Ключ поверни и полетели

      Пятнадцатое июня. Какой странный день. Я открываю глаза и первое чувство, которое тут же настигает меня, — это жуткий нервяк. Я лежу в своей теплой постельке, меня не торопит время, все хорошо, но я нервничаю.       Мне сегодня семнадцать.       Ровно.       Охренеть. Дожила.       Мозг, не решаясь скомандовать телу «встать», не желая больше оставаться в постельке, продолжает бить меня моими же нервами. Я резко распахиваю одеяло, так же резко поднимаюсь.       С чего надо начинать дни рождения? Они же должны быть праздничными или милыми?       По всему дому царит тишина, я уверенно думаю, что мама еще спит, а папа собирается на работу. Или уже уехал.       Я захожу на кухню. На столе покоится небольшая коробочка, завернутая в крафт-бумагу, перевязанная ленточкой, а рядом лежит записка от отца.       «С Днем рождения, солнце, расти большая!       

Это тебе от нас с мамой, вечером праздничный ужин, не забудь!       С любовью, папа».

      Это, пожалуй, была самая милая записка за всю мою жизнь! Я успела тысячу раз покраснеть и улыбнуться еще сотню во все тридцать два!       Над коробочкой я долго думала: открывать или нет? Пока я думала, шло время, а значит, я была близка к опозданию.       В итоге, коробочка осталась нетронутой, чай даже не нагретым.       Я спешила на работу. Мне чрезвычайно хотелось увидеть его: интересно, что он мне скажет. Влад знает, что мне сегодня…всего семнадцать.       Он же писал мне СМС-ку.       Ну и все. *** — Катенька, Владислав Максимович сегодня отпросился, сказал, что немного приболел, придет завтра, — директор виновато пожал плечами и тяжело вздохнул.       Вот это кидалово!       Даже обидно немного. — Вместо Владислава сопровождающим будет учитель химии. Он поможет тебе с классом. Не переживай, — Добряков ободряюще улыбнулся и, сказав, что с минуты на минуту придет химик, ушел.       Химик и пришел. Через секунду после того, как директор скрылся. Если честно, отношения у меня нормальные со всеми учителями. Он мило улыбнулся и обратился к детям, которые почему-то были недовольны. Я даже знаю почему. Примерно по той же причине, по которой я не была в восторге от сегодняшнего рабочего дня. — А где Влад? — спрашивает кто-то из класса, но тут же поправляется: — Владислав Максимович…       Химик смотрит сначала на меня, а потом на детей, видимо недопонимание, почему это они к УЧИТЕЛЮ на «ты». А ты попробуй объясни этому химику, что учитель — друг! — Ребята, он немного приболел, придет завтра, — этим он и обошелся, дети к нему больше не приставали, он попытался их чем-то занять, у него даже получилось, но потом все дружно забили на это.       Как он удачно заболел. Люблю, когда так: у меня вот праздник типа, а человек, которого я не прочь увидеть в этот день, болеет. Обожаю просто. Ничто не вечно под луной.       День проходил настолько скучно и незаметно, как только мог. Впрочем, Надежда умирает последней, мое чувство солидарно с Надей — оно тоже жило. К вечеру все должно быть круто — это же мой день. День рождения.       Впрочем, это еще раз доказывает, что, если желать чего-то очень-очень сильно, надеяться или попросту верить, чудеса-таки случаются.       На третьем уроке Лиза ворвалась в кабинет с двумя ярко раскрашенными подарочными пакетами. Следом за ней вразвалочку шел Самойлов с совершенно безмятежным лицом. Кажется, он жевал что-то типа травинки. — Катюша!!! — радостно закричала она, обнимая меня. Она была на полголовы выше меня, потому что стояла на огромных каблуках; как у нее ноги не отваливаются?       Честно? Я была очень рада, что хоть кто-то пришел ко мне, да и с Лизой я давно не виделась. Я, так же растаяв, обняла ее и расплылась в улыбке.       