ТА САМАЯ... Легенда об Аанге / Water, Earth, Fire (Дневник Катары)

      Беззаботная улыбка и невозмутимый вид были лишь маской, за которой Аанг спрятался в очередной раз. Никто не знал, что творится у него внутри, какие ураганы эмоций он выдавал за полный штиль. И чем больше эмоции душили его, тем более сдержанным он выглядел. Но сохранять эту маску становилось всё труднее и труднее. Невозмутимость трещала по швам от безмерного разочарования.       «Она не обняла меня!». Эта мысль не оставляла его даже через несколько часов.       «Не обняла, даже как друга, даже как брата, даже…!»        Аанг только что вернулся, завершив самое опасное дело в своей жизни. Он был весь покрыт ожогами, и что-то больно цеплялось внутри при каждом вдохе, что-то не так с ребрами. Шрам на спине саднило, так что, вероятно, он снова повредил что-то важное в старой ране. Но то, что она не обняла его, было больнее всего.       И самым ужасным было то, что он понимал, почему… «Атакуй, Аанг!» — сколько раз он слышал это, но легко отражая атаки, практически никогда не нападал первым и ждал… «Избегай боя, уворачивайся и ускользай!» — девиз магов Воздуха, и ни одному учителю не удалось выбить из него этот принцип. Этого же принципа он придерживался и в отношениях — поэтому не удивительно, что инициатива почти всегда исходила от Катары.        Он мечтал выжить и вновь увидеть её. Это случилось, но почему-то этого вдруг стало недостаточно. Хотел сам подойти и обнять, но не сделал и шага навстречу, а она тоже.       Почему он не может быть ей даже просто другом? Почему она обнимала его раньше ПО ЛЮБОМУ ПОВОДУ, но не обняла теперь? Почему? Он не заслуживал этого? Она сердилась на него за что-то?       Её не было на церемонии, после того как народ Огня преклонил перед ним колени. Она ушла, не оборачиваясь. Он не бросился следом вопреки своему желанию. Он сам был во всем виноват.       Конечно, она пришла позже. Уже практически ночью, предложила вылечить его. И конечно, он отказался. Жалость? Это все, на что он мог рассчитывать?       Одна мысль о том, каково будет оказаться с ней наедине в теплой комнате, где на стенах играют блики от свечей, в тишине, нарушаемой лишь их дыханием и тихими плесками воды, ее редкое «Здесь?» или «Больно?». Он не мог себя заставить пройти через это. Он ещё недавно собирался быть ей другом и братом? Ха, почему-то теперь ему хотелось гораздо большего.       Почему они не могут быть вместе? Ну почему он не может выбросить эти мысли из головы? Мысли, которые он похоронил после той ночи на Острове Тлеющих Углей, снова всплывали на поверхность сейчас, когда он слишком устал, чтобы отгородиться от них. Мысли, от которых он отказался, чтобы сосредоточиться на самом важном — Озае. Сейчас, когда его уже ничто не отвлекало, когда он лежал один в темноте в одной из комнат дворца, который, как он считал, теперь был дворцом Зуко…       Сейчас, когда ему ничего не осталось, кроме него самого, он лежал, утопая в воспоминаниях о её голосе и собственной глупости. — «Аанг, я не знаю». — «Почему не знаешь?» — «Потому что идет война, и мы должны думать о других вещах. Сейчас неподходящее время».       И слова актеров из спектакля: — «Я всегда любила тебя как брата.» — «А я на другое и не рассчитывал.»       Со стороны, видимо, так всё и выглядело. «Сестра» и «младший брат». А он поцеловал её, как идиот: в прошлый раз просто промолчала, а теперь она даже смотреть на него не может!       Он вспомнил, как они остались наедине в Западном Храме Воздуха. Сокка улетел с Зуко, взяв без спроса Аппу. Остальные ребята разбрелись изучать лабиринты Храма, восхищаясь архитектурой и мастерством Кочевников в создании величественных и изящных зданий с резными ажурными колоннами и отполированными до блеска барельефами, коими даже маги земли не могли похвастать. А он сидел в одиночестве, думал о своих будущих детях — маленьких магах Воздуха, что могли бы так же изучать тайны Храма, не из праздного любопытства. И вдруг Катара оказалась рядом, застав его врасплох. Он спрятал сухую ветвь сливы, которая служила ему стилусом, за спину, чтобы она не заинтересовалась его рисунком. На песке были изображены символы Воздуха и Воды, обведенные контуром сердца. Он боялся, что она увидит это, но и стереть рука не поднималась. Он шагнул ей навстречу, не давая дойти до этого места и вопреки всем законам этики монаха.       Катара промолвила: «Аанг, я хотела тебе что-то сказать очень важное…» — и его сердце замерло. Она, наконец-то, решила заговорить об их чувствах? По правилам этого Храма он не мог здесь находиться, не имел права оставаться наедине с представительницей противоположного пола, тем более говорить с ней о любви. «Правда? То есть… Я тоже… Хотел сказать, но…» — он как всегда оробел, потеряв своё красноречие. Тем более… Этот Храм и так был осквернен их присутствием, войной, кровью и смертью, став гробницей его народа. Каменные изваяния Настоятельниц Храма осуждающе смотрели на него со всех сторон, он готов был рассыпаться столетним прахом от стыда, но приблизился. «Берегись!» — крикнула она. «Чего?» — не понял он. И вода оплеухой шлепнула ему по лицу, смачно ударив, окатив с головой, приводя в иное чувство, заливаясь за шиворот, стекая по ногам, позорно намочив штаны. Казалось под похрюкивающий хохот, гнев монахинь обрушился на него с того света. «Будь на чеку, если не хочешь снова поцеловать водичку…» — донеслась до него фраза мага воды. Но «поцеловать свою Водичку» — это всё, что он хотел сейчас. Предел его мечтаний. Невольно в его голове всплыли события перед Вторжением, и как он осмелился сделать тот отчаянный шаг… То самое, что как он полагал, совершали выбравшие Путь Любви: приблизиться к представительнице противоположного пола, обнять, поцеловать и всунуть часть себя в неё. (Он всегда предполагал, что этой частью должен быть язык, судя по тем картинкам в книге, которые он видел мельком. Он когда-то открыл только несколько первых страниц и все они были испещрены картинками с людьми, соприкасающимися губами в различных вариантах и позах. Дальше он просто не листал, отложив толстую книгу на потом. Теперь же он сгорал от стыда за свои слишком поверхностные познания в отношениях. Он заблуждался. Не язык вовсе!) Но даже это ему казалось запредельным. Отчаялся и решился, ведь тогда всё было слишком серьёзно… Кочевники не должны исчезнуть бесследно с лица земли. Часть миссии, ради которой он ещё жив. Пока он думал об этом, Катара снова атаковала его водой, выбивая из охватившего ступора. Он закрылся в каменном вигваме. Это было лучшим спасением сейчас от всего: стыда перед ней, необходимости смотреть ей в глаза, говоря о своих чувствах и быть наедине с ней под осуждением монахинь, в последнюю очередь защищаясь от водных атак. «Что же, неплохой земляной щит. Но тебе нужно тренировать магию огня, пока Зуко улетел с Соккой.» — проговорила Катара. Она лишь подменяла учителя? Это всё, что она хотела сказать ему? И сделать? «Аанг, ты должен подготовиться к битве с Хозяином Огня, у нас нет времени дурачиться и играть в прятки!» — она опять сделала этот милый голос нравоучительным. «Кто здесь действительно играет, Катара? Может ты сама прячешь что-нибудь? Может пришла пора поговорить о том, что случилось перед Вторжением?» — произносить это не смотря ей в глаза было легче. «Ох… я не понимаю о чем ты говоришь… точнее ничего не слышу из-за этой кучи. Просто выходи и прими бой. Покажи мне свой огонь».       Но огонь полыхал у него в груди и сил контролировать его почти не было. Его плохо слышно? Но он прекрасно всё слышал, каждый её вздох, отмечая каждую паузу в её фразах, чувствуя её волнение. Хотя тогда он ещё плохо владел сейсмозрением. Может, только природный суперслух Кочевников помогал, ведь они маги звука. Она, правда, плохо слышит его? Он спросил погромче: «Ха! Ясное дело, ты сама не можешь справиться с тем, что дело начало принимать серьёзный оборот?!»       Ведь так и было? Он сам справлялся с трудом, испытывая кучу психологических проблем. Тогда все эти нервные срывы и бессонница казались ему «вырванными годами», как выражались Кочевники. Хоть это были лишь дни и ночи, но они выжигали нутро. «Да, дело не в нас… то есть, я хотела сказать… то есть, ты…» — доносились её слова, прожигая его ещё больше. ОНА ВСЁ СЛЫШАЛА, НО ЛГАЛА, ЧТО НЕ СЛЫШИТ! Продолжение её фразы выглядело, как побег и попытка спрятаться. — «В общем тебе нужно дальше готовиться к встрече с Хозяином Огня…»       Ледяные шипы пронзили стены его каменного убежища, но, казалось, пронзили его совсем не каменное сердце. Она не хотела говорить с ним на столь серьёзную тему. Находила отговорки, требовала и гнула свою линию. Не хотела услышать его. «Катара, прекрати! Я же сказал, что у меня нет настроения для тренировки сейчас…» «Давай, Аанг! Покажи мне свой огонь!» — упорствовала маг воды. «Хочешь огня?» — и он не в силах сдерживать его больше, позволил на мгновение ослабить контроль. Пламя диким зверем вырвалось наружу, столбом пробивая камни, сжигая весь воздух в его убежище, осыпая пеплом бритую голову. Каменное нагромождение буквально взорвалось, осыпая всё горящими обломками.       