Я ненавижу тебя, Пак Чимин

Вы когда-нибудь задумывались, почему время бежит слишком быстро или же наоборот, плетется, подобно сухопутной черепахе? Так обычно резвой стрекозой пролетают летние деньки, а потом за ними тянется серыми тучами осенняя промозглая стужа. Все хорошее, почему-то быстро заканчивается, а неприятности тенью следуют за нами по пятам, с каждым шагом потуже стягивая поводок иллюзорной свободы. Вот ведь она — стоит только рукой подать. Ты тянешься к ней своими тонкими пальцами в надежде на спасение, а тебе лишь с силой сжимают удавку на шее, глумливо посмеиваясь за спиной. Раз за разом, оставляя тлеющий осадок надежды в глубине души. Так же случилось и с разговором Юнги. Надеясь на его понимание и поддержку, в ответ я получила лишь ледяное разочарование и горящий огнем отпечаток ладони. А так же пожелание исчезнуть где-нибудь. Навсегда. Бросить все и уйти, не ведая дороги. И все лишь ради того, чтобы какому-то Пак Чимину наконец-то не мозолить глаза своим жалким существованием. Бегство, подобное суициду, не решающее совершенно никаких проблем. Я горько вздохнула, обращая немигающий взгляд в сторону приоткрытого окна. Бегство. Так ли оно действенно, как говорил об этом Мин? О Чимине ходило множество разных сплетен и слухов. Одни из них казались невероятными, другие же, знай ты его чуть лучше, таковыми казаться переставали. Однако всех их объединяло одно — деньги, разноцветными вонами устилающие Паку дорогу, подобно пресловутой голливудской дорожке. Имея влияние, власть и деньги, он сможет заполучить что угодно и кого угодно. Не имело значения, как далеко я убегу и как тщательно буду скрываться — что-то мне подсказывало, что он все равно найдет меня. Так ли оно действенно, это самое бегство? Мои мысли снова вернулись к тому, откуда начали. Что бы я не делала и о чем бы не думала — все упиралось в одно — в вездесущего Пак Чимина. При одном лишь упоминании его имени я с силой швырнула подушку в стену. Как же я хотела, чтобы этой самой подушкой оказался именно он! Чтобы и его точно так же бросили и растоптали чувства, которые он так бережно скрывает за своей ухмыляющейся лживой маской! Если они, конечно же, у него были, эти самые чувства. — Двуличный мерзавец! — в сердцах бросила я, вскакивая с кровати и продолжая вслух размышлять о своем положении, — Мало ему издевательств надо мной, так он еще вздумал прогонять меня из собственного дома! Неслыханная наглость! Вторая подушка отправилась вслед за первой, громко врезавшись в стену. — Возомнил себя королем Ильсана! Потешается над слабыми и купается в лучах любви глупых напыщенных куриц! Учебник истории также повторил траекторию полета подушек. — Бессердечная скотина! Ненавижу! О, как же я тебя не-на-ви…!!! — Ты чего расшумелась?! — крикнула мне с первого этажа мама, о которой я благополучно позабыла — И что это у тебя там постоянно падает? — Все хорошо, мам! — неуверенно выкрикнула я, поспешно собирая подушки и учебник с пола. — И кого это ты там так сильно ненавидишь?! — Историю, мам. У меня завтра экзамен! Ответом мне послужило недовольное ворчание. Так заканчивались все наши с ней редкие диалоги, в которых она не забывала упрекнуть меня в чем-то постыдном и унизительном. Каждый день напоминая о том, что думают обо мне соседские женщины и их мужья. — Знаешь, что говорит о тебе Су Хен из дома напротив? — однажды спросила она у меня за завтраком, недовольно помешивая ложкой стынущий кофе, — Что тебе стоит набраться хороших манер и быть более учтивой со старшими. Я ничего не ответила, продолжая упорно жевать пережаренный тост, будто бы он мог спасти меня от