Недалеко от захламлённой Башни Благодетеля располагалось большое и красивое поместье, которое раньше составляло единую композицию с Башней, образовывая Площадь Благодетеля. Поместье было выстроено из такого же красного кирпича, крыша была выложена зелёным кирпичом, а на неё был водружён флюгер в виде орла. Парадным входом служили три тяжёлые двери, рядом с которыми стояли мраморные статуи. Справа была пристроена терраса из дерева, с которой открывался вид на фонтан из золота, стоящий в саду. И сейчас на этой террасе сидела женщина в красном платье, которая беседовала с другой женщиной с помощью видеосвязи. Разговор проходил через специальный компьютер, предназначенный только для этой цели, а женщины, чтобы слышать друг друга и, собственно, говорить, сидели в наушниках с микрофоном.
— Увы, последнее время совершенно нет работы! — жаловалась женщина на другом конце провода, пытаясь перекричать громко играющий Гимн Социалистической Ассамблеи. Да, женщина проживала на территории столицы Страны Советов. Одета она была в чёрный мундир с петлицами в виде скрещенных крыльев и шестерёнки, в которую были заключены серп и молот. Подобная петлица, а также орденская планка, на которой были закреплены две синие, серая и красная ленты, давала понять просвещённому человеку, что она находится в звании агента-дознавателя СМЕРШа. На её русых волосах, в которые уже давным-давно залезла проседь, примостилась съехавшая набок чёрная пилотка с кокардой в виде красной звезды. Голубые глаза пристально вглядывались в собеседницу, пытаясь вычитать в них что-то для себя новое. Всё же, профессиональные привычки не должны покидать служащих СМЕРШа никогда.
— А у моего благоверного сейчас работы так много, что он, — Женщина обернулась, услышав шаги в поместье, потом повернулась к дознавателю и тихо продолжила: — что он за детьми уследить не может. Наш старший целыми днями где-то пропадает, в школе не появляется неделю уже, а домой приходит к полуночи. И сразу спать! Вот что мне с ним делать? Мне уже классный руководитель его сколько раз звонил. Ты что мне посоветуешь? — встревоженно спросила женщина, устремляя взор своих чёрных глаз на свою собеседницу, отчего дознавателю в какой-то мере стало неуютно.
— Дожили, баронет сбегает из дома! В эти моменты, прости меня, конечно, я радуюсь, что нашему сыну уже под сорок. И вдвойне радуюсь, что он у нас уже Первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета нашей страны. А как специалист я могу тебе сказать, что надо штурмовать его друзей и знакомых. Поверь мне, они знают гораздо больше, чем ты. Когда Юверлайн был в том же возрасте, он тоже куда-то бегал. А потом оказалось, что бегал он в географический кружок. Эх, если бы он тогда туда не пошёл, не быть ему известным географом.
Жена маршала Титуса никогда не упускала возможности пропихнуть успехи своего сына или мужа в массы. Но с подругой-баронессой она старалась быть предельно точной и серьёзной. Хоть Флицмальд — именно так звали дознавателя — не служила в органах правопорядка, детская преступность была ей вполне знакома. Будучи истинным советским служащим, Флиц хотела создать идеальное государство, как это и предписывал Генсек Трихтерр, где молодёжь будет занята общественной жизнью, а не бандитизмом.
— Я уже окончательно запуталась, Флиц. Понимаешь, муж постоянно говорит, что готовится какое-то восстание, и что восставшие привлекает в свои ряды молодёжь. Вот я и боюсь, что Эли туда и вступил. А портить отношения с Бакалавром я не хочу. Ладно, попробуем штурмом взять, — сказала баронесса с горечью, печалью и боязнью.
Её сын целую неделю где-то шатается! Естественно, она не могла быть не напугана. Баронесса Юфимия Валор и представить не могла, что в дворянской семье может происходить такое. Барон Шульфер целыми днями пропадал либо на заседаниях Совета Рыцарей-бакалавров, либо в Министерстве Культуры, поэтому детей видел очень редко. И в качестве главного следователя и психолога постоянно выступала баронесса, выполняя иногда и мужские обязанности по дому.
