Сделка

«Тело покорно впускает в себя лезвие ножа по самую рукоять. Снова, снова и снова. Беспрестанно маньячно вонзая орудие. Снова, снова… и снова. И…» Сливаясь с тактом движений Брауна, Уилл стал поддаваться навстречу, насаживаясь на член, заставляя себя прогибаться чаще и сильнее. Зачем? Может, в попытках не только облегчить работу Брауну, показывая, что свою часть сделки он готов выполнить доброкачественно, но и просто потешить себя иллюзией, что «смотри, ты тут тоже что-то решаешь, Уилл». «Кончик холодного проникающего ножа касается кожи в одном плавном содрогании, а тело уже осквернено ровным разрезом, теряющимся в то же мгновение за хлынувшей наружу кровавой жидкостью». Всего одного нового прикосновения обжигающих рук Брауна хватало Уиллу, чтобы, удавливаясь ограниченностью движений, беспомощно и беспрестанно кусать губу, да неосознанно поглаживая пальцами прут решетки в такт с движениями Мэта, сжимать руки максимально сильно, одаряя себя новой порцией боли, будто разбавляя гамму ощущений еще одной крайностью. «В глазах жертвы, не просто стоящей на краю, а уже переваливающейся за грань пропасти в неуклюжем танце смерти, на секунду застывает угасающий страх, наполняющий все ее бессильное тело агонией». Если тело Уилла и полнилось чем-то, кроме пронизывающей плоти Брауна, то это было что-то похожее на эйфорию. Дышать действительно было сложно. Одно касание к изнемогающей от отсутствия прикосновений головке члена, и Уилл обрывисто мычит от этого ноющего во всем теле удовольствия. Оно опьяняет его новой волной настолько, что Грэм теряет все силы сопротивляться и начинает бесконтрольно выдыхать стоны вместе с воздухом. *** Кто бы знал, что закрывая глаза, Мэтью будет видеть то же, что видел фбровский потеряшка, взаимодействуя с некоторым контингентом людей. Только если для Грэма было неприятно видение того, как его захлестывает смолянисто-черной волной очередной маньячной личности, то санитар, чувствуя мутящую разум тесноту чужого тела и слыша стон, ненавистный, вероятно, его исполнителю, с удовольствием окунался в пучины этого темного омута. Начиная каждое новое движение бедрами, Мэт словно раз за разом прыгал с высокого обрыва в эту обволакивающую разум черную воду. Они падали вместе.       Новая порция стона одновременно отрезвила и добила Брауна. Звук, сорвавшийся со связок профайлера, хотелось поглотить, впитать, как возможность хоть секунду чувствовать больше, чем позволяет его собственное сознание. Смотритель чуть отстранился, полностью выходя из Грэма, после чего змеей вплел пальцы в растрепанные кудри, оттягивая голову профайлера назад, улавливая взглядом то, как анатомически прекрасно напрягаются мышцы шеи. Усмехнувшись тому, что без щетины лицо Уилла обретает какую-то детскость, Мэтью ласкающее скользнул губами по солоноватой от пота коже, а в следующую же секунду резко вошел на всю длину, надеясь, что шлепок кожи о кожу не заглушит желаемый звук. Синхронно с проникновением, зубы смотрителя сомкнулись, обрывая ласку, словно намереваясь разорвать одно из шейных сухожилий и высосать стон вместе с болью.       На губах почувствовался медный привкус. В ушах зазвенело, словно прут решетки, к которому Мэт прислонился лбом, дегустируя на губах чужую кровь, был резонирующим между ними камертоном, уловившим чистый звук. - Без фальши, - с удовольствием, на хрипловатом выдохе протянул санитар, оглаживая большим пальцем влажную головку члена профайлера и толкаясь внутрь под новым углом, ощущая, как рельеф собственной плоти задевает простату. – Мы отлично звучим вместе, - с придыханием добавляет он, делая несколько частых и плавных поступательных движений, словно танцуя на волнах их совместной музыки, ритмично совмещая их с движением пальцев по органу Уилла. - Просто… отлично! Руки Грэма уставали, ноги становились все неустойчивее - держать свое тело в вертикальном положении становилось все более и более трудной задачей. Да-да, то самое тело, что прогибалось, обжигалось, возбуждалось от каждого движения в этом скреплении уз доверия, обнажаемых сплетением плоти и звуков. Шаг за шагом, движение за движением, отпускал себя Мэтью. Санитар буквально слышал, как в сознании шелестящее, резонируя с собственными сбивчивыми вдохами и выдохами, развязывались узелки, уже не так прочно, как обычно, удерживающие его в реальности. В дотошно выстроенной реальности, которая, как казалось сейчас, непросто успела наскучить, а практически ненавистна.       