Но блондинка, кажется, выглядела еще счастливей, чем я. — Как же я по тебе скучала, ты уж прости, что давно не забегала, просто как-то… честно сказать, — она перешла на шепот, — мы с Кирюшей неплохо устроились, — но тут же она одернулась, — потом расскажу, а то я спешу. Итак, вот тебе пакетик, — она протянула мне один из цветастых пакетиков и улыбнулась еще шире, — С Днем рождения, цветочек, расти поскорей, а то Влад без тебя совсем с ума сойдет. И крыша у него съедет. Во- о- от! — она еще раз обняла меня, тут подошел Самойлов. — О, телячьи нежности, какая прелесть! — он скривил умилительную гримасу, я рассмеялась и тоже обняла его. Он как-то даже чересчур заботливо потрепал меня по волосам и тепло так, и уютненько сказал: — с Днем рождения, Катя. И прости меня, если что, — он улыбнулся, и я его отпустила. — Хм, о чем это ты? Какими загадками ты говоришь! — наиграно заподозрила я. Он рассмеялся, взял у меня пакет и, порывшись там, нашел что-то небольшое. — Там все остальное от Перышкиной, а вот это вот от меня, я долго думал, но в итоге в магазине мне попалась эта необходимая для жизни штуковина! — он повертел в руках коробочку и протянул мне. — Хочу посмотреть на твою реакцию, — парень довольно уставился на меня.       Химик что-то творил за столом, а дети занимались своими делами. Некоторые внимательно следили за происходящим тут.       Я открыла совсем маленькую коробочку. И достала оттуда небольшой медальончик на длинной цепочке. Овальный медальончик, серебряный, с позолоченными полосками. И фигурным цветочком. Красота, что скажешь!       Я улыбнулась шире возможного и почувствовала, как легкие решили не дышать, только делая вид. Перехватило, короче. — Открой, — улыбаясь еще шире, сказал он.       Я нажала на колесико и открыла. Это оказываются часы, а рядом малюсенькая рамка для фотографии. С уже вставленной туда картинкой. Присмотревшись, я различаю что это и начинаю дико смеяться!       Настолько дико, что мне бы позавидовали любые лошади!!!       Лиза, видимо, не знает, что там и удивленно смотрит то на меня, то на смущающегося, но, видно, радующегося Кирилла. — Я рад, что тебе понравилось, — с легкой усмешкой произносит он, я кидаюсь обнимать его и целую в щеку. Он тоже приобнимает меня.       Что было в рамке? Картинка, созданная при помощи фотошопа. Я и Влад сидим, значит, на скамейке и целуемся. При этом, позади нас взрыв, как обычно на картинках в интернете, и все это пафосно! Зато смешно!       Медальон с гравировкой. Позже я узнаю, как оно переводится: «Любовь завоевывает все. Без всякого сомнения». Фраза — на обратной стороне медальона. Так-то.       Хорошие у меня друзья.       А вообще, товарищи, попроще надо быть и проблема решиться сама собой, так ведь?       Лиза еще не ушла, и я тут же вспомнила про Маяковского. — Слушай, ты не знаешь, почему Маяковский не пришел, вчера с ним было все в порядке и… — она приобрела странный вид и перебила меня: — Зайди к нему, если хочешь, он будет тебе рад… Я думаю. Но ты зайди. И у него сегодня день рождения, который он, по всем законам, конечно же, не любит праздновать. Решил, что стареет. А не пришел он по другой причине, очень в его стиле, кстати, — она трагично поднесла ладошку тыльной стороной ко лбу. — А теперь я побежала, мне тоже надо к нему заскочить, пока он не напился до полусмерти, — она задумалась на мгновенье над последней фразой, потом решила забить на это, мягко улыбнулась и, попрощавшись, убежала.       У Маяковского сегодня день рождения. День рождения, Карл! В один день со мной! Да это точно судьба!       Самойлов в скором времени тоже ушел.       А дальше мой прекрасный пакетик привлек внимание детей, и они стали поздравлять меня с днем рождения, предложили посмотреть, что внутри пакета. Я согласилась. Любопытство, что поделать.       В итоге, там оказался альбом для фотографий и шоколадка. Как мило!       На этой радостной ноте и прошел весь оставшийся день. Мой мозг в который раз разделился на «какой прекрасный день!» и на «какого черта он сидит дома, что вообще происходит, ты должна к нему сходить!» Эх, нелегкая девичья судьбинушка — думать обо всем сразу.       