Ньютоновское яблоко

Право, нет большего ада на земле, чем вставать рано утром и переться в школу. Кое-как проснувшись, я наконец-то доплелась, и докуривая сигарету, стояла на крыльце этого угрюмого здания. Музыка в наушниках проникала в самую душу. Что-то в ней было такое, что тревожило мое нутро. Нас окутает дым сигарет, Ты уйдёшь, как настанет рассвет, И следы на постели напомнят Про счастливую ночь. Вишневый лексус, что подъехал к школе привлек мое внимание почти сразу. Вытащив один наушник из уха, я пыталась понять, кого же это принесло. Боже, ну я скоро вообще перестану удивляться! Какой-то богатенький ловелас открыл переднею дверь машины, и из нее вышла…моя физичка! Этой дамочке где-то в казино работать, уж никак не в школе: черная юбка, обтягивающая ее зад, неплохой, между прочим, полупрозрачная блузка, верхние пуговки которой расстегнуты, и огромнейшие шпильки. И почему я не удивлена? Ах да, еще и красная помада с ярким, вызывающим макияжем. Я уже говорила, да, что терпеть не могу все эти плотские утехи? Ну так вот, этот смазливый дяденька по-хозяйски прижал к себе блондинку, а следом и «засосал» в прямом смысле этого слова. Пустышка, я ведь говорила. Тупая соска. И что она только в этой школе забыла? Елена Николаевна засмеялась, когда ее ухажер что-то прошептал на ушко, а потом, увидела того самого мальчонку, которого я вчера защищала. -Эй, подожди! Ты вообщем не дуйся на меня, в следующей раз выучишь лучше, и тогда исправишь оценку. Ну все, иди давай! Опять этот оскал. Господи женщина, почему же ты меня так бесишь?! Было огромное желание просто подойти и врезать по ее смазливому личику. Выпутавшись из крепких рук, она взяла сумку и пошагала к школе, слегка виляя бедрами. И надо было мне тогда тоже пойти к дверям этой тюрьмы? — О, Новосельцева, и тебе утро доброе. Что, небось всю ночь гуляла, не выспалась? Нервная такая, — физичка хмыкнула и выгнула бровь. Сегодня на каблуках она была одного роста со мной. Я поравнялась с учительницей и посмотрела ей прямо в глаза, от чего невольно вздрогнула. Там была совершенно другая женщина. В её глазах был совершенно другой человек. Взмахнув головой, отвечаю: — Кто вам сказал, что я нервная? Вы меня еще нервной не видели, — сжимаю пальцы в кулак и улыбаюсь. В одну секунду меня дико начинает воротить от её вида. Нет-нет, как женщина она была прекрасна. Внешняя оболочка — конфетка, но её бесовская противная аура вступала в отчаянную схватку с моими ангелочками на плечах. Я не помню, чтобы меня еще кто-то настолько раздражал. — А не особо и хочется, знаешь, — она снова улыбнулась, будто бы играя со мной. Боже, да какие это черти в ее голове водятся? Чувствую, покоя она мне не даст до конца моих школьных мучений. И разве трогала я ее? Ну подумаешь, нагрубила там… Чего сразу лезть в душу? — И вообще, ты мне путь загораживаешь. Она блеснула своими светлыми глазами, то ли проверяя насколько я терпелива, то ли насмехаясь надо мной. А впрочем, одно другому не мешает. Сдерживая закипающую во мне злость, я пропустила эту дамочку вперед. — Прошу, — мой голос был каким-то даже чересчур грубым, но ничего, для нее сойдет. — Гранд мерси! — съязвила блондинка. — Мымра! — крикнула я, уже уходящей от меня учительницы. И вот надо было мне тогда прогуливать ее урок? Сидела бы на последней парте и никого бы не трогала, слушая музыку, так нет, нашла на свою задницу приключений. Но буквально через несколько минут, как образ учительницы исчез за дверью, эти приключения мне показались не такими уж и плохими. Снова появилось дикое чувство азарта. А что, только она может играть на моих нервах и нервах других детей? — Новосельцева, — слышу сзади свою фамилию и оборачиваюсь на звук голоса лучшей подруги. Ваня привез её в школу и смачно поцеловал, прежде чем отпустить. Странно, где я это могла видеть только что? — Одна я, что ли, в школу пешком хожу и потом ноги не раздвигаю? — хмурюсь и обнимаю брюнетку. Юля смеется и пинает меня в бок. — Ты почему нервная такая-то, а? С самого утра уже дуться начинаешь. — Да кто вам сказал, что я нервная, е-мае! — топаю ногами по асфальту и захожу в школу, — как же вы меня заколебали уже! Подруга хватает меня за руку. — Я не пойму, ты на «вы» ко мне обращаешься из-за внезапного уважения или обобщаешь с кем-то? Мне кажется, она все понимает. И понимает больше, чем я. — Да эта, как её? Елена Николаевна за пару минут до тебя доебалась, почему я такая нервная! — Погоди, как ты её назвала? — Юля смеется, и мы поднимаемся на второй этаж. — Е-ле-на, мать её, Ни-ко-ла-ев-на, — громко процедив сквозь зубы, отвечаю подруге и хватаюсь за поручень. — Знаешь, Оля-Толя, мне кажется, что она действительно тебя чем-то