраине лужайки, как раз неподалеку от одной из камер Америки, и принялись «точить» добычу пруссака, аки голодающие с Поволжья. В общем, они не делали ничегошеньки противоправного, чем жутко раздражали следившего за ними по ноуту Альфреда: — Да когда же вы перейдете к реальным действиям?! Россия, я точно знаю, что ты не сможешь побыть на этом пикника без выпивки. Сам ведь всегда говорил, что водка — твоё топливо. Бухай, давай! — — Дяденька, на кого вы сердитесь? — Раздался совсем рядом детский голосок. — Че? — Альфред отвлекся от экрана… о чудо!.. и увидел рядом с собой того самого малолетку, заявившегося на пикник с сестрами России. — Чего тебе, малой? — — А что вы смотрите? — Элиас попробовал заглянуть в ноут Америки, но… — Ничего я не смотрю. Отстань! — Альфред захлопнул свою приспособу и вместе с ней гордо удалился прочь. — Сердитый дядя… — Прошептал мальчик ему в спину, тихо, чтобы тот не услышал. — Ты даже не знаешь насколько. — Не без ехидства подметил подошедший к нему нянь-Кумадзиро. — Только не путай его с Мэттом. Они похожи внешне, но Мэттью очень добрый и вежливый. Идем, я тебя с ним познакомлю. — — Агась! Идем! — Мальчик хлопнул в ладоши от радости, совсем как его дядюшка Ваня и поспешил за медвежонком. А Альфред нашел себе укромное местечко — лавочку в тени деревьев, неподалеку от лужайки, и уселся там с ноутом, шпионить. Некоторое время он пялился на то, как его архи-враг трескает со своим приятелем колбасу, сердясь, что они едят всухомятку. — Хотя у них точно выпивка есть! Не могут они без нее! — Но вот Брагинский встал с места и зачем-то подошел к столу, на котором почти все присутствующие тут готовили всевозможные яства. Не хватало лишь двух англоговорящих братцев. Хотя старший, жутко оскорбленный неверием остальных в его кулинарный талант, маячил неподалеку, кидая сердитые взгляды на «поваров-единоличников». — Я тоже хочу помочь! Что мне делать? — Заявил Ваня, оглядывая полный стол продуктов. Ему было немного стыдно, что он в наглую ел, пока остальные трудились, вот он и решил помочь. Да и негоже сидеть в стороне, пока остальные трудятся. Он же не Аме… Кхем… Не трутень какой, приходить на все готовенькое. — Иван, мон дью. Не стоит волноваться, мы с Матье сами справимся. — Ответил Франциск, не отвлекаясь от вырезания розы из инопланетного фрукта, похожего на обычное яблоко, но с ало-красной мякотью. — И мы с Кику тоже. — Отмахнулся Яо, запихивая всевозможные продукты в свое странное устройство. — А этот волшебный кухонный аппарат нам поможет. Просто кладешь в него готовые продукты и нажимаешь кнопочку. Сейчас он приготовит нам жареный рис и хе из красной рыбы… Одновременно! Правда, чудо, а не аппарат? Ару? Вы можете приобрести похожий у меня. Я вам сделаю скидку, по-дружески. — — А он умеет готовить что-нибудь из моей кухни? — Заинтересовался японец хитроумным устройством. — Разумеется, ару. Если хочешь, он сможет приготовить тебе гедзе, например, нужно только положить мясо и ввести программу готовки. — — Ве? А пасту он готовит? А пиццу? А еще что-нибудь? — Засыпал азиата вопросами любознательный Феличиано. — Да, ару. Как я уже говорил — нужно положить продукты и ввести рецепт. — — Ве! Как здорово! — Италия уставился на чудо-аппарат, как на восьмое чудо света. — Кику! Нам обязательно нужен один такой! — — Да, пожалуй. А то, после работы порой совсем не хватает времени и сил приготовить что-нибудь сложное. Мы приобретем один… — — Айя, спасибо! Я доставлю вам один такой завтра. — Китаеза записал заказ в блокнотик и обратился к Ивану. — А ты купишь такой? — — Извини, Яо, но пока нет… — Ваня вздохнул и подошел к сестренкам. — А может вам чем-нибудь помочь? — — Ну, что ты, Ванечка, не беспокойся, мы сами справимся, — Оля погладила брата по руке и обернулась к сестре, — да, Наташа? — — Да. Отдыхай. Ты и так большой молодец, так много сделал, пока мы на Джо-Эд были. — — Это вы Гилберту ещё раз напойте, он это дело любит, чтобы его просто так хвалили. А мне помочь в радость, — не соглашался Ваня. — Э! Никто меня просто так не хвалит! — Возмутился Гил, бочком-бочком подбираясь к столу с той стороны, где лежали колбаса и прочие мясные закуски. — Я — Великий и меня можно хвалить уже за одно лишь мое существование! Нету второго, такого как я! — — И слава Богу! — Вовремя заметившая поползновения прусса Наталья с силой шлепнула оного по загребущим рукам, избавив очередную палку колбасы салями от участи быть стресканной втихаря на окраине лужайки. — Ну, я ж и говорю, — улыбнулся Ваня. — Значит, помощь точно не нужна? — — Нужна, братик. Очень нужна. Уведи, пожалуйста, свою область прожорливую от беды подальше, а то ж не сдержусь! — Наташа взяла нож и недобро покосилась на пруссака. — Двинусь неловко и зацеплю ненароком… — — У-у-у!.. Какая сердитая фройляйн… — Гил сразу же «отмагнитился» от стола с мяском, взирая на сестру Брагинского с очень умело наигранным трепетным ужасом. А один очкастый шпион уже совсем заскучал. — Да когда же вы перейдете к действиям?! — Альфред дернулся со психу и его ноут соскользнул с его колен и чуть не брякнулся на землю. К счастью он успел схватить свою приспособу в последний момент, не допустив ее падения на землю. Вот только незадача, во время ловли он нажал кнопку, закрывшую его шпионскую программу, и нужно было начинать настройку заново. — Вот ведь черт! Проклятье! — Альфред поставил ноут на лавочку, а сам уселся на землю перед ним и принялся быстро-быстро настраивать камеры с самого начала, теперь уже надеясь, что его враг повременит с противоправными действиями и подождет, пока он настроит камеры. Ох, как же вовремя случилась эта оказия с ноутбуком. Очень вовремя. Едва Альфред по случайности закрыл программу, как одну из его камер обнаружили… Россия с Экс-Пруссией как раз искали, чем заняться, ибо их все-таки вытурили прочь от стола — Пруссию из-за попыток спереть общественный закусон, Ивана за компанию… вернее за ненадобностью. В общем, думали они — как бы время скоротать и чем таким заняться, как вдруг. — Дядя Ива-ан! Дядя Иван… — к русскому подлетел Елисей, явно чем-то желающий поделиться: — Там в кустах орех большой висит, можно мне его сорвать? — — Где орех? В кустах? — Иван посмотрел туда, куда указывал мальчик, и качнул головой. — Нет, Елисей, ты мне его покажи, посмотрим, что тут за такие орехи растут. — — Может лещина? — заинтересованный Гилберт решил встать и посмотреть, но передумал, пусть идут, развеются. А Элиас потянул уже встающего дядюшку за руку: — Пойдем скорее, покажу, где он! Он один, кругленький такой!.. — — Иду, иду, солнышко моё… — Элиас завёл Ивана за кусты и показал на ствол дерева. — Вот он! — — Это и есть тот орех? Странный какой-то орех. — Иван нагнулся, чтобы внимательный разглядеть «орех» — маленький круглый и блестящий, слово из металла. И с полупрозрачным боком, похожим на объектив. — «Так это же не орех. Это больше на скрытую камеру похоже. Камеру… — И тут Ивана осенило. — Точно! Федька-раздолбай не зря бахвалился. Это точно его проделки!» — Прости Елисейка. Я не знаю, что это за орех. — Решил соврать мальчику Иван. Ну не ябедничать же на вредного Америку совсем еще крохотному ребенку? Да и вдруг Альфред смотрит, а палиться как-то не хотелось, вдруг это пригодится. — Я таких орехов раньше не видел, наверное, он инопланетный. Не трогай его. И запомни на будущее — если увидишь другие незнакомые растения, даже не думай рвать их и тем более есть. Хорошо? — — Да, дядя Ваня. — Выяснив — что за «орехи» растут в парке, Брагинский вернулся к своей области с новостью: — Гил. Знаешь, чего скажу? — — Чего тебе, русский? — Гилберт отвлекся от медвежонка Канады, с которым будто бы говорил о чем-то, и обернулся к своему государству. — На ушко… — Ваня взял приятеля за плечи и, чуть наклонившись, прошептал: — Тот орех до жути похож на камеру слежения. И ещё Федька сиднем сидит в своём компьютере, будто наблюдает за чем-то. — — Серьёзно? — Гил усмехнулся. — Я уже знаю, что за нами шпионят. — — Откуда? — Удивился Ваня. — От медведя канадского. Можешь не таиться, тут камеры нет. — Гилберт указал на медвежонка. — Знакомьтесь — рейнджер Кумадзиро Уильямс. Предвидя твой вопрос, отвечу — он разумен, и он не просто спутник-питомец Мэттью, а полноправный его напарник. — — Как интересно~! — Ваня округлил свои глаза от удивления и присел на корточки перед мишкой. — Так значит, ты как человек? Да? — — Да. Я давно был разумным, просто не показывал этого. И да, Мэтт знал о моем интеллекте еще в том времени. — Кумадзиро гордо задрал голову, но тут же нахмурился. — Но об этом позже. За вами и правда следит безголовый брат Мэтта. Он тут повсюду камер понатыкал. Хочет показать видео с вами капитану Лайтеру. Мол — он увидит, что вы пьете тут и рассердится. — — Ах, вон оно что! — Ваня тяжко вздохнул от расстройства. — Гилушка, ну почему Федьку мир не берет? — — Разбаловали его. Англия его на руках носил, как хрустальную вазу обихаживал и вот итог. — Гил вновь