Я сам не свой, Мой след потерян.*
— Инквизитор, — окликнула ее Кассандра, встревоженная видом подруги. В ответ — короткий взгляд потухших глаз. — Останови ее, иначе она наломает дров, — прошептала Кассандра на ухо Каллену, когда Эланна прошла мимо. — Доверься ей, она знает, что делает — неуверенно ответил командор, которого тоже терзали сомнения о душевном состоянии Вестницы. Ах, если бы сказанное генералом было правдой. Но после произошедшего Эланна ни за что больше не ручалась. Она прямо и дерзко, с какой-то затаенной злобой смотрела на Тегана и каждое слово бросала, как пощечину. — Мы спасли этот мир, заплатив кровавую цену. Мы были достаточно сильны, чтобы победить Корифея, когда вы все были слишком слабы, чтобы даже поднять голову и посмотреть врагу в глаза. А что же изменилось? Мы все также служим интересам Тедаса и расчищаем то, что осталось после лжебожка, а вы все также погребены под страхом и внутренними дрязгами. Только теперь вы боитесь нас. Боитесь меня. В голосе Эланны сталь, в словах упрек, а в глазах — пустота. И это последнее пугало Верховную жрицу Викторию больше всего. Ни спрятанная в рукаве культя, ни дрожащий от ненависти голос, ни обвинения и правда, произнесенные ее устами, а абсолютно ничего не выражающие глаза. Кажется, едва взглянув в них Лелиана поняла, какое решение приняла глава Инквизиции. Но об этом еще не догадываются другие. Как же она это упустила? По лицу Жозефины можно понять, что накануне она обсуждала с леди Инквизитором совсем другую модель поведения на Совете. Тревога в глазах Каллена и Кассандры, стоящих в первых рядах, ощущалась почти физически. А Вестница Андрасте говорила с таким жаром, словно боролась в последнем бою. Да это и был ее последний бой. — Грядет новая война с кем-то похуже Корифея. Перед нами стоит новая угроза, а вы вновь ее не видите. Вы не только глупы, но и слепы.Я с головой В песчинках времени…
Эланна опустила голову, чтобы совладать с обуревающими эмоциями, и в тот же миг, без этих пылающих гневом глаз, презрительно искривленных губ, стала похожей на сломанную куклу. Вот только она не кукла, хоть и сломлена… А тайный канцлер увидела это только тогда. Неужели Эланна права, и Лелиана настолько слепа? — Леди Инквизитор, ваши обвинения беспочвенны и неправомерны! — взял слово эрл Теган. — Мне неприятно это говорить, но… — Тогда не говорите. — Лавеллан остановила посла Ферелдена, подняв здоровую руку. — Все уже сказано и все решения приняты. Пропадите вы пропадом! Я распускаю Инквизицию. Все кончилось. За спиной Вестницы кто-то ахнул, и толпа подхватила этот тон, зашумев, заволновавшись. Крича и беснуясь, никто уже не заметил, как Эланна быстрым шагом удалилась прочь из зала и пропала, едва за ней закрылись двери. Исчезать она умела. Он научил ее.…упал на дно, И метроном Считает в тишине.
***
Пока гнев застил глаза, она неслась со всех ног, желая уничтожить того, кто это сотворил. Она увидела виновника творящегося безумия и, к сожалению, узнала. Эльф, словно сказочный принц в сияющих доспехах, стоял у мерцающего элювиана спиной к Инквизитору. — Что, ношение сапог больше не оскорбляет чувств верующих эльфов? — вместо приветствия выплюнула Лавеллан, вложив всю ненависть и боль, в простой вопрос. — Здравствуй. У тебя, я вижу, множество вопросов, — ровным голосом ответил Солас и повернулся к Вестнице лицом. Что-то в нем изменилось, и дело было не в позерских доспехах и меховом воротнике. Некогда приятные черты исказила тень вины. Лавеллан уже видела такое на лице Железного Быка за мгновение до того, как он… — Что, еще один лжебожок на мою голову? — возмущенно всплеснула руками Лавеллан, изо всех сил стараясь не броситься с кулаками на эльфа. До зубовного скрежета ей хотелось его повалить на землю и пинать ногами до тех пор, пока не начнет давиться собственной кровью. И только потом убить. — Я истинный бог, — покачал головой Солас. — Это я дал тебе силу. — Проклятье, — крикнула в ответ Эланна, взмахнув перед самым лицом эльфа искрящейся ладонью. — Ты меня проклял. Чуть не разрушил весь мир, а теперь решил довести дело до конца? — Ты не понимаешь, emm’asha, — грустно вздохнул отступник. — А жаль… Я предлагаю тебе новый мир… И эльф рассказал ей свой план, в котором безумие и мерзость переплетались и создавали оболочку нового мира. Но какой мир может быть из безумия и мерзости?Пока все ждут Прихода истины, Святая ложь Звучит все искренней, Не прячет взгляд И травит яд Соблазном душу мне.
— Идем со мной, — предложил эльф, протягивая руку, словно распахивая дверь в новый мир. Вместо ответа Эланна ударила его искрящимся зеленым кулаком прямо в лицо, вложив в удар всю свою злость и силу Тени, что смогла собрать. Солас повалился на спину. Магия на него не подействовала или подействовала в существенно меньшей степени, чем хотела Лавеллан. Эльф кулаком вытер кровь с разбитой губы и молча поднялся на ноги. Все это он проделал так, словно реакция Вестницы была ожидаема и ни в коей мере не задела чувств эльфа, верующего в свою правоту. — Солас, ты с ума сошел? Тебе сферу сломали, а ты в отместку решил мир уничтожить? Как ребенок себя ведешь, — тоном, сочащимся ядом презрения, ответила леди Инквизитор. Кулак болел, но не так сильно, как-то место, где, как ей казалось, располагается душа. — Ты серьезно думаешь, что я буду стоять в стороне и наблюдать, как этот дурацкий мир рушится? Или ты думал, что присоединюсь к тебе в этом хаосе? Знай, недруг мой, я остановлю тебя, чего бы мне это ни стоило! Эланна хотела сказать что-то еще, но приступ острой боли, пронзившей ладонь с меткой, заставил забыть обо всем на свете. Она упала на колени перед тем, кого в тот миг ненавидела больше всего на свете. Но даже унижение от происходящего померкло по сравнению с муками, что она испытывала. — Ты умираешь, emm’asha, — с горькой усмешкой констатировал эльф. — Пошел к Корифею в задницу, — ответила Вестница сквозь зубы, храбрясь из последних сил. — Ради того, через что мы вместе прошли, я забуду обиду, нанесенную тобой. И даже сделаю прощальный подарок. Солас наклонился к Эланне и ухватил ее за руку выше левого локтя. — Более не встречайся на моем пути, — прошептал Солас эльфийке в самое ухо. Что происходило дальше, девушка не помнила, забывшись в очередном приступе боли во всей левой руке. А после отступник исчез в ртути стекла элювиана, забрав с собой метку. В одночасье устоявшийся, кровью оплаченный мир рухнул. Но Лавеллан на этой войне уже нет места.