Парадигма любви

Нет, я очень хотел потерять сознание. Подумать, что это лишь страшный сон, и я скоро проснусь, вырвавшись из липких лап Гекаты. Куда там! Валера, сбросив с себя маску добродетели, ехидно улыбался, трепля меня по щеке. Из-за его спины вышел зловещий врач с поблескивающим шприцом в руке. Локтевой сгиб обожгло спиртом, в следующую секунду кожу пронзила острая тонкая иголочка, а поршень вдавил зеленоватый раствор в мою кровь. - Какой хорошенький, какой молоденький, зовут его Володенька! Не дёргаешься, правильно делаешь. Не организовывай синяки на своей прекрасной коже. - Где Виталя? - только и смог спросить я, абсолютно не волнуясь о том, а что, собственно, сделает этот пациент Фрейда со мной. Меня будто парализовало, точно вкатили миорелаксант сверхбыстрого действия. В голове вертелась одна мысль, будто копейка в пустой копилке «что с Виталей»? - В надёжном месте, где он не сможет побеспокоить тебя. Ах, что это, тревога? Смахни её с лица, мой ангел, Володенька, она ни к чему. Его не убьют, зачем губить ещё здорового и крепкого человека, прекрасно годящегося на самую тяжёлую и грязную работу. Смерть - безупречная свобода, и я не готов вручить ему такой дар. Кроме того, он может быть полезен и в другом... - Обнадёжил, - я честно попытался вернуть себе расположение духа. - Как ты думаешь о Виталике своём, прям посмотрите на него, - Кипелов наклонился ко мне совсем близко, точно хищник, оценивающий самое вкусное место на теле жертвы. - Точно также как в 1987-м, ну признавайся, Володенька, сколько ты заплатил тому парнишке, чтоб он не пришёл на прослушивание? - глаза Валеры вдруг оказались точно напротив моих. Цепкий взгляд, казалось, пронзал насквозь, добираясь до тайн глубин моей души. Было там, что скрывать. Я ведь и в самом деле долго уговаривал басиста из... уже не помню, откуда он явился, но был мастером своего дела: на басу играл не хуже Алика. Виталик, не бравший в руки гитару несколько лет, сильно уступал ему. Да и амбиций было через край, не знали чем вычерпать. Векштейну он понравился: и стрижка коротенькая - на один геморрой меньше, и к МосКонцерту приписан. Я же твёрдо решил, что хочу Виталю рядом, я скучал по нему, я хотел видеть его каждый день, а не только на сборных концертах и по выходным раз в месяц. Мысли о Дубинине давали мне пинок жить и двигаться по жизни уверенно, гордо подняв голову.... - Но это дело прошлое, давно минувших дней. Имеет ли оно значение и ценность? Да так, лишь небольшой штришок к твоему психологическому портрету. Веймаер, запиши, - аристократичные кипеловские пальцы махнули в сторону доктора, который что-то ожесточённо чёркал на потёртых желтоватых листах. - Считает наш объект №1, что для достижения целей все средства хороши. А вспомни, Володя, 1990-ый год! Ты так привязывал к себе басиста, шагу ему ступить не давал, все его мелодии обрабатывал собственноручно, уговаривал остаться ночевать, чтоб подглядывать за ним в душе, тихо благодаря проектировщиков советских домов, зачем-то соорудивших окно между кухней и ванной. Со-о-обственник! - проговорил Валера с явной издёвкой. - И как ты страдал, когда он, не посоветовавшись с тобой, уехал в Германию вместе с Мавриным и не вспоминал твою личность, пока их там не постигло горькое разочарование. Ночами ты не спал, не ел, только пил, а потом распускал нюни. Кто за тобой сопли подтирал да слёзы твои горестные впитывал? Кому ты два ребра подбил, кто сдачи дать тебе не мог по причине доброты душевной и жалости великорусской. Кому пришлось коврик у двери пожертвовать - Виталечка ж почему-то звонил мне домой, а не тебе. И как позвонит, то и не поинтересуется про житьё-бытьё друга закадычного. И ты решил в одностороннем порядке, что можешь вламываться в любое время дня и ночи, тревожа мой покой, ожидая звонка и далёкого голоса, пробивающегося через километры телефонных линий. Он ни минутки не думал о тебе, Володя, воспринимая твою персону, как должное рядом