усмехнулся и похлопал приятеля по плечу. — Да ты не хандри, русский. Если так, то мы сможем нехило поугарать. — — Поугарать — говоришь? — В глазах России словно странный огонек вспыхнул. Такой же, как тогда, когда он Англию чаем с водкой троллил. — Можно и поугарать. Где моя фляжка? — Он пошарил в карманах и достал свою верную кое-где помятую и поцарапанную фляжку. — Она пуста, но мы ее наполним водичкой и разыграем небольшую сценку. Будем делать вид, что бухаем, а потом… Тадам! С вами была программа — розыгрыш! — — А ты шаришь в приколах, русский. Давай фляжку, я ее наполню, а то он тебя запалит. — Гил взял фляжку из рук русского, но тут встрял мишка. — Давайте лучше я. Я тут все камеры нашел, по запаху. И за мной он точно не следит. Его цель — вы оба. — — Разумно. — Прусс отдал фляжку медвежонку и усмехнулся, предчувствуя нехилую потеху. Уж что-что, а тролить он любил. А пока Кумадзиро ходил за водичкой — «водочкой», оба приятеля предупредили Ванькиных сестер… полушепотом, разумеется… и захватили со стола пару стаканчиков и немного «закуси», и удалились за кусты к «ореху». Примерно в это самое время один шпион… нет, не Америка, а настоящий шпион… закончил разрабатывать злокозненные планы, и вернулся к прямой трансляции наблюдения за воплощениями: «Ну-ка посмотрим, что тут у нас. Надеюсь, я не упустил ничего интересного…» Да и второй шпион, если его так можно назвать (м-да, плохо Англия выучил младшего брата шпионить), закончил все настройки как раз в тот момент, когда Иван и Гилберт запаслись всем необходимым для их небольшой сценки. Увидев, как его соперник со своей областью располагаются втихаря от всех за кустами, и к тому же раскладывают закуски и ставят стаканы, американец застыл в радостном предчувствии. А когда на свет из кармана России явилась его знаменитая фляжка с водочкой, янки чуть не захохотал от ликования. — «Ну, наконец-то! Они будут пьянствовать! Все, Россия, не будет тебе пощады! — Альфред увеличил изображение с камеры и развернул окошечко на весь экран, чтобы всласть насладиться своим триумфом. И началось… Первым действие начал Ваня. Он открыл фляжку, налил понемногу в каждый стакан и, закрыв фляжку, взял свой стакан в руки и пафосно произнес: — Ну, что ж, Гилберт, начнем по-маленькой? Как там? Ах, да! Первую — НЕ закусывая! — — А че без третьего? На троих же наливают! Мы ж не алкаши… Вроде… — Гилберт сдавленно фыркнул, будто бы от своего же каламбура, но на деле его душил смех. — Ладно, алкаши мы! Будем квасить, пока на небе не образуется две станции! И два солнца! — Шутканул он, чтобы открыто хохотнуть над своей шуткой. — Согласен! — Вторил ему Ваня. — Тогда бухаем до белочек. Не до тех, что сейчас в ветвях прошмыгнули, а до конкретных. Чтобы без самолетов летать! Прямо в космос! А там, по млечному пути гонять этих самых белочек, ибо не фиг забирать нас с родной планеты! Так выпьем же, Гилберт, за белочек и прочие галюны, настигающие нас в пьяном угаре и дарящие нам немыслимые приключения! — — Вздрогнем! — В этот миг Альфред подумал, что и его настигла белочка. Причем та самая — конкретная! Так свезти… это же просто наишикарнейшая удача! После такого открытого пьянства и наплевательского отношения к законам Планеты Столицы, Базз точно не захочет лишний раз общаться с Империей Зла и его подхалимом. И что самое главное — Базз признает, что Альфред был прав! Россия — злодей, а Америка — герой! Только так, а не иначе! А пока бывшее вопощение Америки пребывало в эйфории от своего успеха, оба приятеля залпом выпили содержимое стаканов и занюхали выпивку своими рукавами. — Хорошо пошла! Хитер ты, русский, в аптеке чистый спирт купил… Это намного похлеще водки. Великий одобряет! Следующую, чур — на брудершафт! — Гилберт подождал, пока Иван нальет им еще бухла, затем они взяли каждый свой стакан, скрестили руки и, одновременно сказав, — между первой и второй — перерывчик небольшой! — проглотили выпивку. — Yes! Получилось! — Не сдержался Альфред и злорадненько захихикал себе под нос. Россия и его область выпили уже два раза, и останавливаться не собирались, а значит все идет лучше некуда. И, кроме того — спирт! Чистый! До этого у американца были сомнения, что русский опьянеет, но теперь… Теперь-то его враг точно даже не будет стоять на ногах. И подпевала его тоже. Ай да — герой, вот так — гений! Как же хорошо он знает своего врага! Как правильно, что он прикупил и расставил те камеры! Осталось лишь заснять попойку до конца, а там близок час триумфа. — Ну и кто будет смеяться последним, Россия? — А Иван с Гилбертом пригубили уже по третьей порции, затем по четвертой, а там и по пятой, и при этом — не закусывая! Вскоре собутыльников развезло. Еще бы, чистый спирт пить. Да тут даже такой выпивоха, как Россия, окосеет. Чего уже говорить о его прусском приятеле. И наконец-то настал момент застольных песен. — Э-э-э-х! Щас спою! — Гаркнул Иван своим богатырским басом, опуская пустой стакан на землю. — Про свою давнюю боль спою! Про земельки свои, хитропопым недругом отжатые! Не-е-е-е валя-я-я-яй дурака-а-а-а, Аме-е-е-ерика-а-а-а! Вот те ва-а-аленки, ме-е-е-ерзнешь небо-о-о-ось! — Когда русский грянул своим громким голосом чтобы Альфред не играл в дурака, Ворп вздрогнул. «Так Альфред ещё и его земли присвоил? Значит, этот бугай, вернее его территория была ещё больше? Ай-яй-яй, Альфред, Зургу это явно понравится. Однако… Иван упорно пытается с ним подружиться. Не поверю что просто так. Что-то здесь не то… в беседе с высочеством, он про красноглазого и про всех говорил, что очень хотел подружиться. Вот ведь странный человек. Его явно обижали, а он… Нет, никогда я не пойму тех кто под властью всей этой розовой доброты. Птички, травка, солнышко. помощь другим…» — Ворп скривился скептически хмыкнул: — ничего такого нет, а люди — мстительны по натуре и добро всегда забывают, сколько его не делай. — — Эй… р…сский! Не н…до! — Поспешил остановить его Гил, заплетающимся от выпивки языком. — Эт… н… очень хорош…я песня! — — Почему? — Обиделось «тысячелетнее дите». — Чую, что-то подг…рает. Б…юсь, как бы парк не зап…лыхал. — Гилберт икнул и, картинно вскинув руку вверх, проревел: — Предлагаю — «кырычневыю пугывку»! — «Странные у него песни. Ну ладно, давай. Пой. Послушаем. Однако про Америку — интересней было бы». — Покачал головой Ворп, смотря одним глазом за Иваном и его опьяневшим в конец дружком, а другим — за нервно удивлённым Америкой, по-прежнему сидящим за ноутом. — Агась, давай! — Кивнул довольный Ваня, и вот уже разнеслась другая песня: — Коричневая пуговка лежала на дороге, никто не замечал ее в коричневой пыли. Но мимо по дороге прошли босые ноги, босые, загорелые протопали, прошли! Ребята шли гурьбою из дальнего поселка, последним шел Алешка и больше всех пылил. Случайно иль нарочно, того не знаю точно, на пуговку, на пуговку Алешка наступил! — Россия пел браво, своим роскошным богатырским басом. Каждое слово слетало с его губ громко и четко, словно русский и не пил вовсе. Зато область его — Калининградушка, нещадно коверкал все слова: — Ребь…ята шли гур…бъю из далъ…ньего пыселка, пыследним ш…л Алешк… и б…льше усих пылыл. Сл…чайн… иль нар…чно, тыго не знаю т…чно, на пугывку, на пугывку Алешк… наступыл! — — «А пуговка — не наша! — вскричали все ребята, — и буквы не по-русски написаны на ней!» К начальнику заставы бегут-спешат ребята, к начальнику, к начальнику, скорей, скорей, скорей! — Иван пел все громче и громче, и вот уже остальные воплощения стали кидать косые взгляды в сторону кустов, где заседали двое выпивох. Только вот обе сестры России как-то странно улыбались в ответ на все это. К чему бы? — «Рассказывайте точно», — сказал начальник строго и карту пред собою широкую раскрыл. Глядит, в какой деревне, и на какой дороге, на маленькую пуговку Алешка наступил! — Ваня разошелся не на шутку, да и Гилберт тоже. А нафига собственно сдерживаться двум в дупель пьяным мужикам? Эх, гуляй душа! Будем горланить песни во всю глотку! И плевать, что в кустах рядом с ними уже кто-то шебуршит. Кто-то, явно недовольный их репертуаром. После первого куплета шпион, конечно, озадачился, но услышав про Алёшу который больше всех пылил, заинтересованно уселся поудобнее. Ему как профи, обращающему внимание на всякие мелочи, уже давно стало ясно, что эти двое всё делают неспроста. «И песня явно в чью-то сторону, и Иван, выпив больше Гилберта и запинаясь, как только можно, сейчас поёт совершенно чисто. Аж глаза горят… А может у него есть ещё одна скрытая способность? Интересно… Опаньки, к ним археолог идёт. Чую, он их сейчас прямо тут и закопает. Во имя истории. А жаль, история в песенке явно занимательная…» — Четыре дня искали бойцы по всем дорогам, четыре дня искали, забыв покой и сон, На пятый отыскали чужого незнакомца, и быстро оглядели его со всех сторон… — Услышав-таки шебуршание в кустах, оба приятеля чуть снизили голос, и почти не поворачивая головы, покосились туда, пытаясь разглядеть незваного