***
Кселлос Металлиум выводил её из себя быстрее, чем кто-либо ещё в этом мире, будто закончил специальные курсы, чтобы овладеть этим навыком. Его вечный ехидный прищур из-под тёмной густой чёлки, его самоуверенность, его невозмутимость и — самое главное — умение вытащить на поверхность все убеждения, страхи и прочее содержимое душевных закромов, вывернуть их наизнанку и пробежаться по самым больным точкам, заставляя взглянуть на устоявшееся с совершенно иной стороны, были невыносимы. Казалось, Кселлос поставил себе цель окончательно доконать её, и без того постоянно нервничающую из-за своей работы. Вчерашний вечер не стал исключением — в том плане, что Филия опять попала под раздачу. Кселлос зашёл в её кабинет без стука, как обычно. В тот момент она как раз сидела, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Старшеклассники, измученные тестами, и недавно перешедшие в среднюю школу и пока не справляющиеся с нагрузками дети утомили её не меньше, чем подготовка к классным часам. — Коллега Уль Копт? — Отстань, мусор. Сил моих нет ещё и тебя терпеть, — глухо, не поднимая головы, отозвалась она. — А так? — несколько обиженно спросил Кселлос, ставя что-то на стол. Ему, преподавателю единственного в их городе университета, было не просто неприятно слышать подобное — оскорбление Филии больно било по его самолюбию. Тем не менее, это — да ещё постоянные попытки ударить по-настоящему, что обычно шло в комплекте — было единственным свидетельством неравнодушия, которого можно было дождаться от неё. Филия подняла голову, критически оглядела возникшую перед ней бутылку красного и удивлённо произнесла: — И как ты только Филионелу с этим на глаза не попался… Кселлос перегнулся через стол и отвёл с лица Филии упавшую прядь. — А это секрет, — подмигнул он, целуя её. Филия хотела оттолкнуть его, но вместо этого неожиданно для себя вцепилась в лацканы его пиджака, притягивая ближе. Отвращение к себе, стыд, постоянное желание возразить что-то на его упрёки, на то, что мешал чувствовать себя правильной, идеальной, не видеть собственных ошибок, уже долгое время упорно перерастали в ней в благодарность. Обаяние Кселлоса тоже брало своё, и, наконец, чувства прорвали плотину в душе Филии. — Может быть, мы всё же не будем пьянствовать здесь? Как-то… некультурно получается, не находите? — Он склонил голову набок, и его тёмные волосы заблестели. — К тебе я не поеду, и не надейся. Не доверяю. И вообще, вот кто так ухаживает? — Я. — Кселлос подхватил бутылку со стола и протянул Филии руку. — Идёмте! Его улыбка была столь же непроницаемой, как и в них первую встречу.***
— Мы же опоздаем! — Потому что не стоило со мной препираться, — ехидно заметил Кселлос, барабаня пальцами по рулю. — Вот не сходили бы сами с ума и меня не сводили… — Как будто я знала, что в пробку попадём, — досадливо фыркнула Филия. — И вообще, закончил бы уже «выканье» своё! — Хорошо, дражайшая, так лучше? — Несравненно. — Филия даже задохнулась, но сумела скрыть это: она-то ожидала привычных подколов, а не странной нежности, которую уловила в его словах. — Ну вот и славно. Теперь надо придумать, что бы такое Филу сказать… — А что, «это секрет» уже не котируется? Кселлос рассмеялся.***