— Удачи тебе на твоём нелёгком поприще! — Флицмальд улыбнулась, отдала честь и отключилась. Баронесса вздохнула, сняла наушники и пошла в поместье, чтобы найти управляющего. Этот высокий и худощавый человек в синем фраке обнаружился около кладовой, где он проводил ежедневную опись имущества.
— А, баронесса! Рад видеть! — сказал он своим пренеприятнейшим голосом, похожим на смесь писка, скрежета и звука трубы. — Вынужден вам сообщить, что в кладовке я не обнаружил трёх ящиков с крупами. Вероятно, их кто-то утащил. Придётся нам провести дознавательные мероприятия, опросить весь штат работников дома и провести поголовный обыск. Распишитесь здесь, пожалуйста, и я начну, — пропищал управляющий, протягивая баронессе лист и ручку.
— А вы не думали, что содержимое этих ящиков уже использовано? — спросила Юфимия с упрёком, отчего управляющий побледнел. — А ящики эти, к вашему сведению, уже два дня лежат на террасе. Лучше бы их убрали! — прикрикнула дворянка и всучила листок обратно в руки управляющего. Он посмотрел на него, вытянулся и произнёс:
— О нерациональном расходе продовольствия я ещё узнаю. А коробки… Коробки, пока не наступила плановая уборка, там лежать и будут. Когда же время уборки наступит, то я непременно сообщу уборщикам о скопившемся мусоре. но чтобы они расценили эти коробки как мусор, вы должны внести их инвентарные номера в список вещей на утилизацию, — важно сказал управляющий, протягивая баронессе новый листок и новую — уже красную — ручку.
— Да не буду я ничего подписывать и что-то куда-то вносить! Вы что тут за бюрократию развели?! — крикнула женщина, схватила листок и разорвала его, ссыпав остатки в руки управляющего. — Я к вам вообще по другому поводу пришла. Мои дети не вставали ещё?
— "Не вставали ещё"?! — закричал управляющий, заставляя Юфимию отшатнуться. — Порядочные люди уже давно должны были быть на ногах и совершать утренние прогулки. Впрочем, ключевым словом тут будут "порядочные люди"… Госпожа баронесса, я немедленно разбужу их! — крикнул управляющий и убежал наверх по лестнице, так и получив ответа от Юфимии.
Через несколько минут, в течение которых баронесса отходила от лёгкого шока, раздался истошный крик управляющего, громкий топот и такой звук, словно по стенам стучат большой железкой. По лестнице сбежал вниз молодой человек среднего роста, с чёрными волосами, которые хаотично спутались и образовали кошму, и заспанными чёрными глазами. Одет юноша был в серые пижамные штаны и белую майку. За ним бежало нечто, на голове которого было железное ведро. Ударившись об стену, чем вызвав уже знакомый баронессе звук удара железа об предмет, нечто покатилось по лестнице и развалилось на первой ступеньке. Ведро слетело с головы этого существа, из-за чего миру явилось лицо управляющего, чьи глаза нервно и злобно бегали, осматривая помещение. Поднявшись, он направился к баронессе, шатаясь и норовя упасть прямо на неё.
— Почему ваш сын ловит добропорядочных управляющих в вёдра? — наивно спросил управляющий и рухнул на пол, закрыв свои нервные глаза. Баронесса посмотрела сначала на упавшего подчинённого, а потом перевела взгляд на сына, который весь раскраснелся и опустил взгляд в пол, явно стыдясь произошедшего.
— Что вы с ним на это раз не поделили?
Стоит сказать, что управляющий в доме Юфимии был тем человеком, который пытался навязать чуждые для здешней атмосферы порядки. Дотошный бюрократ и формалист, управляющий часто ругался со всеми подряд. Особенно любил получать от него старший сын баронессы. И чтобы хоть как-то разобраться с надоедливым бюрократом, молодой баронет повесил над дверью ведро с ледяной водой, которое успешно свалилось на голову управляющему. Но он всё же был старше, поэтому юноша и испытывал сейчас чувство стыда.
— П-прости, — смущённо ответил юноша. Вот сейчас он никак не мог считаться тем, кто до полуночи шляется по городу. Баронесса вздохнула и подошла к сыну, подняв его голову за подбородок.
— Да я-то прощу. А вот он… — Юфимия посмотрела на управляющего, который что-то тихо бормотал, сильно сжимая полы своего фрака.
