Парадигма любви

*** - Ну что, дорогие мои коллеги, кажется всё началось очень даже хорошо, - Бергер налил докторам-помощникам по рюмке сладкого ликёра, дижестив, так сказать. - Я восхищаюсь вами, - искренне проговорил Галауэр, - вы гений, профессор, примите это без лишней скромности. Мы с коллегой склоняем головы. - Да, мои друзья, я шёл к этому довольно долго, напряжение, понимаете ли, годы опытов, временами приводивших в никуда. Но я никогда не опускал руки, запомните, господа мои хорошие, теория должна подтверждаться опытом, практикой, только тогда она обретает жизнь, плоть и кровь, - озвучив прописную истину, несколько нетрезвый профессор запрокинул голову и зашёлся басовитым смехом. Оба доктора с удивлением глянули на него. - Ох, это всё зелье веселящее. Да глаза Владимира распрекрасные, про способ цивилизованный вещал молодой человек, выбор в итоге сделавший. Без фокусов хотел, так и получил науку точную. А то беспокойство вызывало знаете ли, а вдруг не получится варварским путём. Как-никак организм - вещь непредсказуемая. - Вы хотите сказать, герр доктор, что... - Что цивилизованный способ сбоя дать не должен. Так что наш властелин там... эм-м-м, трудится в поте лица, исключительно для души и удовлетворения естественных потребностей. Поскольку работу свою он уже успешно выполнил, - неожиданно Бергер смущённо хохотнул и его бледноватые щеки озарились яркой алой краской. - Уж насколько он невозмутим был, но до первой пробирки. Пускай развлекается теперь, дело ещё молодое. - Это не повредит? Надо же, как вы продвинулись, герр доктор, мы не знали, снимаем шляпу, - Галауэр говорил за двоих. - В идеале даже нужно было в тот же день организовать горизонтальную встречу для стимуляции. Забудьте, что вы учили в курсе гинекологии, если вообще когда-то эти знания запихивались в ваши головы. По крайней мере по первичным вопросам, вторичные же остались прежними, вот ими через некоторое время и займёмся, пока же оценим этот вишнёвый ликёр. Как жаль, всего на донышке осталось, господин Галауэр, не соблагоизволите? Господин Веймаер, не подрывайтесь со стула, не мельтешите перед глазами старика, отдыхайте да вспоминайте ваши наработки по транспланталогии. И станет гимном песнь милой женщины - продолжателя школы доктора Франкенштейна. *** - Володя, Володя, очнись, - тяжелая ладонь басиста несколько раз проехалась по моей щеке. И рад бы был ему ответить, но язык будто распух и не помещался во рту. Я моргнул, мол, я живой, в сознании. - Херня! - заключил он. И к чему это относилось? Ко мне? - Володя, вставай, пора на волю. Пока все пьянствуют, мы обязаны свалить отсюда. Да поднимайся же ты, мешок кудрявый! Нет, я правда хотел встать, но очень ныла поясница и промежность, я не мог сдвинуть ноги вместе. А голова плыла в таком тумане, точно айсберг в Гренландии. Кратко охарактеризовав ситуацию ещё большее цветистыми выражениями, басист попросту повесил меня себе на шею и понёс. Перед этим он сжал мои ладони вокруг окровавленного прута. - Держи, чудо. Шел он, как можно догадаться, медленно, но уверенно. Выносливые, сильные мышцы вздулись под его рубищем, животом я ощущал горячий пот, выступивший на его шее и волосах. Я покачивался и не сдерживал стоны от боли, едва соображая, где ж нахожусь. Мы миновали несколько коридоров, я услышал, как Виталя материт Лео и его художественные таланты. Остатками разума я понимал, что мы идём по грани, случайный лазун - и нам конец. Ну, может, не один. С парой-тройкой Виталя разберётся, если сможет. Пока все его силы уходили на переноску недвижимости в моём лице. Я б очень хотел спрыгнуть и пойти своим путём, но понимал, что не смогу этого сделать, не сейчас. Не уверен я в своих силах, не хочу подвести Виталика. Даст бог - выберемся, Володя, ну-ка теряй сознание обратно, ещё и бога вспомнил. Бога нет, покажи ему кукиш. - Бля-я-я-я, - выдохнул Виталик. Я не