Ключ поверни и полетели

      Олег приехал поздно, когда разговор наш медленно стихал, я засыпала у Маяковского на груди, размеренное дыхание еще больше уговаривало закрыть глаза и спать. Он обнимал меня, отчего собственно было тепло как под одеялом. Разбудил меня звонок чьего-то телефона. Мелодия была знакомая. Сплин — Гандбол.       Даже вдохновляет немного.       Он резко вздрогнул, когда телефон заиграл на соседней тумбочке. Медленно повернул голову в сторону раздражителя, потом снова откинулся назад и сказал: — Возьми трубку, это Олег, — сонно так сказал.       Я взяла телефон в руки. — Тебе не кажется, что если звонят тебе, но вместо тебя отвечу я, то это будет подозрительно, — он устало и недовольно вздохнул и, взяв трубку у меня из рук, ответил.       Конечно же, открывать калитку побежала я. Маяковский стоял у двери в дом и смотрел, как я буду это делать. Дверь открывать.       Олег ввалился с тремя пакетами еды и двумя друзьями. Точно трезвый. Я их знаю. Это наши соседи по даче. Точнее дача у одного из них, а второй просто ездит к нему на дачу как к себе, потому что они лучшие друзья. — Кать, чего ты трубку не берешь? Я сначала тебе звонил, — он видит Маяковского, здоровается с ним, тот подходит к нам и забирает у брата пакеты. Здоровается с друзьями, видимо он их тоже знает, потому что здоровается как будто это его старые знакомые. — Я не слышала. Уснула, — он понимающе кивает. А эти двое, Эдуард, которого в простонародье зовут Эдом, и Ян, которого так и зовут, Ян — неплохие парни, потому что с ними дружит мой брат. С плохими он не дружит. Правда, они жутко бесили меня в детстве, а с тех времен мы пересекались только на две-три минуты где-нибудь около подъезда бабушкиного дома. — Катя, ничего себе, давненько я тебя не видел, сколько тебе? Пятнадцать? — обнимает меня за плечи Ян. — Семнадцать. А тебе сколько? Сто десять? — он хмурится, но смеется. — Сто двадцать два, — он по-дружески чмокает меня в лоб.       Ян — веселый парень, ходячий злой анекдот. Если кому-то нужна будет помощь в чем-то серьезном, то, конечно, он поможет, а так… От него не то чтобы помощи не дождешься… Он тебе еще и злой шуткой в лицо пульнет. По правде, я была влюблена в него в десять лет. Да, Олег давно с ним общается. Но они не стали лучшими друзьями. Это скорее вынужденное общение, чем общение из-за потребности в этом самом общении.       С Эдом все проще. Он особо ничем не отличался. Он просто еще один друг, которого я знаю. Ко мне он никак не относился, видимо, смирился с моим существованием. Я очень редко с ними гуляла, и он был не очень-то рад меня видеть. А Ян всегда говорил, что он в меня влюблен. И я никогда не могла определить шутит этот «веселый парень» или говорит правду. — Ну, мы ненадолго, если что заходите, как открыть калитку все знают, — Ян снова наиграно любовно взглянул на меня и, прижав еще сильнее, произнес: — Катька, может, с нами пойдешь? А то что тебе тут делать с двумя скучными старикашками? А так… — он поиграл бровями, я засмеялась, он тоже улыбнулся, но представление продолжил. Мельком я заметила Маяковского, который отчего-то смотрел на Яна как на врага народа. Боже, моя принцесска ревнует! — Мы можем выгнать этого, — он кивнул в сторону Эда, — и устроить свои посиделки, у меня есть вино, я обещаю, — он подвел меня к выходу, — тебе понравится!       Его участок был напротив нашего, вход, собственно, тоже.       