Он испугался, что снова обжег её. Бросился к ней с извинениями. Но она, слава Духам, спряталась за колонной Храма, с возгласом: «Вах, вау! Этот вулкан потрясающий! Давай ещё раз попробуем, будет что потом показать Зуко!» Какой неприятный эпизод в его жизни… «Конечно, всё чтобы порадовать Зу-зу!» — прошептал сейчас Аанг, вспоминая это. Он перевернулся на бок, уставившись в стену, морщась от острого укола в груди и ответной вспышки боли в шраме. Ничем не прикрытая правда скрутила его внутренности так, что он думал, его стошнит.       Он боялся обжечь её, но обжигался сам. Долго страдал внутри, борясь с собой, но потом снова завел разговор о чувствах на балконе театра. И снова получил порцию боли. А сейчас в итоге…       Он потерял её, но теперь он знал, что она никогда и не принадлежала ему, и вместе со всеми невероятными возможностями он потерял в её лице еще и лучшего друга, и единственного человека во всем мире, который никогда в нем не сомневался.       Пустота, внутри и снаружи: совсем не так он представлял себе этот день. Опустошающая победа над сумасшедшим властителем, мир, спасенный от разрушения, но он готов был повторить всё снова, если бы мог перечеркнуть тот вечер, ту ночь, стереть её с доски и начать сначала.       Он потерял её!        «Аанг, прости, но сейчас… Я немного запуталась.» — звучал шарманкой голос Катары.       Но сам он всегда знал, что чувствует к ней. С первого момента, когда он очнулся в её руках и посмотрел в эти сияющие голубые глаза, он знал, что она особенная. Он думал, она чувствует то же самое.       Теперь ничего этого нет. Она не присоединилась к нему, чтобы помочь в битве с Озаем. Вместо этого, она отправилась на битву вместе с Зуко. С Зуко, который был старше, выше, умнее, опытнее. Сокка, Суюки и Тоф присоединились к нему, а она нет. Почему? Из-за того разговора на балконе театра? Из-за его нетерпеливости? Он вел себя неприлично? Было не то время для этого? Но ему казалось, что у него вообще не оставалось времени тогда. Шансы на победу были слишком малы. Он мог погибнуть. То, что он не раскроет ей свои чувства, казалось тогда было страшнее, чем то, что его любовь окажется безответной. Это была ошибка? В одну ночь из-за одного слепого, глупого промаха, он потерял все шансы получить её, а заодно и её дружбу.       «Идиот! Какой же я идиот!»       Одинокий, уставший, израненный внутри и снаружи. Выжженный дотла покорением стихий, недостатком сна и перенаправлением энергий за пределами жизни и смерти. Он спас целый мир, а теперь утопал в ненависти к себе и горечи, потому что где-то по пути он потерял «Любовь всей своей жизни».       Его мысли снова прервал тихий стук, и он так же тихо ответил «Уйди», прекрасно понимая, что делает только хуже, но уже не в силах остановиться. Дверь всё же открылась, и он быстро сел получив очередную порцию боли в позвоночнике. Старая рана была повреждена острым выступом скалы о которую он грохнулся с размаху во время битвы с Озаем. — Я же сказал… — слова замерли на его губах. — Катара… — он ненавидел неприкрытую тоску, прозвучавшую в своём голосе, поэтому закрыл рот и сурово сдвинул брови.       Она стояла, чуть покачиваясь в нерешительности, застыв на пороге у полузакрытой двери, поджав губы, глаза потемневшие и взволнованные. В руках кувшин с водой. Смотрела упрямо, этого ей было всегда не занимать. Он так же смотрел ей в глаза. Через мгновение Катара отвела взгляд. — Я знаю, ты сказал… что тебе не нужна моя помощь, но… я всё равно хочу.       И прежде, чем он смог сформулировать ответ, она села рядом с ним. Матрас прогнулся под её весом, и она поставила воду на пол у ног. Аанг закрыл глаза и постарался смириться с тем фактом, что он никогда не сможет ни в чем ей отказать.       Кончики пальцев погладили его шрам, и он не смог подавить дрожь, прошедшую по телу. Нежное касание исчезло. — Прости… — пробормотала она. — Ничего.       Между ними повисло молчание. Тёплая вода на коже, тёплые пальцы, прослеживающие раны на его теле. Тёплое дыхание, когда она наклонилась, чтобы перевязать его грудь и зафиксировать ребра. Она многое могла сделать, но сейчас в основном она просто ускоряла естественный процесс регенерации в его теле. Он чувствовал, как её энергия исследует его, выискивая больные места, так что ей не нужно было расспрашивать его.       И вдруг это стало выше его сил: — Почему…?       Рука, скользившая по его плечу, покрытому синяками, застыла. Ему показалось, что по ее пальцам прошла дрожь. В тишине, последовавшей за вопросом, он понял, что у неё могло и не быть ответа на него. Его плечи упали, он закрыл глаза. Сейчас он слишком устал для всего этого. — Неважно, — мягко сказал он. — Можешь не отвечать. — Я… просто… — она выдохнула, и теплый воздух пробежал по его коже. — Забудь. Это неважно.       Она убрала руки и выпрямилась. Она была так близко, что он чувствовал тепло, исходившее от неё. Она пахла океаном. Молчание было тягостным и неловким и причиняло душевную боль. Он закрыл глаза. Глубокий вдох. Покой и неподвижность, невозмутимость духа — это казалось недостижимым в хаосе эмоций, в горечи, тянувшей его вниз, но он всё равно попытался пояснить. — Просто я… наверное, ожидал увидеть тебя там.       В этот раз молчание было таким долгим, что он вздрогнул, когда она заговорила. Слова тихо раздавались у него за спиной. — Зуко бы умер, если бы меня с ним не было.       Причина была бы вполне весомой, но он чувствовал, что начинает закипать внутри от ревности. Он хотел сказать «И что?», но сдержался. — Он вызвал её на Агни Кай, и Азула почти победила, Аанг.       Под Ба Синг Се Азула, можно сказать, победила и самого Аанга. Он ожидал появления принцессы на поле боя и в этот раз, намеревался взять реванш. Но её не было. Он не знал причин, почему Азула осталась в столице. Но и Зуко, наверняка, не мог этого знать. Все по плану собрались на поле боя на побережье Царства Земли. «Белый лотос» вышел на защиту Ба Синг Се. Что Зуко делал в столице Огня, совсем в другой стороне? Это было не по плану. И Катара была с ним. Предпочла бросить остальных, хотя им могла понадобиться её помощь, но она оберегала теперь лишь Зуко?! В груди стало так тесно, что он не мог дышать. Он удивлялся, как она не слышит отрывистого трепыхания его сердца. — Зуко значит? — процедил он сквозь зубы и оглянулся на неё сверля взглядом.       Она резко втянула воздух. — Что? Нет, Аанг, это не так. Айро сказал, что Зуко потребуется помощь… — Не надо… врать себе. Уверен, Айро не говорил конкретно о тебе. Зуко не настолько слабак, а под кометой его силы возросли многократно. Мне ли не знать это? Агни Кай состоялся бы при любом раскладе, если ты знаешь народ Огня. И это дуэль, где-то сражаются двое, правила запрещают вмешиваться другим. А в качестве его поддержки и страховки мог быть кто угодно. Суюки прекрасный телохранитель, с Азулой у неё свои счёты. Но она отправилась против огненной флотилии и на помощь мне. Как и Тоф, про которую я вообще молчу. Вот Бейфонг — это нечто! Лично я выбрал бы её. Против огня Озая магия Земли пригодилась мне, как никакая другая. Так что с принцем мог пойти кто угодно из нашей команды. Но ты решила, что именно ты должна быть с Зуко. — он отвернулся.       Свист воздуха, выпущенного сквозь сжатые зубы. — Ну почему с тобой всегда всё так сложно?       Он резко обернулся, уставившись на неё, не замечая боли, пронзившей спину. — Со мной? Это со мной всё сложно? С Зуко, у которого вообще-то есть невеста, не сложно! А со мной? Как ты можешь… после всей этой ерунды про «запуталась»…       Её глаза сузились. — Если ты о том дурацком вечере в театре, Аанг, то я же говорила… — Да, что запуталась. Точно. Я понял. Уверен, что если бы это Зуко поцеловал тебя тогда на балконе, ты бы не сказала ничего подобного.       Она открыла рот, а потом сжала губы в тонкую линию. Гневный румянец окрасил её щеки, и в глазах сверкнула ярость. Аанг отвернулся. — Я никогда, — сказала она тихо и ясно, — Не просила тебя целовать меня. Я пыталась сказать тебе, что нам нужно было думать о гораздо более важных вещах, но ты не…       Он спокойно сказал, прервав её: — Для меня никогда не было ничего более важного.       Последовало молчание, пока она переваривала его слова. Потом её рука мягко легла ему на спину. — Аанг, я…       Стук в дверь, короткий и громкий, и Зуко заглянул в комнату, не дожидаясь ответа. — Аанг, кое-что случилось, о чём тебе надо… о! — его непрошеный визит встретили две пары недовольных глаз. — О, я, ээ, я… я не хотел… прерывать. Это важно, но я мог бы зайти в другой… — Всё в порядке, — сказал Аанг и отвернулся. — Она уже уходит.       На лице Катары вспыхнула обида, но она справилась с собой.       Зуко быстро отступил в сторону, когда она прошла мимо него.       Потемневшие глаза, сдвинутые брови, плотно сжатые губы. Дверь хлопнула так, что задрожала, и кувшин с водой на полу закачался. В этой внезапной, звенящей тишине Зуко почти забыл, что хотел сказать: — Ээ…       Аанг выпустил глубокий дрожащий выдох, зажмуриваясь и держась рукой за висок. Преодолевая спазм, процедил сквозь зубы. — Что ты хотел сказать?