успел спросить, что случилось, как по моим ногам скользнула верёвка: неужели выловили лазуны? А верёвки шипят, распуская капюшон, скалятся и воняют? То была кобра, невесть откуда упавшая на меня и старательно обвившая хвостом икры. Виталик это заметил и попытался стряхнуть тварь, обнажившую ядовитые клыки. Ну вот сейчас меня укусят, я сдохну. Мозг сильно освежился - Виталик долбанул моими ногами в стену, тем самым местом, где была голова змеи, но помимо неё там были мои живые части тела. Взвыв, я рванулся и кулём слетел с плеч басиста. Ох, зря я это сделал: на плечах было безопаснее, там хотя бы одна змеюка полагалась. А я грохнулся прямо перед носом ещё пары кобр, которые встали на хвост и радостно зашипели. Мол, еда, всего не съедим, но понадкусываем. Конкуренцию им составляли скорпионы - да откуда ж в подземельях бывшего Подмосковья они взялись? Потрескивая хвостиками, они приближались ко мне. Прибавить к этому можно только парочку тучных крыс, на которых змеи не реагировали вовсе, предпочитая охотиться на более крупную добычу. Виталик помочь мне не мог - на него выпал целый мешок гадостей: ещё пара змей, десяток пауков и моток белых червей, заползающих ему то в нос, то в уши, попутно облепляя глаза. От них отбивался с переменным успехом, прыгая и отряхиваясь. Выглядело это комично, с одной стороны, с другой же - один укус какой-нибудь твари, и мой любимый человек погибнет. А я лежу мешком с дрянью, ляжки видите ли у меня болят да общая немощь какая-то, будто на мне пахали недельку. Ну трахнули разок жестковато, что я, как школьница на выпускном секс-балу. Подтянуть, Володя, спавшие трусы и вспомнить, что в руке прут железный есть. И бить, бить, бить нечистую силу, отключив сознание, как в тот день у входа в бункер, когда на нас напали лазуны. Прут неудобно скользил, залитый кровью, он норовил выскользнуть, но я старался, орудуя им и свободной рукой. Загребая песок и кирпичную крошку, я хотел было ослепить змею, но вызвал облако пыли, которое попало мне в глаза. Называется - не рой другому яму. Шипение змей и писк крыс звучало отовсюду - сказывалось эхо подземелья. Правда, лишая змей и скорпионов зрения, я захватил и себя - глаза жгло, точно в них капнули кислотой, - я ничего не видел. Опасаясь, что могу попасть по Витале, я уменьшил зону поражения прутом, но тут же почувствовал, как мои пальцы кто-то начал кусать. Для полного счастья не хватало ещё заражения крови. Эй, тварь неизвестная, мне мои пальцы нравятся, оставь их в полном комплекте. Когда ничего не видишь, сильно обостряется слух. Чем я и пытался воспользоваться, чтоб уловить приближающихся лазунов. Но как я не напрягался, ничего не различил. Звуки тут производили только мы, временами очень матерные. А вот лазуны и прочие обитатели дома, который построил Кипелов, как будто не слышали нас. Неужели все гуляют на свадьбе? - Эй, воители придурочные, - крикнул кто-то. У меня волосы встали дыбом: кто-то, наделённый человеческой речью, находился рядом с нами. И это был не Лео, и не Эжен, голос мужской, незнакомый. - У вас 10 минут, а вы тут Форт-боярд устроили! Позади меня что-то щёлкнуло и хрустнуло, в следующий миг из стены подуло, точно заработала вентиляция. Всю живность и мусор сдуло, точно и не было. Когда я протёр глаза, никого, кроме обалдевшего Виталика, рядом не было. - Виталя, ты слышал голос? - Слышал, мне не понравилось. Это было неожиданно. Есть подозрение, что идёт очередная игра. И, чувствую, останемся в дураках. Вот же блядь, Валерку в окно я ж выкинул. Неужто уцелел? Надо ему было прут по самые уши воткнуть! - Да-а-а, - я всё тряс головой. События в спальне я воспринимал, как дурной сон. Да и сейчас просветление не наступало. - Нечего рассусоливать. Если идёт игра, то мы ещё поцарапаемся, пошли, Вов, или тебя опять нести? Через боль и ругательства я пошёл за басистом, уперевшись взглядом в его широкую