Или, наоборот — во время ссоры?
Не всегда всё было безоблачно. Бывало, они ссорились — сильно и не очень. На первом-втором курсе подобное происходило часто — притирка, куда же без неё. Причиной служили разные интересы (пусть и общие тоже имелись), разные характеры, острые языки и вспыльчивость — пусть и по-своему выраженные у каждого. Поводы могли быть самыми разнообразными, но объединить их можно было одной фразой: «Никто не хотел уступать». Надо отметить, что выяснение отношений редко бывало особенно бурным и уж тем более почти никогда не происходило на публике — в чём была немалая заслуга Перси, надо отдать ему должное.
Однажды в начале третьего курса они поссорились особенно сильно. Оливер даже не помнил из-за чего, но факт оставался фактом: они перестали общаться. Совсем. Насколько это было возможно при проживании вдвоем в одной комнате, конечно.
В Большом зале они садились как можно дальше друг от друга и старались не пересекаться вне занятий, даже в гостиной. На занятиях Оливер и Перси всё же сидели вместе — выбора как такового не было — особенно если это были Зелья или ЗОТИ, спаренные со Слизерином. Но друг на друга они из принципа даже не смотрели и уж тем более не переговаривались. Снейпу теперь не было нужды угрожать «рассадить этих двоих».
«Мы слишком разные», — думал Оливер, когда гнев и обида поутихли. — «Зря мы вообще пытались дружить».
Не сказать, что Оливеру было скучно. Приятели у него были, и в достатке, ведь он достаточно легко сходился с людьми. С командой ему было интересно, пусть там и были в основном ребята постарше. Да и с других факультетов знакомых было вдоволь, в основном с Пуффендуя. Вот, например, с Аланом можно исследовать замок и окрестности, с Брендоном сгонять по-дружески в Хогсмид, а с Кевином устроить гонки на мётлах. Что до девчонок… Однокурсниц у Оливера было целых три, но общение получилось только с Эми Коллинз, невысокой курчавой девчушкой, тщетно пытавшейся год назад попасть вместе с ним в команду, и не оставившую попыток. В любом случае, не соскучишься.
И всё же чего-то не хватало. Или кого-то.
Не с кем было на особо «интересных» уроках рассматривать бестиарий, тыкая пальцем в самых безобразных тварей со словами: «Смотри, это ты». А в ответ получать: «Вообще-то у него крылья, а значит, это ты» или что-нибудь в этом духе.
Не с кем было измерять количество шагов от Большого зала до квиддичного поля — просто потому что могут. И строить самые невероятные теории того, почему Снейп такой… Снейп (в итоге сошлись на том, что когда-то какой-то гриффиндорец макнул его головой в унитаз, и он до сих пор не может этого забыть).
Не с кем было перебрасываться записками через весь класс, если Снейп всё же выполнял угрозу. В конце концов, Оливер поймал себя на мысли, что лучше уж сидеть в разных углах класса и общаться записками, чем вот так — сидеть рядом и быть при этом далеко.
В конце концов, никто не мог объяснить непонятную тему лучше, чем Перси! Он, что интересно, почти никогда не зубрил, вместо этого стараясь именно понять, почему именно так, а не иначе. Иногда понимание приходило к нему в процессе собственно объяснения — так и получалось взаимовыгодное сотрудничество. Конечно, Оливер не злоупотреблял помощью, но порой она была абсолютно необходима, и выгоду в итоге получали оба.
Не с кем было поделиться своими честолюбивыми мечтами. Во-первых, это довольно опасно — делиться с кем-то мечтами и планами. Не то чтобы засмеют, но не понять могут. Да и что за дурацкие стереотипы о гриффиндорцах как о живущих одним днём? Не хотелось услышать: «говоришь, как слизеринец». Хорошо, что есть еще один, нестереотипный гриффиндорец…
«Не так уж мы и непохожи», — внезапно осознал Оливер.
Да, порой с Перси и его «занудством» было непросто, но ведь и сам Оливер не отставал в резкости характера. И вся их непохожесть, возможно, только декорация? Стремления и взгляды на мир у них в любом случае были схожи. Наверное, именно это он и почувствовал тогда, после распределения на первом курсе. Как и то нечто неуловимое, вызывающее желание защищать — хоть и назвать слабым Перси мог только человек, знакомый с ним лишь шапочно.
Только вот…захочет ли он мириться? У него свои приятели с Когтеврана есть. Да и что сказать?
«Всё-таки надо поговорить», — думал Оливер. Но прошло уже два дня, а к цели он так и не приблизился. То время было неподходящее, то слова нужные не шли на ум…
«Хватит!» — приказал себе он. — «Что за отговорки? Как я смогу стать капитаном, если у меня даже на это воли не хватает?»