***

      Люди, которых она встречала в коридоре, при взгляде на её лицо убирались с дороги. Катара понятия не имела, куда идёт, стремительно преодолевая переходы в поисках ближайшего источника воды, который она чувствовала. Она выскочила на балкон, нависавший над пустым внутренним двором с фонтаном. Сжав кулаки и скрипя зубами, пытаясь убедить себя, что крик всё равно не поможет, Катара бросилась к балюстраде, сердито глядя на фонтан внизу.       «Глупый Аанг!»       Она бросила в него свою ярость, грубо и безыскусно, не пытаясь придать энергии хоть какую-то форму. Вода рванулась ввысь, а она стояла под самодельным дождем с распростертыми руками и запрокинутым лицом. Она промокла насквозь, и её это устраивало. — Очень впечатляющая демонстрация, юный маг Воды.       Она резко развернулась, собираясь утопить любого, кто был достаточно глуп, чтобы вторгаться в её одинокий приступ бешенства. Генерал Айро стоял в проеме, вскинув бровь в ответ на её дикий взгляд и подняв руку в защитном жесте. Она медленно выдохнула и подавила гнев, потом снова обернулась к руинам фонтана. — Я думала, Вы в Ба Синг Се.       Слова прозвучали плоско и враждебно. Но он просто подошёл и встал рядом, проследив за её взглядом: от фонтана осталось лишь каменное крошево да лужи воды. — Я уехал, как только стало понятно, что мы победили. Я знал, что понадоблюсь Зуко здесь, — он усмехнулся, словно она должна была понять шутку. — Я был прав.       Ей было нечего сказать на это. Она пришла сюда, чтобы побыть в одиночестве, и её злость ещё не улеглась. Айро взглянул на её руки, вцепившиеся в перила, заметил прищуренные глаза и намеренно медленные выдохи. — Говорят, что женщины становятся прекрасными магами Воды, потому что обладают глубоким знанием жизненного цикла. Говорят также, что поэтому они очень опасны.       В его голосе звучало искреннее уважение, и она немного смягчилась от комплимента. Его взгляд переместился с разрушенного фонтана на лицо, на котором высыхали слезы. — Хочешь поговорить? <      Она ожесточенно смахнула слезы. — Нет. Не знаю. Я всё испортила.       Айро кивнул, словно всё понял, а потом его взгляд остановился на её ожерелье. На его лице появилась улыбка. — Ты внучка Канны, правда?       Припухшие от слёз глаза широко раскрылись. — Вы знаете Пра-Пра? — Нет, лишь видел её портрет у друга. На самом деле, я знаю только Пакку. Всю жизнь он любил её и никак не мог забыть, не мог простить, что она сбежала от него. Была его невестой. Много-много лет назад он вступил в «Орден Белого Лотоса». Он замечательный Мастер. Это у него я перенял технику отведения молнии.       Он наблюдал, как Катара улаживает какой-то внутренний разлад, как в её глазах вспыхивают проблески противоречивых эмоций. Наконец она повернулась к нему, в каждой линии лица ясно читалась решимость. — Вы могли бы обучить меня?       Они спустились во внутренний двор, где никто не мог бы им помешать. Катара что-то поискала на земле, потом подняла две тонкие палочки. Отклонилась назад, собирая волосы и связывая их темную массу в пучок, который закрепила найденными палочками. Две пряди, отделенные от других голубыми бусинами, свободно падали на её лоб.       Айро удивился, как ему раньше не приходило в голову её происхождение. Она была очень похожа на свою бабушку. Приняв его взгляд за вопрос, она объяснила: — Очень жарко и влажно, они липнут. Лучше убрать, чтоб не мешали. — Эта жара, должно быть, очень отличается от того, к чему ты привыкла.       Она пожала плечами. — Всё не так плохо. Я уже давно путешествую с Аангом. Со временем привыкаешь.       В её глазах мелькнула тень, когда она упомянула Аватара, но он не обратил внимания. Они приняли боевые стойки, и он ободряюще улыбнулся ей. — Сила мага Воды в том, что он направляет энергию противника против него самого. Я научился делать это с молнией. Если позволить энергии проходить через твоё тело, молния последует за ней. Ты должна создать путь от кончиков пальцев, вверх по руке к плечу, затем вниз, в живот. Оттуда, ты должна направить энергию снова вверх по другой руке и наружу. Живот — это источник энергии в твоём теле. Путь энергии должен проходить именно через желудок, это важно. Ты не должна пропускать молнию через сердце, это может нанести смертельный вред.       Некоторое время они молча повторяли движение. Хотя она довольно быстро его освоила, он видел, как это её успокаивает, поэтому продолжал, пока она не заговорила: — Когда Зуко сражался со своей сестрой, она пыталась убить молнией меня. Хотя правила Агни Кай запрещают это.       Он уже слышал эту историю от племянника, но она и не смотрела на него. Её глаза были полузакрыты, словно взгляд был направлен куда-то внутрь. — Он смог отвести её лишь частично. Это чуть не убило его. — Ему повезло, что ты оказалась рядом, чтобы вылечить его. — Он мог умереть… — сказала она словно самой себе. В её словах отчетливо слышалась горечь, которой он не понимал. Они продолжали двигаться в медленном ритме техники. — Просто… — потом вдруг сказала она. — …Не то, чтобы я…       Снова тишина.       Он разглядывал её лицо, прищуренные глаза и сдвинутые брови, твердую линию рта с опущенными вниз уголками. Он вспомнил, как она сказала, что всё испортила, и задумался, какое это имело отношение к спасению жизни Зуко. — Ты жалеешь, что он закрыл тебя от молнии?       Фырканье, отдаленно напоминающее смех. — О-о-о… Это многое бы упростило. — Мой племянник сделал что-то, что тебя расстроило?       Её глаза широко раскрылись. — Что? Нет, это не Зуко, это… — и она прикусила губу и покачала головой. Лицо снова отразило ожесточенное упрямство. — Я не хочу об этом говорить.       Он не спросил: «Тогда почему же ты постоянно к этому возвращаешься?», потому что после стольких лет путешествия с Зуко он хорошо знал эту разрушительную склонность к отрицанию очевидного, свойственную молодым, когда они сталкивались с чем-то важным, что расстраивало их. И потому, что грудь его пронзила внезапная боль. Он пошатнулся, сжав сердце, и Катара бросилась к нему, чтобы помочь присесть на обломок фонтанной ограды. — Вы ранены?! Что с вами? — и прежде, чем Айро смог вдохнуть, чтобы ответить «Ничего», её пальцы обволокла вода, и она убрала его руку. Она прижала ладонь к неровному трепыханию его сердца и приоткрыла рот, нахмурившись. — На вашем сердце рубцы… — в шоке сказала Катара. — Сувенир из моей глупой молодости. Я пытался отразить чужую молнию… весьма неудачно… — он хотел встать, но она заставила его опуститься обратно. — Не двигайтесь! — сказала она. Потом глубоко вздохнула и закрыла глаза. Сперва ничего не происходило, потом возникло непривычное ощущение прохлады, жидкого тока, проходящего сквозь грудную клетку. Жжение, щемящая боль медленно отступили. Она выдохнула и снова вдохнула, дробный перестук его сердца выровнялся. Она все ещё не двигалась, сосредоточенно хмурясь, пока, наконец, не убрала руку, довольная результатом. Потом отступила, улыбаясь. Она очевидно очень довольная собой. Айро восхищенно смотрел на неё. — Ты вылечила его?!        Она слегка усмехнулась. — Я не знал, что ты способна на такое… это… — Айро пришлось пару раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. — Однажды я сражался со своим братом, это было давно. Вообще-то это была тренировка, но… он позволил своей молнии выйти из-под контроля. Это была моя первая попытка отвести настоящую молнию, и я нечаянно позволил ей частично пройти через сердце. Я носил шрам от этой ошибки почти всю свою жизнь. А потом ещё и Азула пальнула в меня. Ну ты была свидетелем этого происшествия… — Да помню. Зуко не позволил тогда помочь вам.       Катара села рядом, положив одну руку ему на плечо. — Я буду тебе вечно признателен, Мастер Катара!       Её синие глаза были такими ясными. — Нет, я… — она помотала головой. — Знаете, мне нравится лечить людей. И мне нужна практика.       Его брови высоко взлетели. — Целитель с такой силой и точностью, что способен исцелить сердце, всё ещё нуждается в практике?!       Она покраснела. — Пока у меня лучше выходило сердца разбивать. Я имею в виду… мне ещё многому надо учиться. Я больше интересовалась боевой магией. — она опустила взгляд на свои руки, разглядывая ладони. Вспоминая, возможно, тот вред, что могла причинить ими.       Внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он открыл было рот, чтобы высказать её, но передумал, решив дождаться подтверждения. Он похлопал её по плечу. — Можешь учиться на мне. В любое время.       Она встала перед ним и склонилась в формальном поклоне. — Спасибо, что обучили меня приему, Сифу Айро.       Звание заставило его улыбнуться и он поклонился в ответ. — Мне было приятно, Мастер Катара.

