***
По всему дому разносится неприятный звук тикающей стрелки. Катя, устроившись на мягком ковре, смотрит очередную музыкальную передачу, но голосов не слышит. По юным щекам текут солёные слезы, которые, накопившись еще в Ростове, изливаются ручьем с красивых глаз Катерины, почувствовав наконец-то волю. Правда, воля не менее горька, чем неволя. Она обманчива… Ей давно не дает покоя деяние, которое она совершила далеко, в Ростове, а ещё раздражает этот диктатор — Артём, не желающий выпускать её из дома, закрывший все двери на ключ. Хотя Катя опыта общения со зрелыми парнями, как такового, не имеет, и поэтому сейчас, глядя на Артёма, его мускульные руки, выпячивающие ключицы, выступающие вены, длинные пальцы рук, держащие дымящуюся сигарету, хриплый голос — всё это заставляет жмуриться от неловкости и странного чувства… О чем же это она… А что уж говорить о её родных людях? Хотя… Даже размышлять об этом не хочется, ведь данная тема образует бездну боли в и так одырявленном сердце: — Интересно, обо мне вообще вспоминают? Мама не звонит с того самого дня, как выпроводила меня в эту чертову Москву. Вдруг раздается звук мобильного телефона, с замиранием сердца Катя нажимает на кнопку принятия вызова и слышит столь родной голос её лучшего друга: — Алло… — Фуфло… — послышался смех по ту сторону трубки. — Фуфлово мне тут без тебя, Катюх. — Никитос, ты ли это? Ты как там? Как каникулы? — Да все в ажуре, братка. Только тебя не хватает для полного счастья! А ты как? — А я совсем не в ажуре… Юрка слился из Москвы. Меня отправить некуда было. Пристроил к своему бодяженному другу. — Я балдею… Почему тебе всегда так везёт? — Сама в шоке. А у вас-то какие новости? — Вчера с ребятами собирались жвачками поторговать. А менты нас прикрыли. Ни за что, Катюх. Весь товар отмели. Говорят, что сейчас слишком рискованно покупать жвачки. Многие там наркотики хранят. А нам-то что? Нам, главное, семью прокормить. От родителей фиг дождешься… — Да… Беспредельщина какая-то. Они же не знают, какого нам, детям трущоб… — говорит девочка, а в сердце всё сжимается от воображения Ростовской действительности. — А мои там как? Вспоминают хоть? — С твоими дело сложное, — признается Никита. — Врать не хочу, когда узнаю, что у них конкретно, скажу тебе. — Буду ждать, Никитка, — не сдерживая слезы проговаривает Катя, совладая с дыханием. — Ну, что же ты плачешь? Я сейчас тоже начну. — Спасибо тебе, Никитка. — Ладно, поздно уже, — говорит парнишка, но чувствует ком сожаления и тоски в горле. — Люблю тебя, систр. — И я тебя, пока…***
Девочка рукой смахивает оставшиеся слезинки и, замечая за окном приближение ночного недуга, обращает внимание на круглые часы, покоившиеся на серой стене. Маленькая стрелка часов находится на отметке 12. Поздновато… Вмиг сердце охватывает страх за Тёму, который до сих пор не появился дома, но, на самом деле, времени зря не теряет.***
Артём Шепелев сидит за барной стойкой, наслаждаясь этюдами огней, громкой и зажигательной музыкой и, в конце концов, старым, добрым коньяком, совмещая всё это с крепким табаком… — Паршивое настроение… — говорит он Косте, который ведет шефство над клубом. — И я даже не знаю, почему, — парень обводит руками стакан, получая взамен холодный обжиг стекла. — Тёмыч, когда у тебя был секс последний раз? — беспардонно интересуется блондин, доливая крепкий напиток в рюмку синеглазого. — В смысле? — на его лице появляется нотка удивления. — В прямом, Тём. Сними сегодня какую-нибудь красотку. — У меня дома племянница Юры. Ты забыл? — А… Ну, тогда и заказывать не надо, — тот похабно смеется, получая от синеглазого пинок в живот. — Она не из тех… Которых заказывают. — Что вы говорите? С каких это пор мой друг стал разделять девушек на доступных и не очень, — он усмехается, получая взамен