Олег засмеялся, сказал что-то про то, что я еще мелкая, а Ян похотливый извращенец. Маяковский подошел к нам размеренно. Мое сердечко забилось от предвкушения МЯСА, которое сейчас начнется. Хотя он в принципе особенно может не беспокоиться обо мне. — О, Владик, ты хочешь к нам присоединиться? Устроим мжм? Прекрасно! — я толкнула Яна в бок и поморщилась, вот благодаря таким я знала значение этого сокращения. Фу. — Вероятно у Катерины есть молодой человек, не думаю, что это ты. А я на правах учителя и классного руководителя этой пискли, предлагаю закончить этот театр и отвали уже от нее, — вот черт, он что, это вслух сказал?! Я засмеялась, Ян тоже. — У тебя еще и парень есть?! Небось дохлик какой-нибудь. А давай-ка ты станешь моей девушкой, посмотри, какой я красавец! — он отскочил от меня и начал показывать себя во всей ПРИЛИЧНОЙ красе. Я смеялась, Маяковский смотрел на меня. Я прямо пятой точкой чувствовала, что он хочет сжечь меня, но, ГОСПОДИ, ЭТО БЫЛО ТАК СМЕШНО, что никакой костер был мне не страшен. — Если бы у меня и был парень, — говорила я сквозь смех, — то он был бы, как… вот он, — я указала на Влада, Маяковский смотрел на меня удивленно, Олег обернулся в тот момент, когда обернулась я, чтобы посмотреть обернулся ли он. Все замерли и смотрели на меня. Что-то надо делать. — Но у меня его нет, поэтому… — Поэтому ты станешь моей девушкой, охх, какой подарок! — он снова подскочил ко мне, начал уводить в сторону своей дачи, но тут ему помешал Олег. — Януся, зачем тебе девушка, когда у тебя есть Эд? Будьте счастливы, а мою непорочную сестренку оставьте, — Ян надул губы, сделал вид, что обиделся. — Ло-о-о-о-ол, а ты с ним что ли спишь? — сказал Эд, указав на Маяковского. Олег хотел что-то возразить, но Ян, снова спародировав кого-то, взял Эда под руку и, гордо подняв голову, воскликнул: — Ну и пожалуйста, мы с моим любимым уходим! Пошли, Эд, нам тут не рады! — и они, истерически хохоча, уходили под наш истерический хохот.       Я закрыла дверь за ними и беззаботно пошла в свою комнату.       Вот сто лет не общались, а как будто всего час. Люблю таких людей. Они вызывают у меня двойственное чувство.       Как только за мной закрылась дверь, я осталась в тишине и звуки вне обители стали слышны мне так же ясно, как музычка в наушниках. — Ты чего так взбунтовался? — спросил Олег, что-то попутно глотая. Забавно, если это алко. — Нихера я не взбунтовался, мне вообще насрать, если честно, — ой, какие мы гордые, надо же! — Переживаешь за ученицу? — по интонации можно было понять, что Олег говорит с подвохом, а это значит, что он что-то там придумал/знает/услышал… ЧТО-ТО ОН ЗНАЕТ! ***       Прошло полчаса, как они закончили разговаривать, Маяковский почти полностью снял с себя подозрения и, по шагам, направился ко мне в комнату. Я ожидала этого.       Дверь открылась так же резко, как я расправляюсь с шоколадками. Ну и закрылась так же. — Что это было?! — возмущенным шепотом сказал Влад, приблизившись ко мне. — Это? О чем ты? — он закатил глаза. — Если ты будешь тупить, я перейду к действиям, — У-угроза. Прямо страшно, агада. — Если ты про Яна, то можешь не беспокоиться, мы сто лет не виделись, он вообще идиот и придурок, кроме как тупых шутеечек, он ничего не может, нашел к кому ревновать, — спокойно высказала я ему в лицо, он более-менее удовлетворенно выпрямился. — Я и не думал ревновать, мне наплевать. Тем более, он, вероятно, прав, я слишком старый для тебя, не так ли?       Я профессионально закатила глаза. — Вла-ад, мне кажется, что ты придурошнее Яна. И вообще чуть не спалился! И ничего ты не старый, подними свои сопли, не пачкай пол, я его сегодня мыла и жутко устала, — я кое-как дотянулась до его щеки и поцеловала. — Ты все еще намерен сказать ему? Сейчас? — Передумал. После этого, это будет как-то глупо. И вообще, вся эта ситуация — глупость. Завтра, — я вздохнула, кивнула и обняла его. — Да, пожалуй, завтра.       Вечер закончился тихо. Я легла спать, Влад с Олегом уснули позже меня, они еще о чем-то говорили. ***       Утром у меня срабатывает будильник в шесть утра. Я специально его поставила, потому что в шесть утра все спят, а мир прекрасен. Нет ничего лучше воздуха.       