***

— Азула сбежала? Как она сбежала? Вы же только что схватили её! — Сокка хлопнул свитком по столу. Несколько пар глаз прищурились, глядя на него, и он постарался взять себя в руки.       Присутствовали все, кроме Катары. Кроме того была Мэй. Эту высокую девушку в тёмно-бордовом стильном наряде они привыкли воспринимать как опасного врага. И пришлось в прошлом не раз уклоняться от её кинжалов… Но да ладно. Теперь всё было иначе. Мэй царственно и молчаливо восседала за спиной Зуко на подлокотнике мягкого кожаного кресла, словно его тень. Именно благодаря ей Сокка, Зуко и все пленные вернулись из Кипящей Скалы живыми. За предательство Нации Огня (в лице Азулы) Мэй пришлось поплатиться, но её выпустили из тюрьмы сразу, как только стало известно о победе.        Аанг собрал их в комнате Сокки, так как тот был ограничен в перемещениях из-за травмы. Суюки помогла Сокке добраться до стула, и он сел, положив сломанную ногу ей на колени. По другую сторону стола, рядом сидела Тоф. Все молчали, осознавая опасность.       Первым заговорил Зуко: — Она взорвала комплекс. Это своего рода тюрьма. Для… людей вроде неё, чьи способности к магии искажены, или… — Сумасшедший дом, — на этот раз суровые взгляды устремились на слепого мага Земли. Не замечая их, она продолжила. — Для безумцев вроде Азулы. Почему ты просто не дал Аангу лишить её магии, как он сделал с Хозя… с Озаем? — Это не так просто, Тоф.       От его негромких слов все в комнате немного притихли. Это были первые слова, произнесенные Аватаром после того, как он всех собрал здесь. Он сидел в проеме открытого окна, откинув голову на раму, Момо дергал за выбившуюся нитку на обугленных штанах Аватара. Он выглядел более усталым, чем Сокка когда-либо видел его. Истощенным.       Тоф неудовлетворенно хмыкнула. — И почему же?       Аанг вздохнул и открыл глаза. Момо что-то прощебетал, и Аватар погладил его по ушам. — Потому что я не совсем уверен в том, как я это сделал. И мне нужно отдохнуть прежде, чем я попробую снова сделать нечто подобное.       Зуко пошевелился в своем кресле. В его взгляде, устремленном на Аанга, ясно читалась тревога. — Мы думали, она будет безопасна там. Хотя бы в течение нескольких дней. Мы… держали там в прошлом таких, как она, и никто никогда не сбегал… — извиняющим тоном произнес Зуко и почесал переносицу. — Как? Как ей удалось взорвать тюрьму для сумасшедших магов огня? — недоумевал Сокка. — Мы все ещё занимаемся этим! — Зуко взъерошил волосы и сдавил виски. — И сколько ещё огненных психов теперь болтается на свободе? — требовал отчёта Сокка.       Зуко чуть прищурил глаза. — Слушай, Сокка, все не так просто…       И снова тихий голос Аанга заставил всех замолчать. — Это не имеет значения. Я хотел оповестить всех вас, потому что мы должны защитить Зуко до коронации. Осталось всего несколько дней. Как только он официально станет Хозяином Огня, я разберусь с Азулой.       Сокка и Зуко переглянулись. — Один?! — пронзительный голос Тоф нарушил внезапную тишину. — Быстрые пятки, я знаю, ты только что победил Хозяина Огня… то есть этого Феникса, Озая… но что-то мне не кажется, что встретиться с Азулой один на один хорошая затея. Ты что, забыл, что случилось, когда ты с ней сражался в прошлый раз? — Именно поэтому я должен пойти один. Чтобы никто… — он, казалось, подбирал слово, и его губы скривились, словно оно горчило. — …Не отвлекал.

***

(Из дневника Катары) «У Зуко есть невеста! Была всё это время! Какой же он предатель! (Не даром он мне напомнил Джета.) Как он может поступать так? Использовать людей по своему усмотрению. Пользоваться их симпатией, а заодно и способностями.       Мэй, оказывается, любит его с самого детства. Они выросли вместе. Она пожертвовала своей свободой и репутацией ради него. Мэй точно любит Зуко! Зуко тоже любит Мэй.       Точнее, думает, что любит. Но иногда сомневается. Ведь что такое любовь? Это забота, сопереживание, понимание, нежность и страсть… Из всего перечисленного у них… ничего. Зуко не заботится о Мэй, она всё делает сама. Зуко не сопереживает Мэй. Он её даже, кажется, не понимает, порой.       Страсть? Что-то сомневаюсь. Мэй холодна, как лёд, и единственное проявление так называемой любви с её стороны, это объятия и поцелуи. И то какие-то ленивые, сонные. (Я видела их случайно.)       И сама Мэй такая… неторопливая, серьезная… ледяная. Леди. Хотя, стоит признать в бою она иногда бывает молниеносной. Такая зазнайка и зануда! Она всё знает наперед. Чем закончится то или иное действие, каков будет результат, какие от этого чего-то убытки, какие плюсы.       Кстати… В огненном трио подружек, наверное, Мэй выраженный минус. Тай Ли плюс. Азула скорее всего равенство. Они, наверное, дополняют друг друга втроём, но когда Мэй одна, она кажется… неполной.       Может быть, ей и нужен такой, как Зуко, рядом? Активный, яркий, сильный, волевой… он подобен огню, растопляющему лёд в сердце Мэй.       Зуко любит Мэй… Хотя иногда кажется, что он любит глыбу льда».

