Ключ поверни и полетели

      Мы некоторое время стояли в коридоре прижимаясь друг к другу, я, успокоившись, отошла и потупила взгляд в пол. Он, кажется, секунд десять смотрел на меня, а потом вспомнил про дверь и немедленно предпринял решение закрыть ее.       Потом мы снова молчали.       Недолго, правда. — Будешь чай? — ненавязчиво спросил он. Я улыбнулась и кивнула. Мы пошли на кухню. ***       Было около девяти, когда я случайно взглянула на время и ахнула.       До этого мы удивительно хорошо разговаривали обо всем и ни о чем. Это было… здорово! — Черт! Я ни слова не сказала Олегу, он, наверное, беспокоится, — протараторила я, направляясь к выходу, но Влад остановил меня, преградив собой проход. — Ему бывает полезно побеспокоиться. Он переживет, как думаешь? — я улыбнулась и ткнулась носом в его грудь. Он ласково погладил меня по голове, что, если честно, меня удивляло. Мне не казалось, что он способен хоть кому-то показать нежность, скрытую в нем. — И что, ты предлагаешь мне теперь домой не идти? — спросила я, улыбаясь. — Предлагаю. Оставайся у меня, — я удивленно вылупилась на него. Он усмехнулся, и я заподозрила неправду в его словах. Расслабилась и ущипнула его за бок. — Не шути так больше, а то я поверю. Пропусти, мне еще домой надо дойти, пока не настали сумерки, — я проскользнула в коридор и не спеша направилась к выходу. — Я не шучу, — серьезно заявил он. — Ты можешь остаться. Я не принуждаю тебя… хотя нет, все-таки принуждаю. Оставайся.       Я круто развернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.       Он был серьезен, но улыбался. Сразу и не поймешь, врет он или нет. Но даже если и не врет, откуда мне знать, как поступить в такой ситуации? Я же не могу остаться! Что за бред, прости Господи! — Маяковский, ты чего? Ты же понимаешь, что я не могу остаться, — он поднял брови. — Это еще почему? В начале лета, когда мы собрались… Кажется, играть в правду или действие, ты особенно не сопротивлялась. — Я была не в себе, — ответила я строго и надела обувь.  — Да брось! Слушай, что произойдет от того, что ты один раз переночуешь у меня? Я позвоню Олегу и договорюсь с ним, если ты так беспокоишься. На улице темнеет, тебе хочется идти ночью на улицу? — я улыбнулась и подумала, что хочу. Но это другая история. — А случится то, что спать с тобой в одном доме, без посторонних… это…. странно! Нет, не странно, а неприлично! Дело не в Олеге, — о том, что погулять ночью я не прочь, я решила умолчать. — Ничего в этом странного и неприличного нет! Если хочешь, мы даже можем спать в разных кроватях, — произнес он, а я снова округлила глаза до размеров горлышка от винной бутылки и чуть ли не возопила: — Это не обсуждается! И с чего ты взял, что я остаюсь?! — я старалась не отходить от темы. Но он молча достал телефон, что-то там понажимал, а потом приложил к уху. Я потратила целых полминуты, чтобы догадаться, кому он звонит. Но, когда я догадалась, он уже начал что-то говорить. — Малаев, ты же не хочешь выпускать свою сестренку в ночной полный гопниками-извращенцами двор? Она останется у меня, и ты не против, — повествовательно произнес он, я услышала что-то громкое, но не разборчивое от брата, но Влад поспешил перебить: — Вот и договорились. Спи спокойно, — в трубке стало тише, а вскоре я вообще перестала что-либо слышать.       Я стояла молча и решала очень важную проблему. Как же теперь поступить: остаться или как правильная девушка отказаться ото всего и гордо уйти?       Он в свою очередь не думал молчать. — Снимай все свои одежды, — заявил он, а через секунду добавил: — Нижнее белье можешь оставить. — Господи, как остроумно, — медленно и на автомате вырвалось у меня. Я даже не планировала эту фразу.       