Но скука скукой, а отпустить себя полностью оказалось до жути страшно. Мэт словно заразился у Грэма чертовой эмпатией, меняясь с ним местами, ощущая себя на месте жертвы. Закушенная губа. Боль, отрезвляюще выстрелившая в мозг, и капли собственной крови. Пространство вокруг стало настолько четким, что Браун мог высчитать количество волосинок во взмокших кудрявых завитках профайлера, покоящихся между его пальцами. Рецепторы смотрителя даже смогли отличить привкус своей и чужой крови на языке. Однако горячая теснота внутри Уилла, мгновением ранее охватывающая не только напряженный до тянущей липкой боли член, но и плавящийся разум, напоминала, что отсрочка будет недолгой. Замерев почти на выходе из ануса профайлера, Мэтью еще раз куснул кожу, выжимая из себя капли солоноватой жидкости и собирая ее на ладонь. - Мы с тобой совсем не одной крови, мальчик, - с приятной усталостью в голосе цедил Браун, поднося вымазанные в красном пальцы к лицу напарника по сделке и касаясь его приоткрытых губ, проскальзывая по верхним деснам, словно давая на пробу кокаин. Уилл точно знал, что должен был предпринять: мысли опережали его понимание, но выдавали точную и достаточно простую инструкцию дальнейших действий: как только шальная рука Брауна оказалась на уровне губ Уилла, зубы резко впились в кожу Мэта, оставляя после себя кровоточащую рану. - Мы разные, - прозвучало на рваном выдохе, пока пальцы чистой руки почти что нежно оглаживали шейные позвонки, переходя на затылок. - И я никогда бы не посмел стереть эти различия, Грэм, - лишь хорошая акустика помещения помешала потонуть словам в уходящем на сипотцу голосе Мэтью, пока тот плавно входил внутрь профайлера, чувствуя венами каждый изгиб и бугорок. Все действия Брауна не просто были приятными, с каждым новым толчком они упирались в планку «приятно до невыносимости». Уилл осознал, что больше он просто не выдержит. Направляя все оставшиеся силы в попытки устоять на ногах, Грэм окунулся в оргазм, а после в волны желаемого успокоения. Санитар, резковато проезжаясь головкой по простате вперед и чуть назад, словно передергивая ствол оружия, вошел на всю длину и излился приятно обжигающим кожу семенем, утыкаясь лбом и носом в кудри Уилла. Рука абсолютно инстинктивно съехала по ребрам и плотно перехватила "напарника" поперек живота, то ли удерживая того на ногах, то ли просто прижимая разгоряченное тело ближе к себе, не желая расставаться с тем спектром ощущений, которым раскрасил сознание Мэтью его обладатель. . . . Раз. Два. Три. Четыре. На пятом счете Браун аккуратно вышел и отстранился, быстро заправляя форму. Мелькнул в сером полумраке добытый из внутреннего кармана белый платок, которым, секундой позже, были тщательно вытерты руки. Шаг к решетке. Излишне громкий, как показалось, звон снимаемых наручников.Кисть руки, крепко сжимающая влажную ткань футболки на чужом плече, словно Мэт боялся, что Уилл упадет. Можно было развернуться и уйти, но смотритель замер на секунду, склонился, вдыхая запах Грэма и другой, нагло вмешивающийся – свой. - Сегодня к 3.14 ночи моя часть сделки будет готова, - хрипловато и низко проговорил молодой человек, еще полностью не вернувшись в образ, являемый им окружению. «И сейчас не уйдем, Мэти?» - дразнящее пронеслось в сознании. Нет, он ушел. Сразу после того, как легко прильнул губами ко все еще кровоточащему укусу, небрежно пробегая по ранкам языком и бросая напоследок в пространство смешок, вырвавшийся от мысли, что подобное закрепление сделок стоит припечатывать более чувственным поцелуем.