всех вселенских проблем. — А знаешь, что сказал о тебе муж Мэй Чой? — ее ноздри раздулись, как у разъяренного быка, — Что видел, как ты прогуливалась недавно с неким юношей. Ты мне ничего не хочешь сказать? — Не понимаю, о чем ты, — устало произнесла я, вставая из-за стола — Единственный юноша, с кем я гуляла, это мой одноклассник — Ким Тэхен. — Не смей врать матери! — выкрикнула она, стукнув ладонью по столу, — Хватит позорить меня перед соседями! Ты порочишь нашу семью! Что было дальше, я уже не слышала, громко хлопая входной дверью. Так проходило каждое утро. Мои невеселые размышления прервало телефонное сообщение. Это был Джин. Спрашивал, пойду ли я сегодня к Тэ, оставляя парочку милых улыбающихся смайликов вместо точек. Как будто могло быть иначе. Бросив беглый взгляд на экран телефона, я задумчиво закусила губу. 17:35. Не слишком ли поздно для вечернего визита? С другой стороны, история сама себя учить не станет, а завтрашний экзамен учитель Чхве обещала сделать таким, что мало не покажется даже все ведающему Будде. И пока мои мысли блуждали из крайности в крайность, стрелки на настенных часах отсчитывали свой ход. Я молча схватила свой прогулочный рюкзак со стула и птицей рванула вниз по лестнице, на ходу бросая маме нечто о скором возвращении. Нужно было торопиться, если я хотела успеть навестить сегодня Тэтэ. Он всегда ждал меня, даже если делал вид, что ему все равно… Накидав Джину парочку слов и отправив смс, я со всех ног понеслась вдоль улицы, под треск зажигаемых фонарей. Редкие лужи поблескивали в люминесцентном свете, отражая на своей безмятежной водной глади пустующие улицы. В воскресенья они всегда были такими, лишь только центр города оставался извечно гудящим большим ульем. Первый перекресток, второй. Дыхание сходило на нет и в какой-то момент мне пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Слишком уж я переоценила свои способности. Цифры на экране показывали 17:50. До больницы еще оставалось 20 минут ходьбы. — Черт, — прошипела я, пытаясь восстановить дыхание, — Приемные часы скоро закончатся. Я не успею. Сцепив зубы, я рванула вперед, превозмогая боль в груди и не обращая внимание на подкашивающиеся от усталости ноги. Рюкзак болезненно бил по спине на потеху моему талисману чертику, что задорно подпрыгивал с каждым моим шагом. Я должна успеть. Я успею, не смотря ни на что! — Простите, но приемные часы только что окончились, — вежливо произнесла мед сестра, прикрывая двери в отделение с палатами. — Я … очень…пхах…спешила…не могли бы…вы… — Мне очень жаль, девушка, — с сочувствием произнесла она, разводя руками, — Доктор Кан запретил мне пропускать кого бы то ни было в отделение к больным в неприемное время. — Но доктор Кан… — пыталась я убедить медсестру пропустить меня внутрь, — Мне нужно увидеть доктора Кана. — Сожалею, но он сегодня отсутствует по семейным обстоятельствам. Уверена, он с радостью примет вас завтра… — Но как же… — Всего хорошего, мисс, — произнесла женщина напоследок, любезно указывая мне на выход, — И будьте здоровы. Вот так просто, подумала я, обреченно падая на больничную скамью. Всего каких-то пара сантиметров стены отделяет меня и Тэтэ друг от друга. Но с этим ничего нельзя поделать. Вероятно, он слышал мой разговор с медсестрой, а быть может даже не догадывался о моем присутствии здесь. Как же это было несправедливо! Я так спешила успеть, что не заметила, как опоздала…еще тогда, в душном помещении клуба в объятиях чужих колючих рук… Покинув здание больницы, я, понурив голову, отправилась домой, чувствуя себя как никогда разбитой и опустошенной. Что подумает Тэтэ, узнав, что