Я совсем не чувствую, что я выспалась, но встать я все равно заставляю себя. Очень медленно я натаскиваю на себя джинсы и майку. Вообще-то на улице утром жутко холодно, а потому я натягиваю еще и толстовку. Отлично, к прогулке готова.       Я тихо выхожу из комнаты и, пробравшись к коридору, как можно быстрее надеваю кеды и так же тихо выхожу на улицу.       Воздух. Здорово!       Мое лицо озаряет улыбка, потому что я уже очень давно не просыпалась так рано, чтобы просто погулять. Но спать как-то не сильно хочется, это, конечно же, из-за холода, потому что я чувствую, как трясется моя челюсть. Руки челюсть поддерживают и тоже слегонца дрожат — это от холода. Я улыбаюсь еще шире, осознавая великолепие таких моментов.       К слову, человека все еще нет.       Это не останавливает, и я иду к калитке, чтобы открыть ее и смыться, лес недалеко, тем более он такой реденький и жилой, там много домиков. — И куда ты собралась? — голос позади разрезает великолепие острым ножиком.       Жестоко.       Я оборачиваюсь. Это Влад, одетый полностью, как на улицу собирался, зевает. — Гулять, — он щурится. — Одна? Или с этим, как его? — я догадываюсь, кого он там имеет ввиду. Все-таки ревнует. Никто еще не ревновал меня к кому-то. Это даже вдохновляет. Так же как чай. Или дьявол. — Одна, — он вяло идет в мою сторону. — Ты хочешь сходить со мной? — я раскрываю дверь еще шире перед ним, открывая проход за пределы забора. — Ну не отпускать же тебя одну, — улыбаясь, говорит он, снова зевает и выходит. Я выхожу за ним. ***       Мы долго идем в молчании, я уже начинаю жалеть, что не сбежала, просто хлопнув калиткой, после его фразы. Надо же о чем-нибудь поговорить. Например узнать, откуда он знает Янусю и Эдика. — Если ты хотел спать, то мог бы остаться, зачем пошел? — спрашиваю я, наблюдая его сонное лицо. — Я просто услышал, как ты выходила из комнаты и подумал, что это еще один неплохой способ побыть вместе и остаться незамеченными. И, конечно же, я не хотел, чтобы ты тут гуляла с кем-то другим, — я умиляюсь, но про себя. ГОСПОДИ, как это мило!       Не знаю даже, можно назвать его романтиком или нет. — Это мило. У меня еще есть вопрос: откуда ты знаешь этих двоих клоунов? — он идет вперед с закрытыми глазами. — Каким-то очень давнишним летом я приезжал сюда с Олегом на выходные. Он познакомил меня с ними. Потом мы еще общались некоторое время, но в итоге все равно разошлись. — Содержательно, — я пожимаю плечами. Одной тайной меньше. Я некоторое время молчу, он спит. — Сегодня день «ИКС»       Он усмехается и кивает. Я предлагаю дойти до футбольного поля, которое находится в лесу, около тех домиков, что там расположены. Поле весьма прозаично, зато самодельное. В нем сохранено людское желание, сплоченность, интерес к определенному занятию.       Это место хранит в себе даты и время.       Там есть скамеечки и по приходе, я усаживаю его на одну из них. Скамеечки тоже самодельные, но со спинками. Это удобно. Влад охотно на нее приземляется.       Я сажусь первая, а он садится на нее спиной ко мне, а потом падает на мои бедра головой и шумно выдыхает. — Ты мог бы сейчас спать дома, — уговариваю я этого идиота, который непонятно о чем думал, когда шел за мной.       Впрочем, такие жертвы — это романтично и где-то даже доказывает, что я ему не безразлична. Телефон я не брала, а наручные часы показывали полседьмого. — Без тебя. А так я знаю, где ты, что с тобой. Олег не так уж о тебе и беспокоится. — Беспокоится! Не надо мне тут! — он усмехается и говорит, что скамейка жесткая. — А кровать дома мягкая, — вторю я. — Если ты не хотела, чтобы я шел с тобой, могла бы просто сказать, — я пожимаю плечами, хоть он и не видит. — А ты бы послушал и не пошел? — Нет. Тебе все равно от меня не спастись, — я смеюсь. Он тоже улыбается, но с закрытыми глазами у меня на бедрах.       