О ТАНЦАХ И О ЛЮБВИ... ЧАСТЬ 3.

ПЕРВЫЙ ОТБОРОЧНЫЙ КРУГ *** Телефон в квартире Станислава Кучуна зазвонил во вторник в начале седьмого утра. В этом не было ничего необычного, на время проведения национального первенства Стас был готов к телефонным звонкам в круглосуточном режиме, включая ночное время: мало ли, какие срочные вопросы возникнут у его танцоров. Кто-то уточнял время своего завтрашнего выхода на паркет, кто-то спрашивал совета – как справиться с молочной кислотой, забившей мышцы за десять часов, проведенных на турнире, а кто-то мог слечь с температурой. Если тренер выводит на Опенраш более одной пары и не хочет внезапных форс-мажоров непосредственно у паркета, он обязан быть постоянно на связи. Стаса удивило исключительно то, что зазвонил городской телефон, которым Кучун почти не пользовался, хотя исправно вносил ежемесячную плату. Он не так часто бывал дома, обычно появлялся ближе к ночи, уезжал достаточно рано, зато на мобильный ему можно было дозвониться всегда, поэтому звонок по городскому номеру Стаса слегка озадачил. Игорь в этот момент возился на кухне – варил кофе и одновременно с этим раскладывал на столе фен, воск, лак для волос и расчески: Стас намеревался сделать Игорю турнирную укладку – фирменный «хвост» Адлиса – прямо сейчас, до приезда в «Ромашку». Там, конечно, достаточно помещений, в которых танцоры могут переодеться, нанести автозагар, причесаться, но у Стаса были большие сомнения, что на турнире он сможет урвать необходимое для этого достаточно важного процесса время. Прическа танцора, выходящего на паркет, является значимым элементом образа, она обязана быть эффектной, подчеркивать костюм и привлекать внимание. Никаких торчащих дыбом волос, выбившихся прядей и причесок типа «взрыв на макаронной фабрике» - если их, конечно, не делает профессиональный стилист. Гель для укладки, воск, горячий воздух и лак в десяток слоев – волосы становятся каменными, и такая прическа способна держаться часами. Но для ее создания все же требуется не пять, и даже не десять минут. Стас не хотел торопиться и не желал, чтоб ему мешали, а сегодня прямо с утра дружной шеренгой в борьбу вступают младшие – две пары «Детей» и «Юниоры» обоих возрастов. Они стартуют с половины девятого утра, а у Игоря первый отборочный круг – уже в одиннадцать часов. Поэтому еще с вечера было решено причесываться дома. Стас бросил быстрый взгляд на часы, решил, что пару минут в утренней суматохе сборов он может выделить на телефон – хотя бы выяснить, кто звонит, и по какому вопросу. По квартире потянулся бодрящий запах кофе, смешанный с горьковатым табачным ароматом. Курит, понял Стас, внимательно прислушиваясь к звукам, доносящимся из кухни. Нервничает. А кто бы на его месте не нервничал? Явно опять сидит на подоконнике, подтянув одно колено к груди, ждет его, Стаса, и курит. Совсем отвык дыхалку беречь, еще бы, за семь-то лет простоя. Надо будет поразмышлять на эту тему. Ограничивать курильщика со стажем в табаке – довольно жестоко, но должны быть какие-то варианты. Да, надо будет поразмышлять… Стас неободрительно покосился на надрывающийся телефонный аппарат, словно, давая ему возможность передумать и заткнуться, но звонки продолжались, и он рывком снял трубку: - Да! - Стас? Утро доброе, не разбудил? - Доброе. Кто же спит за два часа до открытия России?... Только я вот что-то… по голосу… - Не узнал? - Есть такое… - Прости, я что-то сам еще не весь проснулся. Кузнецов беспокоит. - А! Валя? Привет! Не узнал, богатым будешь… - Если бы! Богатым… Тут бедным бы не стать. Стас, слушай, я чего звоню… - Да? - Ты сегодня кого-нибудь выводишь? - А то! Считай, всю команду. Сегодня у всех первые отборочные… - А по каким категориям? - Ну, детки, юники, молодежка… А что такое? - И всё? - Нет, не всё. Взрослую латину… Валь, в чем дело? - У тебя по Взрослым Адлис-Звягина, так? - Ну, допустим… - И как далеко ты их планируешь провести? - До упора, Валя. До упора. До верхней планки… Если ты еще