с его светлостью. И четверть века со дня катастрофы даже не подумал о тебе. Он же Охотник, ужас и страх охранничков бункеров. Ведь ты был совсем близко к нему, так почему же он не выяснил, где ты? В голосе Валеры не было никаких чувств, только констатация реальных фактов, может, чуть с издёвкой, утрируя события, но всё, что он излагал, было в самом деле! Почему я об этом сразу не подумал? В 1990-м, увидев смертельно уставшего и замотанного басиста, я забыл все унизительные минуты восседания на коврике в прихожей Кипелова в обнимку с подушкой и кошкой - что временами было одним целым, - подслушивание обрывков разговоров тоже вылетело из памяти. Он же, зная о том, как я переживал, - добрая душа Валера ему всё пересказал, я в этом уверен, - даже не подумал извиниться. Но это полбеды: чем же я слушал Виталика сейчас? Ведь он несколько раз упоминал, что бывал в Х-666, где обретался я. Неужели не знал, что я там? Пока Арса не окончательно приняла директиву, мол, спать всем, я частенько разгуливал по бункеру: сначала спасался от родителей, потом от миров Системы. Для охранников я был притчей во языцех, мол, бродит тут одинокая гармонь, шатается, как тень отца Гамлета, викторианское привидение в кудрях. Басист должен был услышать обо мне, и я полагаю, что услышал, но не сделал ничего, чтоб вытащить меня. Конечно, у него ж Шу был... И если б меня не выгнали и не случайная встреча, то не свиделись бы мы никогда. Я-то каждый день думал о нём, а он нахальная рожа! Злость закипела во мне, точно вода в чайнике, грозя перелиться через край. Валера заметил это и погладил меня по щеке. - Ну что ж ты так на товарища своего зафыркал, точно мерин мохнорылый на тревоге? Его прикосновения будто отрезвили, но я понял, что ничего не понял, такая вот ситуёвина вышла. Валера зачем-то открыл мне глаза на Виталю, а я, упоённый рефлексией, забыл, что вообще-то лежу прикованный к смотровому столу, и ждёт меня доктор-маньяк со скальпелем. Чего Кипелов добивается? Мозг мне через уши выдавливает? Что ж, ему это почти удалось. Мои мысли действительно разбегались по сторонам, как вампиры от луча восходящего солнца. - Веймаер, привези-ка Виталика сюда, а то его мои красавицы съедят и оближутся. Я ж обещал водочки попить с коллегами, за встречу так сказать, - Валера деланно хлопнул себя по лбу и повернул какой-то рычаг у моего изголовья. Меня тут же подняло вместе со столом, придавая вертикальное положение. И тут я увидел Дубинина, которого вкатили на точно таком же столе, на котором лежал, а точнее висел, я. Правда, в отличие от меня, Виталя дёргался, поминал близких и дальних родственников создателя адского механизма, сообщал всему миру, что Валера состоит в противоестественной связи с лазунами. Кипелов же не обращал никакого внимания на бушующего Виталю, внимательно изучая записи своего доктора. А затем извлёк откуда-то хрустальные бокалы, весьма диковато смотрящиеся в больничной обстановке, и здоровенную склянку медицинского спирта. - Володя-Володя, - позвал басист, - ты прочитал записку? *** По лицу Холстинина расползлась дурацкая улыбочка, а брови взметнулись на широкий гладкий лоб. Едва сфокусировав взгляд на Виталии, Володя кивнул, но ответить не смог, язык не хотел его слушаться. Зелёная жидкость, залитая ему в вену, дала свой эффект. - Что ты с ним сделал, псих ёбнутый? - обращаясь к Валерию, зашипел Дубинин. - Будь поуважительнее, любезный друг мой, - на светлое лицо Верховного Мастера набежала тень недовольства, - он всего лишь под действием мягкого антидепрессанта. Ему предстоит узнать его великую роль в создании нового общества. Я забочусь о его душевном спокойствии. Зачем ему нервничать и тревожиться? Жизненные показатели ж ухудшатся. Да, кстати, герр Веймаер, что у нас в анамнезе? - Идеально здоров, - одобрительно цокнул языком доктор, - диву даёшься, что такие экземпляры ещё сохранились. Бергер будет доволен, у вас прекрасный выбор, Властелин! Возьмём немного