Я ненавижу тебя, Пак Чимин

Буквально впихнув меня в двери кофейного заведения, он с силой стиснул мне руку, тут же прерывая поток зарождавшейся было ругани. И это было весьма кстати, так как за моей спиной в этот же самый момент послышался не менее знакомый возмущенный возглас: — Хэй, Мин! Так не честно! Ты ведь сказал, что мы всей толпой пойдем шары гонять, а сам уже по пути склеил какую-то девку! Оставь ты эту кису. Мы найдем тебе получше! Чон Хосок собственной персоной. Такой же грубый и бестактный, как и всегда. — Хен, — в этом лаконичном слове он заключил всю свою ледяную сдержанность, — Чимин нас ждет. Эти слова принадлежали Чонгуку — самому юному и самому опасному участнику их великолепной пятерки. На теле Тэ до сих пор красуются отметины именно от его каблуков…. — Идите пока без меня, — отмахнулся от них Юнги, выуживая из кармана пачку сигарет, — Я скоро вас догоню. — Скорострел! — крикнул ему в след Хосок, начиная мерзко ржать. — Долбоеб, — едва слышно пробурчал Мин, усаживаясь рядом со мной в самом дальнем углу кофейни, — Нам два американо, пожалуйста. — С молоком или без? — поинтересовалась молодая официанточка в мини-юбке, следовавшая за нами от самого входа. — Без, — даже не глядя на нее бросил Юнги, выуживая из цветастой пачки тонкую длинную сигарету. Придвинув поближе пепельницу, он пафосно прикурил сигарету у рта, тут же пуская тонкие клубы дыма. И вот уже к аромату свежезаваренного кофе примешался тонкий мятный шлейф ментола и ледяная нотка дорогого парфюма. Сегодня Мин выглядел более уставшим, чем обычно. Залегшие под глазами мешки и раздраженный взгляд говорили о проведенных без сна нескольких ночей к ряду, а легкая хрипотца в его голосе — о нежелании вести глупые беседы за бильярдным столом. Впрочем, он казался совсем не против все же провести одну из них за чашечкой кофе, молчаливо наслаждаясь парочкой выкуренных сигарет. Я все не решалась нарушать воздвигнутую между нами тишину. И несмотря на пронзительный лисий взгляд напротив, я решила пока осмотреть окружающий меня интерьер. Однако, в этом месте особо не на что было поглазеть. Пара десятков полупустующих столов, пара безвкусных картин на стенах и скучающий за стойкой бариста, сиротливо протирающий граненный стакан. Все же лучше, чем компания Чон Хосока… — Ты о чем-то хотел со мной поговорить? — слова, сами собой слетевшие с губ, удивили Мина. — А ты как думаешь? — усмехнулся он, пуская невесомое колечко дыма, — Я, кажется, уже предупреждал тебя о прекрасном темноволосом юноше, по имени Пак Чимин. Видимо в первый раз мои слова стали для тебя пустым звуком. Я поморщилась от дыма, отводя взгляд. — Я всячески избегала его, стараясь поменьше выходить из дома. В тот вечер Тэхен пригласил меня на свидание, и я до последнего не знала, куда мы идем. И я тем более не знала, что там окажется Пак Чимин. Мои оправдания никак не подействовали на сурового Юнги. — Ты ведь его любишь. — Кого? — Чимина, — вздохнул Юнги, устало отпивая из белоснежной чашки ароматный кофе. — Я его ненавижу! — в сердцах бросила я, стукнув кулаками по столу, — После всего того, что он со мной сделал он не заслуживает от меня ничего, кроме ненависти! Я ему этого никогда не прощу! Люди, сидевшие вокруг, озирались в нашу сторону. Однако Юнги продолжал соблюдать ледяное равнодушие. — Просто признай это и перестань обманывать Тэхена, — холодно молвил он, одним лишь взглядом усмиряя мой пыл, — Он заслуживает правду. — Но я люблю Тэ… — попыталась возразить я. — Как кого? — его ледяной тон не давал и шанса на пощаду, — Как друга? Как брата? Как милого соседского мальчишку? — Но… — Ты разбиваешь ему сердце! — рявкнул Юнги, с силой опуская кулаки на стол. Кофейные чашки с шумом посыпались на пол, проливая остатки на ни в чем не повинный кафель. — Откуда тебе это знать?! — слезы предательски скапливались в уголках глаз — Ты ничего о нас не знаешь! Тебя не было рядом тогда, когда Чимин избивал Тэхена до смерти! Но ты был тогда, когда Чонгук ломал ему ребра носком своих ботинок и ничего не предпринял! Что ты вообще