гостя. Видимо Англия, став человеком, начал сдавать в плане шпионажа, потому что оба ‚выпивохи‘ мигом запалили его блондинистую растрепанную головушку. — А пуговки-то нету! У заднего кармана! И сшиты не по-нашему… — Тут оба приятеля замолкли, но лишь на миг, а затем, ехидно переглянувшись, как гаркнули во все горло следующую строчку. — ЗЕЛЕНЫЕ штаны! — Артур так и застыл на месте. Зеленые штаны… Это он ведь во время второй мировой войны ходил в зеленой форме! А эти варвары смеют насмехаться над ним! Да еще и продолжают горланить свою песню: — А в глубине кармана — патроны от нагана, и карта укреплений советской стороны! Ребят тут похвалили за храбрость и сноровку, и долго жал им руки отважный капитан… — — Да вы совсем обнаглели, что ли?! — Прервал концерт русско-прусской самодеятельности Артур, не желая мириться с подобным нахальством. — Это что еще за намеки?! Я конечно шпионил в прошлом, было дело, но… Сейчас-то какого черта это вспоминать?! Какого дьявола?! — Если кто думал, что Ваня с Гилом поют слишком громко, то явно они еще ни разу не слышали взбешенного Артура. От его истошных криков аж парк сотрясался. А оба «выпивохи» молча смотрели на него с усмешкой в глазах. «Шпионил? Но камеры ведь Альфреда? Или его брат нарочно так говорит, покрывая младшего, а на самом деле… — Ворп покачал головой, вглядываясь в улыбающегося русского и его друга со странной усмешкой. — Не-ет… не скажут. Уж кто-то, а их так просто не разгадаешь. Если только они сами не скажут. Но им зачем? Иван не хочет помнить всего плохого, он слишком прост в таких делах. И гадостей, как наш самовосхвалённый герой не сделает. А Пруссия сам не будет ссориться ни с кем. А если Иван затаит обиду? — тут Ворп отвлекся, пытаясь понять этого странного русского, вдруг он действительно не так уж и прост, как кажется? — Не-е-ет, всё-таки он добр. А добрых людей обижать одно удовольствие — если он сильный, то сразу даёт сдачи, а если нет — безмерно страдает. А насколько это видно было в парке, Иван свою силу пускает лишь на объятия, — тут Ворп вспомнил, как остальные шарахались от Брагинского, когда он предлагал свои обнимашки. — Интересно, защитит ли сейчас этот красноглазый своего большого ребёнка? Или начнётся большой скандал и они все разругаются? Альфред, ну чего ты там сидишь, вышел бы, сказал бы что-нибудь!» Ворп был прав, в воздухе действительно повисло сильное напряжение. Казалось, что воздух будто бы наэлектризован и не хватает лишь искры для большого взрыва. А Альфред все сидел и пялился в монитор, предвкушая новую порцию компромата на своего заклятого врага. Спасение пришло откуда не ждали. Маленький мальчик — наивный добрый Элиас просто решил спросить у дорогих дядюшек Вани и Гила: — А почему вы замолчали? Хорошая песня была… Дяденьки, допойте до конца! —  — Ха! А в…т нам и трытий! — Как-то нестандартно среагировал на мальчика прусс и, взяв фляжку, наполнил стакан и протянул его Эласу. — Д…вай мальч…к, выпий за здыровье дяди Гила. Не р…бей — мужчыной стан…шь! — — Эй, а ему не рано? — Спохватился было русский, но сразу махнул рукой. — Хотя… л-ладно, по щуть-щуть можно! Пей до дна, Елисейка! — Ворп офигел вместе с Артуром когда эти двое начали предлагать маленькому мальчику чистый спирт. Он ведь не был каким-то там рьяным добродетелем, скорей наоборот и детей избегал потому что… слишком маленькие и наивные они. Шумные, шустрые, не успеешь оглянуться — что-нибудь возьмут поиграться и либо сломают, либо не отдадут, а потребуешь назад — начнут реветь… Поэтому детей он старался избегать в первую очередь. Проблем с ними — не оберёшься. Да и как воспитывают этих маленьких монстриков — он практически не знал, а своё детство вообще предпочитал не вспоминать. Но чтобы просто так давать ребёнку алкоголь… «Что он делает? Неужели он это ему даст? Не верю!» — Ворп сидел чуть ли не в ступоре, а беспокойные мысли толклись в его голове, и митингуя требовали выхода наружу. Он тряхнул головой, не хватало ему ещё на такое смотреть. Похоже Альфред был прав — этот русский и его друг не знают что творят… Альфред тоже был в преглубоком ступоре. В тот момент, когда Байльшмидт старший протянул Элиасу стакан со спиртом, американец вообще подумал, что бредит. Дать ребенку спиртное?! Да как такое вообще возможно?! Если только… Да, только абсолютно больной на всю голову человек даст ребенку выпивку. Хотя это же область России — Империи Зла! Чему тут удивляться. Да и сам Брагинский был не лучше своей области. Махнул безразлично рукой, и еще подбадривает кроху, чтоб тот до дна выпил. Чистый спирт! До дна! Как бы Джонс не хотел палиться, но молча взирать на сей ужас он не смог, и не только потому, что ему было жалко ребенка. В первую очередь он представил то, как это будет выглядеть для Базза. Он, Америка — Герой! Записывал сие преступление на видео, следил за всем этим, и… не смог уберечь ребенка! Да в таком случае эту видеозапись придется уничтожить и молчать обо всем этом в тряпочку, лишь бы Лайтер не узнал, что его ученик допустил такое ужасное злодеяние. Был свидетелем и ничего не сделал. А Элиас уже потянулся к стакану, уже почти взял его… «Надо что-то делать!» — Америка вскочил на ноги, и рванулся к месту совершения ужасного преступления, сметая на своем пути все кусты. — ГЕРО-О-О-ОЙ идет на помощь! — Раздался сквозь жуткий треск несчастных зеленых насаждений истошный вопль Альфреда, и вот уже само бывшее воплощение США подскочил к окосевшему пруссу и выхватил у него стакан в самый последний миг. — Не сметь! Я не позволю вам — злодеи! — детей спаивать! — — Спаивать, ару? Что значит — спаивать? В каком смысле? Ару? — из-за кустов возник Яо, а следом еще и Кику и глазищи у них были как у анимешных девушек — бо-о-о-ольшущие! Как, впрочем, и у остальных подоспевших на шум. — Ве! Спаивать? Это значит то, о чем я подумал? — Феличиано в ужасе уставился на старшего брата Людвига. — Гилберт. Скажи, что это неправда! Пожалуйста! Скажи! — — Ох, Иван, дорогуша! Что это значит? Спаивать ребенка… — Франциск картинно приложил руку ко лбу и закатил глаза, словно собираясь брякнуться в обморок. Благо его воспитанник оказался рядом и взял его под руку. И лишь сестренки-славяночки, да Кумадзиро молча улыбались. Они-то знали, что на самом деле все это было розыгрышем. Хотя и Канада тоже знал, но он сейчас был занят предобморочным состоянием старшего брата. Джонс обвел сие столпотворение торжествующим взглядом. Поймать врага, да еще и разоблачить его перед всеми остальными — подвиг! И этот подвиг совершил он — герой! — Вот именно, что спаивали! — Альфред показал присутствующим стакан с «выпивкой». — Эти двое засели тут и в наглую пили. И это несмотря на сухой закон. А теперь еще и ребенка хотели напоить вот этим. Ребенка! Спиртом! — — Каким спиртом, ты о чем? — Ваня с искренним удивлением посмотрел на Альфреда, а затем и на присутствующих. — У нас нет никакого спирта. Сухой закон ведь. — — Точняк. — Вторил ему Гил, обводя всех присутствующих таким же как у Ивана наивным взглядом, но на Альфреда посмотрел с явной усмешкой. — Малой, о чем ты? В стакане обычная вода. И во фляжке тоже. Можешь проверить. — С этими словами прусс открыл фляжку и протянул ее американцу. — На вот, убедись. — — Т… то есть как это… не спирт?.. — Альфред взял фляжку свободной рукой и, поднеся ее к носу, принюхался, а не учуяв специфичного запаха, приставил к губам и отпил чуток. — Вода?! — Убедившись, что во фляжке действительно не спирт, Альфред зачем-то решил проверить и стакан. И там тоже была… — Вода?! Простая вода?! — — Ну, да. Мы ж не алкаши! — Ванька расплылся в довольной лыбе. — Да, Гилушка? — — Русский, я сейчас не… не смогу говорить… — Гилберт принялся утирать выступившие от едва сдерживаемого смеха слезы. — Да… Я сейчас буду… Орать в голосину! — Буквально сложившись от смеха пополам, Байльшмидт старший катался по земле, оглушая своим ржачем опешивших зрителей. Что ни говори, а их с Ванькой розыгрыш удался на славу. — Ги-и-ил, ну зачем сразу твой жаргон? — Хотя Ваня и сам едва сдерживал смех, но на поведение друга он осуждающе покачал головой. — Уж лучше бы сказал — посмеюсь до слез. Или же — животик надорвешь. Хотя нет… с твоим смехом термин — орать — в самый раз. — Ответом русскому было лишь усилившееся хохотание в перемешку с какими-то хрюканьем и всхлипами. — То есть все это было… розыгрышем?! — Альфред уставился на недругов, как баран на новые ворота… да уж точное сравнение, по-другому не скажешь. — Ну и зачем нужно было ломать всю эту комедию? — Артур посмотрел на Ивана, требуя ответа. — Да так. Ко мне Елисейка подошёл, спросил что за орех на кусте висит. Один. Я пошёл проверить, ну и… — — Какой орех? При чем тут орех? — Артур в недоумении вылупился на русского. — Вот этот. Сам взгляни, ты ж у нас шпион бывший… — Ваня встал с места и, подойдя к дереву, показал на тот самый «орех». Артур тоже подошел поближе и стал изучать необычный орешек. — Это не орех. Это же… камера! Откуда она тут