Впрочем, стояла я, задумавшись, не так уж и долго. Меня скоро уговорили остаться. Я не решилась противиться. ***       Маяковский, как истинный джентльмен, уступил мне свою кровать. А я не отказалась. Теперь я с улыбкой наблюдала, как он менял постельное белье с таким выражением лица, будто это не постельное белье, а двадцать тонн чего-то неприятного и неудобного в использовании.       Он закончил и повернулся ко мне. — Ваши покои готовы, сударыня! — торжественно произнес Влад и элегантным движением указал на кровать. — А ты не боишься оставлять меня одну в своей комнате? — с чего-то поинтересовалась я. В целом, я бы, наверное, не оставила. — А почему я должен бояться? — не понимающе спросил он. Хотя, у меня нет ничего ценного в комнате. — А вдруг я что-нибудь у тебя украду, ты не боишься? — я взглянула на него, чтобы точно проследить за выражением лица. Оно показывало мне исключительно спокойствие и уверенность. — Я тебе и сам отдам. Забирай, — бездумно, по моему мнению, он махнул рукой, обводя комнату. — Эх, ты какой-то наивный. А если бы на моем месте была бы какая-нибудь другая девчонка, которая бы не постеснялась что-нибудь взять? — он пожал плечами и мудро заявил, что «не была бы».       Ну, а потом я поняла, что спать в джинсах — не айс. ***       Он сидел на кухне и допивал уже остывший чай. — Вла-а-ад, я не хочу спать в джинсах, — промямлила я, осознавая всю свою неготовность к жизни. Я совершенно несамостоятельная. Пусть у меня будут хоть какие-то плюсы, о которых я просто еще не догадываюсь. Через год совершеннолетие, а я тут у него спрашиваю, что мне делать с джинсами. — Сними их, — ответил задорно он, звучно прихлёбывая чай.       В итоге всего, он, что, конечно, было очевидно, предложил мне свою рубашку. Но я отказалась. Мало того, что это банально, так еще и она мне определенно будет велика. Это неудобно, поэтому больно надо!       Он подозрительно посмотрел на меня, подумал пару минут и предложил взять его рубашку и, чтобы мне «ничего не мешало», отстричь рукава и полы.       Это я тоже запретила делать. Он поулыбался, но ножницы отложил.       А потом ему это надоело.       Он высказал мне, что я ему надоела и предложил спать голой. Я лаконично отказалась. Мы сошлись на том, что я неплохо посплю все-таки в его футболке и в своих наимилейших трусиках.       К часу ночи он сказал, что мне пора бы спать и ушел в другую комнату. Мы ведь не спали еще в одной кровати так, чтобы прямо официально. Это мило.       Утро не за горами. ***       Проснувшись, я решила выбраться из комнаты пока что через дверь. Я почему-то старалась быть как можно тише. Выкарабкавшись из комнаты, я прислушивалась секунд пять и, ничего конкретного не услышав, пошла на кухню. Это уже привычка, наверно, — заходить на кухню, смотреть на время, смотреть в окно, идти в ванную.       Я заглянула на кухню, Маяковский был там. Он сидел на стуле, от скуки рассматривал старую газету, форточка была раскрыта, потому что он курил. — Я думала, ты бросил, — произнесла я. Он поднял на меня голову, затушил сигарету, выбросил в окно, закрыл его и, улыбнувшись, ответил: — Я бросил. Это то, что остается после того, как бросаешь, — газету он кинул на подоконник, к цветку. — Лучше не начинать. Почему ты так рано проснулся? — спросила я первое, что пришло в голову. Он взглянул на часы, я тоже постаралась взглянуть на них. — Рано? Одиннадцать утра, — ожидающе взглянул на меня. — Дома я просыпаюсь дай бог к двенадцати, хотя сон для меня не является фетишем. А мог бы.       Я быстро отпустила эту мысль.       Умывшись, я снова вернулась на кухню. От Влада все еще пахло табаком, что, честно, не радовало. У меня в семье никто не курит, я не привыкла к этому запаху и для меня он резок и неприятен. — Послушай, ты умеешь готовить? — спросила я, он пропустил смешок. — Ну, чайник кипячу и могу сварганить тебе глазунью с сосисками.       