Синее пламя

Хенвон просыпается, у его прикроватной тумбы стоит завтрак на подносе, а у подножия кровати улыбающийся Минхек. - Привет, Хенвонни, - и заботливо ерошит его волосы, запуская пятерню. - Вставай, завтракай, умывайся, принимай душ. Я скоро ухожу, а так как твой новый сосед, то решил порадовать завтраком в постель. Минхек улыбается, а Хенвон ничего не может понять. Он моргает раз за разом, потирает глаза и немного хрипло из-за еще не проснувшегося голоса выдает: - Где Вонхо? Минхек улыбается и говорит, чтобы Че позавтракал, а ему уже пора по делам. Он надевает капюшон толстовки и выходит, оставляя младшего наедине со своими размышлениями. Он встает и взгляд его обращается на кровать, стоящую рядом: заправленная аккуратно, пустая, холодная. На ней будто и не спал Вонхо. Вонхо, которого не оказалось здесь. Никого не оказалось, только Хенвон один здесь, да остывший в комнате завтрак. Все ушли, даже те, кто был ему неприятен. Вот он, тонкий Хенвон. Стоит тут посреди гостевой комнаты, в самой-самой середине, один будто на всей планете. Так тихо и гадко. Хочется уйти. Просто уйти отсюда уже навсегда. Выйти в эту дверь и не вернуться. Спуститься по лестнице и не подняться вверх уже никогда. Остаться на той сырой земле и ходить по ней, а не по красному вычурному ковру. Нет Вонхо, зато дверь входная открывается. Слишком она по-свойски открывается, слишком по-хозяйски, чтобы это был кто-нибудь из проживающих здесь. Конечно, потому что мгновение и в комнате оказывается АйЭм. Он смотрит сразу на Хенвона, будто когда шел точно знал, что тот окажется именно на этом месте и именно в это время. - Здрав... - начинает Че, но его во время поклона останавливает вытянутая рука АйЭма в жесте "стоп". - Поговорить с тобой пришел, - и присаживается за стол. Че так и стоит по середине комнаты, но корпусом разворачивается к пришедшему. От него невероятно вкусно пахнет парфюмом, у него на большом пальце кольцо, почему-то Хенвону кажется, что это латынь. - Д-да, конечно. О чем? - ему вспоминаются времена, когда он без нашатыря из комнаты даже не смел выходить, когда все было таким страшным. Сейчас уже не страшно так, только гадко, однако в данный момент, когда холодный взгляд Им Чангюна оценивающе осматривает, а в голосе сталь - как раз и не хватает той заветной баночки нашатыря. Че сглатывает и зарывается пятерней в лохматые волосы, накручивая на палец светлую прядь. - Хватит пользовать добротой хорошего человека, Че. Пора выходить на работу, хватить сидеть на иждивении. Я не просто так тебя здесь держу, не просто так ты тут живешь питаясь, крышуя. Ты здесь для того, чтобы выполнять свою работу, понимаешь? А какая твоя работа ты помнишь? Так что будь добр, сделай усилие. Хенвон сглатывает слюну и вытягивает из себя: - О чем вы? - шепотом, заранее догадываясь о чем идет речь. Все не могло быть просто так, Им Чангюн не выглядит щедрым человеком, способным раздаривать выходные и вылазки из этого дома. Вонхо не мог оставить здесь свой след только из-за того, что кое-что сломал, даже если и дорогое, у него есть деньги, чтобы за это "кое-что" расплатиться. Вонхо. Не дышит, а сердце не бьется. - Ты прекрасно понимаешь о чем я. Заканчивай, Че, - и встает со стула, бесшумными шагами уходит, оставляя Хенвона наедине со своими мыслями. Он сидит долгое время за столом, будто перебирая в своих руках невидимые карты, затем уходит в комнату. Сидя на своей кровати думает, думает и засыпает глубоким сном без сновидений. Будит его Кихен, толкая в плечо. - Хен, вставай, - слегка агрессивный и взвинченный. - Хватит спать, вставай хен, - у Че болит голова из-за дневного сна. К сожалению, он быстро вспоминает все, что произошло с ним незадолго и на душе становится еще хуже. Совсем гадко и