Баронесса могла бы продолжить разговор с сыном, но его прервало очередное заспанное чудо. Мальчик, потирая большущие зелёные глаза, спускался по лестнице. Рыжие волосы постоянно лезли в глаза, и мальчик убирал их рукой. Спустившись, чудо в пижаме в клетку подошло к баронессе и зарылось в подол платья, почему-то недовольно засопев. Управляющий в это время привстал и подошёл к Юфимии, возмущённо потрясая указательным пальцем правой руки.
— Вот дождутся ваши дети, что я на них коллективный рапорт накатаю! У меня уши заложены! У меня голова болит! А если сотрясение? Я имею право требовать компенсацию! — сказал управляющий расчётливым и размеренным голосом, который никак не мог быть при сотрясении. Баронесса, опять вздохнув, достала из красивой шкатулки из резного дерева несколько увесистых мешочков и вручила их управляющему. Он с завистью и ревностью посмотрел на них и быстренько убежал в свою каморку, чтобы подсчитать доход.
— Мама, а мы пойдём гулять? — уже радостнее спросило рыжее чудо, отлучаясь от платья баронессы. Большие зелёные глаза смотрели на Юфимию с такой надеждой, что отрицательный ответ, казалось, сразу доведёт мальчика до слёз.
— Баки, а возьми с собой брата. Я уверена, Эли с тобой очень хорошо проведёт время, — ответила баронесса. Её младший сын улыбнулся ответу матери, а старший побледнел и робко отошёл к лестнице, хватаясь рукой за перила.
— Я н-не могу, п-п-прости… — выпалил баронет. Сейчас, казалось, вся его робость ушла, ведь он пулей понёсся по лестнице, оставляя баронессу наедине с её младшим сыном.
Юфимия сейчас чувствовала себя отвратительно. Она корила себя за то, что абсолютно не может контролировать поступки старшего сына, который без объяснения причин срывается с места, бежит на улицу и всё время проводит там. Сколько бы она не пыталась остановить баронета, столько же раз она терпела неудачи. Управляющий у себя в каморке бросался словами о беспечности этого дома, но баронесса совершенно его не слушала, ведь этот человек занимал её мысли в последнюю очередь.
А баронет заканчивал приготовления к выходу. На ходу натягивая на ноги туфли, юноша едва не свалился с лестницы, нечаянно оступившись. Молодой дворянин оделся в белую рубашку, которую заключила в свои "объятья" бежевая жилетка, и такие же бежевые брюки, а на шею повязал галстук в клеточку. Подойдя к матери и виновата улыбнувшись ей, словно заранее прося прощения, баронет вышел из здания. Услышав звук открывающихся дверей, из своей каморки высунул нос управляющий, с недовольством отметив "расхлябанность родительского воспитания". Баронесса же пребывала в полной прострации. Она просто не понимала происходящего. Ах, если бы сейчас здесь был барон Шульфер, то он точно смог бы повлиять на старшего сына. Но его нет…
Из раздумий Юфимию вывел Баки, который отчаянно дёргал подол её платья. Взглянув в глаза ребёнка, она увидела, что они полны грусти, и слёзы начали скапливаться в уголках, готовясь выплеснуться наружу. Погладив сына по голове, баронесса присела на корточки, не обращая внимания на помявшееся платье.
— Мама, а мы гулять не пойдём, да? — произнёс мальчик, всхлипывая. Вытерев глаза рукавом своей пижамы, он с надеждой посмотрел на матерь, ожидая её решения.
— Почему же? Пойдём, — ответила баронесса, улыбнувшись сыну, отчего мальчик вмиг стал, казалось, самым счастливым на свете. — Ты собирайся, а я скоро приду и мы, — Юфимия запнулась, глазами подзывая к себе управляющего, — мы… пойдём гулять. Хорошо?
Получив кивок сына и дождавшись его ухода, баронесса вцепилась во фрак управляющего, вызывая на его бледном и опухшем от длительной работы лице негодование. Управляющий хотел было удалить руку баронессы от себя, но она лишь сильнее смяла фрак. Поняв, что он никуда не денется, управляющий вздохнул и приготовился слушать.
