Сделка

За перемещения Грэма санитар следил с любопытством и заботой терпеливого родителя ребенка-аутиста. Понятно, что в психушке действует правило «У кого халат, тот царь и бог», но сейчас Мэтью по-особому ощущал эту власть. Особенно сладко, словно сам минуту назад был заперт в клетке и закован в наручники, а теперь ему дали право перемещаться без постылых команд и привычного алгоритма действий. «Сплюнь, Мэти, а то мало ли…» - насмешливо, но с намеком на опаску отозвалось подсознание. Плевать Браун не стал. Хотелось сохранить во рту горчинку от давно скуренной сигареты, да и Грэм, привыкший к манерам Лектера, вряд ли бы оценил. Зато не пожалел оценочной реакции сам Браун. О, сколько сил было потрачено на то, чтобы убить еще в зародыше довольную улыбку, грозившую расплыться на лице Мэтью! Ответив на просьбу Грэма лишь иронично-удивленным поднятием брови, внутри Браун пережил маленький ментальный оргазм от того, что профайлер буквально слово в слово проговорил то, что от него ожидалось. Такое яркое чувство радости! Словно Браун родитель, чей ребенок сказал первое слово или, наконец, осмелился дать обидчикам сдачи. - Через двадцать минут вернется с обеда Чилтон, а значит, что мне надо будет включить микрофоны и камеры, - проговаривал Мэтью, мягко кладя руку на ближнее к себе плечо Грэма и делая небольшой шажок вперед. – Первым делом, он просмотрит это зал, а уж потом твою камеру, - еще шаг вперед, намекающий, что разговор стоит продолжить в другом месте. Пересекая больничные коридоры, ведущие к «апартаментам» Уилла, санитар не стремился уболтать спутника, понимая, что излишняя навязчивость тоже не лучший друг сейчас. Стоило дать профайлеру подумать. Стоило издалека махнуть рукой его чувству доверия, которое готово было спрыгнуть с обрыва, к которому его подвели все обстоятельства вкупе и Лектер в частности. Браун даже вновь зашел с заключенным в камеру, понимая, что лучше пожертвовать спокойствием во внутренних органах, которые стягивало холодом каждый раз, когда Мэту приходилось по работе заходить по ту сторону решетки, чем казаться Грэму всё тем же палачом, доводящим его до дверей персональной пыточной. Выждав пару секунд и чуть сжав плечо заключенного, санитар посчитал, что этот этап игры можно завершать. Звякнул замок камеры. Щелкнул о небо кончик языка, после того, как смотритель обвел им растянутые в хищной улыбке губы. - Я убью Лектера, - небрежно бросил Браун, протягивая руки через прутья решетки и вновь ощущая под пальцами переплетения мышц Грэма. – Но, думаю, что такие сделки стоит качественно закреплять. Связывать обоих её участников узами доверия, да? – в этой оплетающей веревкой ленце, сквозившей в голосе санитара, чудилось что-то жутковатое даже ему самому. Редко Мэтью доводилось слышать себя в моменты, когда по бережно выстроенному образу чудаковатого человека в не выглаженном халате на несколько размеров больше, шел темный блик, обнажая истинную сущность, которой не свойственная была любая неряшливость и неточность, леность в передвижениях и улыбка удивленного ребенка на лице. Начало новой главы в игре Брауна отметил глуховатый взвизг молнии на тюремной робе стоящего к нему спиной Грэма. Умелые пальцы санитара чуть спустили сине-серую жесткую ткань комбинезона до середины плеч, после чего скользнули за воротник футболки, обводя ключицу. - Скажи слово и я прекращу, - с коварной заботой прошептал Мэтью, зная, что Грэм не глуп и понимает - отказ будет означать расторжение жизненно необходимой ему сделки.