кровушки, - Веймаер облизнулся и проколол Володе вену. Кровь медленно наполнила шприц. - Но я уверен, что биохимия будет на высоте. Это лучший из объектов, немудрено, что первым будет! - А то же, - довольно ухмыльнулся Кипелов, наполняя бокалы. - Володя, приём, Центр наливает Юстасу! - Это что за отрава? - рыкнул Дубинин, не прекращая попыток вырваться. Его предплечья, запястья и щиколотки давно покрылись синевой от сдавливания и внутренних микрокровоизлияний. - Всего лишь спирт, неужели не чуешь, старый алкаш? Я ж обещал, что выпьем с вами за встречу, посидим культурно, повисим... - Последнего ты не обещал! - Да? Как жаль, склероз и до меня добрался, - деланно всплеснул руками Кипелов и поднёс бокал с прозрачной сильно пахнущей жидкостью к володиным губам. - Пей, пока тебе можно, дезинфицируйся от радиации, чтоб ни одна частица в тебе не осталась. За "Арию" глоточек, за Виталика, так и быть, и, конечно же, за твоё светлое будущее со мной. Холстинин хлебнул несколько раз и закашлялся, на какое-то мгновение его глаза обрели осмысленное выражение. - Вот-вот, приходи в сознание, я расскажу тебе о прекрасном. Эффект нейроблокатора должен пойти на спад. - Володя-я-я-я, - вдруг заорал Дубинин, да так, что доктор Веймаер выронил ручку, - очнись, сука кудрявая, этот долбодятел из тебя бабу хочет сделать! - Что ж ты так орёшь, как оглашенный? - Кипелов выхватил плётку, пристёгнутую к ремню, и наотмашь ударил басиста. Тот выматерился и сплюнул, решив потерпеть болезненное ощущение. *** Крик прорвался сквозь туманную пелену, застилавшую мой разум. Я прекрасно видел, что происходило, но воспринимал это, как должное. Всё правильно, всё так и должно быть. И даже то, что Валера насильно влил в рот отчаянно брыкающегося Витали целый стакан спирта, казалось нормальным. Тот глотал, но орать не прекращал, взывая к моему сознанию. А я будто качался на море по упругим волнам. Правда, с каждой минутой волны приобретали всё большую жёсткость, а раскинутые в стороны пристёгнутые конечности давали о себе знать тупой ноющей болью. - Ну так что, мои дорогие, - прищурился Валера, - водочки попили, теперь поговорим о прекрасном. Вот и Володя готов воспринимать информацию. Стресс ему не грозит. Виталя-то уже всё знает, оттого и орёт базарной торговкой, усевшейся на кактус! Попробуем сначала по-хорошему, позовём ваш разум. Только, Виталя, не обессудь, рот я тебе пластырем заклею и кверху ногами повешу. Надоел ты мне! - Кипелов, не меняя выражения лица, исполнил сказанное. Хрустнули механизмы - басист медленно опустился головой вниз. Валера присел около него и, преодолевая сопротивление дергающегося тела, залепил Витале рот. Мне это показалось таким смешным, что я не сдержал хихикания. - На позитиве Володя, это ж хорошо. Герр Веймаер, ты сколько ему вкатил? Он не будет девочкой из советского анекдота, которая, будучи на стройке, надела защитное средство своей буйной головы, но так в нём и осталась, да ещё стала родственницей Человека, который всё время смеётся? Я пожалею о потере специалиста, собирая твой пепел из утробы моей любимицы, - Кипелов говорил вроде бы весело, но даже я мог уловить скрытую угрозу. Доктор тут же начал оправдываться. - Пять кубиков, это стандартная норма для человека его возраста. - Для охранника его возраста, а он у нас радиацией не облучался. Володя, ты меня слышишь и понимаешь? Помнишь, что я тебе говорил? - Ты объяснил мне, что Виталик - самовлюблённое хамло, - мой голос звучал, будто механический. - Я на него обиделся. Басист злобно замычал, вытаращивая глаза. Да чего ж ты их вылупил, Виталенька, если Валера правду рассказал? Чёрт, Володя, тормози, включи башку! Это ж твой любимый человек, какой уж есть! Он тебя не нашёл, у него могли быть веские причины. А ты почему только через 25 лет решил к нему убежать? Неужели четверть века была нужна тебе, чтоб принять это решение? Это ведь не создание ядерной боеголовки, а одна рациональная мысль! Вы стоите