***
- Подошёл к концу седьмой год нашего господства, - говорил Урд Гиллес на собрании Высших вампиров. Он подводил итог ушедшего года, и слушая его речь все Основатели в почтении встали со своих мест. - Я внимательно ознакомился с вашими отчётами, вы все славно потрудились. Позвольте выразить мою вам благодарность. Основатели разом склонили головы в ответ на похвалу лидера. - Хочу выделить заслуги Главы Германии Третьего Основателя Леста Карра. Численность населения в Германии в этом году увеличилось почти на полтора процента. Спустя семь лет мы наблюдаем размножение людей, что безусловно является большой удачей для всех нас. Также в этом году Лесту Карру удалось ликвидировать последний оплот сил организации «Ананербе». Как вы можете знать, во времена Второй Мировой Войны они многое переняли у союзной Японии, у её Имперской Армии. Семь лет им удавалось вести сопротивление, однако теперь с этим покончено. Крул Цепеш, - Урд перевёл взгляд к одному из мониторов. По другую сторону вампир с внешностью совсем юной девочки в платье стиля «Лолита» и с двумя вздымающимися над головой хвостами цвета сакуры казалось осталась совершенно невозмутимой, но Второй Основатель заметил мимолётный прищур её больших миндалевидных глаз. - В следующем году рассчитываю получить такой же отчёт и от тебя. Впредь я не приму неподкреплённых делом заверений о том, что всё под твоим контролем. Имперская Армия Японии должна быть ликвидирована. Люди никогда не должны повторить эксперимент «Серафим конца времён»! - Да, Владыка! – в голос ответили Основатели. - На этом считаю собрание оконченным. Благодарю всех вас за службу, - подытожил Урд Гиллес. С минуту он наблюдал, как один за одним гаснут мониторы. Как погас последний, Урд поднялся со своего кресла и покинул переговорную. Он шёл по длинному коридору под высокими арочными сводами, каждый шаг отдавался эхом от каменного пола и стен, холодный свет редких светильников превратил его тень в длинный угольно-чёрный шлейф. Урд был один, без сопровождения. Впрочем, даже в присутствии подчинённых и особо приближённых, таких как Кай Лука, его не отпускало чувство одиночества. Уже две тысячи лет он несёт на себе бремя сильнейшего вампира, лидера своей расы. Было ли оно предназначено ему? Урд так не считал. Однако сперва ушёл Первый, а затем и брат Риг покинул его. И в один миг вся власть оказалась сосредоточена в его руках. Желал ли Урд её? Отнюдь. Но он остался единственным высшим вампиром, и ему пришлось исполнять свой долг, а одиночество сделалось его личным адом. Урд вернулся в кабинет, где принимал сегодня смертную девчонку, и сел за стол. Открыв верхний из ящиков, он извлёк документ, который изучал минувшим утром, и вновь принялся перечитывать печатный текст. «№ 1041996 Имя: Славина Дарья Дмитриевна Дата рождения: 01.04.2002 г. Пол: женский. Группа крови: II положительная. Состояние здоровья: удовлетворительное, хронических заболеваний не выявлено. Родственники: № 202553 № 202553 Имя: Славин Павел Олегович Дата рождения: 24.12.2009 г. Пол: мужской Группа крови: II положительная Состояние здоровья: ниже удовлетворительного, хроническая анемия» Родственники: № 1041996 Урд вновь ощутил укол раздражения под грудью. Смертная девчонка пошла на сделку с риском для жизни ради защиты своего младшего брата. А его собственный брат так легко отказался от него и всего, что их связывало. Неожиданно для самого себя Урд оскалился, приоткрывшиеся губы обнажили сжатые до скрежета белоснежные острые зубы. Но тут память воскресила образ стоявшей перед ним в окружении золотого света смертной, и сам собой в ушах вновь зазвучал её нежный голос. Накатившая