совсем мерзко. От самого себя мерзко. - Ну что? - он трет глаза, будто бы даже вдавливая глазные яблоки внутрь. - Нужно поменяться с тобой комнатами, пока у меня есть время и пока Минхек-хен не пришел! Пойми ты, что это очень важно! - Хенвон еще раз трет глаза. - Есть смысл меняться комнатами? - Конечно! - почему-то именно в этот момент Че раздражает эта детская наивность. Эта детская наивность, эти детские проблемы, где все решается такими простыми вещами - как место в комнате. Ну поменяется он с Хенвоном и что? И что изменится? На него Минхек посмотрит взрослыми глазами? Да ничего не изменится, как этот глупый ребенок не поймет? У Хенвона, между прочим, проблемы куда как серьезнее. Он не знает, хочет ли видеть сейчас Хосока. Не знает, как смотреть в глаза и не знает, как смотрел до того, имея уже кое-какие догадки. Черт, как же все глупо получается. Вместо того, чтобы что-то из надуманного сказать Кихену, Че озвучивает следующее: - Послушай, - вздыхает. - О взрослых людях говорят их поступки. Понимаешь? Поступки, а не насилие. Привязав к себе человека, который от тебя ушел добровольно, ты ничего не добьешься. Так что сделай так, чтобы Минхек сам вернулся. Кихен молчит. Он присаживается на кровать Хосока. Стоп. Теперь эта кровать принадлежит Минхеку. Ю задумывается, молча наклоняется чуть вперед, слегка вытянув лицо. Хенвону же по-прежнему не до него. Но тут младший подскакивает на ноги. Ведомый какими-то своими личными соображениями, он выскакивает как пуля из комнаты, повторяя слова "доказать" и "точно". Че трет глаза, вздыхает и обратно плюхается на кровать. Мысли, мысли, мысли. Он нужен Хосоку. Только это. Только это может объяснить, почему он поступает именно так. Хенвон трусит - только это может объяснить поведение Че. Он просто не хочет больше заниматься этим. Он хочет теперь заниматься только Хосоком. Хочет понимать его как человека, хочет чувствовать его в себе морально, освобождая все полочки исключительно для этого парня. Да только как теперь?.. теперь, когда глаза открыты на то, на что старательно закрывались. Теперь сложно. Боже. Боже, помоги ему что-нибудь придумать, помоги Хенвону. В комнату заходит Хосок. Это нисколько не помощь, а только препятствие. Хосок. Да как ему в глаза смотреть? А Че встает с кровати и идет на эту улыбку, на эту улыбку, которая ему, которая только ему. Прямая улыбка, без всяких подтекстов, улыбка. Хенвон теперь знает, что такой улыбкой улыбаются только для любимых людей. Хенвон теперь знает, что бывают такие люди, которых можно окрестить любимыми. Че утыкается лицом в плечо, а руки Вонхо крепко обнимают. - Ребята немного поссорились, поэтому мы поменялись с Минхеком комнатами. Ты как? Хорошо твой день? - больно это слышать. Эти слова по самому тонкому внутри, расцарапывает тонкую ткань, то, что потолще - не трогает. Какие умелые эти слова, сразу по робкому и легко разбиваемому. - Да, - вместо признаний и мольбы о прощении говорит Хенвон. Как тяжело сказать эти слова. Слова о том, что ты знаешь. Легче молчать, а вот обнимать в ответ больно. Че - предатель. Он не может. Он правда не может больше под кого-то ложиться. Он бы только под Хосока, хоть круглосуточно, хоть даже если и больно, но только под Хосока, на Хосока, как тому захочется, но только не те чужие тела, только не те чужие руки, не те чужие голоса и грязные стоны, не те шлепки, не те люди. Только один конкретный человек. - Ну хорошо. У меня есть время, мы можем с тобой полежать, - нет, Хенвон не может лежать. Он не может просто целыми днями лежать, пока его Вонхо, пока его Хосок занимается такими вещами вместо него, отрабатывая наверняка по его, хенвонову, контракту. Че сглатывает ком. - Я хочу приготовить тебе что-нибудь. Пожалуйста, полежи пока