друг друга, поэтому извинись перед любимым человеком и наконец-то произнеси мысленно его слова. Из тебя бабу хотят сделать! Опыты жуткие тебе светят, королевой будешь, а ты лежишь, как рыба в морозилке, хмель в крови, аж в висках шумит, всё у тебя хорошо! Лазун недоделанный! Философ протухший! Героиня анекдота, перепутавшая успокоительное с противозачаточным! - Прости, Виталь, этот чёрт мне мозги запудрил. Виталя лишь прикрыл глаза. Кипелов тут же подошёл к нему и ухватил его за ухо. - Открой глазки, зорька, и смотри... Тебе, возможно, тоже будет отведена роль в создании нового мира. Итак, второй акт Марлезонского балета. На чём, друг мой басовый, предатель, ныне умерщвлённый, остановился? Не хлопай глазками - сквозняк! Я в курсе, что это недоразумение, трясущееся за свою бесполезную душонку, тебе напеть кое-что успело. Ты же это хотел Володе рассказать, так давай, - Кипелов рывком сорвал пластырь с губ басиста. - Ах ты падла, давай хлещи плёткой, а лучше выпить дай, а то с ума сойду. - Чтоб сходить с ума, нужно, чтоб ум был в наличии, - ехидно заметил Кипелов. - Но это всё лирика. Я полагаю, что бывший подручный Бергера успел поведать тебе о главной проблеме этого мира. - А что за проблема? - искренне поинтересовался я. - Радиация? Причём тогда тут опыты? Если мне грозит стать подопытным кроликом, то я уж хочу знать, что меня ждёт! - небольшая доза алкоголя будила во мне смелость и разлепляла слипшиеся извилины. - Мне нравится твой подход, Володя. Витале я рот заклею обратно, раз он говорить не хочет, бесполезное создание! - Проблема в женском поле рода человеческого, - едва слышно заговорил молчавший Веймаер, я едва разбирал его слова, - их мозг менее пострадал от влияния ионизирующего излучения, может, потому, что представляют собой более сложные организмы, сложнее мужских во всяком случае. Они медленнее превращались в лазунов, многих успели довезти до укрытий. Радиация проявилась в них иначе - так повернулось, что женщины при абсолютно здоровых органах не могут нести семя, фертильность на нуле. Размножаться не могут, если коротко. Мужчины же способность производить семя и оплодотворять яйцеклетки не утратили, их биологический материал абсолютно нормален. Мы проверяли много пленных девушек и женщин, вытащенных из бункеров, никто из них не беременел. Да и сами жители бункеров, пока знали, зачем им устройства между ног, пытались продолжить род, но безуспешно. При этом все анализы и исследования говорили об их идеальном здоровье. И тут неоценимую помощь нам оказался профессор Бергер, великий учёный, придумавший, как без особых проблем пересаживать органы от любого донора любому реципиенту - ну лишь бы помоложе 40 лет были оба. Тут и родилась, на мой взгляд, гениальная идея - брать женские половые органы и пересаживать их мужчинам, чтоб те вынашивали детей. Ведь дети - это будущее Земли. Вы согласны? Даже понурый Виталик кивнул: а не поспоришь, восстанавливать популяцию людей всё-таки нужно, обновлять генофонд, так сказать. Царапало, конечно, что это противоестественно. Да как это так, чтоб мужик в бабу превратился и детей рожал? - Профессор Бергер воспринял эту идею, как отвратительную, мерзкую и неугодную высшим силам. Этический кодекс учёного, мораль, нравственность... Невероятно я благодарен Верховному Мастеру, его красноречию и дару убеждать, а также моему коллеге доктору Галауэру, который смог найти ключ к профессору. Капля камень точит: с одной стороны - ради торжества науки над природой - ведь сам по себе опыт с пересадкой любых органов кому угодно - это вызов высшим силам, с другой стороны - ради светлого будущего, ведь общество традиционно-естественным путём не размножалось. Был вариант выращивать детей в пробирках, ну как у Хаксли, читали, может быть? Веймаер говорил увлеченно, даже не дожидаясь ответа. Хотя кто ему должен был отвечать? Виталя с заклеенным ртом? Валера, явно являющийся автором этого монолога, так как по напряжённому