День заканчивался легко и непринужденно. Химик меня не трогал, я не трогала химика. Дети занимались своими делами. По приходу конца дня, они даже не были особенно разочарованы, что им придется уходить, разве что попрощались со мной. Химия портит даже внешкольное время. Так-то. ***       Я выскочила из школы с пакетом подарков и направилась в сторону дома в приподнятом настроении. И какого же черта он не приперся?! Гордый, видите ли! Что у него могло случиться? И… ЧЕРТ ПОДЕРИ, У НЕГО ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ! Как у меня, прям! Озуеть!       Совпадение?.. Не думаю.       Сегодня по пути домой мне даже удалось не запинаться о воздух — таким удачным был сегодняшний день и так соблаговолила карма.       Домой я добралась очень скоро. ***       Дверь открылась, и на пороге стояла нарядная мама в замечательном фартучке, с улыбкой и чудесной прической. Я перешагнула порог, и она тут же меня обняла. — Господи, малышка моя, ты такая взрослая! — я опустила пакет и тоже обняла ее. — Знаешь, мама, дети имеют свойство взрослеть, так что я думаю, это нормально, — она улыбнулась и прижала меня еще сильнее.       Вскоре дверь была закрыта, а впечатления ждали своего часа. Папа еще не пришел, но обещал скоро явиться. А я придумывала, как сказать маме, что мне надо будет уйти. Праздновать день рождения к подруге? Точнее к другу. Н-да уж.       Я сидела на кухне с альбомом в руках, чтобы показать его маме, а вот кулон показывать я не спешила. Вручив ей альбом, я улыбнулась и продолжала осторожно и сдержанно вести себя, потому что чувствовала, что так просто она меня вряд ли отпустит.       После нескольких радостных оценок этого всего, она-таки заметила мое поведение. Даже не знаю, хорошо это или плохо.  — Катя, что с тобой? Ты хочешь мне что-то сказать? — почти обеспокоенно спросила она. Я даже вздрогнула. Мое молчание настораживало ее с каждой секундой. Я знала, что если промедлю еще, то она сочтет, будто я не знаю, как сказать ей, что курю.       Медлить больше было опасно. — Знаешь, мам, я тут подумала, может мне сходить с друзьями погулять? Символично — отпраздную день рождения, — она как-то строго посмотрела на меня, и я этого даже испугалась, если она сейчас начнет спрашивать с кем… Ах, ну да. — А с кем ты пойдешь? — лукаво сощурив глаза, спросила она. Как знала! — Ну… с Лизой, с Самойловым, и еще с их другом, — промямлила я. Боже, где я научилась так бесстыже врать?! — Ну с ними ладно, иди. Только вернись не позже десяти и сначала отсиди с нами ужин! В семь пойдешь, еще светло будет, — она доброжелательно улыбнулась и потрепала меня по голове.       В данный момент я чувствую себя последней мразью на планете, потому что обманываю самого дорогого человека на земле, который ТОЧНО этого не заслужил во имя личной выгоды. Какого, спрашивается, черта?!       В дверь позвонили, и мама побежала открывать дверь. Пришел папа. ***       Родители подарили мне электронную книгу, а это значит теперь, что я могу не тратиться на покупку книг, что теперь можно много книг носить с собой и не утруждаться, и что я вряд ли так часто теперь буду нюхать запах этих страниц и заводских чернил, и так же вряд ли послушаю их шелест, но ничего, во всем свои плюсы; я очень рада такому подарку!       Я дожидалась семи. Время шло гораздо медленнее, но это только потому, что я настойчиво чего-то ждала. Стоило мне забыться, я не успела опомниться, как поняла, что опаздываю, впрочем, никуда и не спешила.       Торт был вкусный, а мама заботливо дала мне ценные указания и закрыла за мной дверь.       Плюс еще одно приключение в мою мини копилочку. ***       Я резвым шагом направлялась к его дому и постепенно начинала нервничать все сильнее, но это нормально для такой стабильной идиотки, как я, которую даже звать никуда не надо: она сама приходит.       