Он и сварганил. А потом, я напялила обратно свои джинсы, отдала ему футболку с чистой совестью (он пошутил, что не будет стирать ее). Мы решили пойти гулять, что, собственно, произошло куда лучше всего прочего. Я уговорила его зайти домой, там был Олег. Встретил он меня так, как будто я на север в ссылку уезжала. Но после того, как мы побыли там где-то с час, мы снова покинули его. Не знаю, о чем толковали Влад и Олег, но вышли они оба довольные решением. Или недовольные… не знаю. ***       В парке я что-то увлеченно рассказывала Маяковскому, он поддакивал, потом начинал сам.       Мы бродили, наверное, часа два, когда Маяковский вдруг остановился и пристально начал смотреть на какую-то женщину с маленькой девочкой лет пяти. — Что случилось? — спросила я       Он промолчал, женщина выглядела где-то на тридцать и была весьма хороша собой. Ее живое лицо почему-то говорило мне, что она яркий и позитивный холерик.       Они приближались к нам. Где-то за пять метров она заметила Влада и, улыбнувшись, крикнула ему приветствие. Девочка среагировала моментально и, устремив блестящие глаза на Маяковского, широко улыбнулась. С криками «Дядя Влад, лови меня!» побежала на него.       Маяковский тоже улыбнулся, расставив руки, поймал ее и закружил в воздухе. Это была милая картина и мне почему-то казалась, что я догадываюсь кто это. Вероятнее всего, это жена и дочь его брата. Девочка звонко смеялась. Подошла женщина. — Неожиданно встретить тебя здесь, да еще и в компании молодой и обаятельной девушки, — она приветливо взглянула на меня и одобрительно улыбнулась. Что-то было в ней такое, что изначально положительно настраивало меня. Мне не казалось, что она может как-то меня осудить. Она была чрезвычайно приветлива и открыта для мира. — Я тоже рад видеть тебя, как ваше ничего? — он заговорил неожиданно по-домашнему. Девочка, сидевшая на руках у Влада, с интересом поглядывала на меня, но ничего не говорила относительно моей персоны. — Папа вчера ругался, — произнесла она с непонятной радостью. Казалось, она все делает с радостью. Можно ли отнести это к детской безмятежности? — Ругался? Чего это ему пришло в голову ругаться? — спросил у нее «дядя Влад», и она, покраснев, спрятала лицо, уткнувшись в его плечо; он улыбнулся. — Она налила воды с краской ему в ботинки и раскрасила их гуашью, он и ругался, — женщина рассмеялась. — Картина была презабавная. Мы-то хорошо, живем, как видишь, а ты? Трудно с детьми в школе? И, прошу, познакомь нас с твоей девушкой, — она подошла ко мне, и я покраснела, хотя мне было непонятно отчего, она тут же прикрыла рот рукой и постаралась извиниться: — Или вы не в таких отношениях? Простите, — но Маяковский остановил ее: — Это Катя, она… да, она моя девушка. Катя, это Оля, жена моего брата, — я улыбнулась. — Очень приятно, Лиза мне говорила о Вас, — как можно мягче произнесла я. Она посмеялась, что-то сказала про Перышкину. Я заметила, что девочка на руках у Влада рвалась посмотреть на меня так, чтобы я заметила ее, но немного стеснялась и все ее реплики тонули в ее же рту. — Только Лиза? — она по-доброму, как бы осуждающе посмотрела на Влада. — Это моя дочь — Женя. Она стесняется, — с улыбкой пояснила Оля, показывая на девочку.       