System crash: Baccalaureate

      Глаза Бакалавра беспокойно бегали — в этой комнате ничему не было покоя. Словно каждая вещь была пропитана суетой и желала бесконечно долго двигаться. Вот и правитель всем своим телом не находил себе места — кроме глаз, совершающих забеги, к делу подключились дрожащие руки и проявляющиеся в разных местах боли. Желая хоть как-то успокоиться, Марингат одёрнул свой мундир. Но особо это не помогло — через несколько секунд боли, дрожащие руки и глаза-бегуны вернулись вновь.       Общаться со своим создателями — дело нелёгкое. Общаться с теми, кто, возможно, знает всё наперёд, кто уже заранее спланировал нещадно быстрый ход времени и предсказал все грядущие события, превратив любые изменения в начало нового плана, плана системного, плана жизненного, где жизнь, впрочем, является конечным результатом. Жизнь под властью Предтечей. Однажды обиженных и забытых, но не растерявших своего могущества. Вера в них постепенно угасала, ограничиваясь лишь несколькими молельнями, скрытыми в подпольях Маринганата, но силы и не думали покидать Первейших. Лишь сейчас Предтечи и вся их сила оказались заперты в Носителе, и Бакалавр искренне не понимал, почему этот человек не чувствует оказавшегося у него могущества. Сами Прародители слабы, да, но отданная ими энергия является настолько мощной, что обладающий ей мог по своему желанию планеты создавать. И почему Предтечи, сосуществуя со своей силой в одном теле, не могут до неё добраться, да ещё и намеренно лишают себя зрения, ставя на Кристалл, который напрочь, как они сами обозначили, лишит их той самой внутренней энергии? Задать эти вопросы было необходимо, но что Марингат знал точно — Первейшие ничего не делают просто так.       — Марингат…       Голос Предтечей напоминал некую какофонию всех существующих звуков — они, не имея сейчас тел, говорили едино, но это единство было просто ужасным собранием голосов Прародителей, наложенных друг на друга.       Посмотрев на неясную скульптуру, изображающую золотое дерево с расчерченным кругом на кроне, которая и служила источником звука, Марингат сначала потеребил пуговицу на вицмундире, а после ответил:       — Слушаю.       — Почему ты до сих пор не привёл в действие наш план?! Что ты творишь?! Занимаешься каким-то идиотизмом, кормишь их, поишь! Когда мы обретём зрение? Почему на месте этих четырёх мы до сих пор видим белые пятна?! Ты что, сомневаешься в серьёзности наших слов?..       Последнее было сказано с прямой угрозой, но Бакалавр, привыкший к подобному общению с Предтечами, не растерял внутренней стойкости, хоть внешне и выглядел совершенно изнеможённым.       — Нас же сочтут за идиотов! Решат, что Предтечи уже так слабы, что не могут контролировать положение дел в созданном ими же мире! А всё от бездействия!       — От бездействия рождаются действительно ужасные вещи, — ответил Бакалавр, смотря прямо на скульптуру, — но в данной ситуации никакого бездействия нет. Я смиренно жду Кристалл-проявитель, который вы согласились мне отправить. А про идиотизм — ничего страшного, действия, приводящие у победе, оправданы.       — Раз ты так уверен в этом, то переубеждать тебя просто нет смысла. Что же до Кристалла, то сегодня же он будет на твоём столе. Ночью. Мы поднакопили сил.       Другому человеку захотелось упрекнуть в бездействии самих Предтечей, но Бакалавр, обладающий умом здравым и понимающим, счёл это совершенно нецелесообразным. Зачем портить отношения с создателями? Поэтому ответом Марингата стал лишь уверенный кивок.       — Хорошо, как ты считаешь, что подходит на роль Носителя? Как же неприятно спрашивать у сторонних о том, что сделал сам. Но ты в данном мире общаешься с ними гораздо чаще нас. Если там, на Небесах, мы могли многое рассказать по ним, то теперь нам нужны результаты твоих наблюдений по ним в этом мире.       — Что же, раз вы спросили… Первоначально я довольно долго думал над этой темой. Потом, правда, это дело наскучило, но своими наблюдениями я всё равно поделюсь. Пока их квартет, назовём их так, их партия, их компания, как вам угодно, впрочем, занимается обживанием. Многое для них ново, и сейчас они находятся в степени, как бы это сказать, познания. Неумело, да, через ссоры и конфликты познают мир, ощущая мораль нашего народа. Жаль, конечно, что степень осмысления познанного наступила не у всех, но это сейчас не особо важно, ведь так мы сможем гораздо легче манипулировать их действиями. Даже в неуважительном отношении к себе я начал видеть кое-какие плюсы — они будут действовать от противного, и незначительная даже ситуация сможет вывести их на выполнение нужного нам действия. Конечно, это будет весьма сложно, нужно будет действовать очень тонко, но мы справимся. Если же вы спрашиваете о Носителе, то лично моё мнение — на его роль больше всех подходит Юна. Девочка умна, как я понял, ответственна и держится за друзей. Вы согласны?       — Да, неприятно будет мучить её ужасной болью. Чтобы Кристалл покинул нас и прибыл к тебе, надо много сил. Да… Если ты прав, то нам ничего не угрожает — вряд ли она решит что-нибудь с собой сделать. Лишь её вера в друзей лично нас очень удручает. В нашем мире уже нельзя никому доверять, а ей подобные — идеалистки. Как бы эта вера не превратилась в фанатизм — что скажут, то и делай. Тогда мы попадаем под явный удар.       — Прошу прощения, хотел узнать: целесообразно ли возлагать столько надежд на проявитель? И что будет с вами, когда вы лишитесь своей внутренней энергии?       Предтечи ответили не сразу. Сначала они что-то, видимо, усердно обдумывали, и у Марингата сложилось мнение, что они сами не знают ответа на поставленный вопрос. Но он всё же нашёлся:       — Да, Кристалл работает без изъянов, и наша ставка на него вполне оправдана. Как ты сам успел нас заверить, все действия, приводящие к победе, оправданы. Придётся, конечно, временно потерять возможность наблюдать за миром, но нам откроется взор на Носителя. Связываться с тобой так часто мы тоже не сможем — энергии не будет, как и на то, чтобы взять разум Носителя под свой контроль. Жертвуя одним, мы приобретаем другое. Ведь так ты выразился на прошедшем пять лет назад 4 съезде Партии? Мы правильно помним?       — Ваша память не знает границ, Перворождённые. Раз вы уверены в правильности своих действий, то мне переубеждать вас нет смысла, как и вам меня. Ведь вы сами так обозначили.       Предтечи как-то злобно рассмеялись. Бакалавр нахмурил брови и сложил свои беспокойные руки "домиком", встав в привычную для самого себя (да и для народа, если не считать ныне суровые брови) позу.       — Не скажи, Марингат! Если надо будет, мы тебя не только переубедим — мы тебя удалим. Да-да, такое тоже возможно, не сомневайся. Но пока мы друзья, и мы, как друзья. хотим узнать у тебя, а как там остальная эта команда? Или ты только про девочку можешь рассказать?       — Нет-нет, — Бакалавр ответил уже менее уверенно, ведь быть удалённым из Системы совсем не хотелось, — я могу рассказать про всех, если же вам это необходимо. Я уверен, что если зажигают звёзды, то это кому-нибудь нужно…       — Абсолютно точно. И если эти звёзды зажглись в твоей жизни, то это нужно нам. Если звезда революции зажглась в мире Системы, то это было нужно нам. Если звезда Системы зажглась, то это — уж точно — было нужно нам.       — Так вот, если зажигают звёзды, то это кому-нибудь нужно. Однако зажжённые для меня звёзды оказались далеки от меня. Именно поэтому мой рассказ может быть весьма субъективным.       — Уходишь от ответа?..       — Никогда. Просто хочу, чтобы вы обладали достоверной информацией.       — Да? Что же, воля твоя. Пора уже заняться звёздами, притянуть их к себе — притянуть крюками, лесками, верёвками, цепями. Они должны быть здесь, на земле. И если звёзды зажгут ближе к нам — …       — … это кому-нибудь нужно.       Больше Предтечи не сказали ни слова, словно оставили Марингата одного доживать сегодняшний день и не спать всю ночь, ожидая Кристалл. И тут у Бакалавра родилась мысль о том, что было бы неплохо побольше разузнать о загоревшихся в его жизни звёздах. Не зная пошаговой реализации своей задумки (а в каждой ситуации Бакалавр старался оперировать только заранее подготовленными инструкциями), правитель вышел прочь из комнаты. Лишь потом, когда никто не видел, комнату сотрясло смехом жуткого единства Предтечей, и золотое дерево начало светиться. Светиться и всё больше разражаться смертельным смехом.       И всё тело Тидуса вдруг поразила резкая боль…