Я подхожу к дому и мне чересчур везет, так как оттуда выходит какой-то человек, и я быстренько забегаю внутрь. Поднимаюсь на нужный этаж по лестнице и вспоминаю, что было бы неплохо сказать Лизе, что я сейчас с ней гуляю.       Я быстро набираю ее номер и гудки длятся максимум полминуты. — Лиза? Привет, — она весело отвечает и спрашивает, ходила ли я к Владу, — Вот, как раз около его двери, — я подхожу к его квартире и смело нажимаю на звонок, — Слушай внимательно, я сказала маме, что пошла сейчас гулять с тобой, Кириллом и каким-нибудь вашим другом, — дверь спокойно открывается и передо мной стоит Влад в шортах и без рубашки. Он немного удивлен, но не показывает этого, облокотившись на косяк, смотрит на меня и ждет, пока я договорю. — Запомнила? — она перебивает меня и говорит что-то свое, а потом я вешаю трубку, попрощавшись с ней.       Я убираю телефон в карман и смотрю на него.       Взгляд цепляется за мужской торс, покрытый множеством витиеватых татуировок. Глаза поднимаются к крепкой груди, все такой же темной и пугающей. Я, как и любая другая девушка, имею слабость к мужским рукам: татуированным, мощным, грубым, крепким.       Насмотревшись вдоволь, я резко опускаю глаза, делая вид, что мне стыдно. Мне правда стыдно. (Нет)       Он еще несколько секунд смотрит на меня пустоватым таким взглядом, а потом вдруг осознает, кто перед ним; его брови поднимаются вверх, и он тут же спешно проговаривает: — Нет-нет, только не ты, прости, не сегодня, — он хватает ручку двери, но я упираю ладонь, останавливая его, он серьезно и уже хмуро смотрит на меня, будто я в чем-то виновата. — Нахер ты приперлась? — грубая и между тем безразличная фраза слетает с его губ, а глаза расфокусировано смотрят поверх моей головы. Я хмурюсь и, обходя его, прохожу в квартиру, попутно кидая ответочку: — А ты какого черта не пришел сегодня? — я быстро снимаю обувь, куртку и вешаю на первый попавшийся крючок. — Не твое дело. И на вопрос вопросом не отвечают, тоже мне медалистка, уйди, пожалуйста, — он запирает дверь, а я иду мыть руки.       Господи, вот это тело, господи, господи- и- и! Мне кажется, я начинаю любить татуировки.       Я не отвечаю и выхожу из ванной. Мы встречаемся где-то посреди коридора. Он неодобрительно и безразлично смотрит на меня. Я упорно игнорирую все его попытки прогнать меня. О, Назойливость — мое второе имя. — Что случилось? — спокойно спрашиваю я. Учитель все еще хмур. — Не твое дело, — грубит Влад и уходит в гостиную, — зачем ты пришла?       Я следую за ним. — Узнать, почему ты не пришел, — спокойно говорю я. Он садится на диван и обеспокоенно смотрит на меня. — Ты вроде бы здоров.       Он потирает переносицу с тяжким вздохом, будто я капаю ему на мозги где-то с час. — Я не здоров, я пьян, понимаешь? Ты очень не вовремя, — он ждет, будто я все пойму и уйду. Я слишком тупая для этого. — Стабильно, из-за чего же ты пил на этот раз? — он усмехается. — А мне для этого не нужен повод. Жизнь-то всегда — говно, — я закатываю глаза. — Безответственный нытик, — безразлично кидаю я, он смотрит на меня,       как на говно. Как на жизнь.       Кажется, тут та тонкая грань, когда уже пора следить за языком, а я из любителей строить себе же козни. Влад приобретает такое выражение лица, будто я у него всю семью порешала и он сто лет прикончить меня мечтал. Оригинально. Он встает с дивана и, выпрямив спину и став выше еще раза в два, подходит ко мне совсем близко, топит меня, давит своим ростом и надменностью. — Это я тут безответственный нытик? — размеренно спрашивает он, как будто давая шанс исправиться. — Ну не я же, — чуть менее уверенно говорю я, но знаю, что мне нечего боятся. — Да? А кто разревелся из-за того, что застукал своего учителя и одноклассницу в кабинете? — парировал он.       