In Yer Memory

По телевизору крутили какой-то фильм про роботов, и Аура смотрела его чисто из профессионального интереса. Искусственный интеллект не был чем-то выдающимся для неё – в конце концов, он был её ежедневной рутиной, поэтому она не сильно следила за происходящим на экране. Какой-то чувак куда-то летит. О, качок-алкоголик, дикая всё-таки смесь – у них на станции так мог только Космос (многие объясняли это тем, что он – русский, хотя никаким, к чёрту, русским он не был). Девушка-робот ей понравилась, своими грустными, как у лани, глазами она напомнила Ауре Метис – прямо как на той фотографии, что стояла у Ауры на рабочем столе в лаборатории. Были разговоры, много разговоров. Во время вопросов-ответов на темы типа «Может ли робот состязаться в интеллекте с человеком?» она уходила за чипсами или содовой, потому что в голове сразу всплывали занятия по философии в университете, на которых Аура честно спала. – Уверена, она всех в конце прикончит, – с видом знатока сказала Аура фотографии брата, висевшей на стенке, где-то на двадцатой минуте фильма. Саймон на фото был молоденький, немножко даже пухленький в щеках, и без этих ужасных разводов под глазами, которые у него появились в тюрьме. Ауре всегда казалось, что он тырит тушь из косметички какого-нибудь тюремного заднепроходца, потому что такие, как он называл их, «синяки» было немыслимо получить ни от одной иной тюремной практики. Добрая половина фотографии, не включавшая в себя Саймона, была закрыта простой белой бумажкой с каким-то каллиграфически выполненным иероглифом типа «Смелость» или «Честность», которую она откопала у брата в комнате, чтобы убрать из поля зрения Афину. На Афину Аура смотреть не могла. Роботесса на экране начала одеваться человеком. Аура этот момент пропустила, и потому, когда героиня вновь появилась в кадре как улыбчивая и разговорчивая девушка, мисс Блэквилл долго не могла понять, кто это вообще такая. Но, когда поняла, её перемкнуло.

***

Саймону очень хотелось оказаться без наручников, потому что его сестра рехнулась и нужно было её остановить. Когда Аура, сияющая, как начищенный пятак, ввалилась в комнату свиданий, словно это не её брат сидел в тюрьме, его это несколько покоробило. Затем она начала нести бредни про искусственный интеллект, и Саймону стало плохо. – Аура, мы же договорились не обсуждать твою работу! – Ты не понимаешь, Саймон. Я могу её вернуть! – Что?! Нет, я всё понимаю, я опозорил семью, но могла мне хотя бы сообщить, что меняешь фамилию на Франкенштейн. – Я серьёзно. – И я серьёзно, Аура. Ты собираешься воскрешать мёртвых? Хорошее дело, только не доведи мир до зомби-апокалипсиса. – Саймон, – черты лица мисс Блэквилл несколько погрубели. – Я не буду никого воскрешать. Я сотворю её! Как мы с ней сделали Понко и Клонко, так же я сделаю и её саму. – Робот Метис?! Аура, ты не в своём уме. Неужели ты не понимаешь, как нелепа твоя затея? – Саймон понимал, что сестра не шутит, и это его бесило. Вместо того, чтобы тихо сидеть в лаборатории и его ненавидеть, она рожала безумные идеи, принося их ему на блюдечке с голубой каёмкой. Может, это было её своеобразной местью? – Что ты будешь делать, если ошибёшься? – Начну снова.