яростный взгляд Тёмы. — Всё, Костян… Мне нужен единострадалец, который сможет меня понять. — Слышь, страдалец, реабилитируйся скорее. Уже достал своей пассивностью. Эта девушка, Катя, видно, совсем тебя измотала… Ладно, мне работать надо. Между первой и второй — перерывчик небольшой, — друг вскакивает с места и бежит к очередной юбке. — Знаю я, Константин, как тебе работать надо… Вдруг над ухом нежным звучанием проносится женский голосок, который вытаскивает Тёму из бездны дум: — Молодой человек, вы грустите? — милая блондиночка смотрит на него большими зелеными глазами, уложив голову на барную стойку. — Грустил, пока не увидел рядом с собой такую принцессу, — он вмиг выпрямляется, расправляет плечи, а на лице появляется присущая ему нахальная ухмылка. — Меня Анжелика зовут. Для тебя просто Лика. — Артём. Сегодня ночью я в вашем распоряжении, — он аккуратно касается губами её руки и смотрит в глаза. — Ох, как вы галантны, Артём. Может потанцуем? — Извини, предпочитаю наблюдать, как танцуют. Не хочешь выпить? — Интересно… Не откажусь. Несколько часов девушка флиртовала с Артёмом самыми лестными способами, и сейчас Тёма понимает, что Лика или Лина… Как там её… Готова ехать к нему.***
На часах натикало три часа ночи, а Катя всё ещё не может уснуть. Девочка вспоминает о заготовленном заранее снотворном. С недавних пор она стала пользоваться подобными лекарствами, страдая бессонницей. По ночам отец часто приходил в опьяненном состоянии, и его агрессию стоило контролировать, дабы она не сказалась на матери. Зачастую, брав на себя первый и последний удар, она укладывала отца спать, а на душе становилось легче, ведь матери опасность больше не грозила. Подобный рефлекс, вероятно, и отнял у Катюши способность засыпать по ночам. Достав пакетик с содержимым из дорожной сумки, она грузной походкой мечет на кухню, но слышит звук проникновения ключей в замочную скважину. — Приперся… — выражение её лица вмиг меняется, когда на пороге она видит синеглазого с какой-то опьяненной блондинкой. — Ой, а кто это? — спрашивает блонди, повиснув на плече Тёмы. — А это сестра моя младшая. Она нам не помешает. «Вот это хамство» — пролетает в мыслях Катюши, а внутри все неприятно сжимается, но она не допустит проявление неуважения в свою сторону… — Зайчик, я в душ и к тебе, — еле ступая с ноги на ногу, зеленоглазая находит ванную комнату и скрывается за её дверью. — Это что-за фигня такая? Тебе Юрка русским языком сказал, девок в моё присутствие не приводить. Ты чего мне детскую психику калечишь? — Какая ещё детская психика, Катя? Не мешай мне отвлекаться от тяжелых будней. И вообще, какого черты ты еще не спишь? — Не хочу и не сплю… Я, к твоему сведению, за тебя переживала. — Переживала? — Артём чувствует, как в сердце что-то защемило, но тут же отгоняет от себя разнеженные чувства. — Так, не беси меня, Катя. И сделай что-нибудь полезное. Отнеси бутылочку красного вина и два бокала ко мне в комнату. И сгинь, чтоб я тебя не видел… — Ага, сейчас… — Живее! Катя, покраснев от злости, как рак, и открыв кухонный ящик, достает красивую стеклянную бутылку с красным содержимым и несет её в комнату Тёмы. Благо, бутылка уже была кем-то открыта. Потянув за верхушку пакетика с усыпляющим средством, девочка со словами «Удачно вам повеселиться» опрокидывает содержимое в бордовую жидкость, заметая следы преступления. Потерев друг о друга ладоши, она со спокойным сердцем отправляется в свою комнату, предпочитая хорошую книгу сну. Спустя минуту девочка слышит звук шагов и легкомысленный смех девицы, от которого начинается приступ тошноты. Спустя еще несколько минут от смеха блондинки и след простыл, доносится лишь звук разбитого бокала. Дай Бог, на счастье… С внутренним удовлетворением, Катя закрывает книгу и уносится с Царство Снов…