зацепила, раз ты даже имя её выучила. Ты поди из наших учителей только Наташеньку помнишь, а теперь и Елена Николаевна в твоей голове, -девушка хлопает в ладоши и злорадственно улыбается. — Не неси чепухи. Какие у нас первые два урока? — Первый — алгебра, а второй — твой любимый. Физюлечка твоя. — Фу ты, извращенка, прости Господи! — толкаю Юльку, и она откатывается в сторону. — Это ж не у меня проснулось наконец в семнадцать лет либидо. И на кого? На физичку! — девушка вскидывает пальцы вверх, словно выносит вердикт и тащит меня в кабинет математики. После её слов мне почему-то стало страшно снова идти на физику. Нет, я не чувствовала ни стыда, ни совести, просто не хотелось видеть её, каждую секунду осознавая, что она далеко не тот человек, за которого она себя выдает. Нет, она мне нисколечко не нравилась, как уже полчаса утверждала Юля. Просто было несколько странно видеть в глазах человека двух разных личностей и это вводило меня в дикий ступор. — Извините, Наташ… Наталья Алексеевна, можно выйти? — мой голос звучит как-то слишком громко в этой тишине самостоятельной работы. Учительница поворачивает голову ко мне и презрительно улыбается, сверкая золотыми коронками у зубах. — На перекур, куколка моя? — Конечно, вам сигаретку прихватить? Сходили бы со мной, стресс сняли, — так же улыбаюсь и прячу в сапог маленькую бутылочку. — Иди уже и не отвлекай никого, — бурчит классная, и я на радостях выскакиваю из кабинета. За все одиннадцать лет учебы у меня была идея-фикс — прийти пьяной или в школу, или на какой-то урок. У моей матери всегда имелся мини-бар, как в отелях, где стояла бутылочки с алкоголем размером с пол-ладошки. Одна бутылочка — ты« в дрова». А почему нет? Долго оставаться трезвым в этом мире — ужасно. Тем более, перед физикой. Марширую к туалету с довольной улыбкой. Благо, в зданиях нет охранников у туалетов, иначе меня бы давно уже выперли отсюда. Захожу в кабинку, достаю из сапога «набор юного физика» и выпиваю залпом какую-то непонятную жидкость, которая в итоге обжигает мне слизистую и заставляет все кружится перед глазами. Эффект в доли минуты. Мне уже хорошо. Даже слишком. Теперь я готова идти на физику! Так-так, только осторожненько перебираем ножками и возвращаемся за сумкой. Звенит звонок и через пару секунд я замечаю свою сумку, летящей со второго этажа. — Новосельцева, лови! — кричит подруга. — Ой, тогда и ты меня лови, — она спускается вниз, и я облокачиваюсь на неё. — Что с тобой, чудовище? — Юля нюхает меня и ехидно улыбается. — Ты что, больная что ли? Пьяная на физику? — Не пьяная, а веселенькая! — закидываю сумку на плечо и шагаю к 44 кабинету. — Ну точно Анатолий Ефремович! — бормочет подруга за спиной и идет за мной. — Доброе утро прекрасным дамам! — вваливаюсь в кабинет и бросаю вещи на деревянный стол. Кажется, демонстрационный. — Новосельцева, что ты творишь! Вышла и зашла нормально! Хи-хи, она опять вся красная стала. Да, похоже злиться кому-то противопоказано. Теперь она похожа на…хомяка! Да-да, на самого, что ни на есть злого хомяка. Я засмеялась своим фантазиям, и прикрыла одной ладошкой рот. — Ты еще смеяться будешь?! Пошла вон! Глаза моей физички горели, как два огонька, что вот-вот сожгут все дотла. Блондинка подошла ко мне вплотную, а я все смеялась. — Боже, да она ведь пьяная! Ну вот что за ребенок?! Ни стыда, ни совести. Уведите ее с моих глаз. Пусть больше не мои уроки не приходит. Учительница презрительно сморщила носик и отвернулась от меня, делая вид, что не замечает. Ну уж нет, я не позволю никому так со мной обходиться. — Извините, Елена Николаевна, это вы меня опьяняете своей красотой, — икаю и пытаюсь обхватить её талию, но чувствую, как что-то и кто-то сильно бьет меня по голове и я плавно теряю сознание. — Она просто много чего лишнего могла взболтнуть, — голос за спиной становится знакомым. Юлька! Замечаю, как учительница смотрит на меня и мило улыбается. У неё очень красивая улыбка. — Поможете мне довести это улицу, чтобы проветрить? — виновато ухмыляется брюнетка. — Да, конечно, — Елена Николаевна подхватывает меня и выводит с кабинета, отвернув голову. — Ты сумасшедшая, Новосельцева! — Сумасшедшие — всех сильнее! — улыбаюсь и поворачиваю голову к её лицу. — Простите меня, не знаю, какая муха меня укусила. Я исправлюсь, — кладу голову ей на плечо. Мы застываем так на одну секунду, а затем она передает меня в руки Юле. — Просвежи её и не приводи больше в таком состоянии.

Неужто же найдется сумасшедший, Способный безвозмездно полюбить Ту женщину-тирана и нашедший Причины, чтоб её не придушить? Он будет посвящать тебе стихи И письма романтичные писать, Где станет возносить твои грехи, На что ответишь, что не поняла.