волна гнева в сей же миг отхлынула, и на её место пришло какое-то тёплое, уютное и от того непривычное умиротворение. Но одновременно Урд ощутил, как обострилась жажда крови: практически на физическом уровне она пульсировала где-то в глотке. Усилием воли он подавил вышедшее из-под контроля желание, однако удастся ли ему повторить это завтра, когда смертная придёт к нему, и он услышит её голос вживую? Урд не был уверен. Уязвлённая гордость вновь засвербела где-то под рёбрами. Почему впервые за две тысячи лет из-за пения какой-то смертной он не смог сдержать себя? Что же это смертная девчонка такая № 1041996 по имени Дарья?Новый Год
15 августа 2016 г. в 04:20
Дашка плохо помнила, как покинула Храм Василия Блаженного, ныне резиденцию Урда Гиллеса, как прошла по улицам, не замечая ничего и никого вокруг, как, наконец, достигла нужного дома, поднялась на седьмой этаж, отперла дверь и очутилась в Валеркиной квартире. Небольшая двухкомнатная обитель, милая и уютная, сразу подарила ощущение спокойствия и защищенности. Валерки и Павлика не было, видимо еще не вернулись со сбора крови, а потому Дашка закрыла входную дверь, но запирать ее на ключ не стала, разулась, поставила валенки и лыжные ботинки на специальную полку для обуви и направилась в ранее принадлежавшую родителям Валерки спальню, скидывая по дороге дубленку и оставляя ее валяться в коридоре. На секунду задержавшись у порога, Дашка обвела взглядом скромную спальню: светлые обои с вертикальным орнаментом, большое окно напротив двери с плотными, песочного цвета шторами, расшитыми золотой нитью; двуспальная кровать с резным изголовьем, которая уже не одно поколение переходила в семье Валерки по наследству, две одинаковые прикроватные тумбочки, маленькие и очень изящные, стоящие слева и справа от кровати, и покоящиеся на тумбочках идентичные друг другу шарообразные ночники, а напротив – большой платяной шкаф до потолка и бюро, служащее одновременно рабочим местом и туалетным столиком. Некогда чужие вещи, ставшие за семь лет такими родными. Дашка прошла в комнату, плюхнулась на кровать, мягко спружинившую под тяжестью ее тела, и с головой закуталась в шерстяной плед-покрывало - действие шоколада закончилось, и озноб снова пробирал до костей, а тело опять стало слабым и непокорным… В соседней, Валеркиной, комнате послышался бой часов, и часовая кукушка прокуковала два раза. Два часа дня. Дашка провела в резиденции Урда Гиллеса по меньшей мере восемь часов! Она ощутила укол совести: ушла из дома, не сказав никому ни слова – Валерка с Павликом, наверное, с ума сошли от беспокойства. Но усталость и болезненное состояние не позволили укорять себя слишком долго: измотанный организм отчаянно нуждался в отдыхе, а посему Дашка закрыла глаза и уже через несколько секунд крепко заснула.
Проснулась она от того, что кто-то сильно тряс ее за плечо.
- ..шка! Даааш! Просыпайся! Даша!!! – будто из тумана донесся знакомый голос.
Дашка приоткрыла глаза и повернулась на зов. Словно сквозь запотевшее стекло она разглядела своего лучшего друга: склонившийся над ней Валерка выглядел сердитым и обеспокоенным. Когда зрению вернулась ясность, Дашка увидела, что с другой стороны на кровати сидит Павлик с тоже крайне встревоженным видом.
- Привет, - вымолвила она, потягиваясь и зевая.
- Где ты была? – сразу начал допрос Валерка, наблюдая, как сонная подруга садится на кровати и подпирает голову ладонями. - Мы тебя везде искали!
- Да-да! И тебя нигде не было! – кивнул Павлик, придвигаясь ближе к сестре.
Дашка посмотрела сначала на друга затем на брата. Что им ответить? Как все объяснить?
- Я была в Большом.., - начала Дашка неуверенно.
