Последняя игра Окделла

Глава 30. После Скал. Северяне двигались быстро, вполне логично опасаясь преследования, хотя люди Окделла и Тени так неплохо поработали над заметанием следов и созданием ложных отрядов, что чудесным образом терялись в ближайших от столицы лесах, напряжение спрутов не уменьшалось. Нокс и Мевен были не такими уж и важными заложниками, чтобы Альдо не отправил за ними погоню с приказом перебить всех. Кэналлийцы же, не дождавшись своего соберано, но получив от него письмо-приказ растворились в предрассветной дымке не хуже призраков и вряд ли будут прикрывать отход, как планировалось изначально. По сути Придд был один и он спешил покинуть кольцо Эрнани как можно быстрее, скорее ведомый суеверием, чем реальной опасностью. Его отряд был достаточно большим, чтобы дать бой и выиграть, а Эпинэ который наверняка и занимался его поисками, не стал бы отправлять в его сторону непроверенных людей. Максимум что его ждало, это ленивая погоня и пара неопасных ранений, и то при условии, что Та-Ракан принял слишком близко к сердцу их выходку. Валентин это знал, но все равно гнал. Боясь не столько погони, сколько собственных мыслей и импульсивных поступков вроде возвращения в столицу и связывания безмозглого друга, а заодно и его не менее умного бывшего эра. За Окделла не получалось не волноваться, уж больно странный он был ночью, словно знал что-то, чувствовал, но побоялся рассказывать. Тино недовольно закусил губу и мотнул головой, пытаясь отогнать ворох ненужных сейчас мыслей, и вдруг что-то почувствовал. Что-то непонятное, еле осязаемое, что пронеслось стаей мурашек вдоль хребта и засело где-то в затылке. То ли запоздалая мысль, то ли предчувствие, то ли что-то другое, пугающее, иррациональное. Спрут резко затормозил, отчего его конь непроизвольно поднялся на дыбы, а следующие за ним люди еле успели объехать его. Раздались лошадиное ржание и чужая ругань вполголоса, но северянин не обратил на это внимания. Он до боли в глазах всматривался в еле видимый на горизонте город, словно надеясь увидеть путников на белой кобыле и черном жеребце, но получил лишь охапку снега в лицо, да завывание ветра. - Господин? – удивленно произнес кто-то из солдат. Придд промолчал. Помедлив, стер растаявший снег с лица и закусил губу. Что-то непонятное скрутило сердце, разбежалось по венам огнем и заныло в затылке тупой, пульсирующей болью. Валентин, наплевав на все, спрыгнул с лошади, на ходу зубами стянул перчатку, и дотронулся до дороги. Та еле ощутимо гудела, так словно по мостовой шла конница маршем. Топ-топ… топ-топ. Причем марш уже подходил к концу и гул медленно стихал. Топ-топ… топ-топ… топ… Осознание пришло быстро. Герцог на пару секунд прикрыл глаза. Признавать происходящее ему не хотелось, но иного выхода у него не было, поэтому он зло выдохнул через зубы и, прежде чем успел передумать, схватил неутоптанный снег с дороги. Растер им лицо до красноты, в глупой надежде спрятать за этим слезы. - Полковник? – уже не удивленный, испуганный голос. Тот резко выпрямился, на ходу натянул перчатку и бросил: - Балласт развяжите. Нокс недоверчиво покосился, словно боясь, что приказ Окделла не будет выполнен и его с Мевеном не оставят возле Кольца, а прямо сейчас пристрелят. - У вас больше нет причин для ненависти к нам, полковник, - бросил Придд, заметив этот взгляд. – Ваш предатель мертв. Узники удивленно переглянулись, но что-то спросить банально не успели. Герцог легко забрался на конскую спину и рванул в галоп, не дожидаясь своих людей.

