Шкатулка с нитками

Плеск воды под вёслами разбивал воцарившуюся в лодке тишину. Голд тяжело смотрел прямо перед собой, вцепившись пальцами в прохладное дерево скамейки. Преисподняя являлась последним местом, в которое ему хотелось возвращаться. Крюк был последним человеком, которого он хотел оттуда вернуть, но оставалась ещё призрачная надежда вытащить сына. Тёмный напрягся, ощущая приближение невидимой границы между мирами. Секунды быстро уплывали, приближая его к миру мёртвых. И тут Голда внезапно посетило ощущение, будто его кто-то схватил под мышки и потянул вверх. Всё заволокла голубоватая дымка.

***

Ощущение чужой магии, против воли переносящей его в другое место, было непривычным. Румпельштильцхен, нахмурившись, приподнял правую руку, готовясь к атаке. Когда незнакомая дымка рассеялась, его удивлению не было предела. — Белль? — Она стояла перед ним бледная и растерянная. С обломком Экскалибура в руках. — Милая? Белль сглотнула. Голд видел, что она хочет что-то сказать, но не может. Её глаза были широко распахнуты и смотрели то на обломок, то на него. Он ловил взглядом каждое её движение. Вот Белль крепче стиснула меч в дрожащей руке — костяшки её пальцев побелели, — слегка вздёрнула голову вверх и сделала глубокий вдох. Решилась. — Румпель, — более прерывистый вздох, — к-к-кажется, — её голос начал дрожать, но Белль справилась. — Я — Тёмная. — Белль? — снова повторил Голд, чувствуя, что его руки тоже начинают подрагивать. Он не мог переместиться сюда просто так. Магия была знакомая и неизвестная одновременно. У Белль обломок Экскалибура. Факты подтверждали слова Белль. Но это было невозможно, невозможно, невозможно. Должно быть, сюда закралась какая-то ошибка. Это чьи-то проделки, вот и всё. — Я — Тёмная, — уже твёрже сказала Белль, упрямо поджав губы. Белль, его хрупкая Белль, с таким отчаянием вечно цепляющаяся за героев и свет. Она… Она просто не может быть Тёмной. Нет. Это нереально, какой-то глупый сон, нелепое порождение самых страшных его кошмаров и самых затаённых и безумных его желаний. Голд сделал шаг вперёд, протягивая к ней руку. Он хотел дотронуться до её щеки в попытке разрушить дикое видение. Пальцы коснулись нежной прохладной кожи. Сновидения иногда бывают слишком похожи на реальность, но он уже знал, что это не сон. — Но как? — в голове крутились кусочки разрозненной мозаики, пытающиеся соединиться в одну картину. Но все они то не совпадали друг с другом, то требовали потерянный кусочек. Белль отшатнулась от него, выставив меч вперёд. — А вот это я хотела бы спросить у тебя… Дор-рогуша. Я знаю, что ты опять Тёмный, — она сделала шаг по направлению к нему, не опуская обломок меча. Румпель был вынужден отступить. — Я сидела тут и читала книгу после твоего ухода. Как вдруг что-то потянуло меня на улицу. Я добралась до библиотеки и спустилась в подземелье, где нашла это, — она качнула мечом. — В голове вдруг всё взорвалось гулом голосов. Я испугалась. И оказалась снова здесь. Посреди лавки. Из библиотеки — в лавку. Понимаешь? А Тьму ведь уничтожила Эмма. И ты присутствовал при этом. И она на самом деле совсем не уничтожена. — Ты не Тёмная, Белль, нет, нет. Не Тёмная. Настоящая Тьма приходит вместе с убийством. Ты получила эту силу непроизвольно, ничем не запятнав себя. — Эмма тоже получила силу без убийства, и это не помешало ей. — Но на ней уже висело убийство Круэллы. Ты же и мухи не обидела. — Что ж, эту ситуацию можно легко исправить, — во взгляде Белль появилось что-то хищное. Что-то жуткое. Она сделала ещё один шаг к нему. — Голоса в моей голове. Они опять говорят. Они говорят мне: “Да, сделай это. Воткни в него обломок меча. Пусть зазубрины впиваются в его тело. Причини ему боль. Убей его. Стань сильнее. Стань свободна”. Белль не раз жалила его словами, но в этот раз было невозможно поверить, что это всё говорит она. — Белль, — твёрдым голосом произнёс Голд. — Ты никогда не сделаешь это. — Почему? — спросила Белль, облизнув губы. — Думаешь, сила поможет тебе спастись? — он стоял, не шевелясь. Белль подошла к нему на длину вытянутого обломка меча. Конец того почти коснулся его пиджака. — Сейчас… Голоса шепчут мне: “Он причинил тебе столько боли. Столько врал. Он превратил