Чистые педерасты

Ты нюхаешь мою шею, как будто она пахнет чем-то особенным. Она пахнет только твоим кофе. Мой. Рицу. Ты прикасаешься ко мне, там, где я. Где даже я не имею права прикасаться. Ты целуешь меня там, где меня нет. Ты лежишь на моей груди, где есть специальная впадина, прямо точно по форме твоей бестолковой лохматой башки. Я кончиком пальца обвожу тень твоих волос на своей руке, я заштриховываю кончиком пальца всё, что внутри контура. Так в детской книжке-раскраске закрашивают фломастером или кисточкой. Ощущение собственной кожи под собственным пальцем - единственное, что могло бы убедить меня, что ты здесь, что ты никуда не убегаешь. Что может быть убедительнее отбрасываемой тени? - Ты. Ты. Ты. Ты. Рицу. Рицу. Рицу. Рицу. Рицу. Рицу. Мой Рицу. Открыл глаза. Мой Рицу. Я открываю рот: - Как продвигается твоё расследование? - Усами всё запутал. Я предложил ему собрать вместе всех знакомых с детства и устроить им очную ставку. Он нелюдимый человек. Выбор знакомых у него невелик. Я киваю, придвинув тебя ближе к своему бедру. Ты никуда не убежишь. Мой... На самой кромке сна мне снится белая собака, падающая с крыши. И я не успеваю её поймать. Я уже знаю, что сказать о твоём расследовании. Я сплю. Сплю. ... Рицу умеет делать лучше всех в мире три вещи. Редактировать тексты; минет; и варить кофе. Я просыпаюсь от ощущения чего-то горячего, ароматного и сладкого у себя под носом. Хватаюсь за свою кружку и автоматически выдаю последнюю мысль: - Говно твоё расследование! Пока он куксится, я убегаю в ванную. Там, как всегда, бардак. Рицу органически не способен класть вещи на место. Что поделать. Для этого существую я. Намыливаясь губкой, я старательно обхожу то место, куда легла тень от твоих волос. А ты мне кричишь из-за двери: - Хватит дрочить! На работу опаздываем! Мы бежим на работу, бежим, бежим, бежим...