Atonement

      Резко распахиваю веки. Глаза режет серый свет. Хоть он и приглушён чем-то, но просто порвал сетчатку глаза, будто оголив хрупкий нерв. Тело среагировало на это само, что было очень непривычно. Глаза моргали и постепенно начали видеть то, что было вокруг. А вокруг был лес.       Как только я "прозрел", то все чувства этой оболочки взорвались. В нос ударил запах прелых листьев, мха и сырости, руки ощутили под собой опору из мягкой, пружинистой травы, а звуки полились нескончаемой песней леса. В первые секунды я был так поражен этим, что даже в голове пропали мысли. На смену этой "пустоте" явилась ярость. Дикая, жгучая и невыносимая. Она начала жрать меня изнутри, словно взрывающаяся звезда. Как?! Как можно было появиться именно здесь?! Я сразу узнал этот хренов лес. Это место... я помнил его слишком хорошо, чтобы просто удивиться. Тут меня нашёл очкарик, который так легко по молодости попался на мои речи. Лес Гравити Фолз.       Вокруг было светло, но кроны деревьев закрывали обзор. Сами же они были похожи на старых, морщинистых великанов, которые застыли когда-то на месте и вросли в землю, становясь её частью. Покрытые растительностью деревья-великаны охраняли друг друга, не впуская тех, кто им не угоден. Меня этот лес боялся, когда я был демоном. Он тихо скрипел корой и шелестел листьями, если я приближался к нему в надежде укрыться в нем и поразмышлять. Теперь же он не замечал меня, будто меня и не существует, жил, дышал и наблюдал.       Ярость прошла так же быстро, как и появилась. Я проиграл уже тогда, когда перестал сомневаться в своих силах и теперь я плачу за это вселенскую цену. Но надо ли мне это? Не думаю. Я поднялся и принял сидячее положение, оперевшись руками на покрытую травой землю. Раз я в этом теле, значит оно такое же, как и у людей? Со стороны я на себя посмотреть не мог, что затрудняло точное понимание моей внешности. Но по телосложению я был похож на подростка лет 17, который был одет в желтую футболку и чёрные шорты до колен. На ногах была людская обувь, она была похожа на ту, что носил Сосна. Вся эта тканевая мишура была непривычной и, на мой взгляд, не нужной. И зачем они её носят?..       Неожиданно, в голову пришла гениальная идея. Я ведь человек, я нахожусь в мешке с мясом и костями. Значит, я такой же хрупкий, как и они все. Но надо было проверить мою догадку, все моё нутро было в нетерпении от такого близкого покоя и небытия. Булыжник нужного размера нашёлся быстро. Удостоверившись, что он действительно увесистый, я с размаха впечатал его в кость ноги.       Боль. Я ощутил боль, сильную и ноющую, чему так несказанно обрадовался. Но через две секунды внутри буквально все оборвалось. Боль была, но она стихала, а на месте удара не осталось и следа. Меня охватила только недавно оставленная злость. Самоистязания продолжались минут десять от силы, и только после этих десяти минут меня поглотило отчаяние. Я не могу навредить себе. Не могу, хоть и чувствую боль. Она не могла передаваться мне в демонической оболочке, но сейчас она рвет мне конечности. Без следа и травм. Так сильно и безвыходно я ещё никогда не влипал.       А в лесу в это время начало темнеть. С первым криком совы я начал ощущать холод. Очень неприятное ощущение, которое проникает вглубь, трогая сознание. Теперь ясно, для чего людишкам эти тряпки. Какие же их тела все-таки хлипкие, хуже веток под моими ногами. Я иду через черноту, вспоминая лесные дороги. Что удивительно, вижу я ночью хорошо, несмотря на обычные человеческие глаза. Хоть одно преимущество этой формы. Холод начал драть мою кожу все сильнее, а закрыть её было нечем. Когда пальцы рук уже начали терять чувствительность, я вышел на небольшую улицу. Вот и он. Гравити Фолз во всей красе. От моих шаров безумия не осталось и следа, такое ощущение, будто я никогда и не был демоном и не разрушал этот жалкий городишко. Воспоминания навевали приятные мысли, которые хоть немного грели внутренности. Призрачное тепло воспоминаний, как мило.       