— Шлюхер, скажите мне, я могу посмотреть комнату баронета? Будьте со мной предельно честны, прошу вас! — Баронесса едва ли не упала в ноги управляющему, который сейчас был и смущён, и горд собой одновременно.
Шлюхер — какой бы выдуманной вам эта фамилия не казалась, спешу вас уверить, что её никто никогда не выдумывал, — как человек предельно честный, не стал бы врать своей начальнице, даже если бы очень сильно захотел. Как видный активист Партии, он привык делать всё так, как эта Партия и говорит, а правдивость была обязательным аспектом характера любого партийца.
— Не смею вам врать, госпожа баронесса! — ответил управляющий, шмыгая носом. — Я считаю, что нужда иногда позволяет нам нарушать неприкосновенность жилища. Лучше перестраховаться. Поверьте мне, лучше пере-, чем недо-, — сообщил Шлюхер со знанием дела.
Топот маленьких ножек оповестил о том, что Баки готов к прогулке. Оделся он в точно такой же костюм, как и у брата. Тот самый костюм, который каждый день марался в грязи, и кухарки, поднятые управляющим, до ночи отмывали высушивали его. Юфимия улыбнулась своему чуду. Всё же, Баки был намного послушнее Элиара, чему радовалась баронесса. Шепнув что-то на ухо Шлюхеру и получив утвердительный кивок, она взяла сына за руку и направилась к выходу из здания, прямо к открытым дверям, которые впускали в прихожую сквозняк с тихой Площади Благодетеля.
***
Средство связи, напоминающее рацию, но, как объяснил администратор, с "возможностью усовершенствованной видеосвязи", начал издавать пиликающие звуки. На экране высветился герб Бакалавриата. Юна нажала на кнопку, не обращая внимания на идущую за ней мужскую компанию, которая громко о чём-то беседовала, и приготовилась к разговору. И всей компании себя явило умиротворённое лицо Бакалавра, который сейчас пребывал в отличном настроении, напомнив самому себе о том, что знает всё лучше всех. Увидев, что его важной персоне уделили внимания, Марингат натянул на лицо улыбку и начал:
— Приветствую, Леди Рыцарь-бакалавр! Вот вы не знаете, а я уже все документы для этого подготовил! — сообщил Бакалавр. Юна отметила про себя то, что все разговоры за её спиной сошли на нет, и всё её сопровождение столпилось вокруг аппарата. Увидев не самых приятных для себя людей, Бакалавр на секунду помрачнел, но потом возобновил разговор: — Я смотрю, что вы покинули гостиницу. Правильно, верно! — Бакалавр взглянул на Тидуса и продолжил с особым всезнанием: — Подпускать вас к бару с алкоголем, как я считаю, опасно. Не поймите меня неправильно, я просто не хочу, чтобы у меня в стране плодились алкоголики. Кстати, вы ещё не посещали наркодиспансер?
— Нет, мы… — Юну прервал Марингат, который поднял правую руку вверх.
— Что же, успеете. А покажите мне вашего… юного господина, которого мы обнаружили вчера вечером, — попросил Бакалавр. Когда Юна очень аккуратно поднесла аппарат к Луковому Рыцарю, предварительно оттолкнув Тидуса, который хотел что-то ответить Марингату, Бакалавр улыбнулся ещё шире, а потом спросил: — Ну как тебе в моём городе? Я же могу утверждать, что город мой, он ведь в мою честь назван, верно… — спросил Марингат, вопросительно посмотрев на мальчика, раскрывая свои далеко не самые маленькие глаза.
— Д-да. Очень, — неуверенно ответил мальчик, отводя взгляд от Бакалавра. Луковый Рыцарь боялся рассмеяться. Увидев взрослого мужчину, который корчит рожи, мальчик познал знакомство с нежданной волной смеха.
— Что же, это хорошо. Значит, я не ошибался. В плане своего города, разумеется. Ведь правитель, да будет всем известно, не должен ошибаться и, — Бакалавр оглядел всех своих собеседников, — уходить в длительные, длящиеся месяцами, запои! не думаю, что кто-нибудь будет слушать правителя-алкоголика. Что же, мы с вами ушли от темы! Раз вам всё нравится, то я не смею вас больше задерживать! Идите. А если будут вопросы, то смело звоните мне! — И Бакалавр сию же секунду отключился, так и не дав понять всех целей своего звонка.