я так и не явилась к нему? Будет ли это значить очередное предательство или же первый признак того, что я сдалась, предпочитая его обществу общество кого-нибудь другого. Того, кто отнял у него первую любовь и дивный, глубокий голос. Написав неутешительный вердикт медсестры Джину я надеялась на его понимание и поддержку. Она не заставила себя долго ждать и уже совсем скоро на мониторе сотового светился улыбающийся смайлик и краткое, но такое нужное слово «файтин». Он расскажет Тэхену о случившемся, в этом не было сомнений. Наша верная троица всегда понимала друг друга без лишних слов. По крайней мере раньше… Спрятав телефон во внутренний карман курточки, я поспешила домой, надеясь плотно засесть за учебник истории и хотя бы до утра ненадолго позабыть обо всем, что творилось в моей жизни. Уже подходя к дому, я увидела около своего крыльца некую темную фигуру. Сбавив шаг, я спряталась в тени, подальше от назойливого света уличных фонарей. Двигаясь бесшумно, подобно кошке, я кралась к собственному дому, прячась в пышной листве кустов спиреи. Притаившись, я аккуратно выглянула из-за листвы, пытаясь определить личину таинственного незнакомца. Это определенно был мужчина, в этом не было никаких сомнений. Хорошо сложенная фигура, широкие плечи. Неужели мама нашла себе нового ухажёра? В таком случае, почему он так долго мнется у двери и не заходит внутрь? Вопросов оставалось больше, чем ответов. Решив лишний раз не маячить перед глазами нежданного гостя, я обошла дом с другой стороны улицы и прокравшись сквозь калитку, вошла в задний двор. Не издав ни единого звука, я рысью промчалась по траве, на ходу роясь в рюкзаке в поисках ключей. Они то и дело ускользали, все время путаясь с чем-то на дне сумки. Наконец выудив их из безразмерных недр моего волшебного рюкзака, я готова была уже вставить один из них в замочную скважину, как вдруг чья-то рука мягко легла мне на плечо, заставив меня подавиться тихим вскриком. Резко обернувшись назад, я ожидала увидеть перед собой кого угодно: почтальона, нового соседа, маминого ухажера в конце концов. Кого угодно, но только не Пак Чимина. — Ты всегда заходишь в дом только через задний вход? — не растрачивая себя на лишние приветствия, осведомился он. Одет он был совсем по-простому. Простые синие джинсы, простая мешковатая черная толстовка. Что было неизменно, так это его надменное выражение лица и пронзительный, животный взгляд. — Что ты здесь делаешь? — севшим от волнения голосом потребовала я. Взмокшие пальцы нервно перебирали связку ключей, подобно четкам в руках монаха. — Я пришел поговорить. — Нам не о чем разговаривать с тобой, Пак Чимин, — оборвав его на полу слове, жестко молвила я. — Не хочешь пригласить меня внутрь? — ухмыльнулся он, вырывая из моих рук ключи и вставляя их в замочную скважину, — Пожалуй, я бы не отказался от чашечки горячего зеленого чая. Схватив мою руку, он потянул меня за собой внутрь, громко захлопывая дверь за спиной. Испугавшись не на шутку, я силой двинула ему по плечу свободной рукой, искренне надеясь, что ему было больно. Однако он лишь еще шире ухмыльнулся, прикладывая указательный палец к своим губам. Откуда-то из спальни послышался мамин голос: — Кто здесь? — Это я, мам. Просто дверью случайно хлопнула, — как можно убедительнее крикнула я, намереваясь всеми силами вытолкать Пака на улицу прежде, чем мама спустится вниз. Но не тут то было… — Добрый вечер! — внезапно радушно крикнул Чимин, окидывая меня победоносным взглядом, — Прошу простить меня за столь поздний визит! Наверху в спальне сначала замерли, а потом резво закопошились, взволновано расхаживая