Синее пламя

День идет неумолимо медленно. Клиентов много, а перед глазами расплывается насыщенный красный цвет "рабочих комнат". Эти прекрасные два дня безделья и лежания в кровати перекрывает суровая реальность — обязанность выполнять условия контракта — работать. Вот Хёнвон и гнет свою спинку с девяти утра. Ему снова слишком сильно сжимают ребра, зарываются руками в волосы, оттягивают назад, заставляют выгибаться в невероятные позы. Просят называть господами, хозяевами, повелителями и прочими клише-прозвищами. На третьем клиенте Хёнвон так часто отводит взгляд, что молодому парню не нравится категорически. У него цепь с шипами на руке и он всякий раз ударяет Вона по щеке. Не то, чтобы больно, просто унизительно и грязно. И парню приходится смотреть в глаза клиенту с выбритым виском светлых волос. У него пирсинг по всему телу, в каждом его движении — амбиции и самолюбие. Ему нравится секс с Воном, потому что тот не может долго смотреть в глаза, и клиент думает, что из-за давления и собственной крутизны Че не выдерживает взгляда. Дело не в этом. Просто в расширенных зрачках отражается Хёнвон. Он не хочет видеть себя, не хочет признаваться сам себе. Это чертовски грязно и противно. Когда в него кончают, Вон очень быстро приходит в себя. Встает с мягкого ковра на полу, так как кроватью они так и не воспользовались, надевает свои вещи. — Как, говоришь, тебя зовут? — Мы имеем права не называть имен, если сочтем нужным, — отвечает Че, не поворачиваясь к курящему парню. У него ужасно перекаченное и передутое тело. Хёнвон надевает свои потертые джинсы. — Ну а как тогда я могу тебя найти? — Сердце пропускает первые три быстрых удара-укола из-за страха. Он не хочет, чтобы его находили, но тем не менее отвечает: — Опиши меня. Меня сразу узнают, — вздыхает Вон. Его правда очень легко узнать по описанию — это тяготит. — Подожди, не уходи, — суровый голос приказным тоном бросает Вону, когда тот касается дверной ручки. Он поворачивается. — Я доплачу тебе. Посиди здесь, сними свою футболку. — Но АйЭм... — Лично тебе доплачу. Ты мне что-то очень уж понравился. Сними футболку, — Хёнвону не хочется и он сам не понимает, почему проходит к этому парню и снимает футболку перед ним. Тут же чужие горячие руки проходятся по ребрам, снова пережимая. — Мне так хочется тебя сжать и посмотреть как ты сломаешься. Тебе наверняка говорили, что ты ужасно красив, да? — Ну, что-то похожее было, — равнодушно-пусто отвечает Вон. Чужая рука проходится по его груди. — Я бы хотел с тобой встретиться вне рабочего времени. Твоего, разумеется, — Хёнвон не хочет, поэтому говорит: — Мне жаль, у меня очень плотный график, — в воздухе пахнет дымом. Ужасный запах, а самое ужасное, что Вон к нему начинает постепенно привыкать. Че наматывает на палец светлую прядь волос. — Я флорист, знаешь. Всегда любил эти штуки, ещё со школы, — он выдыхает дым в лицо Че. — Так вот ты похож на полевой цветок. Да. Ты красивый и если тебя сорвать, не успеешь донести до дома и поставить в вазу — как они вянут. Интересно, какой же ты цветок? Мак? Маки на языке цветов символизируют забвение, смерть. Василек? "Конец страданиям", — у него на лице появляется ухмылка, рука тянет Вона на себя, чтобы тот был рядом, упал с ним на кровать. — Как думаешь, ты страдаешь? Ты василек? Хёнвон жмет плечами, пока его гладят. — У тебя температура тела быстро остывает, вот что я заметил. Ты совсем быстро остываешь. Ты спокойный человек по темпераменту, да? — Скорее да, чем нет, — закрывает глаза. Его непрестанно поглаживают. — Подснежник символизирует надежду, трактуется ещё как утешение. Тебе очень подходит белый цвет. Ты точно какой-то белый цветок. Хотя знаешь, тебе всё-таки подходит и подснежник, и мак. Ты как думаешь, ты — надежда или забвение? Хёнвон жмет плечами, не открывая глаза. Тогда на него налегает крепкое тело и все повторяется по-новой. Хёнвон идет в свою комнату, у него внутри совершенно пусто. Тот парень с выбритым виском совсем из него все соки выжал. У Че полные карманы купюр и номер телефона Джея — парня-клиента — который навязал чертову бумажку с комбинацией цифр. В общей гостиной-кухне сидят два парня, которые Вону не нравятся, но он с ними здоровается, в спину получая какие-то смягченные оскорбления. В своей комнате он утыкается в подушку, чувствуя легкую дрожь, ему кажется, что он вот-вот отключится — случится обморок, голова кружится, и кожа головы болит. Ему, наверное, этот самый Джей в порыве страсти выдрал добрый клок волос. Парень смотрит на кровать напротив, невольно встает и перекладывает свое тело на нее. Подушка пахнет шампунем Вонхо — его запах. Тоска внутри укутывает с новой силой, он не знает, когда вернется Вонхо. Но ему так хочется, чтобы сейчас. Прижав к себе подушку, Хёнвон закрывает глаза. Его слегка морозит, несмотря на довольно высокую температуру в