Но как бы он был рад, если бы узнал, что весь боевой уже квартет направляется в лавку портного, адрес которой любезно подсказал администратор гостиницы.
***
Виконтесса с явным недовольством рассматривала документацию Торговой Компании, которую ей принёс лично Баскин. Одёрнув полу своего оранжевого платья, которая неприлично задралась, виконтесса посмотрела на сжавшегося Алтора, который боялся выговора от члена Совета попечителей.
— Почему так резко упали показатели? Я крайне недовольна, — сообщила дворянка. Голос её был подавленным, как и настроение. Желая поскорее разобраться со своими делами, она решила начать разбор с Компании, прибыль которой её последнее время беспокоила.
— Да заключённые не хотят работать! Это они виноваты!..
***
Выйдя из здания Торговой Компании, виконтесса натянула на руки белые перчатки, которые растянулись до её локтей, и вздохнула. Не самый счастливый день в её жизни. Именно в этот день, десять лет назад, правда, умерла её сводная сестра, которой на тот момент было сорок лет. Казалось, что она одна помнит её, ведь вторая её сестра просто перестала обращать внимания на эту дату, а брат, рождённый в браке её матери и отца её сестёр, сейчас где-то пропадал. Товарищ Павушко предпочла забыть о своей сестре-близняшке, о своих родителях-дворянах, полностью уйдя в коммунистическую идеологию. От этих мыслей становилось очень обидно, и в голове виконтессы всплыл день, хоть никак к смерти сестры не относящийся, но довольно запоминающийся.
***
Из дверного проёма высунулась голова юноши с чёрными волосами. Осмотрев коридор, он вышмыгнул наружу. Одет он был в белый фрак с воротником и рукавами, обшитыми золотой тесьмой. На левой стороне груди у него висел орден в виде звезды, каждый конец которой был увенчал красиво переливающимся бриллиантом. Идеально выглаженные белые брюки и такие же туфли дополняли облик ребёнка видных дворян.
Юноша тихо подошёл к тяжёлой двери из резного дерева, к которой была привязана верёвка. Сейчас молодой дворянин оглядывал свою конструкцию, которая должна была опрокинуть ведро с розовой краской на головы своим сёстрам-близняшкам, которые сейчас громко подсчитывали содержимое своих сейфов.
Едва парень отошёл от двери, как рот его зажала чья-то рука, а сам дворянин оказался прижат к чьему-то телу. Юноша недовольно замычал и попробовал развернуться. Но всё было тщетно, держали его крепко. А держала его старшая сестра, которая увидела изобретение своего брата. Когда несчастный "пленник" сказал, а если быть точнее - промычал: "Пожалуйста, отпустите," — то дочь виконта была вынуждена его отпустить. Юноша же сразу развернулся к своему "пленителю", но не очень удачно, ведь тут же упал на ковёр. Лишь посмотрев на знакомую голову с синими волосами, аккуратно уложенными на голове, парень успокоился.
— Твои дела? — строго спросила дочь виконта, вгоняя брата в краску. Смущённый парень сидел на полу и смотрел на этот самый пол своими голубыми глазами. Стыдно было признаться. Не мог ребёнок знатного дворянина, приближённого к королю, пытаться насильно покрасить своих сестёр. се уже считали, что пятнадцатилетний юноша должен быть максимально собран и сосредоточен на делах прежде всего государственных.
— Угу, — ответил дворянин, всё ещё не смотря на сестру. Вздохнув, будущая виконтесса присела и помогла брату встать, а потом отряхнула его белый костюм. Взяв его за плечи и улыбнувшись, девушка сказала:
— Не бойся, не буду я тебя ругать. Я даже посмотреть хочу,
Это было произнесено так заманчиво, что у юноши засияли глаза. Он очень любил свою сестру, которая была на два года его старше. А вот близняшки его вечно ругали, поэтому он и решил над ними как-то посмеяться. Девятнадцатилетние девушки были больше увлечены подсчётом капитала, чем провождением времени с семьёй.