И отправился в библиотеку, надеясь найти там Перси. Однако, как ни странно, его там не оказалось.
Идя по коридору обратно, он внезапно услышал:
— О, Вуд, привет! — это был Тони, знакомый с Пуффендуя. — А что один, без четырехглазого? Хотя, и правильно. От рыжих одни проб…
Оливер, не дослушав, сгреб парня за шиворот:
— У него. Есть. Имя. Или мне звать тебя «лопоухий»? — и уже было отпустил, но вышедшие из-за поворота два товарища Тони неправильно оценили ситуацию и бросились на защиту. Защита получилась агрессивной, остановить словами он их не смог, и силы оказались неравны…
— …Мистер Вуд! От вас я такого не ожидала, — отчитывала парня Макгонагалл спустя двадцать минут. — Драка, в здании! Вы травмировали двух учеников! Как вы объясните своё поведение?
Оливер молчал, не желая оправдываться, и стоял с прямой спиной, не опуская глаз.
— Что до вас, мистер Уизли, — перевела декан взгляд на другого гриффиндорца, — то ваш поступок лишь немногим лучше. От вас я еще меньше ожидала подобного.
Перси, закончив чинить очки, водрузил их обратно на нос и поднял спокойные глаза на Макгонагалл.
— Благодаря моему вмешательству драка прекратилась. Я всего лишь уравнял силы — и охладил пыл.
— Но вы выбрали не те методы, — поджала губы декан. — Тем более что это не ваша обязанность, а старосты.
— Да, — коротко кивнул тот. — Но я не мог не вмешаться. Мэм, обвинять одного Оливера несправедливо. Один против трёх!
— Значит, мне стоит наказать еще и вас?
— Перси здесь не при чём! — твёрдо заявил молчавший до этого Оливер.
Макгонагалл перевела взгляд с одного парня на другого и обратно.
— Вот как? Может, вы еще и честь факультета отстаивали таким образом?
— Можно и так сказать, — кивнул Оливер. — Перси поступил как настоящий гриффиндорец, остановил нас. Что до меня, то теперь никто не скажет, что людей с нашего факультета можно оскорблять или недооценивать.
Перси удивленно взглянул на него, а затем добавил:
— Теперь конфликт исчерпан: мы первыми доставили их в Больничное крыло и помирились с ними.
…Минут через десять, основательно промариновав парней, Макгонагалл всё же отпустила их, взяв только обещание никогда не нападать первыми. Баллы, как ни странно, не сняла.
Оливер и Перси шли в гостиную молча.
— Поверить не могу, что я так легко отделался, — прервал молчание первый.
— Это всё волшебная фраза «честь факультета», — слегка улыбнулся другой.
— Думаешь? — теперь уже улыбнулся Оливер.
— Уверен.
Какое-то время они опять молчали.
— Перс, — вздохнул Оливер, — спасибо тебе. И ещё — я, собственно, за чем шёл — извини меня.
— Не тебе извиняться, — опустил голову Перси. — Это я был неправ. Я и вправду зануда, и характер у меня так себе.
— А я и вправду «бладжером долбанутый», — пожал плечами Оливер. — У всех свои недостатки, знаешь ли.
Эта истина с возрастом приходит почти ко всем. Нельзя менять характер другого человека, нельзя править его под себя. Или принять, или расстаться. Некоторым, впрочем, везёт — они понимают это еще в юности.
— Раз так, то, — вздохнул Перси, — давай дружить заново?
— Хорошо, — почти что просиял Оливер и протянул руку. — Меня Оливер зовут, а тебя?..
— А меня Перси, — улыбнулся тот и протянул руку в ответ.
В один из простых, незаметных моментов…которые только казались такими?
Как ни крути, Оливер был воспитан в интеллигентной семье, семье колдомедиков. Так что, даже если бы он и хотел избежать хоть какой-то образованности и эрудиции, у него всё равно бы не вышло.
Учёба давалась ему относительно легко, а дисциплинированность, привитая спортом, не давала расслабиться. К тому же парень с детства обладал хорошей памятью. Для того чтобы подготовиться к занятию, ему порой было достаточно перед уроком пролистать учебник по диагонали. Этой же информации хватало и на вполне сносное эссе. Перси признавался, что даже немного завидует этой способности. На что, впрочем, Оливер резонно замечал: завидовать тут особо нечему, информация как приходила легко, так же быстро и улетучивалась.
