Сделка

Нельзя сказать, что Уилл сопротивлялся: лишь единожды он, плотно сжав зубы, слегка оскалился от небольшого укола боли и внезапности, который обнажал его плоть. Пробегающие по телу руки Брауна, играющие вступительные нотки пленительно-обжигающей композиции, заставляли ноги предательски дрожать, напоминая Грэму, что он жив. И уязвим. Уилл до боли сжал прут решетки, стараясь не упасть и отвлечься от того момента, когда Браун кончит проигрыш увертюры. Вся прелюдия казалась затянутой, долгой, будто Мэт даже в этом дразнил и издевался, оттягивая желанный кульминационный момент. Сладостный и приятный. До тошноты отвратительный и неправильный. Мысли метались, словно бегающий маятник Ньютона, а каждое соударение звеньев заставляло тело нервно содрогаться. Эмпат перестал пытаться дать оценку происходящему.       Руки Брауна отдавали лечащим успокоением, снова притягивая к себе все внимание. Грэм напряг язык, покорно проведя им по пальцам санитара, оставляя мокрый след неидеально прямой линии. По лицу пробежала капля пота, в пути коснувшаяся угла губ. На вкус она была соленой. Какое гармоничное сочетание вкусов. Хотя у рук Брауна был даже не конкретный вкус, а какой-то ядовитый отблеск послевкусия. Дважды надавив языком на подушечки пальцев, Грем подался немного вперед, впуская пальцы в рот чуть глубже, чем это требовалось для выполнения той простой данной ему команды, словно инстинктивно оттягивая продолжение игры.       «Оближи и расслабься» - до сих пор звенело в ушах, отголоском добираясь до самого подсознания. - Еще что-нибудь желаете, Сэр? – освободив рот, язвительно процедил Уилл, криво усмехаясь и оценивая, насколько жалко и по-детски сработала психологическая защита. ***       Настороженное удовольствие от аккуратного и слишком тщательного скольжения чужой полости рта по пальцам оказалось весьма зыбким. «Ну-ну, Мэти, где наша уверенность?» - едко шептало подсознание санитара, уязвляя хозяина. Браун не слабо рисковал и немало выжимал из себя, чтобы касаться этой фбровской потеряшки, а потому хоть немного расслабиться оказалось довольно сложно. Да еще и жертва явно издевалась (во всяком случае, так шептало параноидальное подсознание), чуть ли не делая первоклассный минет его пальцам, вместо обычной заботы о смазке. Резко отняв ладонь от чужих губ, санитар сцедил сквозь зубы еще слюны, задумываясь о том, что такое смешивание жидкостей можно было бы посчитать очень извращенной и странной формой поцелуя. Впрочем, последний вид взаимодействия был отвратителен Брауну и абсолютно не нужен в данный момент Уиллу, который явно насытился лживыми нежностями в общении с другим маньяком. - Аксиома номер один - холодно выдохнул Мэтью, касаясь двумя сведенными вместе пальцами колечка мышц. – Жесткость. Более. Искренняя. Каждое слово сопровождалось резким толчком конечностей, пробивающихся внутрь профайлера. От ощущения чужого тела Брауна чуть повело. Слишком близко, слишком незнакомо, слишком плотно. «Да, это тебе не легко скользящий по смазке из крови нож, Мэти. Не обмякшее полумертвое тело» Грэм был живым. И дело не в физических ощущениях, а в понимании, что эта измученная прежним хозяином зверушка может чувствовать. Чувствовать много большее, чем пробивающуюся через холодность психопатии скуку, да редкий адреналин от убийств – скудный спектр Мэтью.       Движения пальцев стали медленнее и мягче. Боли Грэм вытерпел достаточно и, с точки зрения психологии, вряд ли скоро сможет принимать какой-либо посыл кроме жестокости, но стоило показать кудрявому владельцу разобранной мозаики-личности, что теперь у него не заберут все детальки, оставив только черные и белые. Сейчас его аккуратно разломают, как неправильно сросшуюся кость, но потом он сможет собрать себя заново. Сам. Без страха, что кто-то опять вмешается, устраивая в голове полнейший хаос. Свободной рукой смотритель скользил под майкой профайлера, изучая слишком рельефные от скудного рациона ребра, сбегая вниз по коже на боках, очерчивая бедренную кость и почти касаясь пальцами основания члена. - Лектер знатно поимел тебе мозг, Уилли, - резковатым шепотом проговаривал Мэт, находя и оглаживая чувствительную точку на стенке прохода Грэма. – Может, он просто не способен был поиметь как-то иначе? – пальцы свободной руки перестали дразниться, скользя рядом с органом, но не касаясь, и, наконец, огладили кожу, задевая головку. Браун почувствовал, что форменные брюки не кажутся такими уж просторными. - Знаешь, как говорят…Вся эта злоба от недоеба?- собственное сорвавшееся на половине фразы дыхание приятно удивило и чуть напугало санитара («Что, нас может возбуждать другой человек, даже если он не умирает в лужах крови?»), поддавшегося бедрами вперед, дополняя это новым движением пальцев внутри заключенного. - Так вот…Лучше бы Лектер купил себе синих таблеточек и просто взял тебя пару раз. Глядишь, эстетика сильно не пострадала, а его любимая куколка не оказалась бы за решеткой. В сознание хлынул поток злости, вызванной тем, что кто-то позволяет себе растрачиваться такими любопытными человеческими экземплярами, теша свой эгоцентризм.       Мэтью освободил руку из горячего нутра профайлера, чуть дергая вниз кромку собственных брюк. - Я далек от того, чтобы пить чай из чашечки, отставляя мизинчик, и могу задевать ложкой стекло, размешивая сахар, но уж точно не намереваюсь размешивать кому-нибудь этой чертовой ложечкой мозги. Зло сплюнув на ладонь, Браун распределил влагу по члену, приставляя пульсирующую головку к хоть немного разработанному входу профайлера, после чего вошел, в несколько плавных толчков, чувствуя, как по мышцам растекается ледяная лава, словно он первый раз вонзает нож в очередную жертву.