взялась? Америка, это твое? — англичанин обернулся к непутевой бывшей колонии. Шпион прыснул от смеха, когда понял, что русский-то не так-то прост и давно знает о шпионаже бестолкового американца: «Вот и пошпионил! Посмотрим, как ты теперь выпутываться будешь, герой…» Остальные присутствующие тоже сразу перевели взгляды на Альфреда, ожидая ответа с не меньшим нетерпением, чем Артур. А янки, поняв, что его давно разоблачили и стебались над ним все это время, был готов сбежать ото всех подальше, и там рвать и метать от досады. Хотя он постарался не подать виду. Нельзя герою показывать свою слабость перед врагом. Только не перед Россией! — Да, это моя камера! Я просто хотел проверить их в реальных условиях. Кто ж знал, что эти так отреагируют? — Напустив на себя как можно более безразличный вид, типа — все так и должно быть, американец вальяжно подошел к камере, снял ее и удалился со словами. — Подумаешь, поразвлечься хотел. Чего сразу шуметь? — — А для чего ты их вообще купил-то? Альфред? Альфред! Куда пошел?! — Крикнул ему в спину старший брат, но без толку. Американец даже не обернулся. — Знамо для чего… — Ответил на вопрос почти уже успокоившийся Гил, вытирая выступившие от хохота слезы. — За Ванькой он следил. Иначе как бы он узнал — чем мы тут занимаемся и что хотели сделать. Вот мы и решили его проучить и на чистую воду вывести. Да, Вань? — — Аха… — Хохотнул Ваня, но тут же погрустнел. — Вот и зачем ему это? Я ж не первый начал и не хотел ссориться. Мы же больше не страны. — «Что я говорил!» — глядя как у Ивана с лица мигом исчезла улыбка, Ворп довольно хмыкнул. — Страдает большой ребёнок от стычек с героем, ну-ну, ты ещё поплачь, может легче станет». Остальные не смогли ответить. Что уж сказать, их всех неприятно задела выходка американца. А уж воспитатель этого горе шпиона и вовсе был готов провалиться сквозь землю, сам ведь воспитал… такое! — Тогда ясно, почему вы песню о границе и шпионе пели. — Артур досадливо почесал затылок и, пряча глаза от присутствующих, буркнул. — Россия… Иван… И ты, Гилберт. Уж извините меня за этого идиота. Детство у него в одном месте… — Дальше бывшее воплощение Англии не договорило. Ему итак было сложно извиниться перед тем, кого он так долго ненавидел и боялся. Но он смог перебороть себя и свои предрассудки. Как истинный джентльмен! В отличие от своего непутевого брата. — Простим? — вздохнув Иван с надеждой посмотрел на Великого. — Не знаю. Тебя ж обижают, думай сам, — уж что-что, а Великий не хотел принимать за других решение. Во-первых, человек должен решать сам за себя, а не полагаться, на других, а во вторых. Великий такие дела решал всегда по своему. Эх, вечно этот Иван раздумывает! Слишком долго решает! — Так я ж и тебя спрашиваю, Гилушка, — не отставал от него Ваня. — Так он больше тебя обижает, — не сдавался прусс. — А всё-таки? — И тут Великий задумался. Конечно и его достали однообразные шуточки английского дитятки. И он не прочь бы накостылять им обоим, чтобы знали, что не стоит обижать, тех кто может за себя постоять. И уж тем более — тех кто не может. Но сейчас Артур стоял перед ними с опущенной головой, и ему явно было стыдно за своего младшего. — Ты знаешь. Раньше я б махнул рукой на всё это, и проворчав «А-а-а да делай сам что хочешь, не моё это дело, сам потом будешь жалеть!» ушёл бы прочь… — — Пыхтя от злости за моё неумение постоять за себя? — — За твою мягкотелость, — поправил Гилберт. — Но ты прав. Мы сейчас не страны. И нам незачем отстаивать независимость своих территорий. А если твой недруг бывший или не пойми кто, другом тебе особо и не был — но теперь тоже человек… Попробуем договориться по-человечески? — И тут всем даже жалко стало бедного англичанина, огребающего вместо Альфреда. Особенно Мэтту, он-то знал — что это такое: — Ладно, идемте. Не стоит мешать беседе месье Брагинского и Керкленда. — Как это ни странно, канадца все услышали и даже все послушались, оставив двух некогда непримиримых врагов одних. Гилберт, конечно, хотел задержаться и поприсутствовать, но и его утянули прочь. Оставшись наедине хоть и с бывшим, но недругом, внушающим англичанину страх одним своим присутствием, Артур совсем подрастерялся. Что сказать и как оправдываться, когда твой младший брат, тот, кого ты воспитал, творит что хочет, не взирая на приличия? Но зато Ваня давно знал, что хотел сказать и не стал молчать долго, ибо у него уже все давно наболело: — Послушай, Артур. Я ведь не хочу конфликтовать ни с Альфредом, ни с тобой, ни с кем-либо еще. Знаешь, мне ведь хочется забыть жизнь в качестве государства, как страшный сон, и никогда не вспоминать. И я уверен, не мне одному. Так к чему все это? Зачем он так?.. Я ведь действительно хочу подружиться с ним, или хотя бы просто мирно жить, без этих подколов, слежки и тому подобного. Только вижу, как-то сам Федя не очень хочет этого. А по-другому я на насмешки Америки отвечать не умею. А что мне еще делать в таких случаях? Обижаться — глупо, драться — не хочется, ругаться — смешно. Что ж поделать, я ведь не джентльмен, меня по-другому учили. Я могу дать сдачи, но мне не хочется, понимаешь? — Артур не ответил, а лишь еще сильнее склонил голову. Он понимал, что этот русский прав, что глупо хвататься за прошлое и тащить былые обиды в новую жизнь. Но Альфреду-то этого не объяснишь! К сожалению… — Я попытаюсь общаться с ним, как и раньше, тебя он тоже особо слушаться не будет и… Я могу надеяться на то… — «что ты не будешь на меня сильно злиться?» хотел продолжить Иван. Но Артур вдруг сам нарушил тишину: — Вся надежда на Базза. — — На Василия? — — Я других не знаю, — пожал плечами англичанин. — И я надеюсь… я тоже очень хочу, чтобы он исправил мою ошибку в воспитании этого… — Артур недовольно зыркнул на Альфреда, тот вообще никого не замечал, всё так же сидя в обнимку с ноутом, но явно делал вид, что занят. — Я тоже на это надеюсь. Будем надеяться вместе? — Иван несмело улыбнулся, зная что, скорее всего этот замкнутый молодой человек, скорее всего, вежливо откажется, а о дружбе лучше не мечтать, и что он с этого времени не будет дичиться самого Ивана — уже прогресс, но… Попытка не пытка. — А что мне еще остается? — Артур обреченно вздохнул, от расстройства пропустив мимо ушей намек на дружбу. — Надеюсь, мой братец, этот эгоист, не наворотит дел, прежде чем произойдет это чудо. Очень надеюсь. — — Не расстраивайся, Артур, — Иван понял, что с предложением дружбы всё же стоит повременить и мягко улыбнулся Англии. — Пойдем за стол. Ты ведь тоже старался, устраивая здесь всё. Значит, заслужил, чтобы поесть вкусно и без нервов. Пойдем, поедим, глядишь, настроение и поднимется. — — Да. Пожалуй, это будет как раз кстати. — Артур попробовал улыбнуться в ответ, но вышло как-то кривовато. И не из-за того, что перед ним был Брагинский, а просто… настроение уплыло к чертям морским. Далеко и надолго. А еще его к еде не подпускали. Не давали даже овощи нарезать. Просто с дикими воплями и выпученными глазами отбирали у него еду, а Ольга над продуктами потом непонятный жест выводила, словно крест в воздухе рисовала… «Что-то он еще больше смурной стал. А я просто поесть предложил. Видимо ему не слишком рады у стола… — Подметил Ванька, что англичанин-то не особо к столу идти хочет. — А может быть это из-за стыда? Не хочет идти к остальным из-за своего позора… Надо его подбодрить, но как? Как этого угрюмого чаефила подбодрить? Чаефила…» Решение пришло неожиданно, словно гром средь ясного неба. Чай — особая страсть и привязанность англичанина к этому напитку была известна всем и каждому. А уж его мастерство в приготовлении чая и вовсе было превосходно. Да, именно чай — черный и с молоком — был тем единственным из всего съедобного, что Англия умел готовить лучше всех. Да и вообще единственным, что умел готовить. — Артур! Будешь другом, сделаешь нам всем чаю? Я бы сам мог, но у меня вечно не то получается. Подсоби, а? Да и ты всё одно лучше меня умеешь его делать. А я всё-таки хочу попробовать настоящего английского чая. — Заглядывая в лицо погрустневшему археологу, Иван постарался использовать всё своё обаяние, даже думал поупрашивать этого упрямца, смотря на того жалобно своим аметистовым взглядом. — Чаю? — Почувствовав себя в своей любимой колее, Артур сразу забыл про грусть. — Чаю — это ко мне! Сейчас я все сделаю! — Артур метнулся к пищевым запасам и начал копаться там, чем вызвал одновременный горестный стон всех поваров. Они уже хотели снова оттащить воодушевленного англичанина от продуктов и отобрать все, что тот ухватил, но Артур не взял ничего кроме пачки чая, упаковки молока и большой бутыли чистейшей питьевой воды. — Я сейчас такой чай приготовлю! Вмиг измените свое мнение насчет моих способностей в готовке! — Заявил главный чаефил планеты, гордо шагая с нужными ингредиентами к костру. «Слава Богу, что чай!» — Облегченно выдохнули остальные. А Иван довольно ухмыльнулся — все прошло как надо! Долго ли коротко ли, наколдовал