от шкафа к двери. — Ты с ума сошел! — шепотом выругалась я, крутя свободной рукой у виска, — Тебе нельзя здесь находиться! — Молчи, замухрышка, — шикнул напоследок он, вмиг натягивая маску очаровательного милого юноши. Отпустив мою руку, он позволил мне отстраниться от него, чтобы я могла снять обувь и провести его внутрь. На лестнице послышались шаги. — Добрый вечер, — радушно улыбаясь молвила мама, бросая в мою сторону многозначительный взгляд. Громко сглотнув, я опустила взгляд, не зная, что сказать. Этот жест не остался Чимином незамеченным. — Прошу прощения за беспокойство, — мягко молвил он, низко кланяясь, — Позвольте представиться. Меня зовут Пак Чимин. Я учусь с вашей дочерью в одной школе. — Очень рада нашему знакомству, Пак Чимин, — позволив себе любезную улыбку молвила мама, — Присаживайся, не стесняйся. — О, вы очень любезны, — улыбнулся Пак, усаживаясь за стол на мое любимое место. — Быть может чаю? — предложила ему мама, кивком указывая мне на стоящий на плите чайник. — Если можно, — кивнул он, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как я скрипя зубами наполняю чайник водой и достаю из шкафа чашки. — Черный или зеленый? — Зеленый. — Хорошо, — удовлетворенная выбором гостя, мама задумчиво кивнула, заводя любезную беседу обо всем и ни о чем — Так вы стало быть, учитесь в одном классе? — В параллельных, — вежливо поправил ее Пак, — Я помогаю ей готовиться к предстоящим экзаменам. — Вот как? — изогнула она бровь, обращая ко мне свой пронзительный взгляд, — Мне она ничего об этом не говорила. — Решила сделать сюрприз, наверное, — предположил Чимин, внимательно наблюдая за тем, как я раскладываю заварку по чашкам, — У нее довольно неплохие успехи. — Очень на это надеюсь, — вздохнула мама, принимаясь помешивать заварку в чашке, — В последнее время я крайне обеспокоена ее частым отсутствием и пропаданием неизвестно с кем и неизвестно где… — Мам… — Однако! — слегка повысив голос, продолжила она, — Я невероятно рада тому, что она наконец-то взялась за ум. И все благодаря вам, я полагаю. — О, не стоит благодарности, — засмущался Пак, состроив невинного ангелочка, — Мне не в тягость. — Ну разумеется, — улыбнулась она, внезапно вспоминая о чем-то, — У тебя ведь завтра экзамен по истории, так? Наверное, вы пришли сюда заниматься. — Нет, мам, он уже уходит, — поспешно воскликнула я, бросая в сторону Пака натянутую улыбку, — Мы уже успели позаниматься сегодня. — Ты забыла, что я тебе говорил? — изогнув бровь, молвил Пак. — И что же? — нахмурилась я. — А как же дополнительные вопросы? — ухмыльнулся он, подобно королю времен правления Чосона, элегантно отпивая из чашки, — Ты такая забывчивая. — В таком случае возьмите с собой чай и отправляйтесь наверх учиться, — командным тоном молвила мама, отправляясь в гостиную, — Я останусь здесь и буду смотреть дораму, чтобы вам не мешать у себя в комнате. — Мы вас не подведем! — улыбнулся Пак, покрепче хватая меня за руку и уводя с собою в спальню. Однако в зале уже послышались первые ноты музыкальной заставки сериала. Сминая все сопротивления он безошибочно определил мою комнату и с силой запихнув меня внутрь, аккуратно прикрыл за собой дверь. Щелкнув замком, он наконец-то расслабился, убирая эту невинную улыбку со своего лица. — Довольно миленько, — осматривая комнату беглым взглядом, прокомментировал он, перелистывая подвернувшийся под руку злополучный учебник истории. — Поясни мне немедленно, что здесь происходит? — потребовала я от него хоть каких-то объяснений, наблюдая за его задумчивым хождением из одного края комнаты в другую. Однако похоже он не спешил с