скажешь, к чему все эти вопросы… - Короче так, Стас, я тебе сейчас скажу, а дальше ты уже сам думай. Если этот твой парень нервный или, там, впечатлительный… Ты его приготовь, что ли, к тому, что дальше восьмой он в этот раз может не пройти. Чтоб он не очень огорчался, если что… - Валь, ты вот это сейчас – серьезно? - Максимум – четверть… Максимум, Стас. - Даже так? - Даже так. Стас, ты сам всё знаешь, мы все играем в эти игры, не мне тебе рассказывать… Это решено. - Ну, я понял. Одного только не понял, Валь… - Почему я тебе звоню? - Да. - Понимаешь, Стас, ты, в отличие от многих, никогда не зарывался. Не тащил в «призы» откровенное «дерево», не хапал больше, чем можешь проглотить. Если твоих и прикрывали на судействе, они того стоили, я же знаю. У твоих нет ни одного незаслуженного пьедестала, они же у тебя пашут, как проклятые… И я поспрашивал ребят. Этот твой парень – реально хорош. Все, кто помнит, сказали, что хорош. Я сам его не видел, меня тогда в Москве еще не было, но мне все сказали, что хорош… Поэтому ты его приготовь, что ли, что четверть – это максимум. И не потому, что он не дотянет, а по факту. - Ясно. Наш Мишаня рулит? - Типа того. С помощниками… - Угу… Валь, ты все же поосторожней… Подставляешься. - А мне похеру, Стас. Две последние России взрослая латина – по нулям. Вообще по нулям, сам помнишь. Я всё понимаю – интересы, политика, стратегия сезона… Но когда уже берега теряют – мне это не нравится. И я не хочу, чтобы твой парень решил, что это он не дотянул. При любых раскладах танцор не должен расплачиваться за всю эту возню. Мне сказали, что у твоего уже был срыв на России. Думаю, еще один вам с ним не нужен. - Это ты прав, не нужен… Ладно, Валь, спасибо, я тебя услышал. - Надеюсь, что услышал. Но я на вас сегодня посмотрю, на отборочных, очень интересно. И еще, Стас – дай мне свой номер нормальный, а? Я этот через третьи руки искал… - Не вопрос, записывай… Стас продиктовал номер, попрощался и нажал кнопку «отбой». Потом медленно, с силой провел ладонью по глазам. Значит – максимум, четверть. Он ожидал чего-то подобного, и в последние перед турниром дни, когда его крыло и ломало, он сам задавал себе этот вопрос – какую зону допуска отведут для его ребят, Игоря и Дины, чинуши от Федерации. Но одно дело – ожидать, предполагать, просчитывать, и совсем другое – услышать утвержденный в верхах расклад. Максимум, четверть. Валька – молодец, отважился позвонить. Вот, что значит – человек из региона. Вроде, и в систему вписался, и при Федерации – а срабатывают какие-то базовые понятия относительно того, что такое хорошо, и что такое, когда совсем уже херня. Справки наводил, интересовался, видимо, что-то его зацепило в этом во всем. Четверть, говорите? Ну, это мы еще посмотрим. - Ты что не идешь? Кофе стынет… Всё в порядке? – в дверях гостиной стоял Игорь. Стас по голосу слышал, что парень напрягся. Черт, а он так надеялся, что говорил тихо... Стасу понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с выражением лица: расслабились закаменевшие скулы и подбородок, ушел яростный прищур глаз. Когда он повернулся к Игорю, то даже смог улыбнуться. - Всё в порядке, малыш. Организационная суета, как всегда, на России… Ну, что, пошли кофе пить и тебя причесывать? Кстати, не знаешь, наша Динка как, сама будет укладываться? - Ей Митя к семи утра обещал парикмахера привезти. Нашел в интернете салон по танцевальным прическам и заказал выезд на дом, - поймав глазами улыбку Стаса, Игорь заметно расслабился, тряхнул головой, словно говоря «какого черта ты меня пугаешь». Длинные черные волосы соскользнули с плеч на спину. - Она в «Ромашку» часам к десяти приедет, ей раньше не надо. - Раньше ей там нечего делать, факт. С утра там почти тысячи три человек ждут, из–за малышей. Пусть дома настраивается, - согласно кивнул Стас. – Не хватало только, чтобы категория «Дети-2» дружно затоптала нашу партнершу… - Да ну тебя… - фыркнул Игорь и, не сдержавшись, рассмеялся. – Пошли