one more coffee

Пересилить себя. Вот что я должна сделать прямо сейчас. Выбежать на улицу, догнать Зейна и попытаться остановить его. Сказать все то, что я давно хотела. Руки продолжают предательски трястись даже сейчас. А что, если он уехал? Что, если я сегодня приеду и больше не увижу его в том доме? Что, если… Нет. Хватит. Хватит глупых вопросов, Джули. Надо собраться с мыслями и догнать его. Раздвигая толпу, я попутно вытираю неожиданные слезы и иду по направлению к черному входу. Все размыто перед глазами, но я должна найти его. Чувствую на себе осуждающие взгляды, прежде чем выбежать из зала. На секунду во мне что-то щелкает. Что я сейчас делаю? Может, Зейну вообще наплевать на меня? Но пути обратно нет. Я скажу все сейчас. Быстро оббегаю кухню. Слышится рев мотора, поэтому я ускоряю свой шаг. Он не может уехать, нет. Раскрываю дверь и яркий дневной свет ударяет мне в глаза. Вытираю лицо тыльной стороной ладони и иду вперед. Мой внешний вид сейчас не особо волнует меня, хотя вся тушь, наверно, растеклась. Большая черная машина стоит на своем месте, но она заведена. Он еще не уехал. Нужно поторопиться. — Зейн! — громкий крик вырывается из моих легких. В ответ тишина. Не игнорируй меня, ну же. — Зейн! — я кричу во второй раз так, что мое горло надрывается. Уверена, он слышит меня и не знаю, зачем так орать. Скорее всего это приступ паники. — Зейн… — зову его чуть тише, после чего меня сковывает кашель. Рев машины затихает. Он выключил ее. Откашлявшись, я подхожу ближе. Холодный ветер пронизывает меня до ниточки, но я стараюсь не обращать на это внимание. Обнимаю себя двумя руками и снова зову его. Дверь машины щелкает и медленно открывается. Зейн выходит, не решаясь одарить меня взглядом холодных карих глаз, в которых видна некоторая обеспокоенность. Господи, просто скажи, что случилось. Я подхожу к нему и между нами остается расстояние около метра. Молчу, ожидая хоть слова с его стороны. Около минуты темноволосый молчит, нервно ширкая подошвой черного ботинка по асфальту. После чего поднимает свой взгляд. Я сглатываю. Мне опять трудно смотреть ему в глаза. Я надеялась, что приду сюда, скажу все, что хотела, и он останется. Но теперь… мы просто молчим. Я не могу вымолвить хоть слово, потому что неуверенность одолела меня. Я просто приоткрываю рот, глотая холодный осенний воздух. — Ну и зачем так кричать? — в этом бархатном, совершенном для меня голосе, слышна нотка усмешки. — Тебя же весь Лондон услышал. Он шутит, понимаете? Ему сейчас тяжело и я вижу это невооруженным глазом, а он шутит. Странный. — Я просто хотела… чтобы ты услышал меня, — тихим, подавленным голосом отвечаю я. Время говорить правду. — У тебя получилось, — усмехается он. — Еще как. — Можно спросить? — я беспардонно перебиваю его. Карие глаза в один миг темнеют. Зейн делает шаг вперед так, что между нами остается всего несколько дюймов. Я даже могу слышать его прерывистое дыхание. Мое и без того надорванное сердце, сейчас готово выпрыгнуть. Стоит почувствовать его близость, как разум внутри меня полностью отключается и уступает место эмоциям. Он кивает. — Почему ты продаешь ресторан, Зейн? — через силу выдавливаю я и пытаюсь унять дрожь в голосе. — Тебе не стоит знать этого, Джули, — резко отрезает он. По всему моему телу пробегают мурашки и я не могу ничего сказать в ответ. Еще секунду — и я заплачу. — Это все? Я могу идти? — цедит темноволосый сквозь зубы и отходит назад. Я больше не чувствую тепла. Даже не смотря на него, по тону его голоса, я смогла бы понять, что он охладел. В доли секунды его настроение изменилось. Он явно не хочет говорить об этом. А я продолжаю молчать, просто потому что по моим холодным щекам уже текут горячие слезы. Я чувствую себя просто ужасно. Представьте, перед вами ваш любимый человек. И вы так много хотите сказать ему, хотите