Но я не сдалась. — Ну и что, — с досадой выговорила я и повернулась к нему боком, показывая, что обиделась. Ему все равно. — Зато безответственной я точно не бываю, — он усмехается. — И во сколько ты обещала быть дома? — и я беззаботно отвечаю: — В десять, — но тут же чую подвох, но не чую какой именно. Хмурюсь, он усмехается. — Ну, до двенадцати-то я тебя точно задержу, — произносит Влад и, наклоняясь ко мне, смыкает руки в замок за моей спиной, касается носом виска и тихо и спокойно спрашивает: — А если серьезно, зачем ты пришла? — я уже автоматически, рефлекторно краснею. Касаюсь его плеч и отвожу голову. — Узнать, почему ты не пришел в мой день рождения, хотя бы меня поздравить. Это нечестно. Когда я шла утром, у меня даже сердечко быстрее билось, а тут такое… Хочешь покажу, что мне Самойлов подарил? — не слушая его ответа, я сняла медальон, что был у меня на шее и, открыв его, показала Маяковскому.       Он минут семь вникал, что происходит на фотографии со словами «это ты», «это, кажется я», «что это желто-красное? Яблоко?» Пришлось даже объяснять.       Зато в конце он посмеялся. Порадую Кирилла, что его труды были не зря. Поговорив о чем-то еще, он вдруг резко о чем-то вспомнил. Оставил меня в гостиной со словами «подожди тут» и через полминуты вернулся. — Я приготовил его еще месяц назад, наверное. Твой брат как-то обмолвился, что у тебя день рождения пятнадцатого, я просто запомнил, к слову, это было не трудно, — он протянул мне небольшую, но толстую книжку. Я внимательно посмотрела на обложку и улыбнулась. — Как символично, — он усмехнулся, я провела по ней рукой, протрет автора был выпуклым. — Томик стихотворений Маяковского от Маяковского. Спасибо, — решив выразить свою благодарность физически, я потянулась поцеловать его в щечку. Но вместо этого он впился в мои губы, что крайне не входило в мои планы. Я резко отстранилась. — О, ты не хочешь отблагодарить меня? — он по-свойски изогнул бровь, а я непринужденно сказала «нет». — Разве что я пришла без подарка. И поздравить тебя с двадцатисемилетием могу лишь словами, — он почти обиженно вздохнул и грустно промолвил: — Печально, что до твоего совершеннолетия еще целый год жить, — учитель снова сел на диван и пожал плечами, размышляя в голове.       Сейчас он выглядел как маленький ребенок. Уже в который раз.       Я, почувствовав себя как дома, решила, что здесь мне уже все можно, и села к нему на колени, обняв за шею. Он, впрочем, не особенно сопротивлялся. Пододвинул меня поближе и сам прижал. — Ну уж извини. Впрочем, если бы все доставалось тебе на блюдечке, то смысл жизни твоей и хоть какой-то азарт пропали бы бесследно, и боюсь, что навсегда. А так, хоть иногда чувствуешь, что есть ради чего… — я пожала плечами, он снова усмехнулся. — Это я тут бухой, а не ты, че это ты расфилософствовалась? — удивленно спросил он, а я не нашла чего ответить. Подарить ему что-то я была просто обязана и, недолго думая, медленно наклонилась к нему, чему он, собственно, не сопротивлялся. Я скользнула рукой к шее и коснулась губами его губ. Он почти мгновенно подхватил, но я оборвала. — Я сама, — чуть с обидой сказала я, и он улыбнулся.       Процедура была повторена с начала, когда я касалась его губ, он не шевелился, давая мне возможность сделать все самой. Я аккуратно поцеловала его верхнюю губу, затем нижнюю, затем он чуть приоткрыл рот, как бы намекая, и я проникла в его рот языком, с чем он был согласен первые пятнадцать секунд. Дальше он не удержался и снова взял всю эту инициативу на себя.       Хорошо, когда есть с кем отпраздновать день рождения.       И его тело обязательно должно принадлежать только мне. О да. ***       К счастью, он забыл, что хотел не выпускать меня домой до двенадцати, и я ушла вовремя. К счастью, он не педофил-насильник, и я ушла невредимой. К счастью, а может и к сожалению, день рождения у нас в один день.       А что касается подарка, я думаю, что он остался доволен.