спину. - Как мы пройдём через врата? И там же радиация? И куда пойдём, если сбежим? - Если сбежим, - Виталя подчеркнул именно это, - то двинем в Зелёную зону, куда ж ещё? В бункер мой возвращаться нет резона, там нас будут искать. Да и осталось ли от него хоть что-то. - Кому мы там нужны? - Амуницию добудем, - не слыша моих слов, мой любимый охотник продолжал беседовать сам с собой, - оружия нет, жаль. Ничего, шеи шерстяным тварям голыми руками сворачивал. Стой! - вдруг шепнул он. - Вот отсюда мы с Шу начали плутать, нам налево. Там должен быть пост охраны, возможно, ловушка. Не попадись! Легко сказать, не попадись. Вышло всё как всегда: сколько ж маеты со мной у Витали! Зайдя за поворот, мы увидали пару лазунов, те тоже нас засекли и двинулись к нам. В тот момент я подумал, что вернуться на свадебное ложе к властелину было бы меньшим из зол. А тут нас попросту собирались съесть! Я отшатнулся в сторону, мою ногу обвила петля, и вот он - полёт. Завис я на высоте метра над землёй - мог коснуться пола - но выбраться уже нет. Басист помянул всех моих родственников и лазуньих тоже да пошёл в рукопашную. Не было приукрашивания с его стороны по поводу сворачивания шей: ближайший лазун увидел свои пятки. Второй попытался убежать, но был сбит ногой в спину. Подвернувшийся под руку камень довершил дело. Туша лазуна дрогнула и обмякла, орошая тёмной кровью серый пол. - Виси пока, я сейчас, - я хотел возразить, но Виталя уже ушёл. А всё крутилась да крутилась мысль: до чего ж осталось 10 минут. До того, как хватятся Валерки, лазуны придут держать свечку? Да почему ж лазуны, доктора придут. Или они уже под столом? А если нет? Я задергался, пытаясь оторваться, то был акробатический номер: подтянувшись, я смог дотянуться рукой до узлов, но они были крепки и упрямы. Раздирая пальцы, я упорно терзал тугой канат, как вдруг неведомая сила потянула меня вниз, и я шлёпнулся мешком рядом с трупом лазуна. Всё в этой жизни движется по спирали. Только новый уровень: меня уже не тошнит от смрадного запаха. Надо же, я привык. Я ожидал увидеть Виталю, который нашёл где-то механизм и опустил меня, но никого не было. Привидения без мотора, дикие и несимпатичные? Басист вернулся через пару минут с окровавленными тряпками в руках, где-то успев переодеться. - Держи, лицо потом замотай, там ворота открыты, уже... - А лазуны? Лазуны тоже... уже... если не сдохли, то недолго осталось. Хорошо лежат, дверь автоматическую подпирают. Надевай да побежали. Освободился ты - молодец, - Виталик хлопнул меня по плечу и завязал бандану на лице. Последние несколько метров до выхода я преодолел бегом, в прыжке перескочив через тело лазуна. Из приоткрытой двери струился воздух, вряд ли свежий, скорее всего радиоактивный, но это был дух свободы. Может, сентиментально, и я излишне романтик, но при выходе я взял басиста за руку. Тот не отдёрнул, лишь хмыкнул да сжал мои пальцы. Так и вышли мы наружу, песчаные дюны мягко приняли наши ноги, пытаясь втянуть в свои объятья. Не сговариваясь, мы побежали: да, сбылась мечта идиота! Я бегу, держа за руку своего любимого человека, я счастлив, насколько может быть счастлив человек, сбежавший из плена, жаль только, что не трава-мурава под ногами, ну да ничего. Доберёмся до Зелёной Зоны - там и побегаем. Не нужны мы там, наверное, но больше некуда. Радость медленно отлетала, точно иглы со старой новогодней ели, как блески с пожелтевшей игрушки на её сухой ветви. То душащее чувство, когда ты не знаешь, куда податься, что у тебя есть, что ты собой представляешь. что мы скажем в Зелёной зоне, к тому же, как я помню, там же Арса властвует. Опять в миры Системы? Согласен! Малодушно признался я сам себе. Всё познаётся в сравнении. Не хочу быть бабой и королевой, хочу покоя. Виталика хочу, чёрт побери, не дадут же. А где мне его дадут, где наши линии пересекутся? Куда мы идём? Кто-то из нас