что, отдохни, - Хосок целует в приоткрытые из-под рубашки пижамы ключицы. - А я хочу провести время с тобой. Что же делать? - боже, как же сильно этого хочет Хенвон. Но он сглатывает снова, на этот раз все: желание, боль, совесть. И улыбается Хосоку. - Давай, ты посидишь, пока я буду готовить для тебя? И Шин сидит. Смотрит не в телевизор, а на спину готовящего Хенвона, который готовить не умеет. Однако его навыков хватает на самый простецкий салат, на горячий сэндвич с мясом, томатом, сыром, зеленью. Он кормит этим всем Хосока, поджимая губу и давя из себя улыбку. Хосок много не съедает, говоря, что ему, к сожалению, еще сегодня предстоит кое-какая работенка. Но он обещает, что обязательно все доест после, потому что это невероятно вкусно, а особенно с руки Хенвона. Шин убирает все в холодильник, накрывая пищевой пленкой с пометкой "Вонхо". Затем Хенвон укладывает на свою кровать парня и снимает с него футболку. Хосок явно рассчитывает на другое, когда его переворачивают на живот, ничего не объясняя. Однако он терпеливо ждет и очень удивляется, когда это оказывается массажем. Хенвон, выдавливая из себя гнойную кровавую совесть, нежно разминает плечи крепкого Шина, переходя к спине, бокам. Делает с нажимом, но не так сильно, чтобы оставались красные следы. Хотя какое-то секундное желание оставить свой след на его теле проскальзывает. Когда Хосок расслабляется, Че переворачивает его обратно на спину. Тот блаженно стонет, хочет только сказать что-то - явно комплемент - как Хенвон удивляет его снова. Спустившись к его ногам, он снимает носки и принимается разминать ступки. Хосок выдергивает ногу из аккуратной хватки тонких пальцев. - Хенвон, правда не нужно. Что ты?.. - но взгляд светловолосого не дает договорить. Это печальные глаза, пустые, но кричащие "не обижай меня своим отказом". Нет, конечно, это совсем уже никак... но... Хенвон правда хочет. Он на минутку обнимает колени Шина, прижимая их к своей груди, а затем снова спускается к ступням. Разминая, он целует каждый палец, вводя Вонхо ни то в смущение, ни то в жуткое удивление. Что происходит? Он явно не понимает. По окончании всего этого, младший устраивается между ног старшего, укладывается на живот и берет руки в свои ладони. Он и их целует, каждую фалангу. Хосок только чуть привстает, чтобы дотянуться до Хенвона, чтобы только коснуться его немного откровеннее, но не пошло, как дверь распахивается. Это снова Минхек. Как ночью. Он застает эту интимную картину, но нисколько на нее внимания не обращает. - Чего? - раздраженно выдает старший. - Пошли, чего, блин, - и Хосок встает, за ним хочет идти Че, но Ли останавливает его: - Не ты. Только Вонхо, - и оба выходят из комнаты. Хенвон слушает за дверью. - Это немыслимо. Это идиотизм, но ты должен пойти со мной на групповуху. - В честь чего я должен идти? Да и ты никуда не пойдешь. Что тебе все неймется, что ты все выдумываешь? - Кихен идет. Понимаешь? Идет один. Он уже договорился с АйЭмом, выпросил этот сраный заказ. Понимаешь? Ты понимаешь меня? - молчание, у Хенвона сердце пропускает удар. Он не дышит, прислонившись к стене. - Вонхо. Если бы Хенвон согласился и тебе потребовалась бы помощь... ты же знаешь, что я бы пошел. Я бы пошел с тобой. Ты должен пойти со мной, понимаешь? Он ребенок. Как можно?.. неприемлемо это. Нельзя, чтобы он пошел, - голос становится все тише и в нем появляется дрожь. У Минхека Че еще никогда не слышал такого голоса. Че накручивает прядь светлых волос на свой тонкий палец. - Да что с тобой такое, Мин? - Просто это Кихен. Нельзя. Нельзя, понимаешь? Молчание. - Я только на пару минут зайду в комнату и сразу выйду. - Спасибо, друг. Вонхо открывает дверь, а на него огромные два глаза. Испуг и неверие. Мольба и кроткое: - Не ходи.