***

      Весь следующий день Аанг избегал любых встреч. Это оказалось не так просто, как он думал. В свете политического переворота и окончания войны, казалось, всем срочно понадобилось поговорить с Аватаром. Некоторые из этих встреч были действительно важны, и у него было много вопросов к Мудрецам Огня, но сейчас было неподходящее время. Не тогда, когда он чувствовал такую… разобщенность внутри себя. Сила тяжести камнем ворочалась в животе, притягивая к земле. Горький вес неудачи.       Зуко наткнулся на него, когда он хандрил возле пруда с уткочерепахами, и попытался вытащить его на тренировку магии Огня. — Я, правда, хочу побыть один.       Зуко присел перед ним на корточки, внимательно вглядываясь в лицо. Через минуту он покачал головой и заставил Аанга встать. — Давай. Это хороший способ снять эмоциональное напряжение.       Солдаты у входа в тренировочный комплекс поклонились, и будущий Хозяин Огня ответил им. Они прошли по лабиринту переходов и наконец вышли во внутренний двор с каменным фонтаном. Зуко снял верхнюю одежду и оставил у входа. Помедлив, Аанг сделал то же самое. Он обратил внимание, что живот и грудь Зуко все ещё были в бинтах. И ему показалось, что это были шёлковые ленты. Как у Катары! На бёдрах. «Что бинтов не нашлось во дворце?!»       Его воображение быстро нарисовало ему картинку, как Катара разматывает белоснежные ленты, оголяя свои бедра. То, что видел не раз, подглядывая за ней. «Очень соблазнительно!» Но это же воображение дорисовало, как Зуко помогает ей в этом. Картинка была такой реалистичной, что он возненавидел своё бурное воображение. И он осознал, что ему невыносима мысль, что кто-то, кроме него, будет прикасаться к этим её лентам! — Хорошо, — сказал Зуко, не обращая внимания на его ступор и принимая оборонительную стойку. — Покажи мне всё, на что способен.       Это была старая игра. Творчество было такой же частью магии Огня, как и любой другой, и Зуко постоянно заставлял Аанга изобретать новые техники.       Но всё, о чем сейчас мог думать Аанг, было: голубые глаза, смущённо спрятавшиеся за ресницами; нежные губы, не ответившие на его поцелуй и тот голос: «Я не знаю. Я запуталась». Его мечты никогда не осуществятся! Печаль явно никак не способствовала магии огня. Он едва смог вызвать язычки пламени, они колыхнулись и погасли через мгновение. Потребовалось несколько попыток. Зуко некоторое время пытался хоть что-то выжать из него, потом остановился, сердито глядя на Аанга. — Как тебе вообще удалось победить моего отца с такой слабой магией огня?       Аанг опустил глаза. — Я не хочу об этом говорить.       Молчание. Уход от темы. Зуко вздохнул: «Типичный маг Воздуха!» — Да что случилось? Что выбило тебя из колеи? — Я правда не хочу говорить об этом, Зуко. — Боюсь, у тебя нет выбора. Что бы это ни было, это мешает даже твоей магии.       Аанг погасил остатки пламени и отвернулся. — Слушай, без обид, но мне кажется, ты не лучший собеседник, чтобы обсуждать это.       Зуко потушил собственный огонь и медленно прошёл через двор, чтобы сесть на фонтанную ограду. Он задумчиво посмотрел на Аанга, потом откинул голову и уставился в небо, он прекрасно осознавал причину. Потом заговорил: — Возможно, я не лучший. Но я тот, кто спрашивает и готов выслушать, — он опустил взгляд и встретился глазами с Аангом. — Мы ведь друзья? Разве друзья не могут помогать друг другу?       Аанг со вздохом бухнулся рядом с ним. Ему не хотелось снова оголять ещё слишком живые чувства, но он знал, что должен что-то предпринять. Глупо было надеяться, что Катара полюбит, но порой он замечал, как она смотрит на него с каким-то напряженным выражением лица, иногда на её милых щечках появлялся румянец и она отводила взгляд, а его сердце загоралось надеждой.       Аанг вспомнил, как она выглядела, когда он сделал ей то ожерелье: изящные пальчики перебирают бусины на лебединой шее и легонько касаются румяной щечки, и такой манящий наклон головы, этот лазурный взгляд из-под густых ресниц, и застенчивая улыбка на её лице. Тогда он готов был подарить ей Мир, но у него были лишь леска и бусины! Он сплел ожерелье в виде цветка. Простого, но милого и нежного. Как она. Катара носила его несмотря на насмешки брата, пока оно не порвалось в пылу сражений, и он подумывал сделать ей новое, но всё вдруг… обострилось между ними, или, по крайней мере, он так думал, и ему не хотелось открывать свой секрет.       Он хотел провести с ней всю свою жизнь, чтобы показать, как много она для него значит и как он любит её. Он хотел просыпаться рядом с ней каждое утро и каждый вечер засыпать с ней и дышать ей каждое мгновение, потому что она была… сама жизнь.       И пусть она сейчас просто жалела его. Но вчера она могла хотя бы остаться рядом. Просто быть рядом! Это максимум, на что следовало рассчитывать, учитывая предсказания гадалки ему. А он оттолкнул Катару. И теперь у него ничего не будет! Его будущее простиралось перед ним, но в нем не было места для любви. Как, по-видимому, и должно было быть. Он не смог переломить свою судьбу… — Ну что, может, начнешь? Или мне догадаться?       Аанг вздрогнул от неожиданности и поднял глаза на Зуко. Весь этот монолог он произнёс про себя. — Что? А, я… прости, Зуко. Это просто немного… сложно. — Речь о девушке?       Аанг покраснел и посмотрел на свои руки, крепко сжимающие край фонтана: — Да. — И раз уж речь о девушке, и всё так сложно, то речь наверняка о Катаре.       Воздушный Кочевник замахал руками. — Я… мы… Катара не моя девушка.       Зуко похлопал его по плечу. — Да, когда я был в твоём возрасте я обычно то же самое говорил насчёт Мэй.       Лицо Аанга частично покрылось розовыми пятнами. «Моя девушка» — это сочетание слов с трудом применимо для монастырского послушника, тем более сейчас, когда разрыв и конфликт очевиден. И тем более, он хотел от неё гораздо большего, чем просто отношений с налётом романтики. «От- ношения» словно ноша, от — направление не ведущее к сближению, «брак» — изначально словно дефект. Нет, эти словосочетания коробили его. Кочевники слишком много уделяли значению слов. Он предпочел бы «взаимодействие» и «союз». И какими бы словами он не обозначал желаемое, оно оставалось слишком сложным и невероятным. Если даже просто мысли о ней заставляли его желудок сжиматься, то как он мог говорить об этом? Глубокий вздох, вдох и выдох. Потом он попытался сесть поудобнее, пока не принял позу лотоса, сомкнутые кулаки сжаты вместе, глаза плотно закрыты. Буря внутри немного улеглась и позволила ему дышать. — Она меня ненавидит… — убрал он все эмоции и лишь констатировал факт, крайней точки последних событий.       В ответ молодой маг Огня недоверчиво фыркнул. — Ага. Точно. А я Королева Хершеба.       Вспышка раздражения. — Ты хотел, чтобы я поговорил с тобой, а теперь смеёшься. — Аанг, не говори глупости… — Зуко чувствовал себя так, будто ему приходилось объяснять очевидные вещи, и он ненавидел себя, за то что не может сказать ему просто… «она тебя любит».       Аанг открыл глаза и вздохнул. — Возможно, «ненавидит» слишком сильно сказано. Но у меня было такое ощущение. Когда она ушла тогда… Я ощущал это физически… Понимаешь?.. Волны ненависти и злости… разрушительные… вибрации.       Аанг вытянул руку и пошевелил пальцами в манере Тоф. — Почему? Я думал, она твой лучший друг… — Зуко замолчал, когда Аанг сморщился. — Что-то произошло, да? — В последний раз она сказала: «Я никогда не просила тебя целовать меня». А я её целовал — обычно эти слова произносились не так мрачно. — Ей что, не понравилось? — Я… я не знаю. Я думал, она знает, что я её… — мальчик говорил сбивчиво, покачивая головой и растирая лоб. — То есть, что я испытываю к ней, и хочу… я был уверен в её симпатии ко мне… Надеялся, что со временем придёт осознание того, что мы значим друг для друга. Дружба и Нежность могли объединить нас. Я понимаю, что рассчитывать на Страсть не стоило. Хотя… Я ощущал… И казалось… что…       Аанг замер на мгновение, а потом отчаянно покачал головой. — Нет, конечно, она никогда не говорила об этом… сперва я думал, ей просто требуется время, понимаешь…       Зуко кивнул, и Аанг продолжил, хотя кажется, каждая реплика давалась ему с трудом: — Когда я пытался заговорить на эту тему, она первой бросалась обнимать меня и целовала, словно сама обо всём догадывалась. Но реально она так ничего и не сказала. А я… я не хотел сражаться с твоим отцом, не зная наверняка… не зная, вернусь ли я, я не…       Аанг почти начал заикаться от волнения и прочистил горло. — В общем, я спросил её об этом. Что она чувствует ко мне…       Мальчик-монах замер, словно снова прокручивая в голове тот злополучный разговор. — И? — поднажал Зуко, когда Аанг замолчал. И пауза слишком затянулась. — Она сказала, что запуталась. И тогда я поцеловал её. Я думал…ну я не знаю…что она бы не смутилась, если бы знала… — снова сбивчиво заговорил мальчик. Замолчал, округлил и так огромные глаза и нервно сглотнул. — Если бы знала, как сильно я люблю её.       