Manchester Orchestra — The Silence
Карачи, Пакистан. Шесть месяцев назад.
Скоро — взлётная полоса, а ощущение, будто падаешь в глубокую-глубокую яму. Ирэн пытается запомнить Шерлока таким, как сейчас — серьёзным, сосредоточенным и смело смотрящим в глаза. Её не отпускает ощущение, что совместная ночь совершила в нём переворот — сделала мужчиной окончательно и бесповоротно, и далеко не в физическом смысле. Женщины у Шерлока точно были — Ирэн убедилась в этом спорном для многих предмете лично. Разочароваться не успела — вряд ли кто-то пойдёт в сравнение рядом с ней. Она почти в этом уверена, и предательский блеск в глазах Холмса лишь подтверждает самодовольную догадку. У них так мало времени, и на кончике языка крутятся какие-то слова, которые Ирэн никогда не произнесёт. Возможно, они были бы уместны в другой жизни, с другими людьми, но Ирэн даже с поддельным паспортом Ирэн, а Шерлок всё тот же детектив в забавной шляпе. Но, как ни крути, чертовски горько. Ирэн пожирает это изнутри, но она умело держит лицо и старается отвлечься, наблюдая за взлётом очередного самолёта. Новая жизнь вне Лондона не сулит ничего хорошего, но драгоценный подарок в виде жизни всё же освещает дальнейшую дорогу. «Спасибо, Шерлок Холмс». — Могу задать вопрос? — сквозь шум людских голосов нарушает тишину на двоих Ирэн. — Слушаю, — в миролюбивой манере протягивает Шерлок, и вновь упирается в неё взглядом. — Как у тебя получилось… Всё это? — Ирэн действительно интересно, как возможно в одиночку отправиться в Пакистан и попасть в террористическую организацию в качестве палача. Услышать правду сильно не рассчитывает, но, может, Шерлок даст её хлебные крошки, и остальная картина сложится со временем. — С определёнными сложностями, мисс Адлер. Если позволишь, то оставлю за собой право на молчание. Уверен, ты придумаешь как минимум шесть вариантов, которые будут похожи на правду. — Завуалированный комплимент? Шерлок усмехается, и его брови взметают вверх: — Никакой вуали — сплошная откровенность. Тебе же это нравится? — Осторожнее, мистер Холмс, а то я подумаю, что вы не готовы со мной расстаться, — иронично бросает она, а у самой сердце начинает пробивать грудную клетку. Шерлок же поджимает губы и упорно молчит. Отвечает спустя час, обнимая в ответ и добивая напоследок: — Я уже не знаю, на что готов в принципе, поэтому, пожалуйста, улетай. Слёзы, так и не скатившиеся по щекам, долгий взгляд, мимолетный поцелуй. Ирэн не остаётся в долгу, обжигая нутро Шерлока запоздало: — Прощайте, мистер Холмс. Не оборачивается, но спинным мозгом чувствует на себе его взгляд. Взгляд мужчины, которого она победила ценой всего. Стоило ли оно того? Покажет время. Самолёт взлетает, а чувство — будто падаешь. Ирэн проглатывает позыв к рыданию, хоронит свою прошлую жизнь и принимает решение начать заново.Румыния, Бухарест. Настоящее время.