***

Матильда недовольно скривилась при виде поданного завтрака, но возмущаться не стала – сил не было, да и откуда им взяться, когда завтракать в Надоре привыкли в такую рань, когда приличные господа еще только начинали видеть третий сон. Впрочем, королевская бабка была тут не одна такая недовольная, сидящая рядом Луиза тоже украдкой зевала и игнорировала правила приличия, но в поданной каше все же ковырялась довольно бодро, хоть и не ела. - У Мэллицы уже неплохо получается разбираться с закупками, - радостно щебетала младшая из герцогинь, которая явно не испытывала никакого дискомфорта из-за ранней побудки и скверного настроения окружающих. - Это… прекрасно, - помедлив, произнесла герцогиня, благосклонно кивая невестке и, Матильда невольно отметила, что старая мышь тоже не выспалась, хотя и скрывала это лучше всех здесь присутствующих, разве что Айрис мало чем уступала ей в этом умении, но девочка выглядела скорее так, словно еще не ложилась спать, чем выспавшейся. - Матушка… - продолжала щебетать Эдит, воодушевленная чужой похвалой, но ее слова потонули в грохоте. - Что-то упало? – удивилась Дейдри, явно только проснувшись от шума. - Доспехи недавно чистили, - спокойно произнесла Мирабелла, не отвлекаясь от еды. – Видимо плохо закрепили. И вновь грохот. - Кажется, нам пора менять дворецкого… - зло произнесла вдова герцога, сжимая приборы в руках с такой силой, что побели костяшки. - Девочки, вам пора приступать к занятиям. Мэллица отправляйся с ними, тебе это тоже не помешает. - Да, матушка, - хором произнесли младшие герцогини и, быстро соскочив со своих мест, потянули не сопротивляющуюся гогани из обеденной. Грохот продолжился. Матильда и Луиза переглянулись, не понимая что происходит, и почему привыкшая держать весь замок в ежовых рукавицах герцогиня, которая могла отчитать и лишить заработка просто за чих, терпит этот грохот и молчит. - Шестнадцать, - не своим голосом произнесла Айрис, удивленно, и даже испуганно, уставившись на свою тарелку, словно та с ней вдруг заговорила о погоде или пожаловалась на собственное содержимое. Мирабелла как-то судорожно выдохнула и откинулась на спинку стула, совершенно неприлично прикрыв глаза руками, ее мелко трясло, а от порывистого движения прическа сбилась на бок, но женщина этого даже не заметила. - Что случилось? – испуганно произнесла Луиза, первой поняв, что шум шел отнюдь не от плохо закрепленного ржавого мусора, что здесь именовались доспехами предков и надорки точно знают, что здесь происходит. - Так уже было… - еле слышно прошептала Айрис, поднимая свои глаза наполненные слезами на камеристку. – Когда… папа умер. - Что было? – не поняла принцесса, удивленно переводя взгляд с одной герцогини на другую. - … Мой сын мертв, - сухо произнесла вдова Окделл, отнимая руку от глаз и находя взглядом королевскую бабку. - Что? – переспросила та. Но женщина проигнорировала вопрос, она смотрела на вдовствующую принцессу не отрываясь, и медленно поднималась со своего стула, ее руки дрожали, и, казалось, что даже просто встать было для нее непосильной ношей. Словно в подтверждение слов Мирабеллу качнуло, и она ухватилась за стол обеими руками. - Мама, - еле слышно произнесла Айри, но та, словно не услышав, продолжила прожигать алатку взглядом, а правая рука зашарила по столу и словно сама собой сжалась на рукоятки серебряного ножа, что лежал рядом с тарелкой. Матильда непроизвольно сглотнула и вжалась в спинку стула, неприкрытая ненависть, что читалась в глазах северянки пугала ее до закатных кошек, но почему-то встать и броситься прочь или даже просто закричать, она не могла. Ноги и руки ее не слушались, язык словно к небу прирос, а в голове стало пусто, ни одной связной мысли. - Мама, - чуть громче и с надрывом произнесла герцогиня, тоже вскакивая со своего места. – Прошу тебя… Но вдова вновь проигнорировала собственную дочь, она медленно выдохнула и выпрямилась, после чего сделала первый шаг в сторону вдовствующей принцессы. Луиза тоже вскочила со своего места и рванула к двери, явно намереваясь позвать кого-то из слуг на помощь. - Мама! Ее Высочество - гостья в нашем доме! Прошу, не оскверняй память о Дике! – закричала девочка, хватаясь за ворот платья. Нож упал рядом с ногами королевской бабки. Мирабелла пошатнулась, прикрыла глаза и закричала не своим голосом, падая на колени и начиная колотить по полу. - Мой мальчик… - услышали женщины между горькими всхлипами и рыданиями полностью разбитой герцогини. – Мой малыш… Они убили его… Ричард… Матильда с трудом сползла со своего места и бухнулась на колени рядом с ничего не соображающей вдовой Окделла, она дрожащими руками обхватила чужие плечи и прижала к себе, даже не понимая, что тоже плачет и бессвязно шепчет просьбы о прощении. За что извиняется, вдовствующая принцесса не знала, но почему-то не могла замолчать. Рядом бухнулась Айрис, она не плакала – скулила. Терла красные глаза и судорожно, явно не понимая, что творит, цеплялась за платье матери, словно ей снова было десять и только пришли известия о гибели отца. Даже Селина, которая просто просидела все это время в оцепенении зашмыгала носом. Стоящая у двери Луиза непонимающе смотрела на рыдающих женщин, не зная то ли присоединиться к ним, то ли все же бежать за слугами, но все ее планы нарушил еле слышных голос: - Это неправда… Блистательный не мог умереть. Гогани стояла в открытой двери и сжимала ткань платья напротив сердца, а после очень картинно закатила глаза и рухнула под ноги капитанши. - Цирк да и только… - удивленно произнесла та, но все же кинулась звать слуг.

