Драбблы (SW ep.VII-VIII)

      Перегруженный «Гагарин» рассекал гиперпространство на низкой скорости. Внутри было тесно, как в маршрутке из центра в час пик, а рискнувшему пройтись по коридору приходилось смотреть под ноги, чтобы не спотыкнуться о чьи-нибудь неосторожно уложенные конечности, или не наступить на тявкающий алмаз. Так как алмазы были живые, по углам «Гагарина» можно было отыскать ещё теплые кучки свежих кристаллических аллотропов углерода — зверьё нервничало во время поездки.       — Кто мертвечину на борт притащил? — разорялся Яшка. — Тут и так не развернуться, ещё и пингвиняшки в гальюне гнездо свили и обороняют его теперь. И ведь больно кусаются, сволочи, особенно за жо…       — Перестань голосить, — строго сказала донна Лея. — Алмазики — падальщики, их же нужно чем-то кормить, чтобы они и дальше снабжали нас кристально чистыми финансами. А то, что останется, похороним по-человечески.       — И как их кормить? — спросил Яшка попинывая тело безвременно почившей Шарбану. — Распиливать ее или так погрызут?.. Ой, бля!       Мнимая мертвечина железной хваткой вцепилась в штанину Яшки. Пока цыган орал про зомби и просил принести огнемет или хотя бы дробовик, Шарбану медленно села и, мрачно глядя на Яшку, процедила:       — Ссыкливый жидопидорас! Тебя только на дрова пускать!       — О, Шарбану, ты жива? — неприятно удивился Финн, привлеченный душераздирающими криками цыгана. — А мы уже Яшке по двести рублей скинулись на твои поминки.       — Не по двести, а по сто, и врет он, не передавали мне никаких денег! — вставил Яшка. — Да оттащите уже от меня эту ненормальную!       — Да кому ты нужен, генетический отброс, — пошатываясь, Шарбану поднялась на ноги и огляделась, посматривая на собравшихся как ПалПалыч на Горбатого. Впрочем, при виде донны Леи ее взгляд слегка смягчился. — Где мы, и что тут происходит?       — В последний раз собирались устанавливать демократию и делить алмазы, но пока неясно. И где мы — тоже. Как прилетим, так и выясним, — известил ее Айгын Айгынович.       — Тьфу! Палыч придет — порядок наведёт, — злобно пробурчала Шарбану.       — Да пришел уже твой Палыч, — отмахнулся от нее Финн. — Только не тот, которого так ждали.       Шарбану навострила уши, но Финн уже забыл про нее. А зря.       — Почему во власть тянутся одни свиноебы? — спросил он — вопрос этот был риторическим. — Где нормальные люди?       — Нормальные люди, Финн, не доходят даже до старта, — заверил его Яшка. — Вот посмотри на меня. Я пытался прорваться во власть — и что вышло?       И хоть у Финна были некоторые сомнения насчет этого, он решил оставить их при себе. Оборвав политические дебаты на полуслове, он отправился поискать Лучану, потому что в царящем столпотворении даже на сравнительно небольшом «Гагарине» можно было потеряться.       Лучана нашлась в укромном уголке, листающую книгу.       — Что делаешь? — спросил Финн, присаживаясь рядом.       — Да вот, папины мемуары разбираю, — ответила Лучана. — Почерк у него конечно…       — А чего он вручную их писал?       — Да у него от контакта с протезом постоянно планшет замыкало… — Лучана замолчала, а потом продолжила негромко:       — Знаешь, Финн, я тут подумала. Сначала я хотела папины мемуары не продавать, как он сказал, а растиражировать их на благо народа. Люди же должны знать правду. А сейчас я читаю, что он про Лею пишет, и про власть, и про разборки их, и что-то мне кажется, что донна Лея не разрешит это печатать даже за деньги.       — А мы не будем печатать, — сказал Финн. — Мы в голонет загрузим, бесплатно. А оригинал сможешь продать. Только это все равно не поможет.       — Кому не поможет? — не поняла Лучана.       — Людям не поможет. Такие, как Шарбану, найдут в этих мемуарах подтверждение, что Палыч молодец и все правильно делал. Другие решат, что защитники правы. Третьи… Да и папаша твой, прости конечно, явно не беспристрастный свидетель.       — Короче, — резюмировала Лучана, откладывая в сторону книгу, — историки порешают. Мы тут, пока до Крейды летели, встретили одного такого, Ромой зовут, гарантировал, что никто лучше него не разбирается в исторических документах. Вот я и думаю, может и правда к нему обратиться?       Тем временем «Гагарин» сбросил скорость и вышел в нормальный космос. В обзорные иллюминаторы стала видна конечная точка путешествия — скромная планетка на задворках Галактики, откуда было очень удобно разбегаться со своей долей алмазов или наоборот, где было удобно решать, как именно сменить существующий политический строй.       «Гагарин» сел, поднялась суета, связанная с выгрузкой и дележом алмазов, то и дело прерываемая то окриками донны Леи, то побегами алмазов, которым хотелось порезвиться на свежем воздухе. И уж конечно на нежелательных пассажиров «Гагарина» никто внимания не обращал (и нет, речь не про пингвиняшек. Хотя и о них тоже). Первым о несостоявшемся корме для алмазов вспомнил Яшка:       — А где эта, ну, нацистка среднеазиатской внешности? Может она уже тикает с моими алмазами? Колобок, ты за подсчет алмазов отвечаешь? Вот и отвечай мне, все на месте?       — Да все, все, кроме тех какашек, которые ты по карманам распихал.       — Да хрен с ней! — в сердцах сказал Финн. — Баба с возу — кобыла спасибо скажет. ***       — Дрюлик! Дрю-юлик!       — Для тебя, Коля, Андрей Палыч. Чего надо?       — Помнишь, мы на корабле ловили каких-то жидофашистов, ну, пока Снорк Снусмумрикович помирал от совершенно естественных причин? — спросил генерал. — Там была одна в край поехавшая, что-то про Палыча орала. А теперь вот опять явилась, требует аудиенции у Палыча. Палычей у нас всего трое, и двое из них приличные люди, работают — один на камбузе, а второй каптером. Поэтому, если конечно она не спиритический сеанс затеяла, это к тебе.       — Пошли ее нахуй, Коля, и расстреляй, мне делать больше нечего, как общаться с врагами народа, — свежеиспеченный товарищ генсек отвернулся к обзорному окну, наблюдая за ударным восстановлением МинПравды на средства скорбящей по предыдущему генсеку Галактики, и как бы намекая генералу, что разговор окончен.       — Она говорит, что знает, куда направилась донна Лея со своей Шайкой-Лейкой и всеми алмазами, — добавил Кислый.       Андрей Палыч замер. Медленно повернулся к генералу и сказал:       — Веди ее сюда.