Да.       Постепенно я задумываюсь о том, что вот у меня есть человек, но он спит и это было бы действительно странно, если бы у кого-то желания совпадали с моими на сто процентов.       Влад засыпает у меня на ногах. Чего и следовало ожидать. Я в который раз задумываюсь о наших отношениях, о том, что сегодня вроде бы что-то должно разрешиться.       Мы вроде бы сказали друг другу, что встречаемся, мы как бы стали близки друг другу, но ничего особенно не изменилось. Это чувство как пришло, так и ушло. Это должно быть нормально. Тем более он весь такой взрослый.       Проходит час в раздумьях, и я уже вижу солнце, его лучи, которые теперь добрались и в лес.       Надо же. Олег этого не видит. Все почти так же просто, как и сложно.       Сидя в одном положении ноги затекают. Но шевелиться я, конечно же, не буду, потому что боюсь разбудить человека. Это глупо, разумеется. Зато Маяковский хотя бы выспится. ***       Проходит еще час, ног я уже сто лет как не чувствую. Влад открывает глаза, медленно поднимается и осматривается. — Где мы и что мы тут делаем? — сонно спрашивает он, продирая глаза. — Ты увязался за мной и потом уснул у меня на коленях. А теперь тебе придется тащить меня, потому что я не чувствую своих ног, Юхууу! — я с криком «юхуу» подняла руку вверх и потрясла ей, очень лениво, но воинственно.       Влад испуганно посмотрел на меня, но я его успокоила и демонстративно встала, мол, вот она я!       Но ноги подвели, потому что они реально были ватными, и я чувствовала сотни иголок, что, собственно, и помешало мне устоять. Маяковский серьезно взглянул на меня, а мне его серьезность показалась забавной. В полдевятого утра-то. Олег проспит еще как минимум полтора часа, это хорошо. Я рассмеялась и, пошевелив ногами, все же встала.       Через полчаса прогулки мы все-таки решили пройтись в сторону дома. *** 18:22       К слову, эта цифра ни о чем мне не говорила. Ничего, кроме того, что мы с Владом решили в данный момент подойти к Олегу и рассказать ему все как есть. Всю эту чертову тонну правды, о которой он и не догадывается. Это надо просто пережить, и все будет здорово.       Маяковский решил свалить все на меня и придумал весьма себе неплохое представление нашей правды, в которой он, конечно, поучаствует.       Олег был в гостиной, когда мы решили рассказать ему. Он что-то читал в бумажках, которые держал в руках, периодически глядя в окно.       Мы зашли в комнату одновременно и вместе. У меня даже душа не дрожала, что меня немало удивило, потому что я думала, что она-то будет дрожать в первую очередь.       Олег удивленно смотрел на нас. Даже как-то вопросительно. Ну реально, что можно подумать, когда перед тобой с серьезными лицами стоят твоя сестра и лучший друг. — Олег, я хочу тебе что-то сказать, — произношу я все-таки неуверенно, Маяковский касается моей руки и встает ровно рядом, как бы показывая, что он поддерживает меня. Тем более это же брат, это не родители. Но, признаться, Олег ничем их не лучше и ничем не хуже, он бы неплохо сошел за папочку. — Я слушаю, — озадаченно нашелся брат. Да, было немного забавно в такой момент осознавать, что он всего-то брат. Но для меня он значил далеко не «всего-то», и это мешало. Реально мешало. — У меня есть молодой человек, — краткость — сестра таланта. Он улыбнулся. — Это здорово, я весьма польщен, что ты решила посвятить в это меня, — тут уже решил вмешаться Маяковский. — Ты не понял, — вот кажется в эту долю секунды Олег начал сопоставлять факты, он медленно доходил до истины, а мы выкладывали ее на блюдце с голубой каёмкой, — ее молодой человек — это я.       Это было отправной точкой.       Он яростно корчился, вопросительно, непонимающе и где-то возмущенно смотрит на меня, а я стою с серьезным лицом и подтверждаю слова Влада.       