Но оценка «отлично» всё же была у него довольно редкой гостьей. По многим предметам Оливер просто не прилагал усилий свыше необходимых для оценки «хорошо» или «выше ожидаемого». Где-то не нравился сам предмет, а где-то: «Перс, это мне всё равно не пригодится!». К первой категории относилось зельеварение.
Если до поступления в Хогвартс Оливер ещё допускал мысль о том, что, может быть, как вариант, он пойдет по стопам родителей, то после первого же урока у Снейпа он понял: нет. Просто нет. Так будет лучше для всех, и особенно для пациентов.
Конечно, котлы у него не взрывались и зелье не выходило из берегов, но ничего приятного в помешивании варева то по часовой, то против часовой стрелки он не находил. Это, пожалуй, работа для усидчивого и дотошного Перси, но никак не для него.
Ко второй категории относились руны.
Они давались Оливеру легко, но не настолько, чтобы потерять к ним интерес. Как ни странно, руны увлекали его — как раз, возможно, своей кажущейся простотой. Их сочетания, странные и полные глубокого смысла одновременно, держали ум в тонусе.
Как-то вечером Оливер, тренируясь, выстраивал очередные сочетания рун — не то чтобы для урока, просто так, для себя. Руны слегка светились, легко укладываясь рядом друг с другом, и, увлеченный, Оливер даже не заметил, что друг, давно подняв голову от книги, с восхищением наблюдает за ним.
— Слушай… Если не заладится со спортом — становись Мастером Рун! — услышал он вдруг.
Резко поднял голову:
— В смысле не заладится? Постучи по дереву*! Скажешь тоже…
Спортсмены как-никак люди суеверные.
Перси слегка улыбнулся:
— Хорошо, извини. Сейчас исправлю свою ошибку.
И со всей серьезностью…постучал Оливеру по голове.
— Мне кажется, или одна куница** сейчас прямо нарывается? — гневно нахмурился Оливер.
— Правда? — удивленно вскинул брови Перси, но стучать перестал. Вместо этого он сложил руки на груди.
Несколько секунд они напряженно смотрели друг на друга, вот-вот готовые к бою…пока терпение не лопнуло, и оба не разразились веселым смехом.
…
На Истории магии было…как обычно. Скучно, нудно, как и все предыдущие разы. Ничего нового. Профессор-призрак, казалось, рассказывал одну и ту же лекцию в сотый раз, и снова про восстание гоблинов.
Многие ученики откровенно спали. Оставшиеся — занимались своими делами. К последним относились три клюющих носом пуффендуйца и два гриффиндорца, сидящие на передней парте. Они увлеченно и быстро что-то записывали, иногда шёпотом переговариваясь друг с другом.
По правде говоря, Оливер далеко не всегда вёл себя на этом уроке именно так. Часто он, уронив голову на сложенные руки, «отключался» до самого звонка колокола с урока. После хорошей утренней тренировки это было лучшим способом восстановления сил, а силы были нужны — за Историей магии по расписанию шла Трансфигурация.
Но сейчас Оливер не спал, а усиленно, строчка за строчкой, заполнял пергамент. Сначала всё шло хорошо, но потом он остановился, пробежался взглядом по написанному и:
— Да что за.! — не выдержал он, отбросив перо.
— Ты чего? — поднял голову от своего пергамента Перси. — Барсуков разбудишь. Доклад не идет, что ли?
— Он самый. Никак не наберу нужное количество слов. Да и тему такую Флитвик дал — по ней много не напишешь. А у тебя что?
— Тоже Заклинания. Сейчас закончу, и перейду к Зельям. Там уже я начал, осталось как-то развить тему и закончить. А времени мало.
Время… Его никогда не хватает. И чем ближе к концу года, тем больше. Стараясь использовать его рационально, Оливер перестал спать на таких вот «интересных» и «важных» уроках, вместо этого выполняя домашние задания на несколько дней или даже на неделю вперед. Перси занимался этим же, с той лишь разницей, что делал он это с начала года — «чтобы вечер был свободным».
— Кстати, насчет твоего доклада, — продолжил Перси. — Наши темы немного перекликаются, так что можешь взять вот этот абзац у меня и переписать другими словами. Как раз должно хватить.
— Спасибо, друг, — Оливер передвинул соседский пергамент себе и начал активно переписывать. — Проси у меня что хочешь, — продолжил он таинственным голосом сказочного персонажа, хоть и шёпотом. — Только, чур, не «мировое господство».
— Выиграйте Кубок по квиддичу, — пожал плечами Перси.
Оливер остановился и поднял голову.
— Слушай, а как насчёт власти над Британией? Это устроить легче!
Оба рассмеялись, пусть и не в полную силу. К счастью, Биннс, как и всегда, не обратил на них внимание.