знает, где находится Зелёная зона? Что за юго-северное направление? Небеса кружились надо мной, а заслезившиеся от солнца глаза уже не различали горизонта. Слух ещё не отказывал: дыхание Витали было ровным и спокойным, а главное - рядом со мной. А давай, Виталечка, останемся в пустыне. Тела наши заметёт песок, а, может, мы сойдём с ума и превратимся в лазунов без сердца и души? Солнце палило, разогревая всё и одновременно остужая. Мне было то жарко, то холодно, то одновременно. Дневное радиоактивное светило било по голове, заставляло кружить на месте. Точного маршрута я не знал, сомневаюсь, что Виталя был в курсе, и это осложняло задачу, впрочем, погони до сих пор не было, это вселяло надежду в ещё теплящиеся сознания. Мы не говорили ни слова друг другу, просто шли, вперёд, куда несут ноги. Но шаги замедлялись, даже проживший 25 лет в пустыне Виталий, начал сдаваться: ступни вязли в густом песке, рука, держащая мою, ньютон за ньютоном ослабливала сжатие. По законам жанра в обморок должен был упасть я - слабое растение миров Системы, но подкосило басиста. Виталя просто рухнул, когда же он поднял лицо, красное и залеплённое холодным песком, я похолодел: его глаза были чужие - вместо карих внимательных глаз на меня смотрели белые безумные фонари. Не в силах выдержать его взор, я отвернулся и неожиданно увидел в сотне метров от себя берёзу, а за ней вторую. От неожиданности я заморгал и затряс головой: что за призрак леса передо мной? Прищурившись, я разглядел необычную расцветку листвы среднерусской красавицы: ближние ко мне листья, точнее к месту, где я стоял, были черны и едва не сыпались на песок мелкой трухой. А вот те, что шелестели на противоположной стороне дерева, были нежны зелены и сочны. Я аж прослезился: надо же, я по есенинской красоте русских равнин скучал. Виталя, Виталя, очнись, кажется, мы дошли до Зелёной зоны. Словно услышав меня, басист начал шарить рукой по карманам своего наряда и неожиданно вытащил потёртую бронзовую фляжку. Содрав зубами крышку, он жадно припал к горлышку и сделал несколько глотков, а затем протянул мне. Я с опаской принюхался, стараясь не глядеть на него - эти белые глаза страшили меня, я был готов забраться на березу не хуже африканской макаки, если б только Виталя пошёл бы на меня, - но я удивлением почуял алкоголь. Первые же капли обожгли горло - это был чистый спирт. - Ну вот и отпустило, - пробормотал Виталя, - а ты пей давай, изваяние белоглазое. - И у меня глаза белые? - Были, - пожал плечами басист, - ты уж душить меня порывался по пути. Ничего себе! А почему я этого не помню? Мы шли по пустыне, я первый заметил дикие глаза Витали, а потом увидел берёзу. Всё, это всё, что помнил. Что-то прошло через мою голову, выпав из ушей? - Не помню такого, я берёзкой любовался, чтоб на тебя одичавшего не смотреть, уж прости... Вот она, берёза. - Кружат голову пески радиоактивные, - пожал плечами басист. - А спирт ты где взял? - Нашёл, что удивительно. Не верю я в подарки судьбы, не нравится мне это: в каморке лазунов, которым спиртяга даром не нужен, лежала фляжка. Было дело, подумал, что кровь чья-то - лазуны коктейль сделали, но ошибся. - А если не подарок, если твари кого-то задрали, а фляжку сувениром оставили? - кого я успокаивал? Виталю терзали дурные предчувствия, меня тоже... - Возможно, тогда почему там не было оружия? Тварюшки почему-то любят сталь, - басист сощурился, вглядываясь за мою спину. - А вот за нами и пришли. - Лазуны? Квазикриперы? - Не похожи, дай-ка прутик... *** - Они идут к нам? - Да, идут... Да когда уже, готовенькие мои. - Уверен, что дойдут? - Должны. Хотя план был послан к чёрту этим самоуверенным представителем рода человеческого. Из всех средств защиты у них обычная форма лазунов, не из каменного льна, не вымоченная в спиртовом растворе. Да и запасов у них с собой нет. Что если отклонятся? Святые небеса, да вы