Артур… Вернее заварил… Вкусного чаечку, да и задумался — кого бы угостить? И тут перед его глазами как раз Элиас прошмыгнул. «Наверняка он еще ни разу не пробовал настоящий английский чай с молоком! Надо это исправить! — Артур взял из сумки с посудой захваченную им для себя чайную чашку, наполнил ее молоком на треть, подумал и наполнил до половины, еще подумал… Решился и положил туда сахару, затем перемешал и, взяв чашку в руки, задумался снова. — Нехорошо угощать чужого ребенка без спроса опекунов. Сам ведь всегда жутко бесился, когда Альфред угощение у чужаков брал…» — и подошел к Оле. — Можно вашего мальчика угостить? — спросил он и, увидев в глазах украинки испуг, спешно добавил. — Чаем. Я — чай! — приготовил! — — Чаем? — Оля облегчённо вздохнула. — Чаем можно. Но только им. — — Спасибо. — Получив разрешение, Артур окликнул шныряющего рядом Элиаса. — Мальчик, иди сюда, я тебя угощу. — Элиас с опаской посмотрел на странного дядю. Его уже научили, что нельзя брать угощение у чужих, а потому он подбежал к стоящей рядом тётушке Оле за советом. — Этот дядя меня угостить хочет. Можно? — — Можно. Но только чай. — Улыбнулась украинка. Получив одобрение тётушки, Элиас доверчиво протянул ручонки за чашкой, взял её и, отпив немного, воскликнул, — Дяденька, как вкусно! — и продолжил пить уже намного жаднее. Выдув чаек, Элиас с пребольшим сожалением протянул чашку Артуру. — Вкусно. А еще можно? — Мальчик с надеждой посмотрел на доброго дядю в надежде, что его снова угостят необычным чаем. — Еще? К… конечно можно… — Артур взял чашку, взирая на кроху Элиаса чуть ли не с благоговением. — «Господи! Какой чудесный ребенок! Прямо как ангелочек…» Не мудрено, что Англия напрочь позабыл об остальных, переключив все свое внимание на этого ласкового малыша, усадил его за стол, налил еще чашку чая и подал на блюдечке: — Пей, пожалуйста. Если захочешь еще, только скажи. — — Спасибо! — Счастливый ребенок взял чашку и тут заметил, что у остальных чая-то нету… Почему? Ведь он такой вкусный. — А вы что не пьете чай дяди Артура? Очень вкусно! Попробуйте! — — Чудесный ребенок! Прелесть! — Артур чуть не прослезился от умиления, но быстро взял себя в руки. Не хватало ему еще перед Франциском вести себя как плаксивой даме. Да и о джентльменском поведении забывать не стоит. А кстати насчет него, может быть дать этому мальчику пару уроков? А то русский явно его такому не научит. Мальчик оказался на удивление смышленым и быстро усваивал уроки дяди Артура. Вскоре к этим двоим вклинились и Франциск с Мэттом. Затем и Феличиано присоединился, да и сестренки-славянки на своего малыша нарадоваться не могли. Короче, забрал Элиас себе все внимание, не специально, но забрал. И это очень-очень не понравилось одному горделивому единоличнику. «Вот ведь мелкий вредитель! Как рисуется… Тот еще жук…» — Альфред завистливо покосился на мальчишку, посмевшего завладеть его — героя — всеобщим вниманием! И кроме того его слежка за архи-врагом закончилась неудачей. Да, самолюбию американца был нанесен большой удар, а тут еще и Экс-Пруссия надавил на больное. — Ксе. Похоже, наш малой — звезда пикника! — Альфред захлопнул ноутбук. Его уязвленная гордыня требовала действий, требовала «подпитки»… Но что предпринять? Что сделать, если все переключились на того мальчишку? Да и к России не подойдешь — рядом вертится его «верная псина» красноглазая, а уж с ним в ехидстве не потягаешься. Поэтому американцу осталось лишь скрежетать зубами от досады в ожидании удобного момента. И он вскоре представился. Раздался шум, характерный для парящего автомобиля и над полянкой пролетел минивэн Людвига. — О, братуха прибыл! — Гил мигом учесал в сторону парковки для автомобилей, что была неподалеку, оставив Ваню одного. А Джонс усмехнулся и немедля направился к врагу. За долгое время холодной войны, да и их последующего соперничества тоже, он уже привык самовозвышаться за счет русского. — Хоть я чай не люблю, но Артур его хорошо готовит. — Заявил Америка во всеуслышание, а затем полушепотом обратился к Ивану: — Жаль мальчонку. Жаль. Будет он вместо нормального чая кислую воду с хлебом пить… А подрастет, будет водку с пивом у тебя тырить. Это же у вас семейное — напиваться. — «Опять началось… Господи, дай мне сил, чтобы не сорваться!» — Иван закатил глаза от безысходности и тяжко вздохнул. Сколько же, ну, сколько еще ему придется терпеть выходки главной педагогической ошибки Британии?! — Не будет. Я прослежу за этим, — тихо, но твердо сообщил он Альфреду. — Объясню ему весь вред от алкоголя и его последствия. Но если уж на то пошло и если сам Елисей захочет, когда вырастет — научу его пить правильно, чтобы не пьянеть быстро. Научу разбираться в напитках, подскажу — где и какие брать лучше всего чтобы не лежать потом в больнице от паленого самогона. Но это всё — после восемнадцати. О сигаретах расскажу, чтобы он знал, что это тоже гадость, от которой не отвяжешься. А то вдруг ему какой-то дядька и выпить предложит и закурить? А героя рядом не окажется. Загубит ведь мальчонку. — — То есть пить… Или как там, по-твоему? Квасить? Он все-таки будет. Ясненько. Чего еще можно было ожидать от такого… — Альф резко замолчал и качнул головой, оставив Ивана самому додумывать свою характеристику. — Если сам захочет — да. А вдруг нет, а? — легкий прищур адресовался Альфреду, и последующее за ним едва видное качание головой можно было прочесть лишь именно так, а не иначе: — «Ты ж не дурак, Федя, понимаешь же что я насильно мальчика спаивать не буду. Вот и не кажись глупее, чем ты есть, это тебе не идёт». «Чтоб тебя, Россия!» — Альфред напрягся. Еще бы первый и по сути главный подкол прошел мимо русского, вернувшись бумерангом к самому американцу. — «Ну, ничего, я не сдамся…» — Так его и не надо насильно спаивать. Ему будет достаточно посмотреть на ваши семейные посиделки и все, он сам захочет. Вы ж всей твоей страной отмечали праздники так, что Арти рядом не стоял. Скажешь, нет? — Джонс ехидно усмехнулся. — Тут ты прав. — задумался Иван, поддавшись будто бы на размышления о насущном. — Пожалуй, в Новый Год мы с Гилбертом ограничимся лишь одним стаканом, он — пива, а я — водки. Сестры вообще же могут выпить из рюмок, они девушки, им много не надо. Они и не будут. Олю знаешь? Она за нарушение режима так по голове настучит… — И Иван зябко повёл плечами. — И потом, перед Елисеем стыдно… — «Ха, получается…» — Джонс не сдерживал торжествующую ухмылку, когда пустил в ход следующий подкол. — А вы сможете? Вы ж оба пропитались выпивкой за долгие годы. Да и ты сам вечно говорил — между первой и второй. Как там дальше? — — Надо постараться… — вздохнул Иван. - Я же не пью с тех самых пор, как Артур нас всех разбудил. Ну, почти… — вспомнив свою последнюю попойку на чердаке с Гилбертом, и то ощущение беспокойства и одиночества, когда он обнаружил что Гилберт не валяется рядом с ним, а опять куда-то исчез… — «Да я ж почти мигом протрезвел, ринулся его искать, думал что он сбежал от меня опять и нарочно! Он вернулся как всегда такой нахальный и счастливый. Да не один, а с принцессой и дитем… Елисейкой…» — весь в своих мыслях-воспоминаниях, Иван вновь начал улыбаться, он опять переживал тот момент знакомства с маленьким мальчиком. «Это что еще такое? Улыбочка эта его бесявая… Что за игнор, я не понял?!» — Возмутился Альфред неправильной по его мнению реакции своего заклятого соперника. — Эй, Россия? Россия! Хьюстон вызывает алкоголика!.. — Джонс пощелкал пальцами перед Ванькиным носом и вновь усмехнулся. — Ты что? Залежи спирта начали действовать? — Ваня опешил, когда его воспоминания грубо прервали щелками пальцев перед носом. — Елисейку вспоминаю, как с ним встретился, — не без удивления отстранившись от Альфреда ответил он. — А залежей спирта нет. Давно. Ну и не жалко, без них — лучше. У меня Елисейка есть! — и тут Иван, смекнув, что надо ловить момент, подвинулся поближе и начал представление: — Федя, ты не представляешь как с ним интересно! Он такой хорошенький, такой миленький, ну прямо я — в детстве! Он, конечно, многого ещё не знает, всему ещё удивляется, но как с ним легко и весело играть! И слушать он умеет, я ему недавно рассказывал о том, что такое лес и что в нём есть полезного или вредного, он так слушал — глаза горели! А уж, какой смышлёный ребёнок, ты бы знал! Я ему недавно говорю… — Теперь уже настала очередь Америки закатывать глаза. Как же он не любил вот такого, когда все внимание кому-то, но не ему. Это же он — герой, им нужно восхищаться, о нем говорить. Как Англия и делал во времена его детства… Только так, а не иначе! А тут хвалят того, из-за кого еще и вся его геройская слежка сорвалась! Этого… этого… маленького негодника. И из-за этого же мальчишки все подколы прошли мимо России. Полный провал! Или нет? — «Думай, Альфред. Думай!» — Я у него недавно спрашиваю, нравится тебе в городе? Что нового увидел, что необычно для тебя было? А он мне: «Дядь Вань, я видел автомобиль с поднимающимся