уже, и так всё остыло. Стас пил холодный кофе, одной рукой раскладывая в удобном для себя порядке тюбики с гелем и воском, внимательно рассматривал волосы Игоря профессиональным тренерским взглядом, прикидывая, с каких именно прядей стоит начинать укладку, улыбался краешками губ. Максимум, четверть. В сумме с приездом на судейство госпожи Ширли Баллас эта гипотетическая четверть плавно опускается до одной восьмой. А если эту сумму возвести в степень тесных рабочих отношений британской судейской делегации с Федерацией танцевального спорта России, чем явно попытается воспользоваться тот же Мишка, то возможная одна восьмая уже становится гипотетической одной шестнадцатой. Обычно иностранцев ставят судить с полуфинала, когда уже отобраны лучшие, но, раз пошла такая пьянка, Мишка вполне способен выставить в линию на одной шестнадцатой парочку британцев со всеми вытекающими отсюда последствиями. И из реальных восьми-девяти отборочных кругов Игорю позволят пройти четыре. В идеале – шесть. Волосы у Игоря волнистые, шелковые, послушные каждому движению пальцев Стаса. Они с готовностью впитывают тугой, стягивающий воск, влажные полоски геля, принимая форму, меняя привычное положение, преображаясь в так нужную Стасу укладку. Лак для волос – и тут же струя горячего воздуха из фена, и так много раз, для надежности… Шесть оборочных кругов из восьми. В худшем случае – четыре. Да, он знал, на что шел, когда ввязывался в этот чемпионат, и втягивал в свою безумную идею Игоря. Когда придумывал для Игоря программу, равной которой еще не было на паркете, и не потому, что эта программа такая уж навороченная, а потому, что он делал её для своего любимого. Он знал, что делал, когда искал Игорю самую лучшую партнершу и заказывал для своей пары уникальные костюмы, обратившись к тому, с кем уже много лет не разговаривает. Теперь это знание трансформировалось в шесть отборочных кругов из восьми. Или в четыре, смотря какое настроение будет у счетной комиссии. Иногда участие танцевальной пары в национальном чемпионате начинается именно с такого знания. - О чем ты задумался? – Игорь осторожно, не поворачивая головы, проверял пальцами крепость «хвоста» на затылке. – Нам пора ехать? Стас на мгновение замер. Ему хорошо был знаком этот спокойный, чуть отстраненный голос, хоть он и не слышал его много лет, и даже не подозревал, до какой же степени он, оказывается, скучал по этому голосу. Игорь Адлис у него на глазах медленно уходил из реальности в свой танец. - Забыл сказать… - Стас отмер и начал аккуратно складывать в дорожную косметичку расчески, тюбики с гелем и воском. Всё поедет с ними на турнир, иногда бывает необходимо поправлять прическу прямо между исполняемыми танцами, всё должно быть под рукой. – Не забудь снять кольцо. Судьи не любят украшений на руках, сам знаешь. - Нет. – Игорь рывком развернулся. Зеленые глаза, заполненные каким-то своим переживанием, сверкнули. – Не сниму. - В смысле? - В смысле – не сниму. Это кольцо моего любимого человека, и я его не сниму. Стас только покачал головой. Ну, если любимого человека… - Хорошо, не снимай. Только руку Дине не расцарапай, оно тяжелое. И давай уже, пошли, а то, действительно, опоздаем. В тот момент Стас абсолютно забыл, что кольцо, которое он подарил Игорю, когда-то давно и достаточно долго носил он сам. *** - Госпожа Баллас! Добрый день! Я рад приветствовать Вас на нашем национальном первенстве! Спасибо, что приехали. - Здравствуйте, господин Ковалев. Как ваши дела? - Спасибо, все хорошо. Госпожа Баллас, давайте пройдем в судейский сектор, вас ждут представители Федерации танцевального спорта России. - С удовольствием. Господин Ковалев, у меня есть один вопрос… - Слушаю Вас… - Скажите, пожалуйста, когда я просматривала списки участников чемпионата, я увидела знакомое имя. Дина Звягина. Это та самая спортсменка, которая несколько лет назад танцевала в Великобритании? - Да… Это она. - Спасибо, господин Ковалев. Это все, что я хотела узнать. ***