***

- Вы плохо выглядите, - заметил Лионель, глянув на вошедшего в их временное убежище Колиньяра и вновь вернувшись к бумагам. - Ночью не спал, - пожал тот плечами и уселся за стол. – Сегодня мы тоже никуда не отправимся? - Перевал накрыло лавиной, местные говорят, что там еще пару дней будет слишком опасно для людей, возможно повторное схождение. - Лавина… Больше похоже на слезы, - задумчиво произнес Эстебан, уставившись в маленькое окно избы. – Словно скалы плачут. - Плачущие горы? Бред. - Почему же? Кому как не скалам оплакивать своего Повелителя. - О чем Вы? – не понял Савиньяк, вновь отрываясь от письма. - За последние четыре дня это уже шестнадцатая лавина. Символично, не находите? - Зима в горах опасна, - легко произнес маршал, но к чтению не вернулся. - Стабильно холодная и малоснежная зима… Я тоже поспрашивал местных, - пояснил свои слова Колиньяр, устало глянув на собеседника. – Они говорят, что прошлой зимой снега было куда больше, а лавин в округе не было ни одной, а тут за четыре дня и шестнадцать и что примечательное, горы здесь крутые снега на них толком нет, как и причин для схода. Один старик утверждает, что дело не в снеге, а в горах, дескать, это они снег с себя стряхивают. - Не знал, что вы суеверны. - Отнюдь, просто много общался с Поросём, а он любитель нагнать ужаса… Кстати, вы знали что, после смерти Эгмонта Окделла горы Надора тоже тряслись? Говорят, две недели туда никто не совался, боялись обвалов и оползней. - Так то горы Надора. - Ну, так они вот, за перевалом. Савиньяк недовольно хмыкнул, но промолчал, а вскоре вновь вернулся к документам. - Кажется, я слишком к нему привык… - произнес Эстебан через пару минут тишины и опустил голову на руки, продолжая смотреть в окно странным, ничего не выражающим взглядом.