пузовом». Представляешь? Он слово «кузов» переиначил в «пузов», то есть машина с большим пузом, в который можно что-то положить сверху. А в самом начале, когда Гилберт нашел его и привел в дом, и Оля начала его кормить ватрушками. ты же знаешь что это такое, Федь? Это когда пекут круг теста, похожий на пирог, круглой формы, делают бортики, тесто заворачивают во внутрь и внутрь кладут творог. Невероятно изумительная затея получается! Жаль, ты не пробуешь, брезгуешь. А вот Елисейке настолько понравилось это хлебное изделие, что он у Оли попросил ещё… творушек! Нет, ты представляешь, Федь? Творушек! Творог и ватрушка! — и Иван залился счастливым детским смехом. — Вижу, ты нашел себе отличного приятеля для игр. Рад за тебя. Ты ведь и сам недалеко от него ушел… — Бросил Альфред, едва скрывая раздражение. Как назло к нему ни одна нормальная идея не шла, а уж как его бесило, что его имя опять переиначили… — Имена коверкаешь, к примеру. А мат твой чего стоит… — И мысль пошла. — Ты кстати поменьше с ним, а то ненароком запнешься, забудешься и узнает ребенок весь твой словарный запас. Богатый, между прочим. — Иван опять задумался. А ведь при всей своей язвительности Федька опять прав. Материться при детях нельзя — они быстро это впитывают. А что будет если Елисею запретить так говорить? Он вроде мальчик послушный. Но как проверишь, вдруг он запомнит крепко-крепко зная что его за эти слова ругают и будут ругать, воспротивившись, будет повторять уже шёпотом или про себя. — «Ёлки-палки» пойдет? Или «ёлки зелёные»? — почесав в голове, выдвинул свою идею русский. Он знал, что Федя над ним специально издевается, но и он сам тоже не лыком шит. Не рассердится, что бы американец не предпринял. Будет па-а-аинькой. — А может «ёшкин кот»? Хотя нет, — покачал он головой, — последнее не пойдёт, придется тогда рассказывать кто эта Ёшка-Яга и почему кот именно её и почему я его поминаю, ведь его самого нигде нет. Хм. Про мат — постараюсь сдерживаться. Спасибо что напомнил. Да и Гилберту надо это напоминать, у него и вовсе язык без костей. — «Г-р-р! Чертов русский, хватить ангелочка строить!» — Чуть было не заорал янки от раздражения. Обычно Иван так долго не терпел его подколов и быстро срывался, а тут… прям оплот безграничного терпения. Видимо пришла пора сдаваться… — Вижу, любишь ты мальчика. Повезло ему. Подрастет, сможет похвастаться счастливым детством…– Уж было собравшийся уйти Альфред, вновь злорадно ухмыльнулся, а в глазах появился тот самый блеск. Да, национальная гордыня проснулась вновь, переступив все мыслимые и немыслимые границы приличия. — В отличие от тебя. Ты же вроде, если верить слухам, после потери матери не к самому хорошему опекуну попал. — И тут Ивана будто молнией пронзило. Альфред сказал то, о чём он сам так долго пытался забыть, ещё дольше, чем все стычки с Феликсом, Гилбертом и Людвигом вместе взятые. Он вдруг вспомнил узкое лицо и надменный взгляд своего мучителя, все эти годы рабства, все то унижение что ему пришлось вытерпеть… Ваня неосознанно схватил себя за плечи, не замечая, что сам дрожит, будто от холода и всё так же ответил Альфреду, повернув голову в его сторону буквально на звук, не видя ничего из-за слез, что застилали его глаза, и вот-вот готовых пролиться ручьём… Нет, скорее морем. — Да… Ты прав, Альфред… Так и было… — чуть не застонав от внезапной боли изнутри, Иван тут же закусил губу. — «Не хватало ещё Елисейку напугать! Он не должен видеть меня таким!» П-прости… что-то мне не по себе. Эт-то п-пройд-дет… Я с-сейч-час… — снова прерывистый вздох, ведь прямо внутри вновь кроваво-красным цветком расцветала то ли душевная боль, то ли тоска... и ничего нельзя было сделать… «Надо уйти куда-нибудь… Но куда? Из-за слез всё в разноцветных пятнах, ничего не видно… На Альфреда и надеяться бесполезно. Довел-таки…» — И Иван, не сдержавшись, судорожно всхлипнул, скрючившись и роняя слезы. Хлынувший из глаз соперника фонтан слез стал большой неожиданностью для Америки. Он-то надеялся совсем на другую реакцию России — вспышку гнева ну или еще что-то в этом роде, а тут… Рыдает, словно… словно… Словно ребенок, которого ударили ни за что. В этот самый миг на полянку вышли братья немцы. Они болтали о чем-то своем, но увидев своего побратима всего в слезах, мигом забыли обо всем кроме него. — Эй, русский, что с тобой?! — Гил подскочил к другу и положил ему руку на спину. — Да, что же? Говори! — Людвиг тоже не стал рассусоливать. Выронив из рук свой дипломат, он ринулся к русскому, чтобы утешить его. И главное разобраться в причине его слез. Хотя какая еще может быть причина, если вот он тот, кто не давал Ивану покоя долгие годы, стоит рядом и пялится. — Альфред, ты почему его ударил? — Спросил у американца Людвиг, вполне резонно решив, что по иной причине Иван не стал бы рыдать навзрыд. — Я?.. Я не бил его… — Пролепетал янки, поняв, что он дал лишку и теперь не уйдет без расплаты. — Он сам так сжался… — — Лю-уудв-виг… он н-не бил м-меня… — Прошептал Иван сквозь слезы. — Аль-льфред м-меня н-не тр-рогал… даж-же п-паль-льцем. — — Но тебе же плохо. — Людвиг приобнял Брагинского за плечи, и заговорил с ним так ласково насколько мог, при всей своей арийской брутальной зажатости. — Куда он тебя ударил? В живот? В бок? — — Артур, уйми своего брательника-хулигана или я за себя не отвечаю! — Гаркнул Гилберт, мигом привлекая всеобщее внимание на себя. — Какого черта он творит?! Нафига он Ваньку ударил?! — — Как ударил?! — Возмутились остальные, собираясь вокруг. — Да не бил я его! Больно надо! — Альфред скрестил руки на груди и отвернулся, чтобы не видеть осуждающих взглядов присутствующих. — Д-да. Он ме-ння не т-трогал, чес-стн-ное-п-пион-нерс-ское. — Решил вступиться Ваня, чтобы немного охладить негодование присутствующих, и особенно младшей сестры, слишком уж кровожадно поглядывающей на заносчивого американца. — П-прост-то с-ска-ззал не т-то…… — Всхлип и бывшее воплощение России вновь разрыдался, как дите. — Дядя Ваня, не плачь! Пожалуйста… — Не выдержав слез любимого дядюшки, Элиас прижался к его ноге и сам заревел. Вслед за малышом к Ивану подскочили и обе сестры Ивана. Наташа вынула свой платок и принялась утирать слезы обожаемого братика. А Оля поглаживала Ваню по голове, стараясь сама при этом не заплакать, и причитала: — Бедьненький мой, хороший мой. Что же он сказал тебе такого-то? Вань… Ванечка… ты скажи сестренке. Не таись. Сестренка тебя утешит. Братишка мой… — — Это что же такое твой брат должен был сказать, чтобы так расстроить Ивана, ахен?! Мы все знаем — он стойкий, терпеливый, не стал бы плакать из-за пустяка! Ахен! Отвечай, опиумник! — Взбеленился Яо, которому было больно смотреть на слезы своего товарища. — А я-то почем знаю?.. — Огрызнулся в ответ Артур и гневно посмотрел на брата, из-за которого ему вновь досталось. — Альфред, что ты ему сказал? — — Да ничего особенного. Сказал, что ему… — Альф указал на прижавшегося к ноге Ивана Элиаса, — повезло с опекунами. В отличие от России… — Вокруг Альфреда мгновенно образовалась мертвая тишина. Китай поежился от ужасных воспоминаний. Ему ли не знать, сколь жестоким был его тогдашний одержимый властью родственничек? Знал он прекрасно и лишь когда Улус умер, Яо смог вздохнуть спокойно от облегчения, что земля избавилась от подобного тирана. Знали о жестокости Золотой Орды и остальные. Побледневший от шока Франция, тоже был в ужасе от жестокости Америки. Напоминать бедному России такой ужас… Да в те далекие времена Франциск каждый день возносил небесам хвалу за то, что ужасный монстр востока не дошел до него. Иначе бы… кто знает, смог бы он выдержать ту жизнь, которую пришлось перенести Ивану. Англия был тоже же мнения, что и его заклятый приятель. Он помнил россказни тех времен об ужасном дьяволе, убившем северо-восточную страну и поработившем ее сына. И каждый день, приходя на восточное побережье своих с братьями территорий, он с опаской смотрел вдаль, радуясь, что живет далеко от тех мест. А Пруссия… тогдашний Тевтонский Орден. В отличие от Англии и Франции, он жил довольно близко и мог хоть каждый день наблюдать мучения крохотного сына погибшей Киевской Руси. Непонятно только, почему его — Гилберта миновала такая участь — жить под боком Орды и не стать его рабом. Гил сам сотню раз задавался этим вопросом, и все размышления сводились к тому, что Улусу хватало страданий Ивана для удовлетворения своей гордыни и самоутверждения за счет страданий другого воплощения. Японии тоже было немного не по себе. Он ведь сам мог бы быть на месте России. Каким чудом его пронесло мимо сей ужасной участи? Наверное, из-за маленьких островных территорий, непривычных степным кочевникам. А может быть и из-за заступничества старшего брата… Как знать. Первым тишину нарушил впечатлительный Италия: — Ве, Людвиг! Ужас какой! — Феличиано знал, о чем говорил. Сам долгое время после смерти любимого дедушки Рима жил в рабстве. Но та жизнь у господина Австрии была раем по