…
— Я не сдам.
Оливер открыл глаза и приподнялся в кровати на локтях. Первое, что он увидел — сидящего над грудой конспектов Перси и смотревшего вдаль усталым взглядом.
— Кто не сдаст? Ты? — переспросил Оливер. — Тогда, по твоей логике, все остальные должны уже сейчас забирать вещи и отчисляться.
— Скажешь тоже, — махнул рукой Перси.
— Скажу, и еще как! Все всё сдадут, особенно ты.
— А вдруг нет? — Перси был не менее упрям.
— Значит, пересдашь через неделю, — пожал плечами Оливер. — Перс, это даже не СОВ, они только через год. Никто в Министерстве смотреть на эти оценки не будет.
— Знаю. Но всё же…волнуюсь, — вздохнул Перси.
— В любом случае, ты уже выучил явно больше половины. Я тоже. Даже подремать успел. Кстати, сколько я дремал?
— Минут двадцать, не больше.
— Достаточно. Сейчас еще раз пробегусь по тому, что написал — и спать. Тебе тоже советую, — улыбнулся Оливер.
— Получится ли? — немного неуверенно взглянул Перси.
— Обязательно. Эй, не кисни! — Оливер скрестил ноги по-турецки и хлопнул друга по плечу. — Знаешь что? Используй технику китайских мудрецов, — произнес он заговорщицким тоном. — Мне перед игрой помогает.
— Какую еще технику? — заинтересовался тот, глядя поверх очков.
— Ага, значит, есть что-то, что ты не знаешь, — не без гордости заявил Оливер, вызвав у Перси невольную улыбку. — Ладно, расскажу. Нужно поднять вверх правую руку, сделать глубокий вдох, сказать с чувством — это очень важно! — фразу: «Да пошло оно всё!» и резко, на выдохе, опустить руку.
— Да пошло оно всё! — со всей серьёзностью повторил Перси. — Знаешь, а вправду полегчало.
Эта техника еще спасет обоим немало нервных клеток.
Но ведь какая-то отправная точка наверняка была. Сама судьба — теперь он понимал это — хотела предупредить его.
Где-то на четвертом курсе Оливер решил привнести кое-какие изменения в свою верную (и лучшую) метлу. Среди профессиональных игроков в квиддич, насколько он знал, существовала примета: нужно выжечь или выцарапать на рукоятке метлы инициалы — свои или второй половинки. Это должно принести фантастическую удачу обладателю метлы. И Оливер решился последовать примеру старших — удача команде Гриффиндора
очень не помешала бы.
Выбрав самое незаметное место на рукоятке, так как того тоже требовала примета, он принялся за работу. Ушел подальше от людских глаз, присел под дерево, и, еще раз убедившись, что его никто не видит, начал проговаривать специальное заклинание (и не лень было искать!) и вырисовывать своей волшебной палочкой инициалы в воздухе, держа её прямо над рукояткой, на расстоянии нескольких дюймов. Инициалы он вырисовывал, разумеется, свои — а какая может быть вторая половинка в пятнадцать лет?
Буква «W» получилась хорошо, если не сказать — идеально, а вот буквой «О» парень остался недоволен. Да и рядом с такой идеальной соседкой она выглядела еще более неровной, чем на самом деле. Оливер решил исправить её и легко, не в полную силу, взмахнул палочкой.
Буква «О» приняла желанный вид. Но то ли рука Оливера дрогнула, то ли заклинание обладало такой особенностью касаемо исправлений, но с левой стороны из овала теперь выходил небольшой направленный вниз «хвост». Таким образом, буква одновременно походила и на «О», и на «Р». Впрочем, «Р» была отчетливо видна только если вглядываться. Лучшее — враг хорошего, справедливо решил Оливер и больше ничего исправлять не стал.
Не изменил он своего решения и тогда, когда вспомнил, кому могут принадлежать эти «модифицированные» инициалы. А вспомнил он именно тогда, когда увидел личную вещь своего лучшего друга, а именно — коробку с перьями.
На коробке красовались буквы: «Р.W.» (Еще она угрожающе светилась, если посторонний брал её в руки, но в данной ситуации это — мелочи).
Риск был слишком велик. Доисправлялся уже. Да и стоит ли оно того? Это же его лучший друг, а не какой-нибудь
слизеринец вонючий! Так что пусть всё остается, как есть. «O. W.», «P. W.» — велика ли разница? А если кто и увидит, издалека всё равно будет виден лишь задуманный изначально вариант и глупых вопросов не возникнет.
А в следующем году удача наконец улыбнулась команде Гриффиндора.