И у Ирэн Адлер получается. Первые два месяца кажутся ей адом, но не таким уж бездонным — иметь в голове сравнение с Карачи, впоследствии, оказывается полезной вещью, мотивирующей к действиям. Она обращается к прошлому, и единственный человек, которому она доверяла во времена своей богемной жизни, приходит на помощь в беде. Чувствуя неладное, ещё в Лондоне Ирэн отдаёт Кейт драгоценности, ценные бумаги и небольшое количество денег, которого бы хватило на год безбедного существования в дорогущей по всем параметрам Швейцарии. Кейт возвращает всё до последнего фунта, но Ирэн настолько поражена, что почти что силой заставляет бывшую помощницу оставить на память о себе изумрудный комплект из серёжек и кольца, на который та всегда заглядывалась. Они расстаются как добрые подруги, и Ирэн Адлер признается себе, что счастлива просто от того, что важный человек прошёл проверку на прочность. Есть что-то важнее денег, но лишь история с Шерлоком Холмсом открывает Ирэн глаза на эту непреложную истину. Иногда в своих мыслях она возвращается к Себастьяну Морану. Даёт себе зарок не пить вино, но пьёт всё равно, и его образ — мужественный, грубоватый, дерзкий — тут как тут перед внутренним взором. Она помнит его номер наизусть, и дважды чуть не срывается на смс, в которых обида и осуждение сквозят вечным лейтмотивом. Ирэн стирает их, и пытается стереть из себя Морана, и, к слову сказать, у неё получается неплохо. В какой-то момент в её жизни начинает действовать правило — «не больше трёх бокалов вина», иначе Моран испортит вечер, а сама Ирэн вновь погрузится в мрачные мысли, где в каждой — неверие в то, что он мог так просто отпустить её на верную смерть. Она всеми силами старается не думать об этом, но происходящее в Лондоне то и дело возвращает её в недавнее прошлое. Она перебирается в Бухарест, когда гротескный Мориарти начинает всплывать в заголовках газет, когда их противодействие с Шерлоком начинает носить фатальный характер. Издали видно лучше, да и Бухарест, как временное прибежище, выглядит ничего. Конечно, до роскоши Лондона ему далеко, но Ирэн привыкла жить чуть проще, и отсутствие светскости, погружение в себя даёт ей куда больше, чем можно было представить. Ирэн обретает покой. Читает Гессе, погружается в работы Кустурицы, катается от одного замка к другому, конечно же не упуская из вида знаменитый Бран и плюя на настоятельные советы Холмса «не высовываться», данные ей инструкцией ещё в Карачи. А больше они и не общались. Ирэн как-то прислала ему смс, на которую он не ответил, и ей показалось, что игра действительно потеряла свой изначальный смысл. Они узнали друг о друге достаточно, теперь — восстанавливаться и надеяться, что это пройдёт. Ирэн верит слабо, и вообще перестаёт тешить себя надеждами на этот счёт в тот день, когда Мориарти выбивает себе мозги, а Шерлок падает с крыши Бартса. Пустота. Именно так бы Ирэн назвала это чувство, если бы кто-то поинтересовался, что происходит у неё внутри. Новости она выключает и выходит на балкон. Цветут деревья, под её окнами — большая раскидистая яблоня, соседка сказала на днях, что дерево даёт вкусные плоды и Ирэн обязательно нужно попробовать. Солнце слепит, глаза слезятся — Ирэн надевает очки, но это не помогает, и, видимо, дело не в солнце, а в чём-то другом. Мысли путаются, воздух какой-то едкий и сладкий, дышать всё сложнее. И так — по кругу. Смартфон в заднем кармане джинсов вибрирует через вечность, и хорошо, что Ирэн не помедлила, а сразу прочла сообщение. Бесценное, важное, необходимое. От того, кто никогда не отвечает, но после своей смерти всё-таки решает сделать исключение из правил. Действительно, смерть помогает расставить приоритеты — Адлер бы об этом не знать. «Я жив. Ш.Х.». Боже, как же хочется яблок, солнца, смеяться — выходит прикрыть рот рукой и глухо разрыдаться в ладонь. Так паршиво и так прекрасно ей не было уже давно. Но сюрпризы на этот день не кончаются, а лишь падают на женщину, как из рога изобилия. Второй, словно контрольный в голову, приносит под вечер курьер из службы доставки. Ирэн благодарит, закрывает за ним дверь и с недоверием рассматривает прямоугольную коробку, которую всё же решается открыть. В ней обнаруживает планшет и письмо в чёрном матовом конверте. Часть сознания, та самая, интуитивная, уже знает отправителя, но Ирэн всё же пытается сохранить рациональность и спокойствие, и дрожь в теле запивает бокалом вина залпом. В конверте лист, сложенный вдвое, и несколько фраз, читать которые удаётся с титаническим усилием. «Мисс Адлер, мы так и не смогли попрощаться, как старые-добрые друзья — исправляюсь. Пароль, я думаю, вы знаете. Надеюсь, мой подарок раскроет ваши прекрасные глаза.Ваш верный друг, Джим Мориарти»