сравнению с адской жизнью крошки России в плену у Орды. — Согласен. — Коротко ответил Германия. Хоть он и не был свидетелем тех времен, но старший брат отлично просветил его на этот счет. Да и историю того времени Людвиг сам изучил чуть ли не досконально, и вообще всю историю до своего рождения в частности, а все началось из-за фанатизма по отношению к деду Италии. — Англия, как думаешь, разве я не буду прав сказав, что кое-кому не мешало бы начистить харю? Нет? — Прусс буквально сверлил двух англоязычных братьев яростным взглядом алых глаз. — И ему и тебе, за то, что вырастил такого идиота! — Артур побледнел еще больше. Он знал, что сейчас Гилберт не спрашивал его, а лишь предупреждал, прежде чем кинуться в драку. Знал о такой особенности характера своей области и Ваня и поспешил хоть как-то успокоить разъяренного альбиноса, пробормотав сквозь всхлипы: — Гил, н-не на-д-до… Ф-федя… отк-куд-да ему был-ло зн-нать о т-том в-врем-мени?.. Он-н в-ведь м-молод-дой… ему яв-вно ник-к-т-то о т-том н-не расск-казыв-ал… — И Иван, всесь поежился, сникнув, он все пытался взять себя в руки, но... — Ты прав, русский. Чего еще взять с того, кто жил, как у Христа за пазухой? А жаль. Ему бы не помешало бы иметь в истории побольше оккупаций. Причем не заботливым старшим братом… — Кинув на Альфреда взгляд полный презрения, Гил обратился к его брату. — Бездарь ты, Артур. Абсолютный бездарь в плане воспитания. — — Я знаю… — И вновь Англии пришлось краснеть за самый свой большой провал. И на этот раз сильнее, чем когда вскрылась слежка Альфреда. — Я поговорю с ним. — — Поговори, поговори. — Гилберт еще разок одарил американца презрительным взглядом и подошел к Ивану. Нужно было как-то успокаивать его, но как, если у бедняги была чуть ли не истерика от ужасных воспоминаний. Да еще и Элиас ревел не хуже Ваньки. Хорошо хоть пока они были заняты разбором американских косяков, медвежонок Канады уже приступил к успокаиванию мальчика. — Ну, Элиас не плачь, ты уже взрослый мальчик. Не надо плакать. — Приговаривал Кумадзиро, поглаживая ребенка по спине. Элиас шмыгнул носом, всхлипнул пару раз, будто успокаиваясь, затем уткнулся лицом в ногу любимого дядюшки и со словами, — Я плачу не сам, а за дядю Ивана! — заревел с новой силой. — З-золотко т-ты м-мое… — Громко всхлипнув, Иван опустился на колени и прижал к груди драгоценного малыша. — Ел-ли-с-сейка… с-олнышко мое… Н-не плачь. Дав-вай в-вместе усп-покоимся. Х-хорош-шо? — — Хорошо… — Элиас крепко обнял дядюшку за шею, спрятав лицо в его шарф. — В-вот и от-тлично… — Иван задышал глубоко, чуть задерживая дыхание на каждом вдохе, стараясь успокоиться. Крошка Элиас тоже усиленно засопел. Остальным оставалось лишь смотреть на столь безграничное проявление заботы и сострадания. И они смотрели. Все. Ну, кроме Альфреда. Он отвернулся и безразлично пялился в сторону, как вдруг… Из-за кустов выскочил какой-то мелкий пришелец… Мухоподобный, точь в точь как в баре вчера… и подскочил к дипломату Людвига. — Эй, это не твое! Ворюга! — Гаркнул янки, когда тот пришелец взял дипломат в руки. Остальные обернулись на этот крик, а пришелец дал деру. — Мой дипломат! Там ценные бумаги! — Людвиг сорвался с места в погоне за ворюгой. — Братуха, я с тобой! — Гил припустил следом, не оставлять же брата одного. Кто ему поможет? Недогерой в лице Альфреда, который тоже рванул за вором — не в счет! Только вот Людвиг побежал немного не туда. Не за вором, а в сторону автостоянки, что поначалу даже немного озадачило Гилберта. Но прусс быстро все понял, когда они заскочили в машину, и та взмыла в воздух. Практичный и наблюдательный Байльшмидт младший сразу догадался, что верх тупости преследовать летающего вора по земле, вот и ринулся за машиной и смог продолжить погоню с комфортом. А вот импульсивный Альфред… извините за грубость… просрал возможность стать героем, поймавшим ворюгу. И все потому что бездумно кинулся за оным на своих двоих. А мух тот не был дураком и мигом набрал высоту, оставшись вне досягаемости «героя». — Вот гад! Стой! — Альфред в бессилии метался по земле, с ненавистью глядя на улетающего преступника. — Мечтай, бескрылый! — Хохотнул мух, еще больше набирая высоту, а затем достал из кармана телефон и связался с кем-то. — Бумаги у меня! Погони нет! — Отрапортовал он, но вдруг из-за деревьев взмыл тот самый минивэн, за чьим хозяином они с подельниками следили весь день, и направился прямиком к нему. — Ой, я ошибся! Есть погоня! Они летят ко мне! На машине! Нужна помощь! — — Сейчас будем! — Собеседник муха отключился и почти в тот же самый миг с территории парка в воздух поднялся еще один автомобиль — обычная черная легковушка, по виду смахивающая на жутко уродливую помесь мерседеса и запорожца. Людвига аж передернуло от такого зрелища, ведь он знал толк в хороших машинах, а тут… Не пойми что. Или, как выразился его старший братец: — Срань из преисподней! Без слез не взглянешь! — Но как бы то ни было, нужно было продолжать погоню, пусть даже немцу и больно было смотреть на эту издевку над машинами. Жуткую издевку… Аж слезы из глаз… А мух уже заскочил в машину, если ее так можно назвать. У Людвига бы язык не повернулся бы… Кхем… Продолжим рассказ. В общем, заскочил мух в машину… в парящий транспорт, да… и тот выкидыш автопрома будущего полетел прочь. — Ну, уж нет! Ты не уйдешь! — Людвиг вдавил педаль в пол и его автомобиль… именно автомобиль, а не та фигня собранная из запчастей в подворотнях, за которой они гнались… устремился следом. Братья немцы были уверены, что быстро догонят воров, но маш… то есть транспорт тех ворюг оказался быстрее, чем они думали. — Видимо они все-таки позаботились о производительности… — Прошипел Людвиг в бессильном гневе. — И что будем делать, братишка? — — Есть у меня одна идейка. Прикупил я себе на днях кое-чего… — — И что же? — Гил с пребольшим интересом уставился на брата, явно задумавшего что-то интересное. — Увидишь. Ты пристегнут? — Был краткий ответ. — Теперь да! — Гил быстренько защелкнул ремень безопасности и вновь с интересом посмотрел на брата. — Что теперь? — — Ускорение! — Людвиг нажал какую-то кнопку и машина, как пришпоренный конь рванула вперед. — Буксирный трос! — Еще одна кнопка оказалась нажата и из передней чести машины выстрелили два магнитных тросса, связавших обе маш… машину Людвига и транспорт воров вместе. — Торможение! — Немец вжал педаль тормоза в пол и машина резко затормозила, остановив вместе с собой и транспорт воров. На весь этот маневр ушла всего лишь пара секунд, и все было сделано так чисто и четко, что Гил потерял дар речи от восхищения. А еще прусс не ожидал такой прыти от машинки брата. Совсем не ожидал. — Как хорошо, что я заменил стандартные запчасти на более продвинутые. Магнитные тросы, к примеру. Эти выдерживают колоссальные перегрузки, но не рвутся и не отпускают цель, пока их не отключишь. — Не удержался Людвиг, чтобы не похвастаться. — А теперь приземлимся и повяжем их. И вызовем рейнджеров. — — Братишка. Они сами уже прибыли. — Гил указал в сторону, откуда на всех парах на своих реактивных ранцах мчались рейнджеры. А пока эти двое ловили ворюг, остальные, а именно — обе сестры-славянки и оба брата азиата, а так же Феличиано, Франциск и Мэттью с Кумадзиро успокаивали Ивана и Элиаса. Вернее оба эти перенервничавших ребенка сами успокаивали друг друга — Иван старался не нервничать при ребенке, а Элиас наперебой рассказывал о недавних впечатлениях. И когда братья немцы вернулись к остальным, то увидели умиротворяющее зрелище — все сидели вокруг стола и умилялись без умолку трещащему малышу: — А еще дядя Артур дал мне блистательную ложечку и красивучую чашечку и учил, как правильно пить тот белый чай. Но он называл его черным. Но это неправильно. Чай был белым — значит он белый! А ещё дядя Артур учил меня застольным манерам. Я так начаёпился. А мы дома заварим такой белый чай? — — Заварим. Обязательно заварим. И с молоком. И другой, с малиной. И с лимоном. Я чай с лимоном солнечным зову. Кружок лимона так на солнце похож! Как подсолнух… Подсолнух тоже на солнце похож. Я посажу их много-много, чтобы было целое поле солнышек! Для другого моего солнышка. — Ваня подпер рукой щеку и мечтательно зажмурился, представляя, как они с Елисейкой гуляют вместе по ярко-желтому полю, созерцая дорогие сердцу русского цветы. — Скорее бы! — Вторил ему Элиас, усевшись прям как дядюшка и тоже зажмурившись. Остальные вздохнули от умиления — так были похожи эти двое. И даже зажатый Людвиг и скрытный Кику не смогли сдержать улыбок. — Вижу ты уже успокоился. — Гил склонился над другом, чтобы удостовериться, что тот и правда спокоен. — Агась. Елисейка так интересно рассказывает. — Ванька расплылся в счастливой улыбке, но тут же обеспокоенно спросил у области. — А что с дипломатом? Вернули? — — Да. — Людвиг положил дипломат на стол. — Ванька, ты бы видел, как Людвиг поймал воров! Это было круто! Он резко по газам, затем буксирным тросом поймал их