Олег отреагировал примерно так, как рассказывал этот самый мой молодой человек.       Мой брат подлетел к Маяковскому меньше, чем за долю секунды, резким движением схватил его за грудки и впечатал его в стену, сопровождая движения яростной грубой речью. — Ты, чертов педофил, ты знаешь, что ей даже нет восемнадцати?! Ублюдок, я тебе доверил свою младшую сестру! Как ты, блять, можешь так поступать?! Она же еще маленькая, педофил, тебе лечиться надо! — Маяковский пытался оборвать его оправданиями, но ни черта у него не вышло, оттолкнуть его у него тоже не получилось.       Внезапно стихнув, Олег отошел от него. Он яростно осмотрелся. Повернулся вокруг себя на триста шестьдесят градусов и с этого чертового разворота ударил Влада кулаком, и попал где-то между ртом и носом.       Теперь-то я почувствовала, что пора бы, кажется, вмешаться. Подлетев и встав между Владом и братом, который чувствовал свою правоту (ее чувствовали все); Олег ненавидел то ли нас, то ли банально такие обстоятельства. А Маяковский, стирая кровь с губы, стоял как-то даже слишком гордо, будто показывая брату, что тот не прав, хотя прекрасно осознавал, что как раз-таки все наоборот. — Прекрати! — наивно попыталась я, но попала под нравоучительную грубую струю речи моего братца. — Это ты прекрати! Он же старше тебя на десять лет, да он вскружил тебе голову, — наконец-то, только уже не поможет. — Как ты пошла на это?! Ты же умная, ты должна была понимать, что это все… — он замолчал, чувствуя ненависть, но не зная, куда ее выместить; в конце концов брат вышел гордо из дома, хлопнув дверью.       Я развернулась к Владу, который, расслабившись, согнулся, закрывая губу с носом, из которых все-таки поливала кровушка. Олег умеет бить. Надо же.       Я весьма быстро раздобыла спирт, зеленку, йод, вату — все, что нужно. Даже пластырь откoпала. Посадила Маяковского на диван и принялась залечивать раны. — Это было глупой затеей, — произнес брюнет, подрагивая от каждого прикосновения ваткой со спиртом и отворачиваясь, а я каждый раз весьма сурово поворачивала его голову назад. — Ничего подобного. Он должен был узнать это. Тебя он не убил, а это до нашей свадьбы заживет, так что… пока все живы — все хорошо, — он усмехнулся, а я, выбросив ватку в пакетик, взялась за зеленку. ***       Олег вернулся поздно. Под руки его принесли Эд с Яном, весьма удивленные таким состоянием моего брата.       Не подумайте, с ним было почти все в порядке, он как честный человек решил напиться. Друзья опустили его на диван и принялись выпытывать у нас, что произошло. — Короче, Катька, мы нашли его на скамейке, с бутылкой в руке. А когда мы спросили, что с ним случилось, он сказал, что его почти предали и отрубился. Мы дотащили его сюда и вот, — Ян удивленно и вопросительно смотрел на нас. — Так что же произошло? — спросил уже Эд и как-то с недоверием посмотрел на Олега, потому что в таком состоянии его мало кто видел. Благо, тут нет родителей.       А я скромненько посмотрела на Маяковского, как бы спрашивая разрешения рассказать, он кивнул, и я поведала им всю эту длинную историю в трех-четырех предложениях. Теперь с недоверием они смотрели на нас. Это было жутко неловко. — Так это ты… — протянул Ян, видимо, вспоминая вчерашнюю ситуацию. — Это я, — холодно ответил Влад. — Как это вообще произошло?! Я на месте Олега убил бы обоих, — произнес Эдик, убирая телефон в карман, открывая мне новую сторону. Это удивительно, какие ситуации происходят с обычными смертными. ***       Когда все разошлись, Олег нашими силами был уложен на кровать, мы засели в моей уютненькой комнатке с чаем, обсуждая все и вся. Событий сегодня хватило. Это удивительно.       Все же правда — это круто. Тебе никогда не придется лгать, если ты будешь честен сам с собой.