ответом, намеренно растягивая время и изучая потемневший пейзаж за окном. — Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, — наконец молвил он, когда ему наскучило околачиваться в комнате туда-сюда. — Я же сказала, что нам не о чем говорить. Он как-то странно улыбнулся, проводя ладонью по своим волосам. — Даже после всех тех вздохов, что между нами были? Его слова были подобны удару под дых. — Чего ты добиваешься, Чимин? Пронзительный взгляд, пауза и ухмылка, достойная самого Дориана Грея. — Тебя, — шепотом произнес он, медленно надвигаясь в мою сторону. — Ты совсем обезумел, — не веря своим ушам пролепетала я, делая шаг назад. Но моя комната была слишком маленькая для любых маневров. Еще один шаг и Пак повалил меня на кровать, нависая сверху, всматриваясь заволоченными похотью глазами в преисполненный испугом взгляд. Сердце пропустило удар, стало внезапно неимоверно жарко, а внизу живота словно все стянулось в тугой узел. Тело еще помнило ту ночь и просило большего, а вот душа неизменно звала Тэхена, роняя на подушку горючие соленые слезы. В голове мигом всплыли все предостережения Мин Юнги. Но было уже слишком поздно, как и в тот раз, где зал разлетался от гремучих низких битов. Руки Чимина скользнули вдоль тела. Сопротивление не имело смысла. Неповиновение карается болью и привкусом крови на пухлых губах. Тело помнит. Тело боится… Но в этот раз, все было иначе. Горячие губы Пака накрыли мои, встречая преграду, но не ломая ее. Невесомое касание языка по крепко сложенным в линию губам. И томный вздох у самого уха. — Ты думаешь, что я чудовище, — тихо шептал он, утирая ладонью катящиеся по моим щекам слезы. Он ухмыльнулся, прикрывая глаза. Ему не нужен был ответ. Все говорило само за себя. — Прекрати, — взмолилась я, упираясь ладонями в его упругую грудь, — Не совершай ту же самую ошибку. Внезапно отстранившись, он встал с кровати, провожая меня голодным, изучающим взглядом. Он пытался взять себя в руки, усмирить свой гнев и клокочущие внутри амбиции. Ему льстило, что его хотят. Ему нравилось, что его боятся. И это заводило его, заставляя кровь вскипать в венах. Я сидела у самого изголовья кровати, немигающим взором смотря в одну точку. Мое тело все еще дрожало от страха, а мозг отказывался воспринимать действительность. В горле застрял неприятный ком, не позволяя вымолвить ни слова. В комнате повисла гнетущая тишина. — Завтрашний твой визит к Тэхену должен стать последним, — внезапно молвил Чимин ледяным тоном, нарушая затянувшуюся паузу. — Разве ты не достаточно сломал ему жизнь? — сквозь слезы выдавила я, заглушая подушкой несдерживаемые рыдания, — Какое право ты имеешь решать все за меня? — Ты ведь уже должна была понять, что я словами на ветер не бросаюсь, — в его голосе закрались нехорошие нотки, — Так что подумай дважды, прежде чем снова перечить мне. Развернувшись, он направился тяжелой походкой к двери, щелкая замком, внезапно, однако останавливаясь в дверном проеме. — А если вздумаешь удариться в бегство, — сладко проговорил он, бросая в мою сторону полыхающий ледяным безумием взгляд, — Впрочем, тебе не обязательно об этом знать. Кое-кто уже получил за свой длинный, шепелявый язык. Хлопнув дверью, он удалился. Звук его шагов и вежливое прощание еще долго отдавали эхом в моей голове. Свернувшись калачиком и укутавшись в одеяло, я попыталась взять себя в руки и проанализировать происходящее. Однако голову словно окунули в непроницаемый вакуум. Все, о чем удавалось думать это Тэтэ и привкус зеленого чая на распухших от рыданий губах. Не стоило и говорить, что к учебнику в тот вечер я так и не притронулась.