Он поник и Зуко почесал переносицу. — Она отказала? — Да. Так.       Зуко пренебрежительно махнул рукой, зная истинную причину такого поступка Катары. Хотя и ему казалось, что тогда она не совсем была права. — Ну вы сейчас говорили об этом? Я имею в виду, у неё было время… — спросил огненный парень сложив руки на груди и утомленно наклонив голову. — Станет только хуже, — Аанг подавленно уронил руки на колени. — В том то и дело, что она — мой Друг, Зуко. Но я люблю её с тех пор, как впервые увидел. Она всегда была рядом, когда была нужна мне. Но когда я сражался с Хозяином Огня, она была здесь. С тобой!       Аанг устремил взгляд на него, почти так же, как смотрел в кристальных пещерах под Ба Синг Се, только укора в их серо-грозовой глубине было больше. — И я решил: ну хорошо, она победила Азулу. Отлично! А потом я увидел её, а она… То есть она едва взглянула на меня, — тяжелый, дрожащий вздох, и его голос упал почти до шепота. —… Она никогда не любила меня и вряд ли когда-нибудь полюбит. — Аанг… тебе не кажется, ты немного преувеличиваешь? Может, если дать ей немного времени, она… — Року обучался двенадцать лет, прежде чем женился на Та Мин. Я тоже думал закончить обучение и дать Катаре время. Конечно, не так долго. Но теперь уверен, что меня она не будет ждать. Даже если у тебя с Мэй всё сложится. У Катары найдутся другие поклонники, понимаешь?! — прошептал Аанг.       А потом он отчаянно заговорил, глядя Зуко в глаза, так что каждая фраза впечатывалась в мозг: — А мне никто кроме неё не нужен! Катара… всегда верила в меня. Даже когда я сам в себя не верил! Она для меня… я даже слова такого не знаю. Она была… всем! Я… так долго… люблю её, Зуко. Я хотел, чтобы она стала моей Женой и Матерью наших детей…. — Ух ты! Вот как. Говоришь, Року двенадцать лет не осмеливался просить руки возлюбленной. Хмм. А ты, выходит не такой… — Зуко снова почесал переносицу и взлохматил волосы. Мальчику, возможно, этого не нужно было говорить, но, может, Аангу надо было это услышать. — Сокка как-то проболтался мне про то, что ты спрашивал у него не появляются ли дети от поцелуев, а учитывая, то, что ты и правда не знал подробностей о зачатии, то получается, что перед Вторжением, ты сделал то, что считал нужным, вопреки всем устоям морали, не достигнув совершеннолетия, не обсуждая с ней это. И для тебя это был не просто поцелуй на прощание… Ты сказал, что возможно погибнешь. Ты отважился бы и на большее?! Если бы…        Из серых глаз потекли слезы, и Аанг даже не пытался скрыть их. Зуко хотелось провалиться сквозь землю. Определенно, этого не нужно было говорить. — Я знаю, — с болью сказал Аанг. — Знаю, знаю, знаю! Думаешь, я не знаю?! Я всё испортил! У меня и так не было шансов на Любовь. Не смирившись со своей судьбой… и пытаясь изменить это, сделал ещё хуже… Я просто потерял Катару ещё и как лучшего друга… — он попытался взять себя в руки, закрыл глаза и сжал кулаки, но всхлип прорвался наружу. — Я слишком торопил события, не особо её спрашивая… хочет ли она от меня детей. Не удивительно, что Катара не хочет быть со мной: Я просто наивный и эгоистичный ребёнок… — последние слова пробились сквозь стиснутое дыхание, и Аанг закрыл лицо руками.       Зуко мягко положил руку ему на плечо. — Я… я не это имел в виду, Аанг, я… пожалуйста, не плачь. Да любит она тебя, несмотря ни на что!       Но мальчик отчаянно мотал головой не веря, наконец, произнесенным словам. Зуко прежде думал, что слёзы Катары бороздили ему сердце. Как же он ошибался. Смотреть на слезы Аватара было более невыносимым. Он попытался успокоить его, как делал это дядя с ним. Мальчик кивнул и сделал несколько дрожащих вдохов, потом опустил руки. Слёзы остановились, но… он выглядел таким несчастным. «Какие же они оба плаксы… даже в этом похожи.» — взгрустнул Зуко.       Похоже, просто выслушать и посочувствовать было недостаточно. Зуко подумал немного, пытаясь представить, что сказал бы его дядя, чтобы помочь. — Помнишь день, когда я присоединился к вам? — Аанг кивнул, и он продолжил: — После того, как мы разобрались с… как вы его называли, Взрывной Человек? Спарки? Ну в общем ты понял, короче… Сокка нашел для меня свободную комнату. Я помню, как сидел там один, размышляя, что сказал бы мой дядя, если бы узнал, что я наконец всё изменил. А потом появилась Катара…       Теперь Аанг слушал очень напряженно с непонятным выражением лица. — Она пригрозила убить меня! Из-за тебя… — сказал Зуко и криво усмехнулся. Но потом моргнул и попытался сделать серьезный вид.       У Аанга отвисла челюсть. — Что? — Да. И позволь сказать, она не шутила! Было довольно страшно!       Аанг с минуту молчал, переваривая услышанное. — Это не меняет ровным счетом ничего. Это лишь подтверждает, что я был ей дорог. Как друг, как брат, но это не значит, что я … что, она любила меня как м-м… — (Аанг снова замялся, потому как хотел сказать «мужчину», но вовремя остановился, предположив, что спровоцирует Зуко на смех, а Мастер Магии Воздуха воспринимал себя именно так, и отчетливо помнил, какую бурю негодования вызвало то, что его роль в том глупом спектакле исполняла лысая леди, но все остальные восприняли это лишь как забавный тонко-подмеченный-само-собой-разумеющийся факт.) —…«парня»… — наконец нашёл он подходящее слово.       Зуко почесал затылок. — Когда ты присоединился к нам… я имею в виду, со стороны, то есть со свежим взглядом… Что ты подумал? — мальчик замолчал, не зная, как выразить мысль.       Догадываясь, к чему он клонит, Зуко не хотел расстраивать Аанга, говоря правду, что ему бы и в голову не пришло, что мальчик с Катарой не просто очень-очень хорошие друзья, поэтому, стараясь звучать уверенно, сказал: — Честно, когда я к вам попал, я решил, что вы двое как бы вместе. Вы пара.       Аанг уронил голову и сказал так тихо, что Зуко едва разобрал: — Зачем ты врешь мне?!.. Уходи!       Зуко врал, Аанг чувствовал это как никогда. Он буквально «видел» это всем своим существом, как Тоф. Раньше ему приходилось прилагать усилия и топать травмированной ногой по земле, чтоб активизировать «сейсмическое зрение». Но из-за обострившейся боли в старом шраме от молнии Азулы пробившей его насквозь, начинавшемся на спине, проходившем через весь его организм и выходившим в ступне, он как никогда сейчас ощущал вибрации, исходившие от окружающих.       Если бы он не был магом Воздуха, то непременно сильно хромал бы на эту ногу, но благодаря своему дару при ходьбе он практически не касался земли (за что и получил свое первое прозвище от Бейфонг — «Легкие ноги»). Последние события буквально пригвоздили его к земле, он всё меньше парил в воздухе, и всё отчетливее чувствовал вибрации, ложь и это начинало его утомлять. Теперь он осознал, почему Тоф, несмотря на страх, полюбила путешествия на Аппе — в полёте можно было от этого «всевиденья» хоть немного передохнуть.

***

      В его честь вельможами Народа Огня было спешно организовано празднество.       Во всяком случае, Аанг думал, что это так. Кто-то что-то уже говорил ему об этом, но теперь он уже не помнил, был ли это Зуко или, может, Айро, или вообще горничная, что принесла ему душный наряд Аватара, чудом сохранившийся где-то в обширных гардеробных, который и был на нём в этот момент. Аватар из Кочевников Воздуха, когда-то носивший его до него, был явно выше ростом и шире в плечах, но сейчас Аанга мало заботило, как он выглядит. Надо было просто что-то приличное надеть, ведь он вернулся из боя с Озаем буквально в одних обгорелых штанах.       Восстановление равновесия, конец войны и хаоса, время веселиться и наслаждаться миром и процветанием. Ешьте, пейте, радуйтесь, ибо скоро мы коронуем нового Хозяина Огня и отметим окончание времени правления безумца.       Или что-то в этом роде.       Тут было слишком много народу. Почему они не могли просто оставить его в покое? Неужели никто не понимал, чего эта война стоила ему: не только Катары, но всей его цивилизации, как и ста лет его собственной жизни? Может, им было всё равно?! Может, вообще всем было всё равно! Эта мысль не утешала.       Жара, царившая в Стране Огня, никогда не причиняла ему беспокойства, но этим вечером среди слишком яркого света и слишком большой толпы, говорящей и вдыхающей весь воздух, он чувствовал, как по спине стекает пот. Звучала какая-то веселая, легкая музыка, которая настолько диссонировала с его чувствами, что его почти мутило от неё.        Головная боль стучала в висках, будто череп был слишком тесен для неё. Он никогда не был так зол на людей, не имея на то причин. Он очень, очень, очень хотел просто свернуться калачиком в темноте, натянуть на голову одеяло и проспать ещё сотню лет. По крайней мере, тогда ему не пришлось бы смотреть, как она танцует с каждым мужчиной, что приглашал её.       Он потратил немало сил, избегая Катары, что оказалось сложнее, чем он думал, потому что, как только он поворачивал голову, так сразу видел её, улыбающуюся кому-то другому.       