лицу доктора было видно, что так много он не говорил никогда? Или я, тихо охреневающий от своего будущего, что дар речи покинул меня, язык онемел, не желая двигаться во рту. - Но этот вариант отмели, потому что для полноценного выращивания в пробирках нужно было начинать работу с нуля, а здесь уже наметки были, да больше скажу - готовые рецепты. Нужно было провести несколько анализов и опытов на людях. Что проще: из бревна делать произведение искусства, или взять грубую, но уже обработанную деревянную фигуру, и довести её до ума? Разумеется, второе. Доктор замолчал, смахивая капли пота, стекающие по его бледному лицу. - Всё правильно, - одобрительно кивнул Валера. - Я раскрываю карты перед вами, господа хорошие, с одной лишь задачей - чтоб вы прониклись в проблему и добровольно стали частью её решения. Володя, ты можешь брыкаться и дёргаться, но смысла в этом нет. Варианта для тебя ровно два: выбирать тебе только из них. Первый - оптимистичный. Ты принимаешь взвешенное решение согласиться на опыт. Успокою - на 99% ты выживешь и прекрасно перенесёшь оперативное вмешательство и дальнейшее вынашивание плода. Мы долго шли к этому, неудачные результаты опытов пошли на корм лазунам. Ошибки учтены, технология отточена до мелочей. Ты можешь гордиться тем, что тебе принадлежит почётное право стать первым образцом нового человека. По правде говоря, у меня есть выбор из 11 кандидатов - молодых здоровых мужчин, включая тебя, выловленных по бункерам по строгим критериям отбора. Но я очень хочу, чтоб именно ты стал первым инкубатором нового человека. У тебя есть все необходимые качества: ты хорош собой, мало побыл под радиацией, у тебя идеальное здоровье и высокий уровень интеллекта - всё то, что нужно будет передать ребёнку. И ты займёшь место рядом со мной. Я не обманывал тебя, когда говорил, что ты будешь моей королевой. Место на троне рядом с Властелином мира, мной то бишь, свободно. Тебя будут любить, уважать и бояться, второй человек в новом мире, после меня, разумеется. - А отцом ребёнка кто будет? А донором? - переваривая информацию, поинтересовался я. Это был максимум, на который меня хватило. - Биологический материал предоставит Верховный Мастер, - ответил мне Веймаер. - Естественным путём. Донором же будет мадемуазель Ингрид, - при упоминании о ней, девушка тут же появилась в дверях. Не глядя ни на кого, кроме как на Валеру, она проследовала к нему, громко цокая каблучками, и прильнула всем телом, преданно заглядывая в глаза. - О да, моя верная поклонница и секретарша. Она считает дни и часы до того момента, как её прекрасные здоровые органы послужат на благо человечества, зародят в себе новую жизнь, пусть и в другом теле, твоём теле. - Всё для вас, мой повелитель, - Ингрид поцеловала его руку, - жду с нетерпением, вы мой бог, - голова девушки коснулась кипеловской груди. Тот довольно потрепал её по пышным волосам. - Час Икс всё ближе, ступай же, моя красавица, готовься, - царственно велел Валера. Ингрид, сделав грациозный реверанс, вышла, покачивая бёдрами и постоянно оглядываясь на довольно улыбающегося повелителя лазунов. Мда, одно дело слышать, что у него почитательницы ненормальные, другое - видеть это воочию. - Подумай, Володя, и прими правильное решение. Я очень не хочу пугать тебя, но придётся озвучить и пессимистичный вариант. Ты можешь стать проблемой для меня, пытаться убежать, рискнув не собой, а Виталиком - будешь дёргаться - при тебе сдеру с него шкуру. Это относится и к тебе, Охотничек, несанкционированные действия будут жестко пресекаться. Не порти Володе жизнь, понял? - Кипелов дёрнул рычаг, возвращая тело Витали в горизонтальное положение. Как я мог видеть, басист находился в прострации из-за прилившей к голове крови. Я так спокойно на это смотрел, что мне стало страшно: во что я превратился? В амёбу без чувств и совести? Чем меня накачали, что я воспринимаю происходящее каким-то зловещим кинофильмом, но никак не суровой реальностью? - В