обнять его крепко-крепко, так, как никто никогда не обнимал, хотите почувствовать вкус его губ и навсегда остаться с ним. Но вместо всего этого просто стоите и молчите, пока по щекам катятся слезы. Потому что вы не знаете, что он чувствует к вам. Потому что вы не хотите показаться глупым ребенком, который надеялся на что-то, не хотите быть жалким и отвергнутым. Но вдруг вы слышите шаги. Вы слышите, как этот человек уходит. И внезапно понимаете, что не хотите, что он вот так просто исчез из вашей жизни. Вы не хотите отпускать его. — Не уходи, Зейн, — выдавливаю я, всхлипнув. И знаете, что? Привязанность — самая дерьмовая вещь в мире. Зейн останавливается и медленно поворачивается ко мне. Нахмурив брови, он ждет. — Я хотела кое-что сказать. Зейн нервно запускает пальцы в чёрные волосы и начинает тяжело дышать. Его грудь поднимается и опускается. Кажется, он злится. — Я знаю, что все это порядком надоело тебе. Я знаю, что ты сейчас злишься, но выслушай, просто выслушай, — на одном дыхании произношу я и вижу заинтересованность в его темных глазах. — Возможно, я не нужна тебе, ведь ты сам когда-то сказал что я никчемная официантка. Но знаешь… Ты мне нужен. И все это… — я пытаюсь подобрать слова и перестать плакать. — Я просто хочу, чтобы ты остался. Потому что… Он замирает. Я всхлипываю, закутываясь в свой кардиган и пряча глаза. — Потому что я люблю тебя, Зейн. Только через пару секунд до меня доходит то, что я сказала. Я вижу себя в отражении его глаз; глупая девчонка стоит на улице, признается в любви, плачет и мерзнет. Под глазами черные остатки туши, а в душе тревога. Пару секунд Зейн стоит молча, все также замерев, и мне кажется, что он даже не моргает. А дальше, представляете себе или нет, он смеется. Громко, на всю улицу, заливисто и звонко. Никогда не слышала такой его смех. Будто истерический. Мне плохо. Мне плохо от того, что я сейчас призналась в своих чувствах, а это вот так восприняли. Я опустошена. Я больше не могу. Зейн противен мне. Рыдая навзрыд, я убегаю в раздевалку. Господи, я сказала, что люблю его, а он посмеялся мне в лицо. Будто в душу плюнули. Я больше не хочу его видеть. Каждый раз я буду вспоминать этот ужасный разговор. С шумом опускаюсь на холодный кафель и опираюсь о стену, поджимая под себя ноги. Слезы продолжают также непрерывно течь… А я ведь никому и никогда не признавалась в любви. *** Горло будто чешется, а голова неприятно ноет. Я простудилась. Но я не хочу об этом думать. Физическая боль вряд ли заглушит душевную. Мой верный помощник — алкоголь. Поэтому сейчас я сижу здесь, в ресторане в 9 часов вечера и потягиваю виски. Плевать, что он из бара и, наверно, стоит неимоверную сумму денег, плевать, что горло ужасно жжёт, плевать, что мне не к кому пойти и негде жить. Я просто хочу забыться. Как же мне невыносимо стыдно. Наш разговор каждую минуту мелькает в моей голове. Именно в такие моменты я понимаю, что лучше жить, как в клетке. Не показывать свои эмоции и чувства. Людям все равно наплевать, что у тебя там творится. Депрессия накатывает на меня новой волной и я захлебываюсь, разбивая дорогой фужер о такую же дорогую стену ресторана. Безрассудство, конечно, но это очень помогает. Чувствуешь себя более… свободной. От своих же мыслей. Бутылка медленно опустошается, а голова начинает кружиться. Картинки передо мной уже плывут, но я стараюсь не заснуть. Чертова простуда. Чертов Зейн. Все, я больше не хочу думать о нем. Он сам решил уйти из моей жизни, прежде посмеявшись. С каждой секундой мне становится все хуже и хуже, но я не прекращаю пить. Раньше я бы испугалась одного бокала, а тут уже всю бутылку выпила. Меня снова сковывает кашель. Огни за большими окнами в пол уже выходят из фокуса моих глаз, которые медленно закрываются. Я засыпаю… Но внезапно чувствую чьи-то крепкие руки у себя на плечах.