На его теле ещё оставалось несколько незалеченных ран после битвы с Озаем, а он стоял здесь, в духоте Страны Огня, пил слишком много какого-то приторного напитка, вкус которого не различал, от изможденной притупленности чувств, в то время как вельможи рядом рассуждали о моде в Ба Синг Се. Если бы не горечь внутри, он бы рассмеялся. Он мог понять их желание избегать серьёзных тем, поэтому часть его совсем не винила их. Весь их мир в мгновение ока был поставлен с ног на голову, поэтому его не удивляла их реакция, отрицание и уход от проблем. Но чем дольше он там находился, тем меньше его все это заботило. Ему становилось все труднее и труднее удерживать на лице застывшую улыбку.       Кто-то положил руку ему на плечо и резко развернул к себе. Он был так погружен в свои мысли, что не сразу узнал счастливое лукавое усатое лицо Хару. — Аанг, я так рад снова видеть тебя! Как ты? Не видел Катару?       Аанг нахмурился ещё сильнее и рывком освободил плечо от руки крепкого юноши. Хотелось врезать ему с размаху. Хотя он мог сделать и похуже… — Нет, — сказал он. — Не видел.       С него было довольно. Надо было убираться отсюда, пока он ещё был в здравом уме. Аанг оглянулся в поисках Зуко, но прежде, чем успел найти его, кто-то ещё возник у него на пути. — Хакода? — сказал он с искренним удивлением. Вождь Южного Племени воды улыбнулся ему. — Поздравляю с победой, Аватар Аанг! — Спасибо, сэр! — Аанг поклонился, сложив руки перед собой. — Мне сказали, что ты на самом деле не убил Хозяина Огня, — несмотря на интонацию, это был вопрос, причем Аангу пришлось ответить на него сегодня уже бесчисленное количество раз. Он открыл рот, собираясь это сделать снова, но Хакода добавил: — Чтобы избежать убийства, надо быть очень сильным, наверное. Так ведь?       Аанг попытался придумать, как ответить на это, стараясь усмирить беспорядочные мысли. — Понимаете, вождь Хакода. Быстрая смерть иногда может быть наградой, большей, чем страдания, врученные милосердием. А если задача моя, как Аватара, состояла не в том, чтобы погубить кого-то, а в том, чтобы изменить мир к лучшему, то меры стоило избирать соответствующие. Каждый наш поступок имеет последствия для Вселенной, ведь все мы — часть её. Чтобы мир был в гармонии и был к нам благосклонен, нужно следить за своим поведением в первую очередь. Что отдаем, то и получаем — всё просто. Ненавистью не одолеть ненависть; лишь любовью ненависть побеждается. Это вечный закон. Для меня это много значит. Мой… мой народ верит, что жизнь священна, и мне было… знаете, то, что я не убил Озая, гораздо важнее для меня, чем можно представить.       Хакода положил тяжелую ладонь на плечо Аанга. — Я понимаю. И я рад, что ты смог остаться верным своим убеждениям!       Застывшая улыбка не покидала лица Аанга. — Не знаю, имею ли я право говорить так, но я горжусь тобой, Аанг.       Огромный отец Катары склонился над ним, чтобы сказать ему это. И смотрел ему прямо в глаза. Аанга меж тем захлестывали воспоминания, когда почти те же слова произносила дочь Хакоды. Тогда перед Вторжением, это была «точка не возврата» его ложных надежд. Слова, красивые особенно, увы слишком часто произносят впустую. Следовало задуматься об истинном отношении Катары ещё тогда, когда она бросила их общую миссию ради встречи с отцом. Получается, Аанг никогда не был для неё важнее всех. Аватар просто должен был выполнить свою работу, а она и остальные посодействовать. Реальность, горькая правда. Нечего рассчитывать на большее. Монахи всегда учили довольствоваться малым, утверждая, что если не научишься этому, то не насладишься и большим. Возможно, этот человек говорил от всего сердца. Просто её отец, просто есть семейная схожесть. Следовало поблагодарить и улыбнуться шире. Но сил почти не осталось. Воспоминания снова болью захлестнули его, он сделал вид, что не нашелся, что ответить на это, поэтому просто поклонился и пошёл прочь, не заметив задумчивого взгляда, которым проводил его вождь Племени воды.       Свежий воздух. Больше Аанг ни о чём не мог думать. Куда-нибудь наружу, под звезды, где он сможет свободно дышать и, возможно, сумеет привести в порядок кипящую бурю смятения и разочарования.

***

      Зуко увидел, как Аватар покинул зал, и задумчиво повернулся к юной волшебнице Воды, которая, забыв обо всем, танцевала с каким-то молодым человеком в другом конце зала.       Катара сперва не заметила, что Аанг ушёл. Она вообще не обращала ни на что внимания, танцуя с каждым, кто приглашал её, потому что тогда не нужно было говорить. Она не знала, о чём говорить. Даже с Хару. Она думала о том, так ли чувствовал себя Аанг после того, что она сказала на Острове Тлеющих Углей. Если она не могла сосредоточиться даже для разговора, как же Аанг смог собраться, чтобы победить Озая? Не удивительно, что теперь он не мог заставить себя смотреть на неё.       Она изо всех сил старалась мило улыбаться всем, но хотелось рыдать, и когда Хару наконец отпустил её, она, задыхаясь, присела на скамейку в темном углу, пытаясь взять себя в руки. Прошло не больше двух минут, и перед ней возник Зуко, протягивая руку в немом повелении. «Как там в поговорке — нет покоя томящимся?» — Катара вздохнула. — Приглашаешь?       Зуко покачал головой, сложил руки на груди и смотрел ей в лицо своим надменно-нахальным взглядом. Наконец, он нарушил молчание. — Я не танцую. У меня сегодня был весьма интересный разговор с Аангом.       У неё не было причин, совсем не было, чтобы так разволноваться из-за этой ничего не значащей фразы. Когда она не ответила, он коротко глянул на неё. — Знаешь, ты убиваешь его.       Её сердце застряло в горле, и ей пришлось сглотнуть, чтобы голос звучал достаточно твердо. — Я не знаю, о чём ты. Ему плевать. И мне тоже.       Зуко небрежно развернул её. — Хотя бы не ври. Ты разбиваешь мальчишке сердце.        «Кто тут кому ещё разбивает?!» — она прищурилась, сжала зубы. Слезы снова предательски навернулись на глаза, и сердце забилось слишком быстро. Зал расплывался перед глазами. Сейчас она ненавидела свою былую откровенность и Зуко, его обжигающие руки и неприятные слова. Наверное, он с особым упоением смотрел сейчас на неё, брошенную Аватаром, не нужную и ему самому, ведь у него всегда была невеста. — Ты, должно быть, и правда ненавидишь его! — издевательским тоном произнес Зуко. — Я не… — слишком громко. Вспомнила, как обменивались любезностями Зуко и Мэй: «Я не ненавижу тебя», равнялось для них признанию в любви. Но она ненавидела это. И не собиралась выслушивать каких-либо нравоучений от этого болвана. Попробовала ещё раз, сказать тише, чтоб не привлекать внимание окружающих, — Я не ненавижу его… — прошипела Катара сквозь зубы. — Нет?! — приподнятая бровь, в голосе удивление. — А вот Аанг думает, что ненавидишь… И я тоже начинаю верить в это, раз стараешься сделать ему побольнее. Я вот знаю это чувство. Правда, в отличие от него не мог сдержать свою злость и ярость, когда Мэй посмела взглянуть на другого. — Я… — «Зуко никогда не поймет». — Это не… — «откуда он знает, что думает Аанг?» — Никто никогда… — «и почему она все ещё пытается что-то объяснить этому идиоту?»        Рычание сквозь стиснутые зубы: — Если бы ты не вломился, когда я пыталась…       Она замолчала, оборвав себя. Мысленно договорила, предпочитая не озвучивать: «Когда я пыталась извиниться за свою ужасную ошибку.» Подправила: «Когда я пыталась оправдать свою глупую ошибку». Ведь это была ошибка?! Она была полна решимости, рассказать все, повиниться, обнять, расцеловать Аанга, пока ждала его возвращения. Но когда он вернулся, и она заглянула в его гордое лицо… она не смогла признать свою неправоту. Слезы потекли по её лицу, а Зуко смотрел на неё с такой явной жалостью, и она вдруг осознала, что вокруг полно народу. Было чувство, что все осуждающе смотрят на неё и смеются: «Доигралась?! И никому не нужна теперь».       Катара отняла руку, которую держал Зуко, и бросилась сквозь толпу. Она старалась не бежать, но было сложно удержаться. Слишком много людей, слишком яркий свет, и вдруг она оказалась снаружи, под звездами, перегнулась через перила балкона и зажала ладонью рот. То ли стараясь сдержать крик, то ли борясь с внезапной тошнотой, поднявшейся изнутри. «Как может любовь причинять такую боль?»       Она попыталась вспомнить, с чего всё это началось, попыталась посмотреть на всё трезвым взглядом, но внутри ничего не было, кроме сожаления и отвращения к себе. Что-то про смятение, спутанность чувств. Что-то про: «Как ты могла отправить его умирать с этим?», «Он думает, ты ненавидишь его». Но в эту минуту она ненавидела только себя, горькое жжение в том месте, где было её сердце. Точно так же она чувствовала себя, когда он погиб, защищая её в хрустальных пещерах под Ба Синг Се. И именно этого она хотела избежать, когда отвернулась от него на Острове Тлеющих Углей. Она вела себя трусливо и глупо и заслужила все это.       