машину, и по тормозам. — Гила аж распирало от гордости за братишку. — А эти придурки даже не пристегнулись. От резкого торможения они башкой об панель управления приложились и лежали тихо, пока их рейнджеры не забрали. Только вот откуда эти рейнджеры взялись? Не пойму. Вызвал что ль кто-то? — — Да. — Раздался уже давно не такой уж и тихий голос Канады, привлекая всеобщее внимание. Увидев, что все обернулись и смотрят на него, скромный канадец чуть покраснел от смущения. — Я взял на себя смелость вызвать своих сослуживцев на помощь. На всякий случай. Все равно пришлось бы их вызвать, чтобы забрать преступников. — — Да, спасибо… Мэттью. — Людвиг безошибочно определил, кто перед ним, памятуя, что из обоих близнецов пока лишь один является рейнджером. — А, кстати, что за бумаги там у тебя? Зачем тем ворам понадобилось тырить твой дипломат? Колись давай. — Гил потянулся к спасенному дипломату. — Да, там… — Людвиг схватил дипломат в руки, чтоб тот не достался любопытному пруссу. — Ничего особенного! — — Запад. Не ври Великому. Живо колись! — Не сдавался Гил. — Ладно, сейчас покажу… — Людвиг открыл дипломат, в котором лежала целая кипа каких-то бумаг в мультифорах, взял одну, и быстренько захлопнул крышку, пока туда не залез старший брат. А на возмущенный взгляд алых глаз, сунул мультифору прямо брату в руки. — Вот Гилберт, держи. Это тебе — подарок. — — Подарок? — Пруссии недоверчиво покосился на мультифору с её невзрачным содержимым. — А что там за бумаги? — — Это полностью оплаченный абонемент на обучение вождению с получением водительских прав, после сдачи экзамена. — — Круть. Молодчина, Запад! Умеешь задобрить Великого! — Гил вытряхнул бумаги на стол и принялся изучать их, мигом забыв про желание покопаться в дипломате брата. — Круто! Ох только я получу права… — Гил гордо глянул на Ваньку, — сразу вас покатаю! На его, — перевёл взгляд на брата, — машинке. Она у него просто зверь! — — С ветерком? — Хитро спросил Ваня. — С ветерком, русский. С ветерком! Эх, только я сяду за руль… — Гилберт унесся в мечтания, хвастаясь Ваньке, как они будут рассекать космические просторы на шустрой машинке Людвига. А бедный Байльшмидт младший побледнел… Любимое большинством русских — Эх, с ветерком!.. Впору запасаться запчастями, или… Да чего уж там, сразу копить на новую машину. Но не у всех все было столь же гладко, как у Вани с Елисейкой, и у братьев-немцев. Два других брата, те — которые англоязычные, рассорились в пух и прах… Когда погоня янки за вором закончилась провалом, Альфред не хило так распсиховался. Да и его уязвленная гордыня, что не Россия стал сегодня плохим, а он — герой — не позволила ему остаться на пикнике, и он, собрав все свои манатки в рюкзак, хотел свалить, но Артур решил на свою голову поговорить с ним, пристыдить его. Вот только из этой затеи не вышло ничего хорошего… Керкленд нагнал брата на одной из тропинок и попробовал поговорить с ним спокойно, но надменно-пофигистичное поведение Джонса быстро вывело его из себя. — Сколько, сколько же ещё мне терпеть твои выкрутасы, несносный ты мальчишка?! Мы уже больше не страны, и ты, при всей своей дурацкой исключительности тоже! Запомни это уже, наконец, и успокойся! — Надрывался Англичанин, стараясь достучаться до совести беспутного братишки. — Я тоже много кого не любил, а Россию и Францию вообще на дух не переносил. Но здесь у нас началась новая жизнь. Свободная жизнь! И я решил жить как простой человек, коим и являюсь, без всех тех предрассудков, которые владели мной в той, былой жизни. И остальные, я уверен, тоже. Так почему ты не можешь быть как все мы — простым нормальным человеком? Сколько времени понадобится, чтобы ты выбросил из головы свою исключительную дурь?! — — Кто бы учил меня жизни. — Фыркнул Альфред, выслушавший всю тираду старшего брата с невозмутимым покер-фейсом. — Сам-то вспомни, каким был — сильным, могучим… Великая Британская империя. Думаешь, если бы ты вдруг стал бы человеком в зените своего могущества, ты бы так просто смирился с этим? Поэтому тебе меня не понять. На момент нашего упразднения ты был не сверхдержавой, а… Неудачником, растерявшим все колонии и былую силу. — — Не… Н… неудачник?.. — Англии хотелось думать, что он ослышался или ему показалось, поэтому он и переспросил брата всей душой желая получить другой ответ. Но утвердительный кивок бывшей колонии убедил Керкленда, что все так и есть. — Что ж, ты прав. Я и впрямь неудачник. Законченный… Поступай, как знаешь, Америка. Я больше не буду тебя учить… — Артур махнул рукой и направился было к остальным, но передумал. Не в том состоянии был чопорный англичанин, чтобы идти туда — от обиды к горлу подкатим ком, а глаза застилали набегающие слёзы. Не желая, чтобы хоть кто-то стал свидетелем его слез, Артур ринулся прочь не разбирая дороги. Жестокие безумные слова Америки вновь достигли самого сердца его цели. Причем не только сердца Англии. Став свидетелем такого откровенного свинства американца по отношению к заботливому старшему брату, Даркмэттер пришел в негодование. Пусть этот шпион никогда не был сентиментальным, но посмотрев пару дней назад, как за этим неблагодарным мальчишкой его брат ухаживает — ногу лечит, одеялом укрывает… Тогда даже ему, Ворпу завидно стало, что кому-то все, а кому-то… Раздался треск. Это Ворп, не сдержавшись, саданул протезом со всей силы по подлокотнику кресла, отчего тот разлетелся в клочки. «Хорошо хоть не по пульту управления, а то бы огреб от императора…» — Мелькнуло в его голове чуть запоздалое раскаяние, которое вновь затмили давние горькие воспоминания… и желание разнести все вокруг от вопиющей несправедливости. Но нужно было взять себя в руки, успокоиться, и продолжить работу даже через большое не хочу. Хотя именно сейчас Ворп очень даже захотел продолжить работу. — Зря ты это сделал, парень. Ой, зря! А я ведь почти пожалел тебя, когда Зург приказал мне… — Вспомнив приказ императора — как именно привести Америку на службу его империи, поначалу немного шокировавший своей изощренностью даже его — расчетливого и бессердечного шпиона, Ворп злорадно усмехнулся. Этот пацан сам напросился на неприятности, и теперь шпион был готов хоть сотню раз провернуть с наглым американцем то, что требовал от него начальник. Осталось лишь дождаться удачного момента. И его не пришлось долго ждать — цель сама шла в руки. Телефон шпиона, вот уже сутки валявшийся без дела, вдруг задребезжал от входящего вызова. «Ф. Джонс… Умница, сам связался со мной» — не без злорадного ехидства подумал шпион, нажимая кнопку соединения. — Хэй, Траст, привет! — Раздался из динамика голос Альфреда. — Извиняй, что так неожиданно, но я прошвырнуться хочу кое-куда. Расслабиться. Ты свободен? А то одному как-то скучно. Но если нет, то лады, я и один как-нибудь перекантуюсь. Тот район я помню, где тот бар — тоже. Так ты свободен? Да? Нет? — Протараторив все на одном дыхании, янки замолчал в ожидании ответа. — Привет, Альфред. — напустив в свой голос побольше грусти, ответил шпион. — Эх… Да, я свободен. Пока что. Проблемы с бумагами. Помнишь я отходил тогда? У заказчика секретари поперепутали накладные, сейчас там, в конторе отдуваются. Из-за этого начальник злой как… И никто из наших, что с этим заказчиком возятся, дальше работать не могут, они тоже… упёрлись, чтоб их в черную дыру засосало! Сижу, думаю… собирался идти туда же. Посмотреть — что там да как? На Лардака гляну, он же теперь единственный свет в моих развлечениях, — Траст грустно хмыкнул и тут же встрепенулся: — А ты чего? Опять тебя твой брат-ворчун опекает, да? Сбегаешь? — — Да вообще достал! И он, и все остальные! Вот и хочу свалить на некоторое время, может даже с ночевкой, чтобы больше хари их занудные не видеть! Особенно Артурову! — Психовал его собеседник на том конце связи, словно уросливый ребенок. Да нет, похуже ребенка… Словно наглый, ни во что не ставящий любящих его людей единоличник. «О-о-о, как тебя понесло… надо заканчивать с этим. Прав был Император, этого истерика только на эксперименты, кровь из него добывать», — раздражённо закатил глаза Ворп, отнимая трубку от уха, ибо Альфредовы стенания по поводу вселенской несправедливости от родственников, от друзей и даже от врагов услышал бы даже глухой. Но делать нечего, придется его успокаивать, и шпион попытался достучаться до взвинченного парня: — Альфред… Альфред, послушай. Давай там же встретимся. Я тебя выслушаю… «По крайней мере, надо дотерпеть до конца, я попытаюсь» Может, что посоветую… «Святая Венера, дай мне сил!» В общем, приезжай, я тебя там же встречу, где и в прошлый раз. «Глаза бы мои тебя не видели!». — Окейчик! — Голос американца вмиг стал счастливым. — Я скоро буду! Жди! Аха-ха-ха! — Янки отключился, оставив шпиона мучиться от безысходности предстоящей встречи. Хотя с другой стороны, почему именно — мучиться? Напоить парня поскорее, и все. И можно из него хоть веревки вить. Пьяные, они же все беспомощные, если знать, как ими управлять…