Опоздание сошло Кселлосу и Филии довольно легко только потому, что школе грозила более серьёзная, по заявлению хмурого Филионела, на которого они наткнулись в коридоре, опасность. Какая — Кселлос гадал всё утро, попутно прикидывая, успеет ли он доехать до университета, или, внимая речам директора, опоздает и туда. Да уж, вечера в компании Филии определённо выходили ему боком, даже если пока состоялся всего один. И тем не менее, Кселлос определённо надеялся на продолжение. Да, он постоянно вытаскивал на свет божий недостатки и погрешности Филии, ехидничал, злил её, порой — потому, что это было действительно необходимо в первую очередь ей самой, порой — потому что сердилась она просто очаровательно. Обо всём прочем Кселлос старался не думать: слишком уж довольная — куда более, чем обычно — физиономия преподавателя точно бы стала поводом для сплетен, которые на контрольной были вот вообще не к месту. Ученики, конечно, склонились над тетрадями, но феноменальная способность школьников (и студентов, впрочем, тоже) заниматься множеством дел сразу была давно известна любому, проработавшему преподавателем чуть больше пары месяцев — ну, или просто не забывшему ещё, как когда-то учился сам. Кселлос обвёл взглядом класс. Парочка за последней партой явно списывала ответы из Сети, или ещё откуда-то. Он привычно сделал себе в уме пометку — честно подписать под работами, что списано, конечно, отлично, но увы. И соответствующую оценку поставить, конечно. Он порой откалывал такое вместо того, чтобы изъять телефон или шпаргалку: это, судя по опыту, воздействовало сильнее. Прозвенел звонок, и класс ожил. Кто-то спешно дописывал оставшееся, кто-то убирал пеналы в сумки и рюкзаки и сдавал работы ходившей между рядов дежурной, кто-то уже толкался у двери, торопясь выйти. Наконец, все работы были сданы, и кабинет опустел. Взяв стопку контрольных, Кселлос завернул их в файл и сунул в портфель. Отправив туда же пухлый ежедневник в чёрном переплёте и подхватив со стола жалобно звякнувшие ключи, он вышел из класса. Затем, повоевав с полминуты с капризным замком, поспешил в кабинет директора.***
Как только весь коллектив правого крыла, включая преподавательниц музыки и рисования, а также вернувшуюся с курсов как раз в этот день Мартину, был в сборе, Филионел заговорил. Взгляд его был тяжёлым, отчего становилось ясно: разговор предстоял невесёлый. — Сегодня на мою электронную почту, — произнёс Филионел, подтягивая к себе стопку бумаг и вытаскивая оттуда несколько сколотых степлером листов, — пришло оповещение о проверке. — О проверке? — Гаури заскрёб в затылке. — И сколько у нас времени? — одновременно с ним задала вопрос Лина, нетерпеливо постукивая по столу карандашом. — Две недели. — Но это же мало! — Амелия даже из-за стола вскочила; в её синих глазах заплескалась тревога. — Разве мы всё успеем? — У меня и без того много работы! — возмутилась Мартина, капризно надувая губы. — Да к тому же свадьба на носу! — девушка подняла холёную руку, демонстрируя собравшимся тоненькое помолвочное колечко. — Коллега Навратилова, разве речь об этом? Так делать не стоит, да и вообще, все по уши в делах, не только Вы, — зачастила Амелия, бросая на зеленоволосую укоризненные взгляды. — В самом деле, коллега, в беде не Вы одна, а свадьба и вовсе наших школьных дел не касается, — мягко произнёс Кселлос, отчего вскинувшаяся было Мартина смолкла: когда-то, только придя сюда, она по уши влюбилась в скрытного, но обаятельного мужчину, и, хотя от её былых чувств уже не осталось и следа, он всё ещё был для неё авторитетом. — Если мы не будем дёргаться — всё успеем, — произнёс Зелгадис, поднимая голову от блокнота, в котором делал какие-то пометки. — Нужно только составить список того, что требуется сделать. — Я, в принципе, предполагал то же самое, — Филионел нахмурился, прикидывая что-то в уме. — Двух дней вам должно хватить. — Вы нас снова вызовете? — едва слышно произнесла Сильфиль. — Через два дня? — Да, будьте готовы. И, во имя всего святого, ничего не забудьте! Если эту школу закроют… — Это будет ужасно! — подхватила Амелия. — Мы обязаны справиться, — с горячностью поддержала её Филия. — Надо начать немедленно!