комнате. Взгляд скользит по обстановке в комнате. Так серо, когда нет... Нет чего-то, или просто здесь нет Вонхо. Уют исчезает сам собой. Не вещи делают уют, люди его своим присутствием создают. Знал бы он, когда придет Вонхо. Глаза еще пару раз открываются-закрываются, чтобы в конечном итоге всё-таки уснуть. Снится, что Хёнвон забивает гвозди, они блестящие и новые. В старых полках они смотрятся совсем отвратительно. Но что поделать, надо. И в голове только стук-стук, стук-стук. Всё громче. Хёнвон открывает глаза, он на кровати Вонхо, а в его комнату стучат. Он встает с кровати и открывает дверь. К нему в комнату проходит Минхёк. У него на губах улыбка, легкая и непринужденная. Вон рад его видеть. — Все хорошо? — Спрашивает он, не дождавшись от старшего слов. Он как-то медлен и совсем невесом. Присаживается на кровать Вонхо, на которой еще минуту назад спал крепким сном Хёнвон. Одеяло на кровати смято, по взгляду Минхёка Че понимает, что тот догадался. Всё-то он замечает и понимает. — Все хорошо. Ты извини за вчерашнее. Удивился, да? — Ничего. Ты совсем устал, — Хёнвон садится напротив хёна. — А где Кихён? — Он спит, — теплая улыбка и теплый взгляд. Вон словно чувствует, как комната согревается и добавляется уют. — Устал. Ты, Хёнвонни, я смотрю, более крепко на ногах теперь стоишь. Ты взял себя в руки. Молодец. Но не думай становиться зависимым от такого рода заработка, — он встает с кровати и, наклонившись, целует Вона в щеку, вызывая у второго приступ смущения и непонимания. — Я просто пришел на тебя посмотреть. Думаю, сейчас Вонхо думает о тебе, — он гладит Хёнвона по волосам. — Мне идти надо, я на чуть-чуть совсем заходил. Вон так и остается на своей кровати. Время — 16:22. Он идёт в гостиную-кухню, где какой-то парень пьет кофе, листая журнал. Вон с ним здоровается и, открыв холодильник, достает продукты. Ему немного неловко от взгляда, который он чувствует спиной. Он ест молча, стараясь не смотреть на пьющего кофе. Дверь открывается, и в комнату заходит Вонхо. Ссутулившийся, усталый. Как только его взгляд ловит на себе взгляд Хёнвона, тут же на лице первого появляется улыбка, затем уже и сам Че улыбается. Вонхо, кажется, все не любят, поэтому парень, пьющий кофе, так и оставляет кружку, уходя к себе. — Как твой день? — Чуть улыбается младший, дожевывая кусочек курицы. — Теперь неплохо, — Хо присаживается напротив Вона. Их голоса переходят на какой-то доверительный полушепот. Такой тихий и плавный. Никого кроме них нет. — Как ты? — Я ем, все хорошо, — он отламывает руками кусочек и протягивает Вонхо. Тот открывает рот и, облизывая пальцы Че от приправы, жует мясо. — Будешь со мной? — Нет, спасибо. Доедай скорее, — он откидывается на спинку стула. — Что-то случилось? — Немного удивляется Хёнвон, подцепляя тонкими пальцами еще кусочек и прожевывая его. — Мне скоро обратно уходить, — Хёнвон немного грустнеет, уже быстрее заканчивая прием пищи. — Насколько скоро? — Он моет руки и убирает остатки еды в холодильник. — Через двадцать минут должен, — он подходит к Хёнвону и со спины обнимает его за талию, утыкаясь в плечо. — Но думаю, что могу позволить себе минут на десять задержаться. Вон гладит Хо по рукам, накрывая их своими ладонями. Он не знает, что нужно сказать и думает, что не обязательно знать. — Все хорошо, да? — немного робко интересуется Хёнвон. Он всё-таки считает, что должен сказать что-то или спросить. В его плечо мычащее: — Угу. Пошли, — он утягивает младшего за собой, в их общую комнату. Закрывая за собой дверь, Вонхо притягивает Че за ворот футболки к себе, наклоняя немного вниз, касаясь его губ легко. Вон сам кладет руки на талию старшего, сам немного робко подходит к нему ближе, уже совсем в плотную, сталкиваясь носами. Они дышат друг другу в приоткрытые губы. — А у тебя ещё сегодня есть работа? — Я не знаю. Есть вероятность, что... — Губы снова соприкасаются. Ещё раз и ещё несколько, пока не сливаются воедино. Хёнвон по-прежнему во время секса не отвечает на поцелуи, по-прежнему не проявляет никаких инициатив. Но тут совсем другое дело. Тут Вонхо. Младший зарывается руками в волосы старшего, шумно выдыхая в его губы в перерыве поцелуя. Он бы так хотел понимать, что происходит, но он не понимает, поэтому поддается, когда Вонхо тянет его к кровати. Его нежно касаются под футболкой, его холодной кожи. Младший неуверенно забирается в рот языком, Вонхо охотно поощряет его инициативу легким нажимом на затылок, притягивая к себе как можно ближе. У обоих сбивается дыхание, в комнате становится совсем душно. Вонхо вздыхает и, закончив поцелуй, утыкается в ключицы младшего, у которого вот-вот остановится сердце. — После такого, — он старательно подбирает слова, ища нужные. — Я не смогу работать, хён, — старший вопросительно устремляет на него свой взгляд. — Потому что мне становится совсем... Не как с тобой.