тебя в чудовище”. Чудовище… Чудовище… Её взгляд был полубезумным. Голда голоса Тёмных не мучили, хотя пытались. Он давно научился их контролировать. — Белль… Послушай, тебе нужно успокоиться… — Или ты думаешь, что меч слишком тупой? — не слушая, продолжила Белль. — Капелька магии, и это досадное недоразумение будет исправлено. Румпельштильцхен подумал, что всё-таки её потаенная суть была намного темнее, чем Белль про себя думала. Возможно, именно по этой причине она старалась вытаскивать на поверхность как можно больше светлого. Белль медленно, со странной хищной улыбкой на губах, провела кинжалом по его пиджаку. Лезвие почти не касалось ткани, но та расходилась в разные стороны. Голд ощутил, как в горле пересохло. В этот момент ему было плевать на возможную смерть. Такая Белль ранила его сильнее любого меча. Похоже, она была действительно готова убить его. На мгновение Румпель выпал из реальности, что оказалось ошибкой. Обрезки пиджака упали на пол. Вместе с его кинжалом. Белль первая успела схватить оружие, но поверх её пальцев тут же легли пальцы Голда. — Зачем тебе могущество? — спросил он. Они так и сидели на полу, вдвоём держась за кинжал. — Чтобы делать то, что я хочу. Чтобы никто не смел решать за меня мою судьбу, указывать мне. С помощью магии я могу делать всё, что угодно. Прошлая Белль никогда бы так не сказала. Её надо как-то вернуть. — То же самое мы можем сделать и вместе. — Нет, Румпельштильцхен. Ты опять меня обманешь. Ты всегда меня обманываешь. Это никогда не кончится. Она выдернула руку из-под его пальцев. Лезвие кинжала оказалось опасно близко от горла Голда. Галстук скользнул на пол. Белль отвела руку назад, замахиваясь. Она явно намеревалась всадить кинжал прямо в его сердце. — Белль. Ты не сделаешь этого. — Неужели? — она снова облизала губы. Её рука двинулась вперёд. — Белль, ты любила меня! — в отчаянии выкрикнул он. Неужели его история закончится так? Очередным предательством любимой женщины. Он чувствовал себя растоптанным, разбитым. Виноватым. Если бы он не окропил меч тем зельем, то ничего бы не было. Но Белль… Это была по-прежнему она. Только с обнажившейся тёмной сутью. То, что она делала сейчас, было её поступком, её осознанным выбором. Голд смотрел в её голубые глаза, сейчас больше напоминающие льдинки, отсчитывая мгновения до своего конца. Зачем жить, когда ты никому не нужен. Когда ты сам себе уже не нужен, и на свете вдруг не остаётся никого, кому ты дорог, кто дорог тебе, ради кого стоит жить. Бэй умер. Белль стоит напротив него с пустым взглядом, вот-вот готовая убить его. Мгновение растянулось на вечность. Раздался звон. Оглушительный. Сочный. Румпельштильцхен отсутствующим взглядом посмотрел вбок. Упавший на пол кинжал один раз перевернулся и замер. — Тебе нужен учитель, дорогуша, — бесцветным голосом произнёс Голд. — Румпель. П-прости. Пожалуйста. Прости, прости, прости. Я так виновата, — зашептала Белль, в ужасе глядя на кинжал и обломок меча, валяющиеся рядом друг с другом. — Я... я не знаю, как это произошло. Я… Всё так изменилось. Я будто схожу с ума… Румпель! Румпель, я всё ещё люблю тебя, слышишь? Люблю! Её голос доносился до него как через вату. Смысл слов медленно доходил до его мозга, но он уже не хотел им верить. Его губы скривились. Голд встал, забрал кинжал и направился к выходу из лавки, остановившись только у двери. — Тебе нужен учитель, — снова повторил он. — И первым уроком ты должна выучить, что нельзя пытаться управлять любимым человеком против его воли кинжалом. И, тем более, пытаться убить его. — Любимый, прости меня, прости, — глаза Белль были полны слёз. — Только не уходи, не бросай меня одну. Она упала на пол, прижимая ладони к лицу, плача взахлёб. Он тоже был отнюдь не безгрешен. Признаться, иногда он вёл себя, как последний кретин. Они друг друга стоили. Теперь-то уж точно. Румпельштильцхен вернулся к ней и сел рядом, прижимая её тёплое вздрагивающее тело к себе. Он и не собирался уходить. Мало у кого может возникнуть желание выйти на улицу в таком виде. — Всё будет в порядке, я обещаю, — шепнул он ей на ухо. — Мы со всем разберёмся, Белль. И... Может, тебе даже понравится. По губам Тёмного проскользнула хитрая улыбка. Он знал, что делать.