меня заражаете пессимизмом. - Я реалист, смотрю на этот мир без розовых очков. Указатели им надо было поставить? Как вы считаете? - Товарищ командир, говорит пост 16, на восточной границе замечены двое человекоподобных. Жду команды! - проскрипела военная рация. - Открыть огонь? - Как они выглядят? - Как лазуны, но без волосяного покрова на теле. Однако, волосы длинные. Оба пьют из фляжки с неустановленным содержимым, - динамик разразился новой порцией треска с докладом пополам. - Это наши, забираем их. *** Эжен медленно приходила в себя. Тонкая грань между сном и реальностью рушилась. Девушка подняла каменно-тяжёлую голову от подушки, точнее попыталась это сделать. Туго спелёнутая и зафиксированная, она едва могла двигаться. Случается порой в голове человека ощущение, точно рушится стенка, прорывается дамба, скрывавшая плотные воды воспоминаний. То и случилось с Эжен: дурман проходил, оставляя лишь мелкие остаточные явления в виде головокружения. Память больно колола её, сердце колотилось бешеной копейкой в стакане. Из глаз девушки непроизвольно потекли слёзы. Даже на Страшном суде она б не смогла себе объяснить, что с ней происходит. Она не была расстроена - утрата Ингрид её не занимала вовсе, своё будущее она видела столь же отчётливо, как собственный распухший от слёз нос. Но солёные капли всё бежали и бежали по её щекам, скатывались на подушку, смачивая её. - Ты тут жива? - в помещение практически вполз Лео, цепляясь за стенку. Ноги юноши заплетались, но хмельной разум честно пытался направить их прямо. На кровать к сестре парень попросту рухнул, не удержавшись после отсоединения от побелённой тверди перегородки. - Жива, - едва разлепляя губы, пробормотала Эжен. - Уже легче. Ты в себя пришла? - Думаю, что да. - Ну если думаешь, то дело идёт на лад. Так, - Лео почти прополз по Эжен поближе к её путам и попытался их распутать. - Сейчас я тебя отвяжу. Ты пойдёшь искать властелина, ты его найдёшь, я тебя знаю, ты ж его чуешь, сестричка. Найдёшь и скажешь ему, что готова на всё ради него, хотя нет, это он и так знает, - парень задумался, закручивая распрямлённые извилины, колыхающиеся во спирту. - Мне страшно, - вдруг вымолвила девушка, - что происходит? Что случилось? - Побег случился, теперь никто не стоит на моём пути к трону и телу властелина. Ух, какое там тело... Давай, ищи его, фас, милочка, ты всегда его чуяла, на вокзале ли, в парке ли, в полутёмном баре, даже в лесу. Где ты ещё сталкивалась с ним? Ну-ка признавайся, сестричка, чемпионка СССР по случайным встречам. - Он моя путеводная звезда, один сияет мне всю ночь, и только он сможет мне помочь... - Вот только не надо блажи. Возможно, он ранен. Я ж не знаю, насколько по-доброму обошёлся с ним его бывший коллега. Он беспредельщик. - Он здесь был. - Властелин что ли? Какого хрена он тут забыл? - Не он... - А, спасибо, что уточнила, цветок возвышенных терзаний, - наконец-то путы поддались. Эжен смогла высвободить руки и сама уже разобралась с узлами на ногах. Старательно переставляя одеревеневшие ноги, Эжен вышла, как ей казалось, на свежий воздух. Мутные глаза брата, исчерпавшего свой лимит по речи под градусом, проводили её, а затем закрылись. Внутреннее чувство привело её на смотровую площадку замка, с которой открывался обзор на шахты и печку. Темную гладь камней пересекало светлое пятно. Приблизившись, девушка не сдержала крик ужаса. Слёзы, все донимавшие её, на миг остановились, но тут же хлынули с новой силой. - Властелин, властелин, - едва слышно, захлёбываясь в рыданиях, шептала она. - На кого ж покинул ты мой любимый, мой родной, я каждый день просыпалась с мыслью, чтоб увидеть тебя, мой ангел. Ты ж не такой злой, каким казался, ты самый лучший на этом свете. Валера-Валера, я б была нежной и верной тебе, не уходи, а коли ушёл, так вернись, мой Финист-Ясный Сокол. - Холодно, больно, да ещё и затопит сейчас...