Сделка

Я не двигаюсь, лишь осматриваю затекшие руки, что сейчас являются символом моей физической свободы. Чилтон, видимо ты все-таки не наблюдаешь за нами. Не думаю, что убийца, что ранее не дал себя поймать, настолько глуп, чтобы выдать себя сейчас. Ты ведь явно далеко не глуп. Значит, сейчас мы одни. Впервые за долгое время единственный, кто наблюдает за мной, не прячет лик на той стороне проводов. Не смотрит на меня, как на безумца. Как на сумасшедшего. Не смотрит с опаской или жалостью. Это будто бы переводит наши взаимоотношения на новый уровень, более близкий к равноправию, чем минуту назад. Чем с другими людьми. Мне совсем не страшно. И я даже не нахожу странным, что связь с убийцей, которого я вижу впервые, а точнее впервые удосуживаюсь заметить, я ощущаю гораздо более близкой к реальности, чем дружбу с доктором Лектором. Я прекрасно понимаю, что я делаю. Что я шаг за шагом иду к черте, при пересечении которой мне уже не будет дороги назад. И есть только единственное желание, что движет мной. Хочу, чтобы сломался Его гениальный план. Хочу, чтобы Он прекратил считать себя богом. Богом, обиженным непониманием Мира, словно ребенок. Богом, который захотел сделать меня своим другом. Сломать и снова склеить, будто я какая-то модель фигурки из набора "сделай сам". Хочу нарушить Его спектакль, Его манипуляции, обнажающие не столько Его лицемерие, сколько лицемерие моего окружения, разрушающие даже ту сомнительную стабильность, которой я жил. Хочу наконец-то перестать слышать Его голос в Своей голове. Я хочу уничтожить его. Так мыслят убийцы. Одержимые идеей безумцы, которых я изучал. Но теперь это мои собственные мысли. Всего пару шагов отделяет меня от моей цели. И, что забавно, это шаги, которые я делаю навстречу психопату в белом халате. Шаг. Подумать бы о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Ведь, кажется, я стал забывать это. Где-то в глубинах моего разума таятся воспоминания нравоучений от некогда еще родных мне людей. Среди их голосов, отдающихся во мне какой-то болью и тоской, я отчетливо слышу голос Блум: «Это не тот Уилл, которого я знаю. Это не Ты. Ты потерял части себя и не знаешь, кто ты сам. Уилл Грэм, которого я знаю, не способен на такое». Да, Уилл Грэм, который пляшет под чужую дудку, на такое действительно не способен, тут не поспоришь. Того Уилла Грэма сломали, теперь же вы все пытаетесь превратить меня в безумца, чтобы сошлись все кусочки мозаики в ваших головах. Так что нет, Алана, прости, но я лучше знаю, кто я. И я знаю, кто не дает мне быть собой. Если ради его устранения мне придется пристрелить в себе остатки морали, то я сделаю это, не задумываясь. Шаг. Теперь можно сосредоточиться на «спасителе». Кто ты? Ты изучал меня, верно? Меня. Остальных психопатов. Ты здесь, чтобы быть ближе. К ним. К их действиям. Чтобы... лучше видеть себя. Учиться? Лучше прятаться? Выжить? Шаг. И Уилл совсем близко. Слишком близко. Между ними уже не осталось шагов. Он вглядывается в глаза Брауна, будто пытается объять все его действия, все его мысли, все его чувства. Уилл подмечает, что его взгляд сейчас не менее безумен, чем взгляд Мэтью, направленный на него, но снимает с себя и выбрасывает эту мысль, будто что-то лишнее. - У меня есть к тебе просьба. Я бы попросил у тебя кофе или Шекспира, но, кажется, моя жизнь и так полна драмы, - Грэм пытается отшутиться, подсознательно все еще боясь делать шаг «за черту». - Так что нет. Я хочу попросить тебя о другом. Убей... Ганнибала Лектера.