***

Врач все еще суетился рядом с гогани, отмерял какие-то порошки, растирал травы в ступке и тихим размеренным голосом, словно лекцию непутевым чадам читал, рассказывал Матильде как и что принимать. Айрис слушала его вполуха, явно думая о чем-то своем, а когда услышала столь важные для всего Надора новости, медленно кивнула и выскользнула из чужих комнат, направившись к матери, что уже несколько дней безвылазно находилась в Гербовой башне. Перед дверью в комнаты брата девушка замерла на пару секунд, словно боясь прикасаться к ручке, но все же, взяв себя в руки и упрямо мотнув головой, отворила покои, бодро произнеся: - Мэллица все еще без сознания, но мэтр считает, что её здоровью ничего не угрожает. Это глубокий сон. Помимо этого он сделал кое-какие расчеты и пришел к выводу, что герцогиня в положении. Об этом так же свидетельствует отсутствующая у нее кровь, Ее Величество Матильда утверждает что ее не было с того самого момента как они покинули столицу, возможно раньше, когда Мэллица перебралась в особняк к… к мужу она перестала следить за ее циклом. Мирабелла оторвала взгляд от бокала, который держала в руках и уставилась на дочь не читаемым взглядом. Айри же прошла к столу брата и налила себе немного вина, после чего, наплевав на все приличия, уселась на подоконник и уставилась в окно. Находящаяся тут же Луиза одним глотком осушила свой бокал и потянулась за графином, но вот взять его у нее не получилось и с третьего раза. Женщины пили все эти дни. - Как думаешь, это ребенок Дика? – прошептала младшая из герцогинь, делая первый глоток. - Какая разница? – помедлив, пролепетала капитанша, все еще пытаясь ухватить графин, но тот предательски двоился у нее в глазах и явно умел бегать по всему столу. – Главное, что это дает надежду на то, что в Надоре вновь будет герцог. - Что? - Ну, Мэллица же законная жена Дика, значит герцогиня, и родит она герцога… ну если будет мальчик, - продолжила свою мысль женщина, усиленно сводя глаза на переносице в надежде что так и графины сведутся в едино и перестанут бегать. - Не если, а родится сын,- спокойно произнесла вдова Окделл, выпрямляясь в кресле и смотря на дочь уверенным и несгибаемым взглядом. – У Мэллицы родится сын. Наследник Надора. - А если будет девочка? – помедлив, спросила Айри, удивленно смотря на мать. - Значит, родится двойня. Уверена, Ее Величество подтвердит, что подобные случаи в роду ее подопечной уже случались. - Вы это о чем? – не поняла Луиза, смирившись с бегающими графинами и переключив свое внимание на троящихся в глазах герцогинь. - Нужно найти подходящих родителей, - согласно кивнула девушка, игнорируя женщину. – Светловолосых и сероглазых. - И чтобы дети у них уже были, так им будет проще отдать ребенка, а мы будем точно знать, что родится подходящий по внешности мальчуган. - Посулим неплохие деньги, и поможем покинуть Надор. - И запугаем так, чтобы они и пикнуть не посмели о том, что они местные… - И Надор останется у нас. - Вы будете в безопасности, - кивнула Мирабелла. - Сейчас это главное. Айрис еле заметно улыбнулась и кивнула, но ответить не успела, в дверь постучали и сообщили о прибывших гостях. - Я сама найду подходящих людей, - произнесла вдова, залпом осушив свой бокал и медленно поднявшись из-за стола. – А ты займись делами. Нам нужны гарантии, что до совершеннолетия твоего… племянника, никто не посягнет на земли Надора. Смерть… Смерть Ричарда не сломает нас, мы переживем этот Излом. - И все последующие, матушка, и все последующие, - кивнула Айрис, тоже поднимаясь на ноги и быстро покидая комнаты брата, ей стоило успеть подготовиться к встрече долгожданных визитеров.