И вот дверь открылась, являя пустому (почти) коридору две абсолютно одинаковые головы с абсолютно одинаковыми голубыми глазами и с абсолютно одинаковыми пышными светлыми волосами. Дверь открылась, а ведро благополучно перевернулось на головы близняшкам, щедро одарив их розовой краской. От неожиданности они зажмурились и прижались друг к другу, а когда глаза всё-таки открыли, были полностью в розовой краске.
— Альти, это ты сделал? — громко спросила Атланта, которая, в силу своего старшинства над всеми из детей виконта и виконтессы, сама себя наградила правом первого голоса.
— Или ты, Эльта? — вторила ей её младшая сестра.
— Ой, сестрёнки, а вам так идёт розовый цвет, — заметил юноша, мило улыбнувшись разъярённым близняшкам.
***
С тех пор Эолетта красила свои волосы в розовый цвет, а Атланта, будучи заядлой курильщицей, загнала розовый сигаретный пепел в свою причёску.
Тот день стал прямо-таки определяющим для сестёр. И виконтесса Эльта до сих пор с радостью вспоминает этот день. Хоть и сейчас у неё на глазах слёзы, а в душе злость на Атланту и Альтара, на лице заиграла улыбка — отражение того счастливого момента.
***
Жёлтый деревянный трамвай, который любезно был подарен Маринганату своим советским тёзкой, сейчас тихо колесил по своему маршруту в одной из немногих тихих улиц шумного центра. Символ простого народа, который проезжал мимо Башни Благодетеля, привлёк к себе внимание баронета, который прилёг на лавочку возле некогда великого сооружения. Посмотрев на трамвай, юноша легонько улыбнулся и перевернулся на живот. Он ждал. А пока ждал, думал. Думал о матери, которая наверняка за него волнуется; думал о брате, который каждое утро приходит в комнату спящего брата, целует его в щёку и уходит; думал даже о надоедливом Шлюхере, который мог поднять весь дом звуками своего медного горна, обычно спрятанного в его подсобке; думал и о том, зачем он здесь сейчас нужен. Он боялся. Боялся расправы. Ему угрожали. Неоднократно. Но он стоял. До сих пор стоял и верил…
— Ашалье, приветствую тебя! — крикнул мужчина в чёрном деловом костюме.
Баронет вздрогнул, а когда встал, то увидел перед носом большую папку.
— Что это? — настороженно спросил баронет, осматривая увесистую папку. Мужчина же нагло впихнул её в руки Элиара.
— Тут данные всех должностных лиц, которые поддерживают Груздиан. Тут и представители Бакалавриата, и представители Советов. Увы, спецслужбы могут обшарить все наши убежища, поэтому я и прошу тебя взять эту информацию на хранение.
— Ч-что? В-вы понимаете, что я так подставляю под удар всю семью? Я-я не м-могу, простите, — ответил баронет и попытался отдать папку мужчине, но тот тут же схватил юношу за галстук, притягивая к себе.
— Придётся! Дело Груздиана не должно так быстро рухнуть. А если наших покровителей вычислят, то конец всем нам! Так что я прошу тебя на время сохранить эту папку. А потом мы её переправим в другое место. Удачи, ашалье.
Мужчина ушёл, а баронет остался, обдумывая ситуацию. Ему сейчас просто вручили его погибель. За такую информацию и СМЕРШ, и УКР будут готовы идти по головам, не щадя никого. Но делать уже было нечего. Баронет положил папку на скамью, обнял колени руками у уткнул в них голову. Тишина сейчас совершенно не успокаивала, она давила. Тишина была мёртвой. И лишь трамвай, который позволил себе издать скрежет вдалеке, проявлял признаки жизни.
***
Что же, великолепное трио стало квартетом! Какое счастье! Интересно, почему же так мало внимания им уделяет верный наш Марингат? Надо ему будет напомнить, что весь мир создали мы, нам его и разрушать. И если он хочет мира идеального, то и работать, как вы сами понимаете, надо идеально. Энергия так тихо течёт. Придётся ещё повременить с отправкой Кристалла. Эх, Носитель, мы ж тебе шанс морально подготовиться даём! А ты его, как нам кажется, не используешь совершенно. Поверь, боль тебя поглотит с головой. Впрочем, будешь готов хотя бы к своей смерти. Смерти в том мире, над которым будем властвовать только МЫ! 