- Да, это мы поняли, - сказал Валерка. - Мы твои валенки увидели в прихожей. А где ты была после Большого? Ведь я и там тебя искал, но безрезультатно…
Дашка прикусила губу: ей не понравилось, как с нажимом Валерка произнес слово «после». Видимо он решил выведать все подробности ее похождений. Нервно сглотнув, она хотела было выдать какую-нибудь правдоподобную версию, но тут Валерка опустился рядом с ней на кровать и заговорил уже более мягко:
- Даш, мы уже семь лет живем втроем. И ты сама сказала, что теперь мы – одна семья. А в семье не может быть секретов и тайн. Помнишь?
Дашка кивнула в знак согласия. Снова ее лучший друг прав: он и Павлик - самые близкие ей люди. Кому как не им она может довериться и обратиться в трудную минуту. Семь лет они жили вместе, помогая и поддерживая друг друга всеми силами. В горе и в радости, в суровые и сносные времена, они держались друг за друга, и, подобно трем мушкетерам, были «один - за всех, и все - за одного». А посему Дашка решилась рассказать все, как есть:
- Валер, ты только не сердись, пожалуйста. В общем, ты был прав. Ты предупреждал, но… Прошу, прости меня. - Голос дрогнул, и Дашке пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. - В общем, как ты и говорил, там была засада, меня поймали и отвели к Урду Гиллесу. А потом вообще началось что-то сумасшедшее: сперва он попросил меня ему спеть, а потом, потом... Он меня укусил, и я потеряла сознание. А когда очнулась, Урд сказал, что теперь я должна буду каждый вечер петь ему в Большом. И самое ужасное: отказаться было совершенно невозможно! Он пригрозил поднять плату кровавого налога, а ты сам понимаешь, как это скажется на Павлике. В общем, я согласилась, и он отпустил меня. Вот как-то так…
Несколько мгновений Валерка и Павлик сидели, не проронив ни слова, а затем Павлик сказал:
- Так вот почему у тебя шея была в крови…
Дашка посмотрела на брата, а тот показал ей перепачканный платок.
- И дубленка тоже, - произнес Валерка и тут же пояснил. - Когда тебя не удалось найти ни в Большом, ни на сборе налога, ни у знакомых, мы предположили, что ты могла пойти либо на вашу старую квартиру, либо сюда. И мы решили разделиться: я пошел к вам домой, а Павлик отправился ко мне. Когда и у вас тебя не оказалось, я поспешил сюда, и только переступил порог, как ко мне подбегает Павлик и кричит, что у тебя кровь, и ты не просыпаешься…
- Я пришел, а дверь открыта, - перебил Валерку Павлик. - Смотрю, на полу валяется дубленка, воротник весь в красном, а потом пошел в спальню, гляжу: ты на кровати лежишь, свитер порван, вся шея в крови! Я так испугался!
Дашка прижала брата к себе, видя, что тот вот-вот расплачется. А тем временем Валерка продолжил рассказ:
- Я тоже чуть кони не двинул: ты лежишь бледная, как смерть! Ну я давай пульс искать, слава Богу, нашел. Понял, что ты просто спишь, и принялся тебя будить. А Павлик между тем сбегал, смочил водой платок и вытер кровь с твоей шеи.
Тут Валерка тоже замолчал и, глубоко вздохнув, приобнял подругу обеими руками. Дашка в свою очередь облокотилась на друга, упираясь затылком в изгиб его плеча. Так все трое и просидели, обняв друг дружку, в полной тишине, пока кукушка снова не издала своё печальное "Ку-ку", только уже шесть раз.
- Что теперь будем делать? – первым нарушил молчание Павлик, поднимая голову и взирая на сестру и друга.
- Выхода нет – буду ходить в Большой и петь для Урда, - ответила Дашка.
- Я с тобой, - заявил Валерка, а на удивленный взгляд подруги ответил. - Раз уж сам Урд нарушил закон, то теперь нет никаких гарантий, что он не укусит тебя снова.
- Не думаю, что он позволит, - покачала головой девушка.
- Тогда буду встречать, - тут же нашел альтернативный вариант ее друг.