Они разговаривали минут двадцать, Оля о многом спрашивала и меня. Я отвечала без каких-либо зазрений совести, но старалась не упоминать о том, что учусь в школе. Про возраст она не спрашивала. В конце концов мы с Владом были приглашены на ужин, познакомиться поближе, Влад ответил, что мы обязательно будем и, распрощавшись с Олей и Женей, мы разошлись в разные стороны. *** — Знаешь, я бы не хотел, чтобы ты была знакома с Артемом, — первым начал он и замолчал, но через секунду быстро добавил: — по крайней мере, сейчас. — Почему? Оля очень милая женщина. Такая позитивная, мне хотелось улыбаться от одного ее вида. Женя тоже живенький и забавный ребенок, — пояснила я, но Влад совершенно серьезно отрезал: — Так вот отец этого живенького и забавного ребенка совсем не такой. Скорее даже полностью противоположен. В общем, я не хочу пока вас знакомить. Он консервативный и прямой. Если он посчитает, что нам с тобой лучше вообще не видеться, то он именно так и скажет. Я некоторое время шла молча. — Но ты ей уже пообещал. Тебе, конечно, лучше знать, как и кто к этому отнесется. И я совершенно ничего не имею против его прямоты.       Он сделал движение плечами, будто разминал их. Казалось, что ему от чего-то не по себе, что он хочет избавиться от какого-то груза, но не может. — А ты бы хотела сходить? — отвлеченно произнес он. — Почему бы и нет?       Влад взглянул на меня, будто бы я не знала, чем мне это грозит, а он знал, но останавливать меня воли не имел.       И все-таки его слова меня насторожили. Не слишком приятно слышать в свой адрес чьи-то комментарии по поводу того, о чем ты и сам прекрасно знаешь, но поделать с этим ничего не можешь. Я мало слышала о его брате. Было даже немного страшно представлять, как наша встреча может произойти. Вдруг он вообще меня на порог не впустит.       Но время шло, мысль потихоньку угасала, я начинала разговор, а Владислав меня поддерживал.       Через полчаса он оживился, я оживилась чуть попозже, и мы приняли решение идти домой. ***       Мы остановились около моего дома. Чрезвычайно мило, что он провожает меня. Честно говоря, до него это делал только Самойлов пару раз, потому что мы друзья. — Послушай, ты бы хотела пожить у меня до сентября? — ненавязчиво спросил он, облокотившись на стену дома.       Это был неожиданный вопрос, мягко говоря. Он обескуражил меня, и, кажется, даже ладошки мои вспотели.       Я дала себе пару минут на размышление и долго молчала. Мне казалось, что он пошутил, но мне и в прошлый раз так казалось, а в итоге я осталась у него. Он взрослый, а я нет. Влад терпеливо ожидал моего ответа. — Ты знаешь, я не умею готовить, — брякнула я, все еще размышляя. Мне казалось, что молчать и далее будет невежливо.       Он усмехнулся. — Я и не заставляю тебя готовить, хочешь или нет? — я лукаво улыбнулась и в ответ тоже спросила: — А ты бы хотел, чтобы я… пожила у тебя? — я пытливо посмотрела на него, но он без минуты раздумья ответил: — Да.       Так резко, уверенно и легкомысленно. Но это придало уверенности и мне. — Хотела бы. Но Олег… А в конце августа приедут родители, и надо бы до их возвращения тоже вернуться домой. Нужна ли тебе такая морока?       Я почувствовала себя такой неуверенной, что уверенность его отстала от меня так же быстро, как и прилипла. Несамостоятельной. В моей будущей взрослой жизни мне будет нужен опекун, чтобы все было хорошо. — Нужна, наверное, раз я сам предложил. А с Олегом я сегодня говорил об этом и ему пришлось на это согласиться. Никакого шантажа, честное слово. Он просто очень понимающий, — Влад улыбнулся, и я почти поверила.       Зайдя домой, мы поговорили с Олегом, он вполне был спокоен, и разговор был недолгий. Он быстро повторил мне родительские наставления и сказал, что будет заглядывать к нам. Я приняла душ дома, так, на будущее. Молча раздумывала не глупый ли поступок, но вместе с этим собирала некоторые вещи. Например, зубная щетка — очень важный предмет гигиены, знаете ли. ***       Нес мою сумку Маяковский, я шла припеваючи. Однако сомнения меня не оставляли.       Уже дома бушевавший внутри меня океан смятения утихомирился, мы сели пить чай, обстановка стала теплой и домашней, мне стало уютно и все забылось как глупая неприятность.