случае поведения, осложняющего проведение опыта, ты, Володя, будешь простым инкубатором, надежно зафиксированным, тщательно охраняемым. Герр Веймаер, дайте объекту №1 больше наглядности, - зловеще улыбнулся Кипелов. Доктор щелкнул чем-то на приборной панели на стене, и на экране побежали хроники кошмарных опытов. Я был уже благодарен Валере за дозу транквилизатора с алкоголем, иначе б поседел в тот же момент. И так-то перспективы мои не радужные, а тут... Я думал, что самое отвратительное было увидеть документальный фильм о беременности и родах, но я ошибся. Здесь было всё то же самое, только во сто крат хуже: та же белая палата, обнажённое тело с раздутым синюшным животом, прошитым сетью сосудов и растяжек, зеленоватое лицо страдальца - парнишки моих лет, со впалыми щеками, заросшими чёрной щетиной, привязанного за руки и ноги - точно так же, как и я сейчас. Его грудь, припухшая и горящая алым, с трудом поднималась и опускалась; из огромных карих глаз текли слёзы градинами - он смотрел прямо в камеру и что-то шептал пересохшими губами. Вдруг его лицо исказилось в мучительной гримасе, а ноги конвульсивно дёрнулись. Живот заходил ходуном, будто оттуда что-то пыталось вырваться. Парень ожесточённо рванулся, но безуспешно: он лишь раскроил себе запястья. По кипенно-белой коже потекла густая венозная кровь. Её становилось всё больше и больше, обнажались сухожилия, вдруг порвавшиеся, точно гнилые нитки. Раздался истошный крик, совсем непохожий на человеческий… - Это один из почти удачных опытов. Парень загубил и себя, и плод, почти готовый к жизни вне его тела. Мы учли эту выявленную недоработку. Теперь непокорный объект фиксируется мягкими ремнями, а также находится под бдительным контролем не только камеры, но и доктора Веймайера и моей помощницы Эжен. Выбирай, Володя! Быть моей королевой, казнить и миловать, быть поддержкой и опорой, сберечь Виталия от расправы, или вот так, как ты только что увидел. Выбор только за тобой... Последние слова Кипелова кинжалом вонзились в мою голову, и я окончательно пришёл в себя. Осознание того пиздеца, который меня ждёт, душило и не давало мыслить здраво. А что я собственно мог сделать? Я повернулся к Виталию, понуро опустившему голову. - Вот и конец, - раздался его голос. Непостижимым образом басист умудрился содрать пластырь, но это было всё, на что он был способен в тот момент. - Ошибаешься, Охотник, это только начало, начало большого и великого пути. А кто будет сопротивляться и мешать благоустройству этого мира... Участь того будет предрешена. С такими смельчаками я сыграю в кости, после чего они сыграют в ящик. Музыку не обещаю! - В кости? - хрипло усмехнулся басист. - Именно, взгляни-ка, раз в себя пришёл, - Валера откинул тёмную занавесочку в углу, являя присутствующим большое серебряное блюдо, на котором покоились белые обработанные кости. - «Игра в кости». Видишь, вот кости лежат. Угадай с одного раза, чьи они, что с их обладателем стало, и как их демонстрация связана с твоим будущим в случае непокорности, - Кипелов улыбнулся так, что я, наверное, заработал пару седых волосков. Даже Виталя, проживший четверть века бок о бок с лазунами, побледнел. - Человеческие, - плотоядно облизнулся Веймаер, - вот бедренная, вот большая берцовая, - тыкал его когтистый палец, - а вот плечевая. Лопаточку жалко у печки вашей, мой повелитель, не отобрали. - Да что ж ты не хочешь делиться с моей красавицей? - Валера заливисто смеялся. В эти мгновенья он казался человеком, но кем же он был под своей оболочкой! - Она ж так любит людей, что готова регулярно принимать их в свои горячие объятья. На том показательные выступления закончим, меньше слов и больше дела, и тела, - холодные кипеловские пальцы погладили меня по щеке, оставляя своим прикосновением жгучую полосу, вызвавшую слёзы. Вот и всё, что мне оставалось, ронять слёзы. Если б руки свободны были - самоудушился бы. Человек сам кузнец своему счастью, и пиздец...