знаешь о наших чувствах?! Как смеешь ты упрекать меня в подобных вещах?! Вместо ответа — звонкая пощечина на моей щеке и последующая за ней мертвенная тишина. Никто не решался к нам подойти, продолжая с интересом и испугом смотреть за происходящим. — А теперь сядь, — бросил в мою строну Юнги, выуживая из пачки очередную сигарету, — И послушай, что я тебе говорю. Придерживая пылающую огнем щеку, я все же решила молча присесть, все еще не веря в происходящее. Меня ударил тот, в ком ранее я могла бы найти свое утешение. — Теперь, когда Чимин добился желаемого, он не остановится перед достигнутым, — он зажег пламя, наблюдая за его плавными изгибами, — Что бы ты ни делала и куда бы ни бежала — он всегда найдет способ кольнуть тебя побольнее. — И что мне теперь делать? — горько ухмыльнулась я. — Уезжать из города, — на полном серьезе молвил Мин, громко щелкнув зажигалкой, убирая пламя. — Это невозможно, Юнги, — опешила я, — Как же мой дом, учеба, Тэ… — Он заберет у тебя все, чем ты дорожишь, растопчет, ради забавы и выбросит на ветер. Ты в любом случае уйдешь — с достоинством или без. — Он не сделает этого! — вспылила я, совершенно позабыв о ноющей щеке. — Ты так думаешь? — ухмыльнулся Мин, беззвучно хохоча, — Кажется, кое-чего он тебя уже лишил. На этом месте я умолкла, заливаясь пунцовой краской. — То-то же, — фыркнул Мин, — Или ты думаешь, что я не в курсе. Все уже давно в курсе, включая нашу незабываемую, любимую школу и прекрасных представительниц женского пола, которые не первый год увиваются за Чимином. — О чем ты таком говоришь? — мой голос предательски дрогнул. — О том, что они тебе не простят того, что какая-то замухрышка увела у них любовь всей жизни. Женская месть ведь страшнее любого наказания в мире. — Никого я у них не уводила! На этих словах Мин загадочно улыбнулся, делая последнюю затяжку, лениво потушив окурок в белой пепельнице. Бросив беглый взгляд на настенные часы, он тяжело вздохнул, видимо вспомнив про обещание присоединиться к компании в бильярдной. Выудив из кармана пару крупных бумажных вон, он швырнул их на середину стола. Плата за кофе и небольшая компенсация сверху за причиненные неудобства. — Это был наш последний разговор, — внезапно произнес он, отсутствующим взглядом провожая проезжающие за окном машины — С этого момента каждый сам за себя. — Почему ты так боишься Чимина? — неожиданно для себя выпалила я, тут же коря себя за необдуманные поступки. Уже дважды, за сегодняшний вечер. — Я не боюсь Чимина, — совершенно беззлобно молвил он, вопреки моим ожиданиям, — Я боюсь тех, кто слепо следует за его спиной. Он ушел, оставляя после себя кофейную горечь и нависшую тяжким грузом недосказанность. Он определенно знал больше, но вопреки всему, продолжал хранить тайну за семью замками. Одинокий волк с прищуренными лисьими глазами почему-то якшающийся со стаей мерзко хохочущих гиен. Он был так не похож на остальных, но все равно продолжал притворяться, пытаясь выжить в этом удушающем гнусном социуме. И вероятно помочь еще тем, кого можно спасти. Себя он уже потерял, предпочитая влачить жалкое существование гордой, самодостаточной шестерки. И, затягиваясь ментоловой сигаретой, молчаливо наблюдать как избивают очередную жертву, обращая веру и надежду в ледяное безразличие. Обществу было пофиг на него, так почему же ему не должно быть пофиг на общество? — Вам посчитать? — поинтересовалась у меня официанточка, выжидая момента чтобы подойти ко мне и покончить с этим пролитым безобразием. — Да, конечно, — очнувшись от мыслей, пролепетала я, — Сдачи не нужно. — Но тут определенно больше, чем требуется. Вы уверены, что не хотите забрать сдачу? — Это вам — за моральный ущерб, — продолжала настаивать на своем я, не желая брать ни воны из рук Юнги. — Большое спасибо! Вы очень щедры, — улыбнулась девушка, сметая осколки в урну. — Простите еще раз за причиненное неудобство, — промямлила я, покидая заведение, напоследок услышав что-то о скором визите. Ну уж нет. Я сюда больше ни ногой. Ни в это кафе, ни в этот район, ни в эту паршивую жизнь.