А ночь преобразила этот город. Вывески на магазинах засветились холодным светом, отбрасывая на асфальт разноцветные пятна, и мигали, мигали, мигали... Воздух на порядок остыл, и уже можно было почувствовать запах ночи. Нет, я ненавижу эту оболочку, но запахи, звуки и ощущения, которые она предает, очень необычны и интересны. Так, ночной воздух пах мокрым бетоном, холодом и соснами. На небе восседал месяц цвета мела и освещал верхушки недалекого леса. Я провёл рукой по коре одного из деревьев и ощутил на пальцах остатки недавнего тумана, который осел на все вокруг, напоминая покрывало. Так я шагал, оглядывал и вспоминал все вокруг. С того времени, как я ещё был демоном, ничего почти не изменилось. Значит, я не совсем уж далеко по времени от моего провала. А может, это захолустье никогда и не меняет свой облик.       Взгляд мой упал на витрину одного из магазинов. Фосфорно-голубая вывеска осветила мою фигуру, и в отражении я смог рассмотреть себя точнее. У меня были янтарные глаза, которые едва заметно светились изнутри, даже лампа не помешала определить их цвет. На правой щеке, а точнее на верхней челюсти у глаза, ближе к виску, красовалась треугольная родинка. Это смотрелось так странно в сочетании со всем остальным видом, что было точно ясно, если меня увидят, то или угадают, кто я, либо будут иметь предположения. Но мне на это плевать, как в общем то и на себя. Я вынужден сидеть в такой своеобразной клетке не по своей воле, но кто остановит меня от проживания в лесу и поиска способов себя убить?       Внезапно, будто назло моим мыслям, в животе заурчало. Я начинал чувствовать голод. Но я был просто уверен, раз я не могу умереть от побоев, то, скорее всего, от голода тоже. Но чувствовать я его не перестану, пока не поем. Проклятье!.. Я был совершенно без понятия, где можно заткнуть свой желудок. На улице ночь, а это хлипкое тело не убьет ни одно животное в лесу. Помойки тоже вызвали отвращение, не хватало ещё одних неприятных ощущений в виде отравления. Чертов организм, чертова вселенная! Магазины... Людские магазины - сущее зло. Через витрины я видел еду, и живот мой словно помещали в мясорубку, а забрать я её не мог. Зайдя в один единственный, который работает ночью, я понял, что ненавижу этих поганых недоживотных ещё больше, чем раньше. С меня потребовали какие-то ничтожные бумажки, которых у меня не было. Попытка забрать все без них окончилась весьма пренеприятно, ибо меня вытолкали взашей, сказав что-то вроде: "Эти подростки уже совсем совесть потеряли". Я на такие слова только усмехнулся. Совесть у бывшего демона разума? Даже мой безумный мозг не мог придумать такой бредятины.       Гонимый голодом и отмороженными конечностями, я брел, не разбирая дороги. Когда мысли вернулись в реальность, к своему удивлению, я обнаружил себя у небольшой беседки на краю города. Такой я не помнил, а значит, её построили не так давно. Это было хоть какое-то строение, которое спасло бы от ветра, потому я зашёл и расположился на лавочке у деревянной стены. Тело ныло, живот рычал, а веки наливались расплавленным железом. От таких ощущений желание умереть только сильнее терзало мозг, и пришлось скрючиться на узкой лавке в странной позе. Несмотря на все неудобства, мышцы начали расслабляться, а мысли стали вязкими, словно мёд. Месяц смотрел на меня своим ликом, а я просил его охранять мой сон хотя бы эту ночь. Он, кажется, был не против.