Дашка не ответила: хоть отговаривай, хоть нет - Валерка сделает по-своему. Но, в любом случае, все это предстоит завтра, как сказал бы ее папа: «Это - проблема будущей тебя!». И посему Дашка встала с кровати, с радостью отметив, что слабость прошла почти полностью, и, повернувшись к своим домочадцам, заявила:
- Между прочим, сегодня Новый Год! А у нас еще ничего не приготовлено!
- Точно! – воскликнул Павлик, подскакивая на кровати чуть ли не до потолка, - Мы же сумели достать все остальное для «Оливье»! Давай, Валерка вставай, пошли салаты делать!
И с этими словами Павлик прыгнул на ничего не подозревающего друга. Тот ухнул и повалился на спину под тяжестью навалившегося на него мальчишки. Дашка рассмеялась, глядя на барахтающихся ребят, и отправилась на кухню. Немного погодя из спальни вышел и Валерка, неся хохочущего Павлика под мышкой. А вскоре все трое сидели на кухне, крошили отварные овощи, замешивали фарш для котлет, шинковали зелень, натирали сыр на терке и в шутку говорили, что жизнь, как в СССР: на прилавках ничего, зато на столах всегда все имелось.
К вечеру все было готово: елка наряжена, угощения приготовлены, стол накрыт, телевизор настроен – Валерка зарядил в видеомагнитофон кассету с записью поздравления с Новым Годом от Путина. В девять часов вечера пришли друзья из соседнего двора – Лида, ее парень Лешка и его младшая сестричка Аленка. Уже пять лет подряд они приходили на Новый Год к Валерке домой, и ребята отмечали праздник вшестером: так и веселее и еды больше. Лида с Лешкой были ровесниками Дашки, а Аленка – на год старше Павлика. И поскольку молодым людям уже стукнуло по восемнадцать, Дашке почти исполнилось, а Валерке вообще шел двадцатый год, то Лешка с чистой совестью притащил бутылку игристого белого вина, некогда подаренную его родителям. Вино приняли «на ура!», ведь оно очень напоминало традиционное новогоднее шампанское. А после того, как Лида выложила на стол невесть где раздобытую банку консервированных ананасов, всеобщему восторгу не было предела. Когда подошло заветное время, Валерка включил видео, и на экране появился Владимир Владимирович собственной персоной. Поскольку на протяжении семи лет видео было одно и то же, ребята, кто одними губами, кто шепотом, кто в голос, повторяли речь в след за бывшим главой России. А в самом ее конце дружно исправили дату:
- С НОВЫМ ДВЕ ТЫСЯЧИ ДВАДЦАТЫМ ГОДОМ!
Тут на экране возник циферблат кремлевских курант, раздался волнующий перезвон, а затем главные часы страны стали отсчитывать последние секунды уходящего года громким, торжественным боем:
БОМ! БОМ! БОМ! …
На двенадцатый удар Лешка с резким хлопком открыл вино и начал разливать его по бокалам, - минуя Павлика и Аленку разумеется: тем достался сок из запасов Валеркиной мамы – а все закричали «УРА!» и принялись дружно подпевать Гимну Российской Федерации, знаменующему начало Нового Года! Далее последовала бурная ночь под запись Голубого Огонька прошлых лет. Песни звезд российской и зарубежной эстрады вновь вызвали невообразимый вихрь самых ярких чувств и эмоций. Друзья словно очутились в прошлом, где не было никакой пандемии, никаких вампиров. Словно все артисты еще живы, как и прежде поют и танцуют, провожая уходящий год, а вместе с ними поют, танцуют, радуются и сами ребята. Дашка и Лида, вскочив на диван, подпевали группе Boney M с их песней «Sunny»; Валерка и Лешка, размахивая бокалами с вином и чудом не проливая ни капельки, вторили Юрию Антонову: «А я повторяю вновь и вновь: не умирай, любовь!»; затем все вчетвером запевали вместе с группой ABBA знаменитую песню «Happy New Year». В этот миг все они были счастливы.