Сделка

Если представить, что все это действительно сцена, то теперь, когда один из прожекторов погас, погружая Мэтью во тьму, зажегся новый. Для нового силуэта.       Уилл-Уилл-Уилл. Что можно сказать о нем? Это довольно сложно. Сложно, как причина, почему столько достаточно неглупых психиатров находило его личность интересной, поочередно выказывая свое желание залезть к нему в голову с увеличительным стеклом, дабы разглядеть даже самое ничтожное колыхание его утомленного ими же разума. Столько психиатров. И не меньшее количество маньяков.       Что чувствует человек, находясь в клетке? Сломленность? Страх? Желание выбраться? Уилл же не чувствовал ничего из представленного спектра. Грэма не волновала ограниченность - он легко нашел альтернативу свободы в собственной голове; его не волновало постоянное наблюдение при, что иронично, его полном одиночестве. Наоборот, это заключение, оторванность от жизни, невозможность идти куда-то, делать что-то, отсутствие проблем (кого волнуют не отрепетированные лекции или счета за электричество, когда завтра может и не быть?)... Все это помогало ему сосредоточиться на генеральной уборке в собственном разуме и держало подальше от того, кто мог снова все разрушить. Было достаточно времени, чтобы расставить в своей голове по полочкам книги, которые решил превратить в бардак его собственный же психиатр. Теперь пропитанные ложью руки Лектера наконец покинули его голову. Покинули ли?.. Уилл не чувствовал себя в безопасности. Даже здесь. Даже сейчас. Даже в эту минуту. И так будет всегда, пока Ганнибал жив.       Время словно замерло. Липкое ощущение страха сковало профайлера крепче, чем любые наручники и смирительные рубашки. Грэм видел будто наяву, как антрацитовые руки Вендиго растягивают его тело от края до края клетки. Как все его естество буквально трещит по швам, а потом разлетается на мелкие осколки от сильного удара рогов по ребрам. Ход времени и дыхание восстанавливается, когда голос санитара разбивает очередное кошмарное видение. - Мне не бывает скучно. У меня для этого слишком богатое воображение, - с горькой усмешкой цедит заключенный, вылавливая периферическим зрением фигуру в белом халате. Краткий анализ ситуации, и щекотка интуиции выдала Уиллу верный ответ – перед ним Подражатель. На лице профайлера мелькнуло удивление – он и не предполагал, что человек, убивший пристава, окажется так близко.       Что чувствует человек, находясь рядом с убийцей? Сломленность? Страх? Желание выбраться? Эмпат же не чувствовал ничего. Слишком уж привык к подобной компании.       - Ты умеешь прятаться, - отметил Грэм, вылавливая взгляд санитара и ощущая почти забытый толчок любопытства: зачем ему все это? Пустое подражательство? Желание привлечь к себе внимание? Необходимость в напарнике? «Нет, все не то» - профайлер тряхнул головой, отгоняя бессмысленные рассуждения.       Люди, приходившие к Уиллу, были его глазами. Благодаря им он не терял ход времени. Благодаря им он был в курсе всего. Но человек, стоящий перед ним сейчас, сыграет другую роль. Роль его рук, его своеобразного спасителя. Осматривая тонкие пальцы, которыми Мэтью водил по клетке, Грэм почувствовал, что вскоре именно эти конечности будут вершить его правосудие. Вместо него. Приподнимая взгляд и вновь всматриваясь в глаза Брауна, Уилл осознавал, что именно эти серо-болотные омуты будут наслаждаться созерцанием его расплаты. Вместо него.