Огонь в чужих венах жарко полоснул её по щекам, кто-то был настолько глуп, чтоб приближаться к ней сейчас. Сзади раздались медленные шаги. Кто-то облокотился на балюстраду рядом с ней, и она совсем не удивилась, когда тишину нарушил голос Айро: — Мои извинения… Такая красивая девушка одна на таком счастливом празднике и такая грустная. — Это не то, о чем мне хотелось бы поговорить… — процедила она сквозь зубы, возвращая жгут воды в торбу на поясе, чуть было не примененный для атаки.       Молчание было долгим, так что Катара почти забыла, что он все ещё был рядом, когда он заговорил: — Ничего страшного, Катара, — старик улыбался как нашкодивший лемур. — Я должен был громче шуметь, когда шёл сюда… Ничего, если я составлю тебе компанию? — Как я могу вам запретить? — натянуто улыбнулась она в ответ. — Вы ведь у себя дома. — И то верно… — рассмеялся Айро.       Признаться, по-детски непосредственное отношение Западного Дракона к действительности каждый раз повергало ее в ступор: прямолинейность — последнее, чего ты ждешь от человека с такой судьбой. Проигравшего под Ба Синг Се, лишившегося трона, сына — наследника, видимо еще и жены. Но не утратившего не только воли к жизни, но и юмора. — Я знаю, ты не ждешь какой-либо платы за исцеление, но я бы хотел подарить тебе вот это… — он достал из одежды узкую продолговатую коробочку и протянул ей. — Пожалуйста! — добавил он, видя её сомнение.       Коробочка сама по себе была прекрасна. Черная ткань с изысканной вышивкой, стебли лунной розы тянулись вдоль бортов. Катара подняла крышку. Две фарфоровые палочки для волос, одна белая, другая черная. Надпись гласила, что они называются Туи и Ла. Духи Воды: Луна и Океан. Онемев, она могла лишь пробормотать: «Они… я не могу принять это!» Целительница попыталась вернуть подарок, но его пальцы мягко накрыли её руку. Она выкрутилась: «Это слишком дорого…» — Ремесленник — мой друг. Они не слишком дорого мне обошлись. Видишь? — в свою очередь выкрутился Айро. Он взял белую палочку из коробки. Лунный свет скользнул по слоновой кости и выгравированным буквам. — Это просто глина. Для таких роскошных волос лучше подошла бы золотая заколка. Но вряд ли ты приняла бы её. Возьми хоть это.       Он снова положил её в коробку и передал Катаре. — Ну что Вы, — прошептала она, прижимая коробочку к груди. — У меня самые обычные волосы. — Для меня, лысеющего старика, твои кажутся просто роскошной шевелюрой. Прости, не хотел смущать.       Он лукаво улыбнулся и снова склонился над балюстрадой, а потом поднял голову и застыл, глядя на проявляющиеся первые звезды. — Я должен кое в чём признаться, — сказал он, и его глаза коротко блеснули при взгляде на её лицо. — Зуко отправил меня сюда.       Она с тихим стуком уронила голову на перила. Последовала тишина, нарушаемая лишь музыкой, плывущей из дальнего зала, и звуками города внизу. Его рука мягко погладила её по волосам. «Почему все считают себя вправе вмешиваться в мою жизнь?» — мысленно проговорила Катара. — Я здесь… Ну, очевидно, потому, что иногда нужна помощь. И ты сама не справляешься. Ты ведь запуталась, верно? — старик словно ответил на её вопрос. — Я не знаю. Это не так просто, — она всхлипнула, поднимая голову. — Я даже не знаю, с чего начать. Я правда все-все испортила. — Всегда непросто отказываться от гордости.        Катара снова опустила взгляд на руки. — Да, — согласилась она. — Непросто.       Он поднял руку и вытер на её лице слёзы, которые она не заметила. — Если ты любишь его, если ты правда любишь его, ты всё равно откажешься от неё. — Да. Но вот загвоздка. Я пыталась уже… Что, если он не захочет…       Айро всё знал. Она не смогла даже закончить. Её пальцы сжались, и перед глазами снова все поплыло. — Иди к нему, — мягко сказал Айро. — Признай свою ошибку. Он простит тебя. У него доброе сердце, и я думаю, большая его часть все равно принадлежит тебе. Расстояние между двумя людьми сокращается в два раза быстрее, если они идут навстречу друг другу, а не ждут следующего шага от другого.       К его удивлению, она бросилась ему на шею. — Спасибо, — шепнула она. — Спасибо, спасибо, спасибо! — Не за что, Катара, — и он обнял её в ответ. Его голос слегка хрипел. — Я знаю, как непросто быть молодым и влюбленным.       Катара, наконец, начала понимать, что всё в жизни не просто.       Несколько секунд старик заинтересованно следил за её лицом. Потом поднял взор, уперев его в темнеющее небо, и с отрешенным видом процитировал: — «Познай четыре элемента; превзойди мастеров; соедини три основы; раскрыв все чакры, познай суть вещей; отринься от мирского, став ветром; шагни за сияющую сферу— и ты навсегда изменишь Мир.» — поймав её удивленный взгляд, пояснил. — Этот катрен называется «Семь шагов», Катара. Ни один из Аватаров так и не завершил его. Как думаешь, что осталось сделать Аангу для завершения этого списка?       Она открыла было рот, чтобы задать очевидный вопрос, но вовремя спохватилась и сделала вид, что ей совсем неинтересно. Айро глянул на неё искоса, спрятал в бороде улыбку и какое-то время выжидающе молчал, но, поскольку вопрос она задавать не спешила, ему пришлось продолжить без ее помощи: — Считается, что законченные «Семь шагов» сделают мир таким, каким его хочет видеть Аватар. — Понятно.       Некоторое время Катара обдумывала услышанное, а потом её как стукнуло: — А Вы-то, откуда знаете про «Семь шагов»? — Аанг… — Старик задумчиво погладил бороду и ухмыльнулся. —… Далеко не первый Аватар, которого опекает наш Орден, — глянув на неё, ехидно добавил. — Не думаешь же ты, что все те счастливые случайности, которые помогли вам выжить, на самом деле были случайны? Царь Буми. Джонг-Джонг. Пакку. Пьяндао. Я, в конце концов. Ты думаешь, эти встречи были случайны? Мы готовили его. Мы опекали. Мы помогали, чем могли.       Катаре потребовалось не меньше двух минут, чтобы осознать сказанное: — Так значит, «Белый Лотос» всё время был рядом?! — Ну конечно, — рассмеялся Айро. — Не могли же мы оставить единственную надежду мира без присмотра. Наш Орден был создан с целью опекать Аватара. Служить ему… — Значит помогали?! Нам столько пришлось пережить! Опекали? Да он же практически умер! Вы куча Мастеров могли оградить его, направить, поддержать по-настоящему, а не взваливать эту ношу на глупых подростков! Это испытания от Буми были помощью?! Когда я с братом обрастали кристаллами, и Аанг, чтобы спасти нас, прыгал над пропастью с шипами, нырял в стремительный поток за ключом и сражался на поединках не владея магией Земли?! Это отказ Джонг-Джонга обучать магии огня был помощью?! Почему Пьяндао учил сражаться на мечах только Сокку? А Пакку не хотел учить меня водной магии! Мы столько раз встречались с вами и считали вас врагом! Ну почему Вы не рассказали нам о себе?! — Это Тайный Орден. Вы не были его членами, — снова засмеялся Айро. — Притом в Орден принимают только состоявшихся Мастеров… К тому же большую часть времени вы отлично справлялись и без нас. А когда Азула выстрелила в Аватара молнией, кто прикрыл ваш отход?       Разумом она понимала, что старик прав, что злиться уже поздно; но и не злиться, почему-то не получалось. Слезы предательски выкатились из глаз и горячими струйками потекли по щекам. Маг Воды не совладала со своей «водой». Видимо, эмоции столь явно хлынули наружу, что Айро принялся её успокаивать: — Мы действительно не имели права вмешиваться, Катара. Вы должны были пройти этот путь сами; мы лишь страховали вас. В конце концов, мы просто клуб по интересам для старых… мастеров, возомнивших о себе невесть что. И если бы мы помогали вам от начала и до конца…       Старик говорил что-то ещё, какую-то успокоительную чушь, которая текла сквозь неё, не оставляя следа; Айро говорил и говорил, и говорил, и с каждым его словом она чувствовала, как злость покидает её, растворяясь дымкой. Слушая вполуха его увещевания Катара думала о том, что, возможно, стоит предпринять потом, может быть даже уже завтра, об Аанге и его… — Ну вот и всё… — с грустью вздохнул Айро, прерывая ход её мыслей. И похлопал по плечу. — Что всё? — очнулась от раздумий Катара. — Ветер перемен… Теперь Аанг построит свой мир. И нам сильно повезет, если из этого… Едва ли мальчик мог искренне простить мир, который всю его короткую жизнь лишь требовал с него, но никогда ничего не давал взамен. Отрешиться от мира, вырвать чувства с корнем или снова сбежать от проблем — это все что ему остается…       И тогда до неё дошло, что он хотел ей этим сказать: Аанг ушёл с праздника …и мог не вернуться… никогда… или…       Действовать надо было прямо сейчас! Времени на гордость и раздумья не оставалось. И Катара сделала единственное, что могла ещё сделать: она прыгнула вниз с террасы и что было сил побежала к Аангу; побежала в центр в этой губительной пустоши, что с невозможной скоростью пожирала пространство этой реальности… Побежала с единственной целью: не дать ему снова остаться одному.