. Обескураженная, но всё ещё сохраняющая рассудок, Ирэн зажимает кнопку включения и покорно ждёт загрузки устройства. На экране — четыре ожидаемо пустых ячейки, и Ирэн вводит пароль, разрушивший её жизнь однажды. И ошибается. Догадка пронзает, словно молнией, а после проходится ознобом по спине, заставляя задавать один и тот же вопрос: «откуда он мог знать?». Однажды её мысли посетила эта идея, она даже сокрушалась, вот только об этом никто не знал и знать не мог. Это — только её, и никого больше, но, видимо, Мориарти действительно был кем-то не от мира сего, раз сделал то, что сделал. M O R I Да. Ирэн втягивает воздух, но его всё равно не хватает. Это невозможно. Грёбаный Мориарти. Автоматом включается видео, где его лицо растягивается в страшной улыбке, а два чёрных уголька мерцают, словно дьявольские бездны. Джим на повторе повторяет: «Угадала — на шаг ближе к правде. Угадала — на шаг ближе к правде. Угадала — на шаг ближе…» Ирэн с силой давит на экран, и Мориарти замолкает, но продолжает буравить её взглядом. В какой-то прострации она продолжает на него смотреть, но выходит из оцепенения и закрывает видео, оказываясь на рабочем столе с одним-единственным файлом. LOOK, DARLING — Ладно, чёрт с тобой. Ещё один клик, и перед Ирэн съемка камеры видеонаблюдения. Одна секунда на осознание, и так и не позабытый Моран оказывается в кадре. Лениво и вальяжно опирается спиной на стену и пьёт. Ничего нового, но у Ирэн дрожит уголок губ в предательской улыбке. Ненадолго. — У меня есть две новости — хорошая и плохая. С какой начнём? — Мориарти появляется на видео, и все чувства Ирэн напрягаются до предела. — С плохой. — Ответ неверный. Если начну с плохой, то хорошая потеряет весь смысл. Ирэн ставит на паузу. Даёт себе минуту на вдох-выдох и вновь возвращается к планшету. — Блять, тогда зачем спрашивать вообще? — Моран перечит Мориарти так просто, что Ирэн даже завидно. Чего у Морана не отнять, так это стойкости духа и откровенного равнодушия к собственной жизни. Набор бескомпромиссный — мало кто может с таким тягаться. — Хорошая — Снеговик отпустил нашу птичку. Сверкнувший взгляд Морана, брошенный, словно кость собаке, в Мориарти, сообщает Ирэн куда больше, чем все её выдумки за год вместе взятые. — Ну. — Ну, — вторит ему Ирэн шёпотом, уже всё понимая. — Плохая новость — птичка попала в руки нашим пакистанским друзьям. Помнишь таких? Кажется, пару лет назад один из них рассек тебе руку саблей. — Её убьют, — в его голосе все оттенки боли, и Ирэн не хочется верить собственным ушам. Это слишком для Себастьяна — это абсолютно невыносимо для неё. — Да, сомнений нет. Джим протягивает Морану пачку сигарет и, как кажется Ирэн, какой-то лист бумаги. — Три дня, босс. — Ты, кажется, не понял. Объясню доходчивее, Себастьян — ты ни при каком раскладе не полезешь к нашим союзникам вызволять Адлер, как бы тебе этого ни хотелось. Если раскинешь мозгами, которые, я знаю, имеются в твоей славной головке, то найдёшь другой способ. Подсказка — он очевиден. Моран ещё момент сверлит начальство взглядом, а потом разворачивает записку и кивает. Ирэн соль прожигает глотку. «Боже, какая же дура…» — Спасибо за помощь. — О, Моран, для тебя — всё что угодно. Мориарти отправляет ему воздушный поцелуй, а после, всего на долю секунды, поднимает взгляд на камеру и подмигивает уже персонально ей — женщине, которую спас Себастьян Моран ценой своих чувств и принципов. Ценой того, что закончилось, так и не начавшись. * Хочется спелых яблок и красного вина. Хуже выбора в жизни Ирэн Адлер ещё не случалось.